Геббельс. Портрет на фоне дневника

«Вживание – это все»

Эйфория прошла. Надежды самомнения то рушатся, то снова захватывают. Предстоящее двухлетие историк Эльке Фрёлих называет «инкубационным периодом» становления Геббельса-нациста.

8 сентября 1924. Политика делает меня бесплодным. У меня больше нет позитивных мыслей. Все вызывает во мне отвращение. Если б я только мог выбраться из этого кавардака…[69] В меня вполз враг. Враг моей веры. Если я теперь еще и веру потеряю, придется отчаяться.

Это не помешает ему спустя неделю сказать обратное: «Политика радует меня». Написанная им статья «доставила удовольствие». «Мы откроем в себе новую духовность», «Сердце живет», «Огонь распространяется».

20 сентября 1924. Вживание – это все. Надо вжиться в идею.

22 сентября 1924. На верном ли я пути? Я иногда сомневаюсь. Найду ли я крепкую, непоколебимую веру!!!

Казалось бы, с его органикой и его пластичностью ему не составит особого труда «вжиться», но пока еще не удалось. Он еще рефлектирующий, мечущийся человек. К тому же он по-прежнему нищ.

«Отец строг: на предприятии кризис. А я живу за его счет. Ужасное чувство! Куда я должен деваться? Скепсис и крайнее отчаяние. И вот снова приходит газета. Итак, снова монотонная работа. Растопчет твой дух…» Но зато: «Говорят, я блестяще выступал». Хвала самому себе будет постоянно присутствовать в записях.

27 сентября 1924. Я сам сотворю свою славу… Моя слава как оратора и политико-культурного писателя распространяется в рядах приверженцев национал-социалистической мысли по всей Рейнской области… Хайль!

Эльзе печатает его прозу на машинке, но «это ее не радует. Я должен объяснить ей. Для наших современников хороший немецкий стиль прозы не имеет смысла. Мы привычны к экспрессионистской напыщенности. У нас дверь должна быть тотчас взломана. Великое всегда просто, ему не нужно бить на эффект».

«Я сам сотворю свою славу»

Геббельс участвует в руководстве местной нацистской группы в Эльберфельде.

1 октября 1924. Немецкий национал и вместе с тем антисемит. А они не хотят признать это новым социализмом. [Это он о членах Немецкой национальной народной партии[70], с которыми состоит тут в распрях.] Но молодежь научит вас приличию! Берегитесь! Поверх ваших седых, почтенных голов мы построим новое государство… Мы мало-помалу продвигаемся. Но нам основательно приходится бороться против врага в нашем собственном лагере. Боже, до чего же ужасающе мелко большинство людей.

3 октября 1924. Теперь я ответственный редактор «Народной свободы»…[71] Я победил по всем линиям, газета целиком под моим влиянием, могу делать что хочу. Пока мне этого достаточно. Трамплин. Наверх… О, эта работа дает удовлетворение и радость. Со вчерашнего дня я стал совсем другим. И дома тоже смотрят на меня совсем другими глазами. Здесь действует только зримый успех. Это первая ступень – вперед и выше. У меня есть рупор… Я пробьюсь еще выше. В этом я даю здесь обет совершенно серьезно. Вперед! К звездам! К немецкой свободе! Господь, пребудь с нами!!!

Это вырвавшееся признание – ключ к пониманию его натуры и его честолюбивых помыслов. Доминанта – карьера. На этот раз это высказано без обиняков. Обычно «карьера» является под псевдонимом «миссии» или «веры». И поскольку с такой верой долго не ладится – до ощутимых успехов нацистов, – то теперь все чаще еще один псевдоним: «немецкий пролетарий»: «Народ, трудящиеся – это лучшее, что у нас есть» (23.9.1924). Но уже через день: «90 % людей канальи. 10 % сносны. Эти десять процентов должны править 90 %, чтобы стояло государство. Тайна диктатуры». И это устойчиво у Геббельса: «90 % немецкого пролетариата дерьмо. Зачем я борюсь? Из сострадания? Нет, потому что я должен повиноваться своему демону!» (4.4.1925). Его демон – честолюбие. Все прочие обеты и заверения, что были и будут, – пустая декламация. Но не этот обет: продвигаться наверх по ступеням карьеры. Ему он будет верен буквально до последнего часа в подземелье имперской канцелярии, когда демон ненасытного честолюбия уже примется пожирать детей Геббельса, обреченных отцом на гибель. А следом и его самого.

