Мой бешеный майор
– Домработница болеет уже неделю, – машинально отвечаю я, не сводя строгого взгляда с Дуни, – И что значит мужской набор? – с трудом перевожу внимание на сына, отрываясь от разглядывания девушки.
– Пельмени, бомжпакет и каша в пакетиках, – охотно отвечает Ванька, снова теряясь в своем телефоне. Надо потом проверить, чем сын там занимается. Мало ли. Я хоть и перекрыл ему сайты, данной мне властью, но он мог и левую симкарту купить в метро. С него не убудет.
– Там пакеты в прихожей, поищи в них, – отмахиваюсь от Ваньки и возвращаюсь к девушке, которая вертит птичку в разные стороны, – Так ты умеешь готовить или нет? – спрашиваю грозно.
– А у вас есть еще что-нибудь кроме курицы? – странный вопрос.
– А что нужно?
– Специи какие-нибудь, уксус может, – задумчиво произносит Дуня и я понимаю, что ни черта она не умеет ничего.
– Ясно, – хлопаю в ладоши, – Привел в дом женщину, а жрать по-прежнему нечего.
– А ваша…Марина, когда вернется? – интересуется Дуня, оставляя птичку в покое.
– Нескоро, ей операцию сделали.
– Аа…
– Что А? – встревает в разговор Дема, – Давайте хоть на соль кинем и в духовку? Желудок уже сам себя жрет.
Рыжик переводит взгляд на меня, на Дему и тяжко вздыхает, посматривая на Ваньку, который и не думал идти за деликатесами
– Ладно, ты – чистить картошку, – ее указательный пальчик выстреливает в Дему, заставляя его обомлеть, – Вы – лук, аджика, уксус, горчица, соль – где?
– Давно бы так, – ворчит со своего места Ванька.
– А почему он на ты, а я на вы? – вот обидно сейчас было, плетусь к холодильнику, зачем-то его открываю. Знаю, что там нет ни хрена.
– Это она по званию, Зубр, по званию, – хлопает меня по плечу со смешком Дема. Он младше меня на пять лет, сука. По званию, как же. Рука у друга по ходу лишняя.
Дуня открывает все полки кухонного гарнитура, находит какие-то банки, пакетики, нюхает, открывает, пробует на язык. Я как дурак стою у открытого холодильника, наблюдая за ней.
– Пап, челюсть упала, – подсказывает сын, а я показываю ему кулак.
– Дуняшечка, так расскажите нам, за что вы депутата избили так жестоко? – Дема чистит картошку, как в армии, срезая тонкую длинную ленту, скрученную кольцами, – Чем он вам так не угодил?
– Какого депутата? – рыжик что-то смешивает в пиале, сыпет туда, снова мешает, чихает от перца.
– Ну как какого? Вас задержали по заявлению от пострадавшего.
– Да?! – искренне удивляется Дуня.
– Ага, а вы не знали? – посмеивается Демыч.
– Ни сном, ни духом, – кивает рыжик, а я закатываю глаза к потолку.
– Так она тебе и призналась, – подхожу к ней и опять встаю за спиной, почти касаясь подбородком ее рыжих прядей.
Вижу, как спина Дуни напрягается, лопатки чуть ли не вместе сходятся. Так и хочется зубами ей вгрызться, кожу оттянуть немного, языком лизнуть, а потом отпустить. Фу, Зубр, кака! Нельзя! Дурею я от нее, гормоны к старости разыгрались. Кровь вся к низу прилила, того и гляди штаны разорвет.
– Вы, Олег Николаевич, мое личное пространство нарушаете, – выдает рыжик, а Дема хмыкает у раковины, – Я себя неуютно в вашей ауре ощущаю.
– Чего? – нависаю над ней еще больше и тут же получаю в руку птичку.
– Вот, курочку гладьте, – пихает мне холодную тушку и отставляет термоядерную смесь в пиале, выскальзывая бочком мимо меня и кухонным гарнитуром.
– Тут что? – смотрю на красно зеленое месиво и чихаю. Она туда, сколько перца накидала?
