На краю чужого мира
Проснулся Бельский, когда в комнату проникла предрассветная утренняя серость. Но пробудился не из-за этого, с улицы раздавались крики и стоны, потом рванула граната, полыхнул какой-то артефакт, звенела сталь.
Вскочив и споро натянув штаны и сапоги, Михаил бросился к окну. Что ж, он не ошибся, перед воротами кремля шёл бой. Створки были выбиты, караул мёртв, в сторону крепостцы шли два десятка людей со светлой бледной кожей, как у тех аборигенов, которых он видел в трактире. Ему даже показалось, что в центре он заметил того, с гривой, что знакомиться приходил. Вот один поднял руку и кинул себе под ноги какой-то цилиндр. Он раскрылся серебристым светом, и на его месте возник полупрозрачный светящийся зверь, чем-то напоминающий волка, только крупнее раза в полтора.
В этот момент над городом протяжно завыла тревожная сирена, гарнизон, наконец, очухался от внезапного нападения и подал сигнал, что атакован.
Абориген что-то выкрикнул громко и на распев, и зверь рванул в ворота кремля. Вот только не добежал. Из надвратной башни вылетел зачарованный артефактный болт и пробил призванного зверодуха, принявшего облик животного. Того охватило золотое пламя, и он растаял. Но ответный ход атакующих не заставил себя ждать, один из них поднял руку, и откуда-то сверху в надвратную башню, прямо в окно, из которого так удачно сняли духа, влетела большая, слегка светящаяся, светло-бирюзовая птица. Прошло всего несколько секунд, и она вылетела обратно. Больше оттуда по аборигенам не стреляли. Те медленно шли к воротам, не обращая внимания ни на что вокруг. Они активировали ещё несколько хранилищ с духами, отправив в атаку пару массивных кошек. Снова внутри кремля рванула какая-то артефактная граната, яркая вспышка осветила предрассветные сумерки.
Михаил приказал духу активировать дымчатую броню и, распахнув окно, спрыгнул с пятиметровой высоты прямо на площадь. Для него подобный прыжок, учитывая защиту, поставленную духом, был вполне обыденным. Подошвы сапог гулко стукнули по брусчатке, в левой руке возник сгусток чёрного болта, в правой – шпага.
Атакующие вошли в ворота, оставив у входа двоих. На брусчатке валялись несколько тел светлокожих, всё ж, не бескровно дался им этот штурм. Они заметили Михаила почти сразу. Ему нужно пробежать ещё метров пятьдесят, а они уже швырнули на землю артефакты, с заключёнными в них духами. Эти звери были куда меньше, чем те, которых создавали ранее. Один похож на ящера, вставшего на задние лапы, он был примерно по пояс и светился красноватым. Второй ближе к собаке, чуть выше колена выпустившего её аборигена. Эта недопсина светилась чуть ярче, но тоже красным, даже ближе к багряному.
Два выкрика приказа, и духи, принявшие образы животных, рванулись на Бельского. Они оказались очень быстры. Если бы боярин был обычным человеком, даже с опытом службы, то погиб бы в течение нескольких секунд. Но он аристократ наделенный силой да и гвардию, не стоило сбрасывать со счетов. Постоянные тренировки, два года службы на границе, куда его восемнадцатилетним сосунком отправил отец, опыту набираться, сделали из него настоящего воина. Недопсина, вырвавшаяся вперёд, получила чёрным болтом точно в грудь. Вспышка, и дух, принявший облик зверя, стал расползаться на дымчатые лоскуты. Вторая тварь в прыжке напоролась на шпагу. Оружие, созданное тёмным духом, легко пробило материальную оболочку, поразив сущность внутрь. Только клинок повело от тяжести, весила тварь килограммов тридцать. Стряхнув начавшееся разрушаться тело, Бельский понёсся дальше, выжимая из своих возможностей всё, что мог. Пять секунд, и вот он уже возле ворот. Аборигены уже его ждали, поигрывая длинными топориками из красноватого духова железа, которые светились вложенной в них энергией.