Но до этого часа еще многое случится.

Я имела возможность убедиться в трагические для Германии дни неминуемого поражения, что комиссару обороны Берлина Геббельсу вместе с Гитлером не было никакого дела до народа и его непереносимых страданий. Это подтвердилось в последних записях его дневника в апреле 1945-го. Название «Национал-социалистическая немецкая рабочая [!] партия», как и банальная политическая демагогия о защите интересов трудящихся, было для нацистов и лично для Геббельса лишь средством для осуществления честолюбивых помыслов – захвата власти.

4 октября 1924. Сегодня впервые моя собственная газета пришла в дом. Какую радость она мне доставила! Наконец-то я устроен.

И в эти окрылившие его дни он снова припомнил то, от чего успел уже отступиться: «Мы должны искать Бога. Для этого мы приходим в мир!» (7.10.1924). Но это медь звенящая…[72] Он нашел для себя суррогат Бога в Гитлере.

6 октября 1924. Видны успехи. Это радует. Я продолжаю сражаться. До победы или смерти. Эльзе – мой лучший товарищ.

На этом записи в дневнике обрываются и восстанавливаются с середины марта 1925 года. За это время состоялось знакомство с досрочно выпущенным из тюрьмы Гитлером[73]. Но оно осталось за пределами дневника.

«По указанию мюнхенских властей я охранял Гитлера в тюрьме в Ландсберге, как цветок в оранжерее [читаю в рукописи бывшего полицейского Раттенхубера]. Баварское правительство было заинтересовано сохранить Гитлера для подавления революционного движения. Я получил приказ не раздражать арестованного полицейскими мерами охраны и предоставить ему свободно гулять по крепостному саду. Его единомышленники беспрепятственно допускались к нему, и комната Гитлера напоминала салон политического деятеля. В его распоряжение отдана пишущая машинка, на которой он с помощью Гесса[74] написал книгу “Майн кампф”. По окончании ее Гитлера выпустили на свободу, причем начальник крепости дал ему очень похвальную аттестацию».

«У меня хотят отнять веру»

18 марта 1925. Работать, писать. Телефонировать и телеграфировать. И при этом денег – лишь на самую скудную жизнь. Есть от чего впасть в отчаяние… Завтра мои именины. Я поеду домой… Безысходность, отчаяние повсеместно во всех сердцах. Выше голову. Работать! Я свирепствую как бык… Завтра в Рейдте с Эльзляйн[75]. Ура! Как я радуюсь! Я пишу ежедневно дюжину писем. Жуть! Из меня можно сделать фонограф! Что вы хотите от меня, вы, мелкие душонки? Ведь я человек!

20 марта 1925. Счастливые часы с Эльзе. Она подарила мне «Братьев Карамазовых» в чудесном красном холщовом переплете. И белую сирень, благоухающую в моей комнате.

23 марта 1925. Гитлер уже в полном порядке…[76] Гитлер написал призыв к выборам Людендорфа[77]. Блистательно. Это человек с размахом… Что гонит меня наверх? Честолюбие, гордость, вера, идеализм? Я не знаю. Человек так мало знает себя. Крупная промышленность – грех. Мы избавим от нее человека… Я устал. Я хочу спать. Спокойной ночи, мой любимый дневник, мой заботливый исповедник. Тебе я говорю все. Все! Здесь я человек, здесь я могу им быть. Спокойной ночи!