– Ничего, берете рукой и размазываете, как крем по женщине. Нежно, втирая в кожу…
Дема ржет уже вовсю над своей картошкой, а я уплываю. Перед глазами так и стоит, как я Дуню обнаженную глажу, крем от загара в плечики втираю, к грудкам остреньким спускаюсь, около пупочка пальцами прохожусь…
– Поплыл… – толкает меня в плечо Дема, а Ванька хрюкает над своим телефоном.
– Да ешьте вы сами свою курицу, – кидаю птичку снова на стол, – Я лучше пиццу закажу, чем этой херней страдать.
Решительно иду в гостиную, чтобы достать свой телефон и сделать доставку.
– Пап, мне Пепперони, – кричит Ванька.
– Тьфу на вас, – швыряет нож в раковину Дема, – В кои-то веки хотел домашней еды поесть. Мне Охотничью тогда.
Дуня стоит посреди кухни надутая, а я губы эти зацеловать хочу. Вот еще не хватало в нее втюриться. Беру телефон, но тот сам начинает надрываться рингтоном группы AC/DC.
– Зубрилин, – отвечаю, внимательно слушая собеседника.
Звонок из отделения, особой важности.
– Олег Николаевич, Свирского нашли, – отвечает один из следственного, – Накрыли на хате. Берем?
– Адрес кидай, сейчас подъеду. Берем, конечно, бронники не забывать, группу на адрес.
И отключаю звонок, бросая взгляд на Дему. Тот все понимает без слов, обреченно смотрит на сырую курицу.
– Опять не пожрал, – чуть не плачет и направляется в прихожую.
– Ваня, за старшего, а эта под домашним арестом. Не выпускать, – киваю на Дуню, чем ловлю возмущенный взгляд. Смогла бы, ядом выстрелила.
– Понял, – откладывает свой телефон сын и снимает наушники. Встает из-за стола, – Давай сюда курицу твою, поглажу.
Забирает у рыжика пиалу со смесью.
Мы с Демой выходим на улицу, вдыхая морозный воздух и на ходу натягивая куртки.
– А она… – начинает друг.
– Ни слова, – обжигаю его свирепым взглядом, – У нас встреча со Свирским.
– Ого! Понял, – и мы садимся в мою машину, срываясь с места.
Вот сейчас все серьезно, очень.
Глава 6
К дому Свирского подходим своим ходом. Машину оставил за углом. Ребята уже сообщили, что подъехали, рассредоточились. На крыше два снайпера сидят. В этот раз не должны упустить, мы этого господина уже полгода пасем. За его бандой наркотики и двадцать три человека убитых. Последняя облава, когда была, Свирскому удалось сбежать и еще пятерым из его шестерок.
– В подъезде сколько? – спрашиваю старшего оперуполномоченного, что нас встречает. Все в полной экипировке, тут без вариантов. Если увижу кого без бронника и каски, погоны сорву. Мне жизнь этих пацанов дороже, чем своя.
– Пять на два этажа выше, внизу семь, – тут же отвечает лейтенант.
– Я туда, – рывком открываю железную дверь в подъезд, делая шаг в темноту.
– Зубр, ты без бронника, плохой пример, – зудит над ухом Дема.
– Ну так принеси, – огрызаюсь я, – В багажнике у меня два лежат.
То, что с нами и стволы это не обсуждается. Последний раз мы двоих лишились, одного сильно ранили. Дема прав, у меня дома рыжик с курицей ждет.
– Как вычислили? – спрашиваю у одного из парней на нужном этаже.
– Банально, товарищ майор, соседи нажаловались участковому. Неделю гуляют, крики женские, музыка, – тихо отвечает боец, – По описанию поняли, что банда Свирского.
– А участковый что? – спрашиваю сердито, – Неделю ждали.
– Говорит, ходил два раза, никто не открыл. Музыки в этот момент не было.
– Сука, – вырывается из меня.