Они были быстры, но ни о какой школе фехтования и речи не шло. Резкие, сильные, но примитивные удары, широкие махи, открывающие корпус. Первый за это и поплатился. Михаил прогнулся назад, пропуская над собой топорик на топорище, длиной, наверное, чуть меньше метра. И когда оружие ушло, Бельский резко распрямился и в выпаде вонзил острие в самое сердце, ощутив одновременно всплеск силы духа, который ушёл в грудь врага, разрушая всё в радиусе пяти сантиметров вокруг укола. Абориген рухнул на брусчатку, прямо на труп погибшего часового из гарнизона кремля.
Второй не успел воспользоваться моментом, он стоял дальше, и подоспел, когда его напарник уже погиб. Он прыгнул на Михаила с занесённым сверху топором, это было настолько примитивно, что, скорее всего, он бы не смог подобным ошеломить и смять даже новобранца обычного пехотного полка, не то, что бывшего гвардейца. Бельский, просто скользнул в сторону, давая противнику пролететь мимо. Тот приземлился на шаг позади места, где раньше стоял боярин. Он резко крутанулся, чтобы ударить с разворота на всю длину топорища. Вот только не успел, клинок вошёл точно в левый бок, пробив рёбра чуть ниже сердца. Кожаная жилетка, покрытая какими-то рунами, оказалась плохой защитой против созданного тёмным духом оружия. Снова слабая вибрация в шпаге, снова выплеск силы, и на месте укола появилась глубокая обожжённая рана, размером с имперский златник.
Бельский неспешно тронулся вглубь крепости, там ещё кипел бой. Гарнизон отступил со двора, где был портал, вглубь кремля, и теперь занял позиции внутри толстых стен, обстреливая зверодухов, штурмующих дверь во внутренние оборонительные укрепления, и прорвавшихся аборигенов белыми молниями и черными болтами самые распространенные умения имперской аристократии, простые же солдаты били из самострелов артефактными болтами. Враги же, прикрывшись энергетическими щитами, легко держали оборону в десяти шагах от портала. Причём за спинами щитовиков трое аборигенов готовили какие-то артефакты размером с дыню. И Бельский прекрасно осознавал, что ничего хорошего его и остальных защитников не ждёт. Цель атаки ясна даже последнему идиоту. Удержать и захватить Создаль, им не светило, придёт полк и выбьет их отсюда за пару минут, слишком мало людей у противника. Бельский, укрывавшийся в тени ворот, насчитал всего десяток аборигенов. Командовал ими его знакомец с медной гривой. Значит, если это не захват, то уничтожение. Что ж, всё просто – разрушить рунный круг, лишить имперцев возможности связи с метрополией.
Из окна одного из домов вылетел артефактный болт и ударил точно в центр энергетического щита. Вспышка силы, мигнул светящийся тусклым голубым сиянием барьер, но не пропал, выстоял. Да, ситуация была так себе. Гарнизон в первые минуты атаки потерял много людей. Во дворе валялось три десятка тел, и только семь из них принадлежали местным, остальные трупы обряжены в тёмно-синие имперские мундиры или просто в исподние, белые рубахи да кальсоны, которые солдаты успели натянуть спросонья. Учитывая, что гарнизон, наверняка, невелик, нападавшие в первые минуты атаки вывели из строя половину сил защитников, если не больше.