Но записи в «мой любимый дневник» – не исповедь, скорее это сброс негодования, раздражения, досады на запретителей, а чаще и яростнее – на оппонентов и всех тех, кто не ценит его и обрекает на нужду. Нередко это площадка для патетических заклинаний, жестикуляций.

Одномерность, агрессивность нацизма обгладывает Геббельса. Он теряет то, что имел, – тягу к чтению, не по-школярски беспорядочному, импульсивному. Брожение подхваченных, заимствованных, но теребящих мыслей. Только с Эльзе его по-прежнему связывает живое чувство.

26 марта 1925. Преследования и аресты со стороны французов[78]. Гитлера заставляют замолкнуть. Нам затыкают рты до потери сознания. Это доказательство нашей правоты… [вторит он Гитлеру]. Сегодня идти в Дуйсбург через французскую [т. е. Рурскую] область. Врагу в глотку. Вигерсхауз[79] [националист] называет меня подстрекателем. Благодарю за комплимент. Поскольку вы не поняли идею наступающей революции!.. У меня нет денег. Начинается голод. Я не знаю, чем я 1 апреля расплачусь за жилье. Это горе. Нас содержат как собак, как шелудивых собак… «Этот человек для нас опасен, – сказал обо мне Рипке[80] [гауляйтер], как Мирабо о Робеспьере, – он верит в то, что он говорит». Эти жалкие умельцы жить! Я не хочу овладевать искусством жить. Я довольствуюсь жизнью в мучениях! Это ужаснейшая мука! Но надо терпеть и быть пламенем… Деньги – дерьмо! Я хочу – жизнь! Всю жизнь!

28 марта 1925. Нам не хватает духа Гитлера. Вы связали человека, но не мысль!

Досрочно выйдя из тюрьмы, Гитлер пообещал баварскому правительству полную лояльность. Но тотчас выступил в ставшей знаменитой пивной «Бюргербройкеллер», где в 1923-м разыгрался Пивной путч.

Я побывала недавно в другой пивной, «Хофбройхаус», тоже связанной с именем Гитлера и поднявшейся из руин после войны со всем уничтоженным бомбами Мюнхеном. В гигантском зале, вмещавшем тысячи посетителей, современные немцы, сидя на скамьях за простыми длинными столами, пили пиво, заедая присоленными кренделями, раскачивались в едином ритме, слаженно подхватывая песню, оглашая всю непомерную утробу зала могучим мужским хором. Было даже слегка жутковато.

А тогда, впервые по выходе из тюрьмы выступив в «Бюргербройкеллер» вновь, Гитлер нарушил слово, призвав к борьбе не на жизнь, а на смерть, пообещав, что или враги пройдут по трупам его однопартийцев, либо они пройдут по телам врагов. Последовало запрещение Гитлеру выступать[81]. По этой причине и негодует Геббельс.

30 марта 1925. Я хочу борьбы, потому что я не в состоянии больше выдерживать… Нет денег. Вылетает в трубу воодушевление…

Снова предстоит ему ехать домой попрошайничать. «Никто не питается воздухом и росой. И словом господним тоже… Я не могу так больше! Меня разобьет отчаяние. У меня хотят отнять веру!» Нет денег, и он не может откликнуться на готовность Эльзе приехать к нему на два дня в Эльберфельд. «У меня сердце обливается кровью, но это не получится».

2 апреля 1925. Теперь я сижу и жду чуда. И если оно не произойдет, я буду искать работу. Что-нибудь да попадется. Тогда я и решу, как приспособиться к жизни, и сделаю последний вывод, который означает: работа ради хлеба.

Но угроза подумать о работе-заработке не осуществится. Снова привычное: обращение за деньгами к отцу. И 150 марок, переведенных ему телеграфом, и проклятия попрошайничеству, и «Я этого больше не выдержу!», и опять все сначала.

4 апреля 1925. В политике… Мы в отчаянии. Немецкий народ систематически готовят для гибели. А пролетариат? Борющийся пролетариат? Где борется он за свои права? Он терпит все, все и рад-радешенек. Когда б только голод миновал.

