Переплетение миров
Васильевич на минуту замолчал, оглядывая присутствующих. Все напряженно ждали продолжения рассказа старика.
– Вот так примерно все и было. С тех самых пор началась новая история. А старая закончилась тем, что наша страна в ответ запустила свои атомные бомбы. Точно не скажу почему, но в мировой конфликт были вовлечены практически все государства, обладающие атомным оружием и не имеющие его. Начался всемирный хаос. Огонь, разрушения, гибель миллионов людей полностью уничтожили мировую экономику, отбросив человечество на десятки, если не на сотни лет назад в своем развитии. Начались всемирные лесные пожары, уничтожившие почти всю растительность на земле. Климат изменился. Средняя температура земли снизилась на много градусов. С лица планеты были начисто стерты многие небольшие государства. Пострадали и большие. Но наша страна была настолько огромной, что ее просто невозможно было полностью разрушить. Сохранилось много территорий, на которых остались в живых люди, продолжающие жить и сегодня. Но практически полное разрушение экономики, а самое главное, государственности, того, что определяет правила существования общества в целом, привело ныне живущих к своему полному раздроблению на отдельные группы людей, старающихся так или иначе выжить в нынешних условиях. Самым главным на сегодня стал вопрос пропитания. За этот ресурс и развернулась основная борьба даже среди соплеменников.
Васильевич снова замолчал.
– Сколько у нас еще времени до отдыха? – обратился он к Егору.
– Есть еще немного. Продолжай, пожалуйста. Сам сколько раз слышал то, что ты сейчас говоришь, но не могу отказать себе в удовольствии послушать еще раз.
– Хорошо. Просто смотрю на время. Детям скоро пора спать, а вам с утра идти на охоту.
– Говорю, есть еще время. Продолжай. Да и дети, не услышав до конца твою историю, не смогут теперь заснуть. Правда, ребятки?
– Да, продолжай деда Андрей, – согласились дети.
– Хорошо. Я коротенько, как просил Слава.
Васильевич налил себе в кружку воды и сделал пару глотков.
– Так вот. Первые десять лет были, пожалуй, самыми трудными. Ядерная зима не позволяла в полной мере обеспечить людей новыми продуктами питания. Сельское хозяйство пришло в упадок. Посевы пшеницы и других культур просто не успевали созревать. Урожай не собирался. Всеобщая паника чуть было не привела к тому, что животноводство почти полностью было уничтожено. Люди стали жить за счет оставшихся запасов консервантов и полуфабрикатов, количество которых неумолимо сокращалось. Нужны были новые продукты, но в достаточном количестве они не производились. Да просто не из чего было их производить. Наступил голод.
Отсутствие централизованного управления населением заставляло его самому разбиваться на отдельные группы людей. Одни (к ним я отношу наше маленькое сообщество) стали заниматься сельским хозяйством и охотой. Они перебирались в более южные районы, где слишком короткое лето все же давало время на созревание продуктов, искали места, подходящие для возделывания земли и выращивания урожая, небогатого, но достаточного для поддержания жизни небольшого количества людей. Беда была в том, что слишком многие места не были пригодными для жизни. Там, где, как казалось, могло бы быть лучше всего, земля подверглась радиоактивному заражению. Поэтому крестьяне селились там, где это только было возможным для их работы.
Другие люди остались в уцелевших небольших городах и стали заниматься каким-никаким производством материалов и орудий для себя и крестьян. Постепенно между первыми и вторыми начали складываться достаточно устойчивые торговые взаимоотношения по принципу натурального обмена. Жизнь постепенно стала налаживаться.
Последние сорок лет климат стал потихоньку восстанавливаться. Лето с каждым годом становилось все длиннее и длиннее, и времени на взращивание сельскохозяйственных культур становилось все больше. Стали возрождаться новые леса. В них в достаточном количестве появились дикие звери. Люди начали успевать подготовить корма для домашних животных, и их численность стала увеличиваться. Проблемы голода стали уходить.
