Переплетение миров

– А если все будет не в порядке?

– Тогда и решать будете сами, что с этим делать. Но, пойми, сдаться всем сразу сейчас – не очень правильная идея. Мы со стариками постараемся наладить хоть какой-никакой контакт с военными. Узнаем, что им нужно, хотя, это и так понятно. А зная, что вы всегда где-то рядом, нам и самим будет спокойнее.

– А если они все-таки вас увезут куда-нибудь? Что тогда?

– Повторю. Вы обязательно нас отыщете. Я просто в этом уверен. И найдете способ нам помочь. Сейчас трудно предполагать, как на самом деле пойдут дела. Давай, будем отталкиваться от происходящих событий, а не от предполагаемых. Хорошо?

Егор замолчал в раздумье. Потом кивнул головой, соглашаясь с предложением Степаныча.

– Я хочу проститься с Ольгой.

– Да не надо прощаться, чудак ты человек! Это всего лишь временное расставание. Иди, конечно.

Через три часа после слезных прощаний с соплеменниками три одинокие фигуры смотрели вслед уходящему отряду близких им людей. Вскоре небольшая вереница скрылась за ближайшим пригорком. Мужчины в суровом молчании повернули на запад и неторопливо двинулись по начавшему вновь замерзать снежному пласту. Каждый нес небольшой рюкзак с провизией на несколько дней. За спиной висели луки с копьями и небольшие колчаны стрел. Олег нес еще и единственное ружье. Настроение у Егора и его друзей было отвратным. Они ощущали, что сами своими руками отправили своих друзей и родных в самый центр опасности навстречу полной неизвестности. Глубоко-глубоко внутри все ж теплились надежда на благополучный исход их истории, а также вера в правильность принятого ими решения. Пройдя около трех километров, мужчины устроили небольшой привал. Решили дождаться ночи, чтобы постараться подобраться поближе к лагерю военных для разведки обстановки.

Как только стемнело, трое друзей, соблюдая все меры предосторожности, чтобы не быть замеченными, приблизились к стоянке, обустроенной военными. Укрывшись за невысоким кустарником, они поочередно наблюдали за происходящим перед ними. Насчитали около двадцати снегоходов, аккуратно выстроенных в три ряда, десять палаток военного образца. Рядом со снегоходами стояло несколько больших саней для перевозки необходимого груза. Вокруг лагеря прохаживалась вооруженная автоматами охрана. Все военные были одеты в маскхалаты защитного белого цвета.

– Смотри, Егор, – Олег передал тому бинокль, – особой суеты я не вижу. Вон, гляди, чуть правее от самой большой палатки вояк стоят наши, уже расставленные. Рядом с ними – собаки. А возле костров возятся наши женщины, готовят ужин. Детей и мужчин я пока не заметил. Наверное, они внутри палаток. Вроде, никого не обижают.

– Ага, вижу. Стас, держи, может еще что заметишь.

Стас принял переданный ему оптический прибор, прильнул к окулярам.

– Действительно, все спокойно. Может, зря мы не пошли со всеми? Никто никого, вроде, не притесняет. Как думаешь, Егор, может, нам к ним прямо сейчас вернуться?

– Давай, пару дней осмотримся, – не согласился со Стасом Егор, – Вернуться всегда успеем.

– Ну, хорошо. Главное, чтобы никто не снялся с насиженного места в скором времени. А нам бы не замерзнуть только. Если костер зажигать, то подальше отсюда, чтобы дым нас не выдал.

До утра они не покинули своего места наблюдения. Ночью к группе военных присоединились еще десять человек на пяти двухместных снегоходах, приехавших, видимо, с разведки, производимой западнее лагеря. Лишь с началом рассвета мужчины отступили на безопасное, по их мнению, расстояние, надеясь, что люди, расположившиеся в низине, до следующей ночи не уйдут со своей стоянки.

***

А накануне этого отряд переселенцев, оставив позади трех своих мужчин, неторопливо вышел навстречу постам, выставленным в охранение. Впереди шли Васильевич, Петрович и Степаныч. Все оружие, что было при них, даже ножи, они заранее сложили в одно место вместе с другими перевозимыми вещами. Их заметили издалека. На подступах к охраняемому лагерю военных возникло оживленное перемещение. Навстречу людям выехали пять снегоходов. На каждом располагалось по два человека. На расстоянии сорока метров от колонны людей снегоходы остановились, расположившись полукругом, преграждая дальнейшее движение вперед. Люди в белых балахонах с автоматами в руках покинули свои транспортные средства, укрылись за ними, направив оружие в сторону переселенцев.