Град за спиной Бельского просыпался, но он ещё не понял, что произошло. Боярин обернулся и увидел двух мужчин в рубахах, портках и сапогах, которые неслись к кремлю со стороны отдела тайной канцелярии. Одного из них он знал, старший дьяк с артефактной шпагой наперевес спешил на помощь. Но им ещё нужно было пробежать около полусотни метров, а события на месте не стояли. «Инженеры», так Бельский обозвал тех, кто возился с артефактами, закончили приготовления. Шеренга со щитами дружно шагнула вперёд, начав продвигаться в сторону рунного круга. Таким темпом им понадобилось бы всего секунд двадцать, чтобы дойти, а то и меньше. Видимо, защитники тоже прикидывали, как и что, и спустя мгновение дали чёткий, скоординированный залп, вынеся сразу два щита. Следом пали и аборигены, их удерживающие.
Бельский рванулся вперёд и швырнул одному из «инженеров» в спину чёрный болт. Защиты у него никакой не было, так что, получив заряд между лопаток, он рухнул плашмя, и артефакт-дыня, сжимаемый в руках, полетел на камень внутреннего двора. Его дух создал ещё один болт. Самое плохое, что за бой Михаил мог использовать дистанционную атаку всего семь раз, с поясом усиления – одиннадцать. Сейчас у него истрачено два заряда, третий улетел в ещё одного носильщика, который даже не понял понял, что его товарищ убит. Второй артефакт полетел на землю вместе с телом. Вот тут остальные аборигены пришли в себя, развернулись и прикрылись от Бельского щитами. Их осталось шестеро, включая главаря с гривой. Двое прикрывались от обстрела со стены, где засели защитники гарнизона, двое от Михаила. Главарь с ненавистью сверлил его взглядом, сжимая в руках полуторный меч, и последний «инженер» тащил яйцо. За мгновение всё переменилось. Победа, ещё несколько секунд назад бывшая вполне реальной, пусть и путём гибели отряда, теперь стала призрачной.
Михаил швырнул в щит очередной чёрный болт, и тот просто растекся по голубоватой плёнке грязным пятном.
– Сдавайтесь, – крикнул он, всё ещё пятившимся к рунному кругу противникам.
– А, боярин Бельский пожаловал, – на этот раз с плохо скрываемым презрением процедил главарь, – что ж тебе не спалось-то?
– Да ты, паскуда, разбудил, – весело ответил Михаил.
За его спиной раздались шаги, но он не стал оборачиваться, и так ясно, кто там, два дьяка из тайной канцелярии, наконец, добежали до поля боя.
– Именем императора, сложите оружие, – выкрикнул Нифонтов.
Но «бомбисты» сдаваться не пожелали, четверо из семи штурмующих зверодухов, во главе с огромным существом, близким по виду к медведю, рванули к троице.
– Вы умрёте, чужаки, – с ненавистью процедил сквозь зубы главарь.
Зверодухи атаковали стремительно, самый крупный слегка отстал. А вот троица других, две кошки и точно такой же, как подстреленный в воротах, волк добрались до Михаила и его союзников. Кошка, что прыгнула на боярина получила в морду чёрный болт. Упав на колено, Бельский пропустил над головой распадающуюся энергетическими ошмётками сущность и вонзил в бок волка, который атаковал напарника Нифонтова. А вот самому Георгию не повезло, он был недостаточно быстр, и когти зверодуха распороли его бедро, сбив с ног. Уже в падении он вогнал артефактный клинок в брюхо кошки, но из боя выбыл. Здоровенный дух-медведь подоспел как раз для того, чтобы получить в широкую грудь ещё один чёрный болт, и клинок в бочину от второго дьяка. Умирал он нехотя, не так быстро, как остальные. Он успел развернуться и махнуть лапой, чтобы достать дьяка, но тот ловко отпрыгнул назад, и удар пришёлся в пустоту. От него уже отлетали клочья, когда он рывком атаковал Михаила, но всё, что ему удалось достичь, это получить ещё один удар шпагой. Всё сражение заняло не больше десяти секунд. Аборигены почти дошли до рунного круга, по какой-то причине им было очень тяжело двигаться, возможно, щиты мешали.
– Ненавижу! – взревел главарь. – Будьте вы прокляты!
– Сдавайся, – снова предложил Бельский.
Тот с ненавистью уставился Михаилу в глаза.
– Если не сейчас, то рано или поздно мы убьём вас.
В этот момент из укрепления дали новый залп, и два щитовика умерли. Медноволосый понял, что его песня спета, что-то выкрикнул, явно приказ, и «инженер» с последней «дыней» в два прыжка добрался до рунного круга. Артефакт в его руках начал светиться всё ярче. Но лишившись защиты, абориген стал отличной мишенью. Из бойницы вылетела золотая молния и, ударив его в живот, отшвырнув того обратно. Сияющая «дыня» отлетела назад вместе с ним и, заскакав по камням, прилетела прямо под ноги главаря. Тот хотел пнуть ее чтобы улетела обратно в сторону портальной площадки, но не успел. Яркая вспышка ослепила Михаила, после чего снесла, протащив по брусчатке чуть ли не до самых ворот. Броня выдержала, обошлось без последствий, если не считать, что ему второй раз за четыре дня по глазам прилетело. Проморгавшись, боярин сел, глядя на воронку, которая образовалась на месте, где ещё недавно стояли враги. Всё, что от них осталось, это обугленные ошмётки тел.
Рядом поднимались с брусчатки дьяки. Если Михаила спасла дымчатая броня, то тайников защитило что-то бывшее в их артефактных поясах.
Нифонтов сел, сцепил зубы и, стянув рубаху, начал перетягивать рваную рану на ноге, после чего вытащил из кармана на поясе какую-то коробочку, которая засветилась зеленью, и приложил её к ране.
– Живы, ваше сиятельство? – слегка дрогнувшим голосом, спросил он. – А я ведь говорил, вам у нас понравится, тут не скучно.
Михаил рассмеялся и поднялся на ноги. Что ж, Георгий Лександрович был прав, хлопотно, опасно и уж точно не скучно. Михаилу это очень нравилось.
Глава 6
– Кто это был? – поинтересовался у Нифонтова Михаил.
– Судя по татуировкам, непримиримые из вольных кланов, – отозвался дьяк, водя артефактом по ране, которая медленно затягивалась. – Вот только вольным мы ничего не предъявим, официально между нами нет войны. Скажут, что это худые изгои, действовавшие по собственной инициативе.
– И часто у вас тут такое? – поинтересовался Бельский, глядя, как внутренний двор кремля заполняется людьми, в основном солдатами гарнизона, но среди них были какие-то женщины в гражданских платьях, причём некоторые светлокожие, выделяющиеся на фоне коренных жителей империи, то есть местные.
Одна из них, молодая и очень красивая, упала на колени возле бездыханного тела, на котором был мундир, и, уткнувшись лицом в разорванную грудь, завыла. Бельский вздрогнул и отвернулся, чужое горе резануло его по сердцу, словно собственное.
– Твою мать, – выругался Георгий. – Пойдёмте, ваше сиятельство, от неё подальше, иначе сейчас тоже завоем. – Он ухватил боярина за руку и оттащил шагов на десять, и Михаила тут же отпустило, от горя не осталось и следа.
– Что это было? – обернувшись и глянув на воющую аборигенку, поинтересовался он у дьяка.
– Это плач, – пояснил дьяк. – Местная особенность. Ей обладает каждая женщина. Когда она теряет любимого, то транслирует своё горе на всех окружающих. Считается, что если она лишилась своего счастья, значит, и остальные не должны радоваться, и разделить с ней горе. С одной стороны – это правильно, с другой… Ну, вы сами ощутили её отчаяние.
– Да уж, неприятное ощущение, – согласился Михаил. – И долго это действует?
– К счастью, нет, – обрадовал его дьяк. – Пару минут, не больше. А если успеть выйти за пределы действия дара, как мы с вами, то отпускает. Но вот, если не успел, сейчас бы мы ревели в два ручья, вон, как тот солдатик.
Бельский посмотрел на то, куда указывает Георгий Лексанлдрович, и обнаружил паренька лет двадцати с самострелом в руках, тот стоял в трёх шагах от женщины и ревел в голос.
– Салага, только прибыл, видимо, – усмехнулся дьяк. – Остальные опытные, выскочили из-под плача. Ваше сиятельство, вы там спрашивали, часто ли такое?
Михаил кивнул.
– Чтобы вот так, нагло попытаться уничтожить портал, впервые, – немного подумав, ответил дьяк. Если бы не вы, всё бы могло кончиться плохо. Стычки случаются, набеги, но вот чтобы так, в центре второго по величине града… Нам предстоит много работы, это я про тайную канцелярию. Выяснить, откуда пришли, из каких родов, кто за ними стоит. Если только это действительно не изгои.
– А я ведь видел сегодня их главаря, они ели в трактире, что вы посоветовали. И произошло что-то странное. По бледной коже я понял, что они местные, и стал за ними наблюдать. Привлёк внимание главаря, того, с гривой. Он подошёл, нагло потребовал представиться, я поднялся и, глядя в глаза, произнёс, что я боярин Бельский. Он как-то странно протянул слово «благородный» и, молча развернувшись, ушёл, не назвавшись. Я так и не понял, что он этим сказать хотел.
– Подраться он хотел, – улыбнулся Нифонтов, – нет тут никакой загадки. Увидел, что чужак смотрит, пусть даже старается сделать это незаметно, и решил проучить, чтобы нос свой любопытный в их дела не совал. Но когда вы назвались, ваше сиятельство, отступил, знают, кто такие «благородные» империи, и что дело может кончиться дуэлью. Не нужна ему была дуэль накануне дела. Что-нибудь ещё запомнили?
– Ничего особенного, – пожал плечами боярин. – Кроме того, что у него волосы были распущены, а у его спутников забраны в косы с какими-то бусинами.
– Ну, тут всё понятно, он из вождей, только вожди-мужчины имеют право носить распущенные волосы. А коротко они не стригутся, волосы выше лопаток считаются позором. Женщин это, естественно, не касается. Больше ничего? Знаки на руках не запомнили? А то огонь всё уничтожил.
– Сожалею, далеко было.
– Ну и ладно, – решил закончить расспросы Нифонтов. – Вон комендант кремля появился, пошли, представлю тебя. Он тоже боярин, очень порядочный человек, лет семь тут уже.
Комендантом оказался мужик с погонами майора на кителе, лет ему было за шестьдесят, лысая, как коленка, голова и густые усы.
– Ваше сиятельство, – обратился к нему Нифонтов, – разрешите представить, боярин Бельский Михаил Иванович, сыграл решающую роль в спасении рунного круга и вашего гарнизона.
Комендант обернулся, смерил тайника хмурым взглядом, потом посмотрел на гостя.
– Боярин Заславский Александр Тихонович. Я видел вас в бою. Спасибо, ваш удар в тыл решил исход баталии. А ваше имя мне знакомо, не далее, как накануне вечером его слышал от боярыни Завидовой. Знаю, как вы тут оказались. Хорошее вы дело сделали, заколов младшего Долгорукова. – Но, заметив, как поморщился Михаил, тут же закрыл тему. – Ну, да ладно, не о том разговор. Куда направляетесь? Что у вас за интерес в Духовом мире?
– Служба – мой интерес, – улыбнулся Михаил. – Направлен в расположение первого экспедиционного. Срок службы – пятнадцать лет.
– Надеюсь, вас не в солдаты… – он смутился и замолчал.
– Нет, погон лейтенанта меня никто не лишал, – улыбнулся Бельский. – Как ворота города откроются, отправлюсь в полк.
– Позвольте мне, в виде благодарности, прислать вам коляску и сопровождающего. Она будет ждать вас у крыльца гостиного двора в десять утра. Так же я отправлю с вами конверт полковнику Горецкому. Князь должен знать о том, что тут произошло.
– Не стоит беспокоиться, – попытался отказаться Михаил.
– Это мне ничего не будет стоить, – заверил его боярин Заславский. Так что, в десять утра коляска и сопровождающий будет вас ждать.
– Благодарю, от всего сердца, – пожав мягкую ладонь боярина, поблагодарил Бельский. – Не буду отвлекать, дел у вас много.
– Да уж, дел и вправду много, – согласился с ним Александр Тихонович, после чего посмотрел на молчаливого дьяка. – И у тайной канцелярии их прибавится. Как так вышло, Георгий Лександрович, что башибузуки хозяйничают в Создале, как у себя дома, а вы ни сном, ни духом.
Нифонтов скривился, вопрос неприятным, и ответить на него ему было нечего.
– Ну, да с вами, старший дьяк, мы чуть позже поговорим. – После чего комендант повернулся к Михаилу. – Забыл сказать, всё оружие и то, что в карманах и на поясах убитых вами врагов, принадлежит вам. Право трофея. У нас тут с торговлей артефактами и духовым железом гораздо проще. В любой лавке можно сбыть. Конечно, не так прибыльно, как в метрополии, но всё равно в накладе не останетесь. Туда, за портал, духово железо идёт только с имперскими караванами, остальное – контрабанда, за которую можно на кол попасть. За счёт этого империя держит цены. А здесь, пожалуйста, покупайте и продавайте, сколько угодно. Так что, если вам, ваше сиятельство, столько не надо, на улице Торговой есть парочка лавок, они в девять открываются, там вы сможете сбыть все излишки.
– Благодарствую, – улыбнулся Михаил. Мысль о пополнении кошелька его грела, уж больно тот быстро худел. – Моих четверо – двое у ворот, и вон те.
– Не претендую, – заверил его боярин, – мои люди их не тронут. Собирайте всё, что считаете нужным, вы заслужили. А теперь, мне и в правду пора, дела, большая часть гарнизона тут лежит. Ещё раненые. – Он вздохнул и пошёл в сторону лейтенанта, который уже давно ожидал, когда командование закончит разговор.
Михаил кивнул Нифонтову и пошёл собирать трофеи. Тела убитых им «инженеров» раскидало по площади. Поломало, конечно, слегка пожгло, но они были относительно целыми. Так что, два топорика с изрядной долей духова железа, добавленного в сталь, точно такие же, какими размахивали аборигены в воротах, ему достались. Ещё он поимел три золотых монеты и пару серебряных, это были уже местные деньги, не имперские. С трупов у ворот он поднял топоры и пяток золотых монет, а ещё один контейнер – артефакт с духом внутри. Вот что с ним делать, он совершенно не представлял, Нифонтов остался в кремле по своим делам. И тут Михаил увидел второго дьяка, с которым он зверодуха-медведя валил.
– Прошу прощения, – направился он к стоящему в воротах тайнику, – нас не представили. Боярин Бельский, Михаил Иванович.
– Младший дьяк тайной канцелярии Нифонтов Павел Лександрович, младший брат. Ну, вы поняли.
– Рад знакомству, – сунув топоры подмышку, поджал Михаил руку дьяка. – Просветите насчет одного вопроса – что с этим сделать можно? – он продемонстрировал цилиндр с духом.
– Ох, и дремучий вы в наших делах человек, боярин, – прокомментировал его вопрос Нифонтов-младший. – Ну, да ничего, скоро освоитесь. Дайте-ка взглянуть?
Михаил вытащил из-за пояса штанов цилиндр и протянул дьяку. Тот пробежался пальцем по рунам, выбитым на артефакте. Те зажглись и спроецировали изображение птицы.
– Сокол. Ну, это я его так зову, у местных иначе – разведчик, глаза хозяина. С пикирования может клювом голову пробить. Не самый сильный зверодух, первая ступень, пойман недавно, – начал рассказывать Павел. – В общем, есть люди из империи, которые могут ими управлять. Но опять же, только благородные. Так что, вы к обучителю в полку обратитесь, может, есть у вас талант, вам лишние глаза и ударная сила на службе не помешают. Вы уж с одним-то духом должны справиться.
– Благодарю за помощь, Павел Лександрович, а теперь пойду. – Михаил бросил взгляд на часы, те показывали половину седьмого. – Собираться мне скоро, в полк надо ехать.
Именно в этот момент над градом показалось чёрное солнце Духова мира. Бельский замер, завороженный этим зрелищем. Огромный, правда, не совсем чёрный (как он себе представлял) шар медленно поднимался над Создалем. Да, это было не привычное Бельскому солнце, чернота занимала примерно процентов семьдесят центра, она была обрамлена золотой короной, которая давала достаточно света. Стало гораздо лучше и теплее, и сумерки почти исчезли.
– Красиво, правда? – поинтересовался младший Нифонтов. – Я когда в первый раз увидел, стоял, как дурак, с открытым ртом. Ладно, Михаил Иванович, пора мне, вон брат кличет. Чувствую, работы у нас прибавится. Расслабились мы, проворонили. Если бы не вы, могли портал потерять. – И, пожав на прощание боярину руку, убежал в кремль.
Бельский же отправился к гостинице. Да уж, видок у него был тот ещё – штаны, обтягивающие, на голове тело, поскольку спал он исключительно голышом, сапоги и всё, кончилась одежда, даже рубаху не надел.
Распахнув дверь, Михаил ввалился внутрь гостевого двора, и тут же наткнулся на мальчишку, который целился в него из самострела.
– Спокойно, парень, свои, – заверил он пацана, не делая лишних движений. – Живу я тут.
– А, это вы, – облегченно выдохнул мальчишка, опуская самострел. – А как вы на улице оказались-то?
– Увидел потасовку, дай, думаю, пойду, тоже подерусь, – подмигнул Михаил. – Оделся быстро и… Как выпрыгну из окна. Самострел свой можешь разряжать, всё уже кончилось. Наши победили, Создаль спасен. Ты лучше достань запасной ключ, а то мой в номере заперт.
Мальчишка кивнул и снял болт с канавки, разрядил своё оружие, после чего вытащил дубликат ключа из конторки и направился наверх.
В девять утра Михаил вышел с гостиного двора в чистой блузе и камзоле, в начищенных сапогах, неся подмышкой увязанные бечёвкой топорики тех, кому не свезло. Город бурлил, все обсуждали ночное происшествие. Народ был мрачным и задумчивым. Оно и понятно, раньше град никогда не атаковали, а тут такое. Вот и не знали люди, чего думать.
Стража, поднятая по тревоге и не успевшая к месту событий, теперь изображала рвение и рьяно патрулировала город. Пока Бельский дошёл до оружейной лавки, он видел три таких патруля. Один даже проверил у него документы, но увидев фамилию и титул, козырнули и отвалили в сторону. Имперскую знать тут уважали.
Купив по дороге несколько пирожков и умяв их на ходу, в четверть десятого Михаил толкнул дверь лавки, но та не открылась. Озадаченный он вытащил карманные часы и еще раз проверил время, нет все верно, должны уже были открыться. Подумав, он пару раз саданул сапогом в дверь.
– Кому в такую рань неймётся? – раздался из лавки сердитый женский голос, после чего открылось смотровое окошко. – Чего надо? – довольно грубо поинтересовалась женщина.
– Желаю трофеи сбыть с ночного дела.
Взгляд карих глаз потеплел, потом лязгнул замок, и дверь приоткрылась. На пороге стояла миловидная женщина лет сорока с бледной кожей, явно из местных, но, похоже, с немалой частью имперской крови.