Собственно, история как раз и рассказывает, что человечество испокон веков примерно так и жило. Одни занимались ремеслом, другие – сельским хозяйством. И эти две группы всегда взаимодополняли друг друга. Но история говорит и о том, что всегда появлялась третья группа людей. На сегодня эта группа завладела огнестрельным оружием, оставшимся в достатке после последней войны. Считая себя наиболее влиятельным сословием, на правах силы они стали управлять деятельностью первых двух групп, считая своим правом самостоятельно принимать решения в распределении результатов кропотливого труда. Сегодня они изымают в свой счет гораздо больше изделий ремесленников или продуктов питания, выращенных крестьянами, чем в действительности им было бы нужно для жизни, лишая нас возможности жить по своему усмотрению. Но именно так и образовывались государства, когда на определенной территории организовывалась наиболее властная структура, принимающая на себя определенные обязательства по управлению обществом, перераспределению всевозможными его ресурсами и продуктами, а самое главное, считающее, что имеет исключительное право на принуждение к чему-либо этого общества.
– Дед Андрей, – заметил Слава, – насколько я помню, ты всегда говорил нам, что по мере роста населения государства просто обязаны были образовываться. Так почему сегодня мы не желаем жить по правилам этого государства, почему мы бежим от него, становясь отшельниками?
– Вот мы и подошли к самому главному, Витя. Мне есть с чем сравнивать. Того государства, в котором родился я, больше нет. Я могу с определенной убежденностью сказать, что то государство обладало не только могуществом, но и в определенной степени являло собой олицетворение некоей справедливости. Не во всем, конечно. Но то государство позволяло своим гражданам жить в определенном достатке, давало ему возможность до определенной степени заниматься саморазвитием, защищало его от посягательств на права собственности, тем самым развиваясь само. А что мы имеем на сегодняшний день? Те люди, что правят нами сейчас, – просто бандиты. О какой справедливости может идти речь, когда у нас с тобой, не считаясь с здравыми рассуждениями, насильно забирают последние крохи. Вспомни, что было в прошлом году. Год выдался совсем неурожайным. Мы снова жили впроголодь, но постарались сохранить что-то, что позволило бы нам произвести новые продукты в следующем году. И как поступила наша, так сказать, новая власть? Выбрали все подчистую (кроме того, что мы заранее очень хорошо спрятали), не думая о том, с чем останемся мы, что мы сможем посеять, когда земля достаточно для этого прогреется. Ведь если все так пойдет и впредь, то получится, что сегодня что-то будет, а завтра не будет ничего. И тогда люди действительно начнут вымирать, как вид. Я такого не хочу. Никто из нас такого не хочет. Правда? А то, как они забирают наших мужчин? Не думаю, что в ближайшие десятилетия возможна новая война с кем-то. Да и с кем? Кто вообще остался на этой планете, кроме нас на этой территории? Но они усиливают для чего-то свою армию нашими людьми, лишая (по недомыслию ли?) общество рабочих рук, способных что-то производить. Сколько людей было в нашем поселении? А сколько нас сейчас осталось? Вот. В истории уже были подобные случаи, когда несогласные с решениями их правительства люди восставали против властей и в основном погибали, либо бросали насиженные места и уходили подальше от тирании, чтобы дать возможность своим семьям просто жить. Я не против государственности вообще. Но совершенно не согласен с тем, как поступают с нами в данный момент. Не хочу, чтобы вы испытали «голодомор», как это однажды уже случилось в этой уже бывшей стране задолго до моего рождения. Со временем, возможно, все изменится. Тогда я и сам с радостью стану ощущать себя членом нового государства. Но не теперь. Не теперь. Вот поэтому, Витя, мы и сорвались с места, поэтому мы ищем подходящие земли, чтобы постараться закрепиться на них, чтобы иметь возможность работать и просто жить.
Ладно. Я ответил на твой вопрос, Слава? Хорошо. Тогда на сегодня все. Идите отдыхать. Завтра для всех трудный день. Еще надо собраться к послезавтрашнему походу. Всем спокойной ночи.
В палатке остались Степаныч, Васильевич, Слава с Любой, их мать, Татьяна, моложавая красивая женщина лет тридцати пяти. Они, переговариваясь, выпили настой из трав, заменяющий чай. Потом каждый занял свое место лежанки, укрылся шкурами, заменяющими одеяла. Через некоторое время все мирно спали.
***
Утром следующего дня небольшой отряд, состоящий из семи взрослых мужчин и семи мальчиков различного возраста, вооружившись луками и короткими копьями, висевшими на короткой перевязи за спиной, отправились вглубь окружавшего их временную стоянку леса. На ногах каждого были надеты широкие снегоступы. Двигались медленно, внимательно всматриваясь в окружающий их снег, пытаясь заметить следы какого-либо животного. Собак с собой не взяли, оставив их охранять лагерь.
День выдался безветренным, тихим. Было пасмурно из-за густой облачности. Легкий морозец заставил раскраснеться детские щеки.
– Слышь, Егор, – тихо заговорил идущий рядом с ним тридцатилетний мужчина, – А Васильевич постоянно что-то добавляет в свои рассказы. Сколько уж слышал их. Вроде бы, все об одном и том же говорит, но всегда как-то немного по-другому.
– Потому его и слушать постоянно интересно, – согласился Егор.
– То, что он вчера рассказывал, привело меня к мнению, что мы, вроде бы, как «кулаки» получаемся. Ну, те, которых раскулачивали за сто лет до большой, последней войны.
– Вроде того, Стас. Вроде того. Во все времена были свои перегибы и ошибки. Главное, людьми оставаться. В том смысле, какой наши старые нам вкладывают.
– Да. Откуда они все это знают?
– Ну, они родились и пожили немного еще в том, довоенном мире. Много учились. Потом, не вся литература погибла. Многое осталось. Вспомни, сколько книг они для всех нас доставали, сколькими обменивались с соседями. Так что не все знания, добытые человечеством, пропали. Не все. Но, верю, будут еще и новые знания, которые уже мы станем передавать своим детям. Будем учить их. И вообще, верю, что со временем все у нас у всех будет хорошо. Постоянный теплый дом, еды вдоволь. Бояться перестанем. Все, Стас, наладится.
– Быстрее бы. О, стой, – перешел на шепот Стас, поднимая вверх согнутую в локте руку.
Они остановились. Остановились и другие охотники, заметившие знак Стаса. Впереди группы шел одиннадцатилетний Виктор, которому доверили возглавить процессию. Он, не оборачиваясь на остальных, указывал кончиком стрелы на свежие следы на снегу.
– Молодец какой, – тихо проговорил Егор, – Первая охота, и сам же первый обнаружил следы.
Он подошел к мальчику и присел на корточки перед цепочкой убегающих вглубь леса отпечатков чьих-то ног.
– Заячьи, – обратился к Егору Виктор.
– Они. Иди по ним, я за тобой, подстрахую.
Егор руками дал знак остальным продолжать идти своим направлением. Снял со спины лук, достал из колчана стрелу. Виктор сделал тоже самое. Они вдвоем неторопливо направились по следам зайца. Через минут двадцать, основательно отдалившись от основной группы охотников, Егор остановил Виктора, коснувшись его плеча, прислонился к стволу ближайшей сосны.
– Стань на колено, удобнее будет целиться, – сказал он мальчику.
– Куда целиться? – не понимал Виктор, оглядываясь по сторонам.
– Не крутись. Смотри по направлению следов. Во-он он, голубчик. Под сосенкой затаился в двадцати метрах впереди. Думает, что мы его не заметили, – Егор рукой указал в нужном направлении.
– Ага, вижу, – тихим шепотом, еле услышанным Егором, ответил мальчик.
Виктор наложил тетиву на короткий, почти детский лук, встал на одно колено, прицелился, натягивая тетиву.
– Не торопись, но и не держи стрелу долго, – тихо напутствовал его Егор.
Свистнула спущенная стрела, практически мгновенно преодолев расстояние от стреляющего до цели. Послышалось жалобное короткое верещание, почти сразу же стихшее.
– Попал! – восторженно закричал Виктор.
– Тихо ты. Что орешь? Других зайцев распугаешь, – шикнул на него Егор.
– Попал, дядя Егор, я попал, – перешел на шепот Виктор, его глаза возбужденно блестели.
– Вижу. Не ори только. Молодчина. Иди теперь за ним, – подбодрил Егор мальчонку, подтолкнул в спину, заставляя идти, – Твоя первая добыча.
Они прошли короткое расстояние до подстреленного зайца. Это был достаточно большой экземпляр. Стрела пробила его насквозь, перебив позвоночник. Егор выдернул стрелу из тела, протер ее снегом и отдал Виктору.
– Помни. Промахнешься – не беда. Но стрелу придется найти. Жалко не саму деревяшку, сколько наконечник на ней. Металла у нас немного. Понятно?
– Ага, – Виктор был сказочно доволен своим первым успехом.
– Хорошо, что понял. Зайца понесу я. Не переживай. Не присвою я себе твои лавры. Ну, твою удачу, успех, – поправился Егор, заметив непонимание в глазах Виктора, – Скажу всем, конечно, что это ты его взял. Просто он тяжелый для тебя. С ним ты быстро устанешь. Ничего. Подрастешь, сам будешь таскать свою добычу. Пошли дальше.
Виктор выглядел невероятно счастливым. Они шли рядом друг с другом, пока не натолкнулись на новые следы. Егор пропустил мальчика вперед, удовлетворенно наблюдая за его сноровкой. Хороший из него выйдет охотник, подумал Егор, да и человек тоже. Жаль, что Витька сейчас не видит его отец…
Небольшой отряд собрался в условленном месте в условленное время. За шесть с лишним часов добыли около сорока крупных зайцев и одну молодую косулю. Не было только троих. Не подошли Слава с Женьком и мужчина по имени Олег. Мальчишки восторженно обсуждали свои подвиги. Мужчины слушали их, одобрительно посмеиваясь в усы. Наконец, кто-то заметил недостающих. Они торопливо приближались к основной группе. Лица их были встревожены. Олег с ребятами сбросили в общую кучу еще пять зайцев.
– Егор, беда, – заговорил Олег.
– Что случилось?
– Волки. Много волков.
– Где? – Стас бросил короткий внимательный взгляд в сторону, откуда появились вновь прибывшие.
– Пока не здесь. Но где-то недалеко, – ответил Олег, – Натолкнулись на следы стаи. Следы свежие. Ведут в сторону от нас, но, думаю, стая в любой момент может вернуться. Они обходят свою территорию. А мы как раз на ней.
Мальчишки замолчали, внимательно вслушиваясь в разговор взрослых. Каждый непроизвольно схватился за свои копья.
– Черт, – пробурчал Егор, – Невезуха. Надо было взять с собой ружье. Так, парни, – обратился он ко всем, – быстро распределили между собой трофеи и бегом в лагерь. Идем тесной группой, взрослые по краям. Внимательно смотрим под ноги. Не дай бог, кто ногу подвернет. В лагере будем решать, что дальше делать. Что стоим? Живо, вперед.
Отряд наскоро собрал подстреленную дичь и торопливо, но организованно направился в сторону лагеря.
– Сколько там примерно голов? – спросил Егор у Олега.
– Штук двадцать, может, двадцать пять. Следы часто пересекались. Да и не до точного подсчета было.
– Странно. Обычно больше десяти, максимум пятнадцати, они никогда не собирались, – заметил Стас.
– В этом мире, в это время теперь все необычно.
– Это точно, – Олег удобнее перехватил свое копье. Зайцы, связанные друг с другом за задние лапы, были перекинуты через плечо, как и у других охотников, – И еще. Я таких крупных волков никогда раньше не встречал.
– Насколько крупных? – спросил Егор.
– Очень крупные звери, Егор, очень. Раза в два, наверное, судя по следам, больше наших собак.
– Да ну! – засомневался Стас, – Не бывает таких.
– Значит, бывает, – отрезал Олег, – Ты что, думаешь, я со страху размер увеличил?
– Нет, не думаю. Извини, Олег. Просто такие большие они получаются.
– Сам удивлен. Но и, признаюсь, напуган немного, – признался Олег.
– Так. Бережем дыхание, – распорядился Егор, – обсудим все, как доберемся до места.
Остальной путь они прошли молча.
В лагере Егор собрал возле одной из палаток абсолютно всех, мужчин, женщин и детей. Только маленькая Настюшка осталась в своей палатке играться с игрушками, сделанными из соломы.
– Народ. Тут такое дело. По-хорошему, надо было бы сняться с места прямо сейчас и уходить отсюда подальше. Но мальчишки устали после охоты. Им надо отдохнуть. Поэтому, как и планировали, уйдем завтра с утра. Так. Все уже знают, почему? – Егор оглядел стоящих возле него людей. Те понимающе закивали головами, – Поэтому делаем следующее. Дети помогают женщинам освежевать живность, добытую на охоте. На шкуры времени особо нет. С ними разберемся в другом месте. Просто замораживаем освежеванные тушки на воздухе. Собак размещаем ближе к палаткам и держим их на привязи. Не хватало еще, чтобы какая из них убежала. Скоро будет темнеть. Женщинам и детям из палаток не выходить. Только по нужде, и то недалеко от палатки. Такое безобразие, думаю, все переживут, – в толпе послышались смешки, – Мужчинам сегодня спать не придется. Разжигаем и поддерживаем вокруг лагеря костры. Друг от друга далеко не отходим. Олег, сколько у нас патронов к ружью? Тридцать? Плохо, конечно. Но, а что делать? Ружье для тебя, Олег, но, по возможности, патроны не трать. Только в самом необходимом случае. Остальным с копьями и луками не расставаться. Дай бог, все обойдется, но подстраховаться надо. У меня все. За дело, братья и сестры.
Каждый занялся своим делом. Женщины с детьми освежевали дичь и сложили тушки в центре лагеря прямо на снег, сверху накрыв их брезентовым полотном. К утру те должны были основательно заморозиться. Мужчины насобирали еще больше хвороста, выложили из него кольцо вокруг лагеря, собираясь при необходимости поджечь. Собак разместили на привязи возле замораживаемого мяса, зная, что хорошо обученные создания никогда без особого разрешения не прикоснутся к нему.
Полностью стемнело. На улице остались лишь мужчины, которые неторопливо прохаживались по периметру лагеря. В руках каждый сжимал небольшое копье с крепким древком и узким металлическим наконечником, внешне напоминавшем обоюдоострый нож. Лишь у Олега за спиной висело двуствольное ружье. Никто ни с кем почти не разговаривал. Лишь иногда перебрасывались короткими фразами. Все внимательно вглядывались в черноту за пределами пятна слабого света, создаваемого небольшими костерками внутри лагеря.
Прошло три часа после того, как совсем стемнело. Значит, согласно нынешнему времени года, было примерно десять ночи, прикинул Егор. Середина весны, а на улице мороз. Правда, вполне терпимый. Градусов десять ниже нуля. Но такая температура продлится еще с месяц. Да и знал он о том, что когда-то в середине весны уже начинали сеять пшеницу, что вовсю прорастала трава на согревшейся земле лишь из рассказов стариков. Нынче уже и то хорошо, если удастся совершить посевы в начале лета. И дай бог продлиться ему достаточно долго для созревания урожая. А ведь еще предстоит найти подходящее для посевов место. И чтобы вода была рядом. Егор на мгновение размечтался, представив себе, что наконец-то построит добротный дом. Представил, как введет в него Ольгу, мать Витька и Настюшки, вдовствующую уже три года после неудачной охоты, на которой матерый кабан-секач растерзал ее мужа, друга Егора. Два года Ольга не могла забыть Терентия. И лишь на третий поддалась ухаживаниям Егора, таким нежным и трепетным, в которые вообще было трудно поверить, глядя на этого внешне сурового и серьезного мужчину. После посевов решили узаконить свои отношения перед людьми и богом. Дети Ольги тоже полюбили его. Особенно Настюшка, которая и не помнила своего отца. Была слишком мала, когда тот погиб. А для Виктора он был непререкаемым авторитетом во всем, и при том еще и надежным другом, готовым всегда откликнуться помощью или советом. Быстрее бы, улыбнулся своим мыслям Егор, тем более что через семь месяцев Ольге предстояло подарить ему его первенца. Ох, как я вас всех буду любить и беречь, мои дорогие.
Его счастливую улыбку вмиг стер звук протяжного, долгого воя, несущегося издалека. Собаки в центре лагеря подскочили со своих мест, навострив уши и приглушенно зарычав. Егор посмотрел в сторону, откуда доносился этот вой. К нему подошли все мужчины. Так получилось, что Егор стал всеобще признанным лидером в их небольшой, но дружной семье.
– Все-таки начинается, – произнес Петрович, третий старик в их общине.
– Да. Видимо, начинается, – согласился Олег, снимая с плеча ружье и перевесив на его место копье.
– Я тоже надеялся, что пронесет, – заметил Стас.
– Не пронесло, видимо, – проговорил Степаныч, – Егор, что, хворост вокруг лагеря поджигаем?
– Пока не надо, – ответил Егор, – Но вооружитесь факелами и будьте наготове. Я дам команду.
– Ты куда? – Васильевич схватил Егора за рукав, останавливая его, когда тот начал заносить ногу, чтобы переступить через лежащую перед ним оградку из хвороста, – Никуда не ходи. Зверье само придет, если сочтет нужным.
– Ты прав, Васильевич, – согласился с ним Егор, – Не стоит рисковать. Просто заранее не хочется сжигать дрова, вот и подумал сделать разведку. Но ты прав. Если судьба решит, сами придут.
– Вопрос в том, откуда они подходить будут, – сказал Олег, – Если стая такая большая, как я предполагал, то они обязательно будут окружать нас.
– Скорее всего, так и будет, – поддержал товарища Стас.
Все согласились с этим суждением.
– Все, – распорядился Егор, – Берем факелы и, если видим хоть одну тварь, сообщаем другим и поджигаем периметр. Расходимся по своим местам.
Все разошлись. Подбросили в основные костры дров, зажгли от них каждый свой факел. Стоя возле невысокой оградки, внимательно всматривались в темноту, прислушивались ко всем посторонним шорохам.
Прошло еще два часа. Усталость прошлого дня старалась смежить пудовые веки. Егор наклонился, зачерпнул пригоршню снега и растер им лицо. Оглянулся назад, заметил, что то же самое проделывает Олег. Вдруг он услышал встревоженную возню их собак. Они вперемешку рычали и поскуливали, но не лаяли. Не были приучены лаять. Собаки почуяли приближение чего-то чужого, враждебного, но оставались на своих местах, четко выполняя отданную им ранее команду.
– Народ, по-моему, начинается, – донесся до Егора голос Степаныча, – Егор, что делаем? Поджигаем хворост или еще немного подождем?
– Поджигаем, – отдал команду Егор, – Ждать нечего. У нас гости.
Егор ткнул горящий факел в сложенную перед ним кучу хвороста. Через минуту пламя, разгораясь все сильнее и сильнее, доходя до груди взрослому человеку, полностью опоясывало их лагерь. Егор побрел вокруг их стоянки, глядя через костер. Внезапно он остановился.
– Народ, вы видите? – произнес он, крепче сжимая древко копья.
– Да, – отозвались ему, – Окружили, гады. Сидят вокруг, огня боятся. Да огромные какие!
Егор обошел кругом лагерь, вернувшись на свое место. Снаружи, на самом краю отсветов ночного костра, не решаясь переступить мнимую черту, сидели, стояли могучие хищники. Да, подумал, Егор, таких огромных волков он никогда еще не встречал. Он даже представить себе не мог, что эти звери могут достигать таких размеров. Одна надежда на их костер. До рассвета они продержатся, дров хватит. Но что будет, если звери решат остаться на месте, дожидаясь угасания последнего уголька? Об этом Егору думать не хотелось. Он регулярно подбрасывал в костер на своем участке хворост, поддерживая огонь на определенном уровне. Этим же занимались и остальные. Волки время от времени менялись своими местами, иногда обходили засаду по кругу. Но ни разу не попытались приблизиться к огню. Лишь изредка глухо и грозно рычали, поблескивая глазами с отраженным в них светом от костра.
– Егор, – через час после осады крикнул Олег, – Может, я пару разиков пальну в них?
– Не стоит. Побереги патроны на случай, если они, действительно, набросятся на нас.
– Ну, ладно, – нехотя, согласился Олег.
Под утро, за час до рассвета, Егор хлопнул себя по лбу.
– Вот я дурак! – воскликнул он.
– Что случилось, Егор? – спросил Олег.
– Да не сообразил сразу, что можно было бы попробовать сделать.
– Чего не сообразил? – послышался голос Петровича.
– Сейчас увидите.
Егор подошел к еще прилично большой куче собранного ими накануне хвороста и достал оттуда ветку средних размеров. Поджег ее в костре, приблизился к краю их огненной ограды, широко размахнулся и бросил горящую ветвь в сторону обложивших их зверей. Егор с радостью наблюдал, как шарахнулись в разные стороны перепуганные огнем волки, суетливо уворачивающиеся от летящего в них импровизированного снаряда.
– Народ, попробуйте сделать то же, – обратился он сразу ко всем.
Через секунду в волчью стаю полетели горящие ветви со всех сторон. Их дружный стройный ряд распался. Волки беспорядочно бегали туда-сюда, сталкиваясь, мешали друг другу уворачиваться от очередного послания со стороны возможной пищи. Но всегда старались вернуться поближе к своему месту в осаде, когда хворостина, упавшая в снег, гасла. В конце концов, горящие ветви стали достигать своей цели. Уже не раз слышался жалобный визг опаленной твари. А люди все бросали и бросали в них огонь. И вот, волки не выдержали натиска. Один за одним они, выстраиваясь в длинную цепь, стали покидать место стоянки людей, уходя на восток, навстречу рассвету.