– Остановитесь, – донеслась властная команда, – Поднимите руки вверх. Оружие бросьте на снег. Разойдитесь перед нами так, чтобы мы могли всех видеть.

Несчастные, уставшие люди вынуждены были подчиниться.

Через час под присмотром охранников рядом с палатками военных были выставлены палатки переселенцев. Всех поместили внутри них, приказав не выходить наружу без специального разрешения. Еще через час, когда все более ли менее устроились, в главную, самую большую палатку небольшого гарнизона были приглашены старейшины путешественников. Внутри палатки в самом ее центе расположился небольшой раскладной столик. Вокруг него стояло шесть таких же раскладных стульев. На краю столика расположилась керосиновая лампа, другие четыре были развешены по краям палатки. Создаваемого ими света вполне хватило бы для чтения книги. В углу палатки была поставлена раскладушка с заправленной постелью. Небольшие, аккуратно сколоченные ящички дополняли скромное убранство помещения. В помещении также стояла печка-буржуйка, тепло которой приятно расслабляло. Труба печки была выведена наружу в специально вырезанное для нее отверстие.

Снаружи палатки, охраняя ее вход и выход, стоял часовой. Внутри на раскладных стульях сидели три мужчины от тридцати до сорока лет. Самый старший из них пригласил вошедших стариков занять места за столом.

– Здравствуйте, уважаемые. Позвольте предложить вам чай, настоянный на травах, – пригласил он переминающихся с ноги на ногу вновь прибывших, – Зовут меня Виталий Иванович. Я старший офицер нашей боевой группы. Присаживайтесь, присаживайтесь. В ногах правды нет. Как мне в дальнейшем обращаться к вам?

Старики приняли приглашение, сели за стол. Представились. Взяли в руки предложенный им горячий напиток. Сделали по глотку, шумно отдуваясь.

– Итак, уважаемые, – продолжил разговор Виталий Иванович, – давайте разъясним друг для друга сложившуюся ситуацию. Куда вы направляетесь со своей группой? С какой целью?

– Мы направляемся на юг, – взял слово Петрович, – Подыскиваем место для будущего постоянного поселения. Наша немногочисленная группа, как вы уже, вероятно, поняли по нашим личным вещам, представляет собой людей, собирающихся заниматься, в основном, сельским хозяйством, возделыванием подходящей для этого случая землей, выращиванием и собиранием небольшого урожая зерновых и некоторых других культур.

– Замечательно, – взгляд Виталия Ивановича не отражал никаких эмоций, – Но что вас, уважаемые, заставило сняться со своих насиженных мест и отправиться в столь нелегкий путь в это время года? Уверен, что на вашем прежнем месте проживания у вас все было налажено, коль вы смогли сохранить материал для будущих посевов. Не проще ли было дождаться нужного времени для возделывания земли там, где вы жили, пока не решились на переселение? Неужто тамошняя земля перестала плодородить?

– Виталий Иванович, – вступил в объяснения Васильевич, – позвольте объяснить мне.

– Пожалуйста, – не возражал Виталий Иванович. Двое других военных в разговоре не участвовали, молча наблюдая за происходящим.

– Будем с вами предельно откровенны.

– Я этого от вас и жду, уважаемые.

– То место, где мы жили до недавнего времени, вовсе не было так плохо с точки зрения нынешних удобств или дальнейшего его развития. В силу складывающейся ситуации с новым формированием возрождающегося после известных событий общества мы были полностью готовы участвовать по мере своих сил и возможностей в этом формировании. Наш вклад, соответственно, заключался в выращивании продуктов питания, дальнейшем их равноценном обмене на необходимые для нас вещи, производимыми другими группами людей. И какое-то время все так и было. Наше небольшое поселение жило не сказать, чтобы в богатстве, но вполне сносно. Наши люди всегда были сыты, одеты. Снабжая провизией соседние поселения ремесленников, мы умудрялись не растратить последнее, необходимое для будущего задела. Потихонечку росли. Да, некоторые годы были не очень урожайными. Но мы справлялись со всем этим. Однако, в последние два года благополучно складывающаяся ситуация стала кардинально меняться.