Все заканчивается на удивление быстро. Врываюсь вместе с парнями, стрельба, крики. Отпихиваю Макарыча в сторону, Дема матом всех кроет. Чуть не получаю пулю в плечо, повезло. Заламываю Свирского, сразу в морду бью, крошу в месиво, пока Дема не отталкивает «Хорош, Бешеный, объяснять потом». Вскоре Свирский лежит зубами в пол, руки за спиной в наручниках. Еще двое с ним рядом, один серьезно ранен. Наши вроде все целы. Последний раз пинаю Свирского под ребра, выслушиваю грязную ругань и брань.
– Пиздец тебе, Бешеный, – выплевывает зубы Свирский, – Достану ведь и оттуда.
– Еще, что ли, зубы целые остались? – рявкаю на него, и тот утыкается своим мясом в пол.
У нас с ним давно война идет. Я ловлю, его выкупают. Замочу в следующий раз, сделаю так, что сам виноват окажется. От такой твари избавляться нужно.
Прохожу в соседнюю комнату, там девчонка рыдает на кровати. Комкает грязную простыню на груди. Ну, тут все ясно.
– Психолога ей, – даю указание, – И врача.
– Хороший подарок к Новому году, – бубнит рядом довольный Демыч, – Думал, еще пару месяцев ловить будем.
– Согласен.
Еще бы, накрыть всю банду и главаря их, Никольского. Но к тому хрен подступишься, чист по всем фронтам. Политик, вашу мать. Вот знаем, что его рук все это, а доказательств нет. Все подчищено, свидетели пропадают, а потом всплывают по весне.
– Макарыч, Дема, – зову своих, – Доложите, как Свирского на блатхату определите, да и ему врача дайте, чтобы потом не говорили, что первую помощь не оказали.
– Про разбитый фейс, что писать, – морщится Демыч.
– Первый раз, что ли. Напиши, что дрались они между собой при задержании, – усмехаюсь я, – Не поделили что-то. Вот у того, белобрысого, костяшки в мясо сбиты, вот он и подчистил своему шефу красоту.
– Ты на меня не вали! – взрывается белобрысый, лежа на полу, – Не подпишу.
– Да и ладно, – отмахиваюсь я, – Мне твоя подпись только подтереться, мразь.
Выхожу из подъезда, снег стеной валит. Поднимаю лицо, подставляя крупным снежинкам. Почему-то вспоминаю про Дуняшу и ее медные кудряшки. Интересная она все же, молоденькая только. Кого прикрывает? Ведь ясно как день, что не она Крыжина в отбивную превращала. Да и какая там отбивная, если депутат уже свое брюхо на Мальдивах греет. Было бы все так плохо, не поехал бы. Но ведь не слезет, жить Дуне не даст. Такие как он до последнего гадить будут.
– Ну что, Зубр, поехали? – выбегает из подъезда Дема, – Мне машину нужно у тебя забрать, да заеду к себе в дом, проверю как отопление работает. Только давай заглянем в пиццерию, сдохну сейчас от голода.
– Поехали, – соглашаюсь я и правда, в желудке с утра ничего не было, – А курица?
– Думаешь, приготовили? – усмехается Демыч.
– А вдруг? – пожимаю плечами, пока сажусь за руль своей тачки.
– Сомневаюсь, но рисковать не буду. Лучше пицца в руке, чем курица в небе, – ржет Дема, хлопая дверью моего внедорожника.
– Ну, просил же, – завываю я, трогая машину с места.
– Ой, все, – отвечает Демыч, и я перекрываю его слова музыкой.
Оба торчим над группой Metallica, что уж там.
К дому подъезжаем и пока открываются ворота, смотрим, открыв рты. Все сверкает разноцветными огнями. Весь дом гирляндами увешали, ироды.
– Охренеть! – выдает Демыч, в глазах которого огоньки цветные пляшут, – Они где столько гирлянд взяли? И когда успели…
– На чердаке вроде старые были, – въезжаю на участок, навстречу Зара ковыляет и Арчи несется.
– Твой дом теперь из космоса видно, – угорает Дема, пока пересаживается в свою машину, предварительно заводит движок для прогрева. На улице хоть и снег идет, а морозно.