7 апреля 1925. Вечером в пивной «Лёвенброй» серьезный спор с Рипке по нашей нац. – соц. программе. Мы должны отдать рабочим в собственность производство, но максимум 49 %, говорит Рипке. Я называю это реформированным капитализмом, но я ненавижу капитализм в любой форме, как чуму. Стоит ли ради доли в 49 % совершать революцию и сотрясать Европу?.. Я радуюсь Пасхе. Имей я деньги, я бы с Эльзляйн вылетел бы в далекий мир. О бедное, скудное, ограниченное, плебейское существование!

9 апреля 1925. Моя вера готова меня оставить! Завтра Страстная пятница! Я воскликну вместе с умирающим Спасителем: «Боже, Боже, зачем ты меня оставил?..» Я тоскую по приятной Эльзенькиной болтовне.

18 апреля 1925. Есть только два типа людей. Имеющие внутреннего демона и не имеющие его.

20 апреля 1925. Почему вообще светит солнце в нашем бедном, несчастном мире? Почему мы не отчаиваемся? Что дает нам мужество продолжать жить? Что за Бог или дьявол терзает нас до крови? Почему мы, люди, едва начав думать, становимся так безгранично одиноки? Почему мы не соединяемся в наших страданиях и не несем их сообща? О ты, великая, ужасная загадка мира! О ты, море боли в этом мире! Отчаяние и гибель! А на улице золотое сияние солнца! Как понять мне это?!

Это характерный образчик риторики Геббельса. Пусто, безответственно, пошло и лживо. Стеная о разобщенности мира, он уже денно и нощно работает на отторжение немецкого народа от всего общечеловеческого. Потому в его публичных выступлениях идут в дело германофобия, злокозненные замыслы «малого народа», масонов, коммунистов и социал-демократов. Немецкий народ должен почувствовать себя в осаде и призвать спасителей, а они-то уже на подхвате.

За пределами этой «концепции» у Геббельса нет своих устойчивых взглядов, все зыбко, его мотает от одних утверждений к противоположным, и он истерически жаждет вождя-идеолога. А пока что со своим скудным, но доходчивым и достаточным пропагандистским багажом он, хромающий, с неописуемой энергией носится по городам и весям края. Его рьяность, захватничество в местной организации вызывают опасения даже у его сотоварищей: «подстрекатель», «опасный человек», «Рипке ненавидит меня как чуму»[82]. От него хотят избавиться. Но он цепок. Однако при всей рьяности Геббельса социальное положение его остается без изменений, по-прежнему он люмпен. И свое негодование он обращает против немецкого народа: «Немецкий народ едва ли может рассчитывать на спасение. Он марает грязью подаренных ему судьбой вождей или обрекает их голодать… Для кого я приношу жертвы? Для этого человечества? Для этих мелких, ничтожных, трусливых душ? Я должен слушаться лишь внутренней необходимости» (22.4.1925). «Отвратительный народ немцы. Празднуют свое рабство» (22.5.1925).

«Я – несомненно пламень!»

27 апреля 1925. Я произношу блестящую речь. Эльзе сидит в первом ряду. Все совершенно вдохновляюще… Несколько сладостных мгновений. Она очень любит меня. О, какая радость!

Город празднует избрание Гинденбурга президентом[83]. «Бесконечное ликование масс… Слава Гинденбургу!» Здесь, в Эльберфельде, где Геббельс начинал свою карьеру в партии, он вскоре обретает врага в лице Рипке – гауляйтера Рейнланд-Норда. «Я начинаю ненавидеть Акселя Рипке. Кажется, он тоже меня ненавидит. Здесь столкнулись два человека и два мировоззрения: буржуазная реформа и социалистическая революция». «Рипке – негодяй», «Рипке или я должен пасть». Он находит в гау тех, кому Рипке неугоден, и избирает тактику: «Выжидать!» Выжидать, когда можно будет скинуть Рипке.