Петрович со Степанычем тревожно переглянулись. Виталий Иванович с любопытством продолжал слушать.

– Не хочу никого обвинять в принятии не совсем правильных решений… Хотя, нет. Пожалуй, именно, что хочу.

Виталий Иванович откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу.

– Так вот, – Васильевич продолжал, глядя прямо в глаза собеседнику, – В последние два года политика перераспределения доходов среди определенной части населения стала более агрессивной и несправедливой. Более того. Эта политика стала довольно неразумной.

– Что вы понимаете под понятием «неразумной»? – спросил Виталий Иванович.

– А то, что часть населения, а если быть точнее, конкретно ваше сословие, сословие военных людей стали изымать у нас гораздо больше продуктов нашей деятельности, чем мы могли бы вам дать с учетом разумного подхода. Отсутствие правильного и необходимого учета наших ресурсов стало приводить к тому, что у нас изымалось практически все, что мы производили, вплоть до резервных фондов и запасов, необходимых не только для нынешнего проживания, но и для будущего выживания в целом.

Степаныч и Петрович побледнели от такой наглой откровенности их товарища, произнесенной в лицо их оппонента. А Васильевич уже не мог остановиться.

– Нам приходилось идти на ухищрения в виде припрятывания части урожая, необходимого для следующей посевной. Иначе бы мы лишились абсолютно всего, абсолютно. И на следующий год нам просто было бы не для чего возделывать землю. Нечем было бы сеять. Поэтому мы на общем собрании жителей нашей общины решили сняться с насиженного места и искать более благоприятные для проживания нас и наших детей места. Где никто не смог бы безрассудно помешать нам устраивать свою жизнь. Вот.

– Что ж. Довольно откровенно и очень смело говорить мне в лицо такую правду. Не страшно, что я могу среагировать как-то неадекватно? – Виталий Иванович усмехнулся.

– Страшно, – Васильевич встал с места.

– Присядьте, присядьте, уважаемый, – офицер рукой указал Васильевичу на его стул.

Васильевич вернулся в сидячее положение.

– Страшно. Но не за себя и моих товарищей, – Васильевич указал на своих друзей, – Мы уже старики. Можно сказать, свою жизнь уже прожили. Поэтому нам не страшно от осознания того, что вы можете с нами сделать все, что захотите. Мне страшно за моих молодых соплеменников, за женщин и детей. Надеюсь, у вас, Виталий Иванович, найдется в достаточной мере милосердия к этим людям, и вы не станете причинять им вред.

– Могу вас, уважаемый, успокоить, – Виталий Иванович встал со стула и, заложив руки за спину, начал неторопливо прохаживаться по помещению туда-сюда, – У меня нет никаких дурных намерений в отношении кого бы то ни было из вас.

Старики удивленно переглянулись.

– А какие у вас намерения, позвольте спросить? – поинтересовался Степаныч.

– Самые благие, – остановился Виталий Иванович, – Ну, если и не самые благие, то уж точно неподразумевающие причинение вам вреда.

– Объясните. Мы не понимаем, – попросил Петрович.

– Извольте. Но прежде скажите мне, какое место вы трое занимаете среди своих людей, какова ваша роль в вашем обществе? Вы достаточно пожилые люди, хоть, и это приятно отметить, довольно крепкие. Значит, охотой и тяжелым сельскохозяйственным трудом вы не занимаетесь. Тогда чем вы занимаетесь?

Старейшины вновь недоуменно переглянулись.

– Мы являемся некими носителями старых знаний, накопленными людьми за долгие годы своего существования, – ответил за всех Васильевич, – Я преподаю нашим людям историю. Во всяком случае, такую, какую сам когда-то почерпнул из попавшихся мне в руки источников. Петрович у нас преподает точные науки, грамматику, учит детей немного математике, физике, химии. Еще он у нас большой специалист в сельскохозяйственных науках. Учит правильно растить урожай. А Степаныч через свои сказки старается научить различать добро от зла. Иногда он пересказывает всем нам, как может, другие литературные произведения, читает стихи.

– Замечательно, – Виталий Иванович уселся на стул, – Нам как раз такие люди и нужны.

– Что вы хотите этим сказать? – удивился Петрович.

– Для начала я попытаюсь разъяснить, как сам оказался здесь.

– Мы думали, что вас отправили в погоню за нами, чтобы вернуть на старое место и вновь заставить работать на себя, – Степаныч почесал затылок.

– Не совсем так. Согласен с вами полностью насчет некоторых перегибов в отношении вас. Действительно, неразумно заниматься вашим грабежом, лишая себя же некоторых дальнейших перспектив. Дело в том, что и в нашем сообществе военных, как это вы нас называете, не все настроены радикально. В нашей среде тоже нет единого мнения на будущее развитие общества в целом, у нас тоже случаются разногласия. Одно из таких разногласий и привело меня и моих людей сюда. Не стану вдаваться в подробности. Скажу лишь, что и нам пришлось сняться с насиженного места и искать другое место жительства. Даже произошло достаточно серьезное боестолкновение с теми, кто пытался нам помешать. Однако, мы сумели запастись необходимым количеством провианта и материальных средств, чтобы выдвинуться достаточно далеко от своих противников. Это было примерно год назад. По дороге к будущему месту проживания мы несколько раз встречали таких же беженцев, крестьян и ремесленников, ищущих более справедливую жизнь. Среди них тоже были такие люди, как вы, которые передают свои полезные знания следующим поколениям. Это ученые, историки, правоведы. Долгие дни и ночи общения с ними привели всех нас к мысли объединить свои усилия в становлении нового общества. За основу решили взять государственность той бывшей страны, на территории которой мы теперь находимся, на чьем языке мы говорим. Задачей военных стало обеспечение порядка и защиты. В течении года были сформированы определенные законы, по которым нам всем следует жить. Все это еще на стадии становления, но начало положено. Постепенно к нам присоединялось все больше и больше людей. Теперь нас около трех тысяч. Место, где мы обитаем, находится примерно в двадцати километрах к югу отсюда. Земля там плодородная. Есть вода и лес для будущего строительства. Мою группу отправили в разведку и на поиск таких, как вы, переселенцев, чтобы сделать им предложение присоединиться к нашему новому поселению. Поэтому сразу же предлагаю вам воспользоваться выпавшим шансом влиться в новое общество и стать полноправными его участниками. Ну, что скажете, уважаемые?

Все трое стариков от недоумения открыли рты.

– Я не тороплю. У вас есть время подумать два дня, которые мы здесь проведем в поисках новых людей, – продолжал Виталий Иванович, – Принуждать не стану. Не захотите, отправитесь своей дорогой.

– Да, – произнес Степаныч, – мы немного обдумаем ваше предложение. А что с нашими людьми? Они могут покидать свои палатки?

– Разумеется. Запрет на это был временным до выяснения некоторых обстоятельств. Вы и ваши люди вольны заниматься, чем пожелаете, в разумных, естественно пределах, не нарушая общепринятого порядка. О нем я вам сейчас расскажу…

Через полчаса старики вышли из палатки Виталия Ивановича. Они собрали всех взрослых людей в палатке Степаныча и пересказали свою беседу с начальником военизированного отряда. Все пришли в возбужденное состояние. Каждый наперебой старался высказать свое мнение по этому поводу. Васильевич поднял руку, призывая к спокойствию.

– Васильевич, – обратилась к нему Ольга, – мне кажется, что это просто удача. Нам необходимо согласиться с их предложением.

– Согласен с тобой. Но, давайте, еще немного обдумаем все это.

– А не обман ли это? – задал вопрос Михаил.

– А зачем им нас обманывать? Нас встретили достаточно обходительно. Никого не обижают. Вещи наши не отбирают, – заметил Петрович, – А ведь вполне могли бы. Да и что мы теряем? Если все именно так, как нам представили, то жить с людьми, разделяющими твои взгляды, намного проще и лучше, чем скитаться одинокими отшельниками. Ты как считаешь, Васильевич?

– Также, как и ты, Петрович.

– Тогда надо как-то дать знать Егору с ребятами, чтобы немедленно возвращались к нам, – обеспокоенно скороговоркой проговорила Ольга.

– Надо, конечно, – согласился Степаныч, – Но все же не будем так торопиться. Два дня у нас есть. Присмотримся. Разузнаем еще немного больше об этих людях. Тогда и дадим знак Егору. Они взрослые мужчины. Без нас не пропадут. А вот, коли что пойдет не так, их пригляд за нами всем нам может еще пригодиться. Согласны?