– Не знаю как из космоса, а вот всему поселку тоже. Бориска на радостях мне припомнит, – усмехаюсь я, разглядывая гирлянду, что обвела сверкающим контуром дверь и окна, – Степлером дырок наставили, гады, – разглядываю скобы на обшивке.
– Ну, накажи… ЕЕ, – хитро прищуривается Дема.
– А не пошел бы… ТЫ? – огрызаюсь в ответ.
– А что, девочка из разряда съешь сам.
– Ты вроде домой собирался, – бросаю в его сторону злой взгляд, – Или тебя по званию турнуть?
– Ой, ой, – поднимает руки Дема, словно сдается, – Пиццу свою возьму и уеду.
Идет к моей машине, достает пару коробок.
– Чую у тебя ужина не будет, зато огоньков навалом, – продолжает стебаться он и вдруг замирает с коробками в руках. Водит носом, принюхивается, – Зубр, тебе не кажется, что курицей пахнет?
Со вздохом отмахиваюсь от его слов, поворачивая к дому и тоже улавливаю этот запах, от которого кишки узлом завязываются, и слюна во рту топит. Сука, ну как же пахнет домашняя еда! Перед моими глазами тут же возникла румяная ароматная куриная корочка, истекающая соком, а если еще и картошечка рядом с ней на противне…
– Я зайду, посмотрю, – снова кладет свои коробки в машину Демыч, и проникает в мой дом, – Внутри тоже, наверное, гирлянды повесили…
– Вот скотина, – улыбаюсь по-доброму и подхватив свою пиццу из машины, иду за ним.
Глава 7
– Елка, – заявляет Дуня, пока мы с Демой и Ванькой сидим осоловелые после вкусного ужина. Курица удалась и картошечка, чтоб ее. Сожрали все подчистую, чуть ли не рычали от удовольствия пока вгрызались в мясо.
– Ху из елка? – лениво тянет Дема, сонно прикрывая глаза и отпивая горячий ароматный чай из большой кружки.
– I’m saying we need a Christmas tree. (Я говорю, что нам нужна елка. анг. Яз) – на хорошем английском языке произносит Дуня и мы все взираем на нее с кружками в руках.
– Она еще и не по-нашему говорить умеет, – усмехается Дема, – Сплошное талантище.
– Мы, между прочим, два часа с этими гирляндами возились, – дуется Ванек, – Красиво ведь получилось?
– Да я ошалел просто от красоты! – выдает Демыч, – Даже про курицу забыл на первые пару секунд.
– Да далась вам эта птичка, – возмущается Дуня и бросает взгляд на большую тарелку, где аккуратной кучкой лежат обглоданные до белизны косточки.
– Когда питаешься только бутербродами, пиццей и гамбургерами, курица с картошечкой как афрозодиак, – смотрит на Дуню влюбленными глазами Демыч.
– Ээй, – торможу я друга, – Поел, вали! А то я не пойму, вроде поехал Ваньку встречать, а я тебя до ночи уже выгнать не могу.
– Вот что ты за человек такой, Зубр, – встает из-за стола Дема, – Друзей на ночь выгоняешь на мороз и одиночество.
– Давай, давай, знаю я тебя, – подталкиваю друга к двери, – Сейчас начнется: давай боевичок посмотрим, потом еще что-то и утром хрен встанешь.
Провожаю Дему, загоняю собак в вольер. Даю им поесть, наливаю чистой воды. Зара что-то поскуливает, но вид у нее довольно счастливый, если можно так сказать о собаке. Понятия не имею, как она будет рожать. Нет, теоретически я, конечно, знаю, что и откуда, но на деле ни разу не видел. Тем более, не принимал участия в этом процессе. Надеюсь, собаки сами с этим разберутся. Главное – перед сном загнать ее в дом, что Зара сделает с превеликим удовольствием. У нее фетиш на мой диван в гостиной. Хлебом не корми, дай на нем поваляться.