Это чрезвычайно характерное для Геббельса поведение – интригана, завистника. Он также шлет в дневнике проклятия и окружению Гитлера в Мюнхене, мешающему Геббельсу пробиться поближе к «шефу». В сколько-нибудь заметном нацисте он видит соперника или возможного оппонента и сколачивает блок против него. При этом обычны для него незамедлительные переходы от восторженного отношения к человеку до отталкивания, клубящейся злобы, ультиматумов. Недруги и союзники варьируются, меняются местами. Однако без врагов он так или иначе не остается.

«Он снова вызывает во мне энергию брожения. Пробуждается старый демон. Благодарю тебя, господи, что ты снова пробудил меня из мертвых». Это сказано в связи с Рипке, но Геббельс постоянно алчет импульсирующего его врага. Без врага он мертв.

Эти проявления во внутрипартийной борьбе будут нарастать в нем и все активнее сказываться в больших масштабах, когда он окажется уже на других, более высоких этажах партийной, а потом и государственной власти. Но и вся среда, в которой действует Геббельс, и каждый в отдельности, как и сам он, стоят друг друга.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

НСДАП с 1925 года была организована по округам (гау), во главе каждого стоял гауляйтер. – Здесь и далее, кроме оговоренных случаев, примеч. науч. ред.

2

Документальная повесть о поисках и опознании трупа Гитлера была опубликована в журнале «Знамя» (1955, № 2), а спустя десять лет – в книжном формате под названием «Берлин, май 1945» (полное издание в обновленной авторской редакции с приложением материалов, опубликованных впервые: «Книжники», 2020).

3

Das kleine ABC des Nationalsozialisten. Freiheit und Brot! Elberfeld: Verlag der Arbeitsgemeinschaft Nordwest, 1925. В тексте речь о факсимильном переиздании «Азбуки» к юбилею Геббельса в 1937 году.

4

Харальд Квандт (1921–1967) – сын Магды Геббельс от первого брака с промышленником Гюнтером Квандтом, пасынок Геббельса.

5

Первыми в фюрербункер вошли разведчики 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. Среди них – переводчица Елена Каган, в будущем – писательница Елена Ржевская. Они и обнаружили трупы Гитлера, Геббельса и его семьи, а также множество документов, в том числе дневники Геббельса. Здесь и далее – комм. науч. ред.

6

Die Tagebücher von Joseph Goebbels. Im Auftrag des Instituts für Zeitgeschichte und in Verbindung mit dem Bundesarchiv / hg. E. Fröhlich. Teil I, Aufzeichnungen 1923–1941. 4 Bde. München, 1987.

7

Книга написана в 1993 году.

8

Рейдт (Rheydt) расположен в Нижнерейнском районе земли Северный Рейн – Вестфалия; с 1975 года – часть города Мёнхенгладбах. Когда Геббельс родился, эти земли входили в состав Рейнской области Пруссии.

9

Отец Геббельса, Фриц Геббельс, служил конторщиком и прокуристом на фабрике; мать, Мария Катарина (Оденхаузен), была домохозяйкой. В семье росло шестеро детей, Геббельс был четвертым.

10

В воспоминаниях Геббельс утверждает: острая боль настигла его, пятилетнего, после долгой семейной прогулки. В полемике с собратьями по партии он назовет более поздний возраст – 14 лет. По мнению биографов, он переболел остеомиелитом, после чего правая нога стала короче левой и стопа загнулась вовнутрь.

11

Версальский мирный договор 1919 года.

12

Фридрих Ницше (1844–1900) – один из самых значительных немецких философов второй половины XIX века. Суть идей Ницше о «белокурой бестии», «сверхчеловеке», воле, войне и т. д. была извращена нацистами.

13

Хассан – прозвище одного из приятелей, которыми Геббельс обзавелся в Боннском университете, Ханса Ортцена. Агнес была сестрой другого приятеля, Карла Хайнца Кёлша.

14

Анка Шталхерм происходила из обеспеченной семьи, категорически возражавшей против «нищего калеки», что способствовало обострению классовой ненависти Геббельса, который в эту пору чувствует себя «социалистом» и «врагом буржуазии».

15

Комментарии в квадратных скобках принадлежат автору.

16

«Не заботит» Геббельса и созданная в апреле 1919 года Баварская советская республика, левый эксперимент на немецкой земле. Вскоре ее утопили в крови пруссаки – убивали «красных», среди жертв было много евреев.

17

Диссертацию на степень доктора философии Геббельс защитил в апреле 1921 года в Гейдельберге. Многие профессора, которыми он восхищался, были евреями.

18

Фридрих Гундольф (Гульденфингер, 1880–1931) – поэт, литературовед, известный филолог-германист, один из профессоров Геббельса в Гейдельберге. По происхождению еврей.

19

Геббельс продержался в банке менее года. И это была его первая и последняя «непартийная» должность.

20

Зарплату в Германии к осени 1923 года выдавали два раза в день в корзинах, мешках и рюкзаках. Квалифицированный рабочий мог получать около трех триллионов марок.

21

Ганс Геббельс (1895–1947) в 1915 году был призван в армию, в 1916 году попал в плен к французам, после чего страдал от тяжелого заболевания почек и ненавидел Францию. Вступил в НСДАП в 1929 году, стал оберфюрером СА. 13 августа 1947 года Ганс умер от сепсиса во французском лагере для интернированных.

22

Освальд Шпенглер (1880–1936) – немецкий философ и историософ, последователь «философии жизни» Ницше. Вышедший сразу после войны в 1918 году первый том «Заката Европы» имел огромный успех, за год книгу переиздали семнадцать раз.

23

Учитель немецкого языка Г. Фосс.

24

Рихард Флисгес. Погиб от несчастного случая в шахте в 1923 году. Его судьбу Геббельс «подарил» герою автобиографического романа «Михаэль».

25

Здесь Ржевская следует версии биографа Геббельса Гельмута Хайбера (Heiber H. Joseph Goebbels. Berlin, 1962. S. 29–31).

26

Буквально «доктор-отец», научный руководитель.

27

Теодор Вольф (1868–1943), руководивший «Берлинер Тагеблатт», не опубликовал ни одной из 50 присланных ему Геббельсом статей. В 1933 году Вольф бежал во Францию, а его газету жгли на поощряемых Геббельсом аутодафе. В 1943 году Вольф был передан гестапо, отправлен в концлагерь, где и умер.

28

Генрих Гейне (1797–1856) – выдающийся немецкий поэт-романтик, по происхождению еврей.

29

Вечером 10 мая 1933 года факельные шествия и акции по сжиганию книг прошли в 34 университетских городах Германии. Было сожжено около 25 тысяч томов, в основном – авторов-евреев.

30

«Эльзе призналась мне в своем происхождении. С тех пор первое очарование уничтожено», – пишет Геббельс.

31

Йоханн «Ганс» Раттенхубер (1897–1957) – начальник личной охраны Гитлера, шеф имперской службы безопасности. 2 мая 1945 года попал в плен, дал подробные показания о последних днях в бункере, затем в течение нескольких лет с помощью переводчика писал воспоминания «Гитлер, каким я его знал». В 1965 году в книге Е. Ржевской «Берлин, май 1945» воспоминания Раттенхубера впервые введены в научный оборот.

32

Агитатором-одиночкой Гитлер не был. В 1919 году в его обязанности как референта службы военной разведки входил сбор информации о настроениях. Но один раз он все же выступил с речью о единстве и неделимости Великой Германии и сразу был приглашен в руководящий комитет Немецкой рабочей партии ответственным за пропаганду.

33

Герхарт Гауптман (1862–1946) – выдающийся немецкий драматург, лауреат Нобелевской премии 1912 года.

34

Рурская область в январе 1923 года была оккупирована франко-бельгийскими войсками.