Все были согласны с этим рассуждением, кроме Ольги, переживающей за любимого. Обговорили еще немного о возможных перспективах предполагаемого сотрудничества.

– Ладно, – подвел итог короткой встречи Степаныч, – Давайте, займемся своими делами. Женщины готовят ужин. Мужчинам за последние дни досталось прилично. Пусть отдыхают. Только собак покормите, – распорядился он, – А детям сегодня я расскажу новую сказку. Пусть через час приходят сюда.

Люди разошлись по своим делам. Старики остались одни.

– Как думаешь, Васильевич, – обратился к тому Степаныч, – неужто, как сказала Ольга, нам выпала удача на нашу долю?

– Ты же сам всех учишь различать добро от зла. Вот и скажи, удача ли это?

– Так-то оно так, но и зло часто маскируется под добро, чтобы скрыть до времени свои первоначальные замыслы. Не знаю я. Все как-то гладко у нас выходит. Сколько мыкались, мыкались, а тут… Но, черт побери, так хочется верить людям!

– А у нас и выбора то на сегодня нет, – добавил Петрович, – Так что примем все, как есть. А насчет Егорки ты абсолютно прав. Пусть поприглядывает за нами пока. Только бы какую глупость не совершил. Ну, да он у нас мудрый парень. Глядишь, все и обойдется.

– А если все именно так, как нам обрисовал Виталий Иванович, – задумчиво проговорил Васильевич, – то жизнь может и наладиться. С добрыми людьми рядом жить гораздо проще.

– И веселее, – Степаныч улыбнулся, – Как говорится, дай то бог…

Через час в палатке стариков собрались все дети послушать новую сказку от Степаныча.

– Так, – произнес Степаныч, оглядев присутствующих, – О чем же мне вам сегодня рассказать?

– Дед Саш, – поднял руку Евгений, – а расскажи нам опять про хоббитов. Как они кольцо уничтожили.

– Да, – дружно загудели дети, даже маленькая Настюшка была согласна с этим предложением.

Полог палатки откинулся и внутрь зашел Виталий Иванович. Все замолчали, тревожно глядя на него.

– Уважаемый, вы не будете против, если я с малышами послушаю вашу историю? Ребятки, вы то не против моего присутствия?

Степаныч вопросительно посмотрел на детей. Те против не были. Освободили гостю место. Тот уселся на разложенные шкуры.

– Спасибо, дети, – поблагодарил Виталий Иванович и замолчал, ожидая рассказ.

– Хорошо же. Расскажу я вам эту историю, – Степаныч снова внимательно посмотрел на гостя, – Но немного по-другому. Никто не против?

– Нет! Значит, это будет совсем новая сказка, – обрадовались дети.

– А расскажу я вам сказку про то, что в этом мире существуют такие вещи, которые порой нам кажутся совсем не теми, которыми они являются на самом деле. И иногда то, что представляется нам изначально дурным и нехорошим, злым, оборачивается вдруг перед нами совсем в ином свете, несущим тепло и уют.

Виталий Иванович внимательно посмотрел на Степаныча. Потом отвел взгляд, продолжая слушать старика.

– Сегодня я расскажу вам про немного других героев, про их взгляд на мир. Сегодня я расскажу вам сказку про зеленого орка.

– Ой, про орка не надо, – закапризничала была Татьяна, но Слава шикнул на нее, заставляя замолчать.

– Поверьте, дети. Это будет хорошая сказка. А начинается она намного позднее тех событий, рассказанных мной когда-то вам про маленьких, храбрых человечков, что отважно бросили вызов злу и армии тех самых орков, про которых и пойдет сегодняшний рассказ.

Степаныч на минуту замолчал. Глубоко вздохнул и продолжил.