Дуня убирает со стола, а Ванька ей помогает. Наблюдаю за сыном, вытянулся, стал каким-то дохляком. Мать за ним вообще не следит, что ли? Пока был здесь, занимался в школе бокса, сейчас в Санкт-Петербурге забросил. Валя объясняет это тем, что много уроков и нужно учиться, а спорт побоку получается.
– Пап, а она моя няня? – лыбится Ванек, складывая посуду в посудомойку.
– А что, похожа? – огрызаюсь я, стаскивая со стола бокал и бутылку виски.
Направляюсь в гостиную собираясь устроиться перед телевизором и посмотреть какой-нибудь матч.
– Не думал, что ты в няне нуждаешься, – говорю сыну, что следует за мной, забросив последнюю тарелку.
– От такой бы не отказался, – щерится он, но убирает улыбку видя, как я свожу сердито брови, – Я свалю ненадолго, – голос меняется на заискивающий.
– С чего бы это? – плюхаюсь на диван, пододвигая к себе журнальный столик.
– Так, что с елкой? – появляется Дуняша из кухни с полотенцем в руках, – Нужно ее купить, а то гирлянды и игрушки есть, а елки нет.
– Ты здесь что, прописаться решила? – знаю, что говорю грубо и вижу, как щеки Дуняши краснеют, а глаза вспыхивают обидой, – Ну вот и отлично.
– Так, я ушел, пап, – смывается в прихожую Ванек.
– Стоять, куда это ты?
– С друзьями встретиться, – удивленно притормаживает Ваня, стягивая куртку с вешалки.
– Отставить, время видел сколько? Какие друзья? Завтра днем отвезу тебя на пару часов, встретишься.
– Пап, я на такси, – канючит малой, – Уже вызвал.
– Отменяй, – мои приказы здесь не обсуждаются, и Ваня шипит сквозь зубы, кидает куртку и взлетает по лестнице в свою комнату.
– Вернулся и куртку повесил! – кричу ему вслед, а Дуня тоже разворачивается, взметнув своей юбкой, и идет за Ваней.
– Узурпатор, – слышу от нее, а затем, как хлопнула дверь ее комнаты на втором этаже.
Ну, отлично, всех разогнал, всем настроение испортил, я молодец.
Какое-то время сижу, потягивая виски и ощущая давящую тишину в доме. Огоньки разноцветные моргают, создают новогоднюю атмосферу. Красиво мать ее вашу. А так хорошо вечер начинался. Пойти, прощения, что ли попросить? Да и у кого, у рыжей уголовницы? Вот еще.
А сам поднимаюсь с дивана и со стаканом в руке иду в комнату Дуни. Захожу к себе, вытягивая из шкафа чистые спортивные штаны и футболку. Тоже мне, нашел причину. Ну, у нее реально нет ничего с собой, кроме маленькой черной сумочки. Без стука открываю дверь и захожу в комнату. Дуня сидит на кровати и щелкает пультом от телевизора.
– Стучаться вас не учили, Олег Николаевич? – встает, сложив руки на своей красивой груди, и сверлит меня взглядом.
Делаю шаг к ней, встаю почти вплотную. Разглядываю веснушки на носу, румянец, что ей так идет. Неожиданно для себя наклоняюсь, словно меня притягивает магнитом и уже почти пробую ее губы своими губами, но встречаюсь с теплой ладошкой, что перекрыла мне доступ, закрыв мой рот.
– И что это вы хотели сделать? – ух, какая сердитая, укусил бы, сожрал прямо тут. Фу, Зубр, нельзя!
– А на что похоже? – улыбаюсь, даже и не думая отстраняться. Губами целую ее пальчики, чувствуя, как приподнимается все внизу, наливается кровью, грозит вырваться наружу и посмотреть, что происходит.
– То, что властью своей собрались попользоваться, – мигом отвечает рыжик.
– Нельзя, что ли? – лукаво улыбаюсь, – Я тебе вещи принес, чтобы переоделась.
Оглядываю ее маленькие ножки в черных толстых колготках, что выглядывают из-под длинной юбки. Поднимаюсь взглядом выше, снова зависая на шарах, что натянули белый джемпер.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги