– В библиотеке городской книгу взяли.
– А как она называется, не припомните?
– Арх… – начал Костя, но, получив толчок в спину от друга, осёкся, – не, не припомним.
– Дело в том, что, насколько я знаю, некая информация, прозвучавшая из ваших уст, содержалась только в одной книге, которая считалась безвозвратно утерянной во время Великой Отечественной Войны. Она находилась в районной библиотеке Нового Петергофа, который, как вы помните, наверное, из прошлого урока, был оккупирован немцами. Они её разорили, многие уникальные издания исчезли… Так может вспомните название книги? – учитель испытующе посмотрел на учеников.
– Не, не…
– Ну ладно, идите… – произнёс разочарованно Александр Иванович и обратился к Косте. – Записи ваши я у себя оставлю, с вашего позволения?
Тот кивнул. Ребята вышли из кабинета, вздохнув и почёсывая шевелюры.
– Может нужно было ему рассказать про книгу? Вон как расстроился… – спросил Костя.
– Не, обещали ведь… – ответил Денис, и вдруг резко развернулся и вновь вошёл в класс.
– Там, в городской библиотеке, девушка работает. Ну очень грамотная… – с этими словами он вернулся к другу.
– А ты что, правда всё запомнил? И ничего не записал?
– Ну да. Так интересно показалось, что как-то всё само-собой запомнилось.
– Ну даёшь!
Долгожданный звонок прервал Денискины воспоминания. Он радостно хлопнул друга по плечу и помчался в коридор. Перемена промчалась за одну минуту, ученики заполнили кабинет истории в ожидании звонка и появления Александра Ивановича.
Звонок прозвенел. Но вместо Иваныча вошла Марина Львовна в неизменном вязаном красно-коричневом жакете и юбке того же цвета, с неизменной старомодной причёской и очках в ещё более старомодной оправе.
– Здравствуйте, дети!
– Здрась… – буркнули дети, – а где Александр Иванович?
– Ваш учитель приболел. Я буду его замещать, – под недовольный гул объявила Марина Львовна. – Открываем конспекты и учебники. Тема урока…
Она вывела на доске: «Ускоренное строительство социализма», и обернулась к ученикам, которые раскрыли девственно чистые тетради.
– Это ваши конспекты? – учительница недовольно покачала головой. – Даты основных исторических событий знать наизусть. Будет контрольная. Конспекты вести, буду проверять. Домашние задания отвечать очень близко к тексту учебника. Кому что не ясно?
– Можно вопрос? – поднял руку Олежка с первой парты.
– Да.
– А во время войны Старый Петергоф был под оккупацией? Просто мы начали тему блокады Ленинграда изучать…
– Тему блокады? Странно… Эта тема в третьей четверти должна быть… Ну, не важно. Читайте учебник. Там всё написано. Итак: «Уже в начале тридцатых годов Советское государство встало на путь ускоренного строительства социализма…»
И ученики, горестно вздохнув, взялись за ручки.
Одновременно со звонком Костя раздражённо сгрёб с парты в спортивную сумку с олимпийской символикой свои принадлежности и помассировал затёкшие пальцы.
– Пошли уже быстрее отсюда, – повернулся он к другу.
Тот был совершенно согласен, однако, выйдя из кабинета, повернул в обратную от выхода сторону.
– Ты куда это? – не понял Костик.
– К секретарю, адрес Иваныча узнать. Сходим, проведаем.
Денис нажал на кнопку звонка, но дверь квартиры Александра Ивановича, обитая дерматином с утеплителем, не пропускала ни единого звука. Он пожал плечами и нажал ещё раз, прислушиваясь. В замке загремел ключ, дверь приоткрылась, в проёме появился ссутулившийся учитель с лицом землистого цвета. Но, увидев ребят, он тут же преобразился. От сутулости не осталось и следа, а лицо осветила добродушная улыбка:
– Милости прошу!
– Здравствуйте, Александр Иванович! Мы вот решили проведать вас, узнать, как дела, – Денис протянул кулёк с апельсинами, купленными в ближайшем продовольственном.
Сняв куртки и забросив на полочку чёрные шапочки—петушки с надписью «АДИДАС», ребята прошли в комнату. Квартира как квартира. Однокомнатная, небольшая, уютная. Мебель как у всех – сервант, книжная полка, письменный стол, диван и телевизор на тумбочке в углу комнаты. Но! Рядом с книжной полкой висел парадный китель с огромным количеством орденов и медалей, а на полке, кроме книг, естественно, стояли различные сувениры военно-морской тематики. Все стены, свободные от мебели, были увешаны фотографиями, картами и ещё какими-то, явно морскими, атрибутами.
– Ух ты! – не смог сдержать восхищения Денис, подойдя к кителю.
– Да, ребят. Пришлось повоевать…
Минут двадцать продолжались тыкания в разные награды с вопросами: «А это что? А это за что?». И ещё минут двадцать тыкания в разные морские атрибуты, после чего пацаны вспомнили зачем пришли.
– Как ваше здоровье, самочувствие?
– Живой. Преподавать пока не могу, врачи категорически запретили. Сказали из дома не ногой, иначе в больницу упекут. А у вас как дела?
– Нормально. Только вот… – замялись ребята.
– Давайте, рассказывайте, – подбодрил их Александр Иванович.
– Да Марина Львовна… Только конспекты пишем. И даты учим. И ещё целые абзацы задаёт на дом, а потом спрашивает почти наизусть… Ничего не рассказывает, а проходим ерунду какую-то!
– Та-ак, – протянул учитель, – а я-то уж, старый дурак, думал, что вы проведать меня пришли, о здоровье справиться. А вы жаловаться заявились, оказывается.
– Нет, нет! – категорически замотали головами друзья. – Мы не жалуемся…
Однако дальнейшее общения уже носило какой-то натянутый характер. Поговорив ещё немного ни о чём, ребята попрощались и вышли, облегчённо вздохнув.
2. Друг
Как обычно нежданно пришла зима. Закончились новогодние каникулы, начались учебные будни. На замерзших, припорошенных снегом и продуваемых холодными балтийскими ветрами, улицах делать было ровным счётом нечего. А дома тем более.
Костя с Денисом вышли во двор. Покрутились на карусели, покачались на качели, посидели на скамейке, и направились в парк. Прошлись по скользким дорожкам, лишь слегка присыпанным песочком нерадивым дворником, поглазели на шумную стайку воробьёв, поскандаливших из-за брошенной ими горсти семечек, прогулялись по Петровскому мосту, глядя на замёрзшую речку Карасту, и безуспешно попытались слепить из грязного крупяного снега комок.
– Да-а… Летом повеселей. А тир сейчас работает? – спросил у друга Денис.
– Не-а, – вздохнул тот.