– Прошло, наверное, лет пятьсот после того, как кольцо всевластия сгинуло в пучине огненной лавы. Тот мир давно покинули все волшебники и почти все эльфы. Но остались люди, гномы и хоббиты. А также остались и злобные орки…

Глава 2

Большой город, опоясанный со всех сторон высокой каменной стеной, стоял на берегу широкой реки, текущей на северо-запад. Километрах в пятидесяти восточнее от города располагались высокие горы, покрытые густыми лесами. Горы тянулись нескончаемой грядой, протянувшейся с юга на север. Небольшие, но бурные речушки, начинающие свой бег с заснеженных верхушек гор, разогретых летним солнцем, заканчивали свой путь недалеко от крупного поселения людей, пополняя своими водами основную реку под названием Светлая. Многочисленные дороги подходили к городу с разных сторон, кроме восточной. По этим дорогам в направлении к центральному входу города и обратно перемещались многочисленные повозки, всадники или просто пешие путники. Центральные двустворчатые ворота всегда были открыты для посетителей. Перед ними стояла вооруженная охрана, взимающая въездную пошлину с вновь прибывших людей. В это время город принимал торговую ярмарку. Снаружи города недалеко от его стен расположился большой временный лагерь, составленный из палаток и повозок приехавших на ярмарку торговцев. Днем возле лагеря выстраивалась торговая площадка, на которой располагались ряды с различным товаром. Люди покупали, продавали или обменивались свежим мясом, птицей, зерном, крупами, овощами и фруктами, многочисленной хозяйственной утварью, тканями. Была здесь и небольшая кузня, на которой изготавливались или ремонтировались различные предметы. На ночь площадка пустела, чтобы с утра вновь заполниться многоголосым шумом посетителей. Все прибывшие при желании в любое время могли пройти внутрь города, чтобы там попытаться найти себе достойное развлечение. Но сама торговля шла только снаружи, в строго отведенном для этого месте под присмотром властей.

В самом городе было многолюдно. Мужчины, женщины и дети сновали туда-сюда по своим, лишь им известным делам. По широкой улице в направлении к замку местного лорда, расположенному в самом центре города, передвигалась повозка с расположенной на ней большой клеткой. Внутри клетки сидело какое-то существо. Лучи яркого полуденного солнца, проникая сквозь прутья решетчатой металлической двери клетки, нещадно слепили его глаза, заставляя прикрываться от них рукой. Высоты клетки было недостаточно, чтобы сидевший в ней мог бы полностью выпрямиться, размять затекшие суставы конечностей. Зловонный смрад от нечистот, разбросанных повсюду на полусгнившей соломе, устилавшей пол из грубо сколоченных досок поверх железного каркаса, казалось, навсегда глубоко вошел под его кожу, выдубленную на ветру. Повозку с клеткой тянули два мула, погоняемые крепким мужчиной в кожаной куртке без рукавов. За повозкой шли два воина в длинных, до земли, коричневых плащах, стараясь держаться как можно дальше от зловония, несшегося изнутри клетки, но и не отдаляясь слишком от охраняемого груза. В руках воины несли длинные копья. Их кованные сапоги выбивали звонкую дробь по дороге, выложенной брусчаткой. Прохожие, уступая дорогу повозке, в недоумении останавливались, стоило им приглядеться к тому, кто был за решеткой. Но вскоре недоумение сменялось злобными выкриками в адрес пленника. Многие считали своим долгом бросить чем-то в узника. Держась одной рукой за прутья решетки, а другой прикрывая глаза от солнца, существо изредка вздрагивало, когда в него попадали пролетевшие сквозь щели клетки огрызки овощей или фруктов, а иногда и камни. Впрочем, когда погонщик мулов замечал кого-то, собирающегося кинуть камень, он делал грозное лицо и замахивался огромным кнутом на безобразника, мол, не смей мне портить товар. На другие предметы, летевшие со всех сторон в перевозимого им, он не обращал внимания. Воины злорадно наблюдали над унижением пленника.

Сидящее внутри клетки существо, если бы встало на ноги, полностью выпрямившись, было ростом с высокого мужчину. Голое грязное тело покрывала лишь набедренная повязка. Переплетенные крупными венами руки и ноги существа выглядели бы поистине могучими, если бы не излишняя их нынешняя худоба. Цвет кожи напоминал грязно-бурый, но точнее было трудно определить из-за многочисленной грязи, покрывавшей ее пластами. Голова существа была выбрита и покрыта короткими, скорее черными, волосами. Нос был вполне человеческий, крупный, поломанный в нескольких местах. В ноздрю было вставлено простенькое медное колечко. Цвет глаз был карий. Пожалуй, самым примечательным был рот существа. Не очень широкий, но над верхней губой на целый сантиметр из него выглядывали два крупных острых клыка. Орк.