Там все призывники, человек пятьдесят, а может быть и больше, стояли по стойке смирно. И так до вечера, после чего всех покормили и опять построили в шеренгу. Кто был местный, тех отпускали домой на ночлег после восьми вечера, тогда же и остальным разрешили разойтись.
В спальном помещении кровати были в два яруса, но не заправлены. Постельное им так и не выдали, дежурный солдат сослался, что его нет в наличии. Чего говорить о постельном белье, даже матрасов не было. Рухнув на кровать, Николай решил спать в одежде. Кровать провисла под ним, словно гамак.
Проснулся Николай от крика солдата:
– Подъем, салаги!
Все тело Николая болело, он чувствовал, что на теле отпечатались пружины. После умывания и завтрака, всех опять построили в актовом зале. Вдоль строя шныряли солдаты, которые служили в военкомате и выпрашивали вещи призывников. Ссылаясь на то, что их все равно выкинут, мол, никто их назад не отправит, а им пригодятся. В итоге и правда, никому из семей вещи не пришли. Стояли до обеда, потом до вечера. И так все три дня. Николай думал, сойдет с ума, но все оказалось не так плохо.
На третий день за его командой приехал покупатель. Их всех обрили налысо, за это ребятам пришлось заплатить по тридцать рублей. После выдали новенькую форму, выдавал ее прапор. Очень прикольный мужик, все шутил и подкалывал команду.
Николай стоял перед зеркалом и пытался натянуть шапку.
– Что стоишь? Иди к прапору, он поменяет, – сказал Леха, который десять минут смотрел на попытки товарища.
– Думаешь?
– Конечно. Мне сапоги большие выдали, я подошел к нему он поменял. Вот, смотри, – Леха покрутил сапогами перед другом.
– Ладно.
Николай собрался с силами и подошел к прапору.
– Товарищ прапорщик, у меня шапка мала.
– У меня шапка мала, – передразнил его прапор. – У Тебя голова большая.
Он попытался натянуть шапку на солдата – не получилось. Тогда прапор кулаком ударил по шапке. Она налезла солдату на голову.
– Вот видишь? – смеялся Леха, смотря на товарища. – Шапка в самый раз!
– Пошел ты!
Все мыльно-рыльные принадлежности засунули в вещмешки, туда же и отправились новенькие портянки. А на ногах оставили носки, никто в команде все равно не умел мотать их. Решили, что в войсках научат. Вечером их и еще две команды отправили на поезд.
Прибыли в Питер. Спустились в метро. На эскалаторе Николай катался первый раз. Он боялся вступить на ступеньки. Едва только вступил на эскалатор, по инерции подался вперед, уткнувшись в товарища носом.
Когда поднимались на эскалаторе, то увидели группу негров, человек пять. Все ребята хором закричали и стали показывать на них пальцами:
– Смотри, негры!
Лейтенант, наверное, тогда чуть со стыда не сгорел. Он что-то горланил, но новобранцам было наплевать! Деревня вышла в город! Чтобы усадить всех в вагон поезда пришлось поделить команду на две группы, одну повел прапор, а вторую сам лейтенант. Перед этим раз триста объявил название станции, на которой следовало выйти. Но в итоге все равно трех бойцов лейтенант потерял. Их потом прапор ездил, искал. Нашел.
В поселок прибыли рано утром. Весь взвод был похож на толпу китайских пчеловодов: глаза узкие, лица грустные и опухшие. Каждый из ребят время от времени почесывал голову, она сильно чесалась с непривычки из-за отсутствия волос.
На станции встретил офицер и приказал грузиться в кузов ЗИЛа. Дорога была сельская, от этого ребята скакали по всему кузову грузовика. Хорошо, что ехали только сорок минут.
Часть была в плохом состоянии, словно здесь все еще были девяностые, когда денег на армию практически не выделяли. В части не было ничего примечательного, здесь царили хаос и разруха. У Николая всплыла мысль: «Только бы не оставили здесь служить!».
Когда их вели, то из казарм им в след кричали еще вчерашние «слоны» и «черпаки»:
– Вешайтесь, духи!
– О мясо молодое ведут!
– Лафа для вас закончилась!
– Мы выбьем вам мамины пирожки!
– Рады приветствовать вас в аду!
От таких криков становилось не по себе, а офицер и солдаты, что вели группу, только улыбались. Когда их заводили в здание, то Николай успел прочитать вывеску «Распределительный пункт внутренних войск ленинградского военного округа».
«Как хорошо, что это еще не моя часть», – всплыла мысль у Николая.
Дальше было еще хуже. Эта группа была не первая, кто заехал в казарму. Там было около тридцати осетинцев. Они говорили на своем языке, тыкали в ребят пальцами и смеялись. Что они говорили, никто не понимал. От этого Николай приходил в ярость.
В столовой было вообще дико: тарелок не хватало, поэтому давали, вначале первое, закончил кушать – унес тарелку, потом получил второе, иногда приходилось ждать по пять и более минут. После приема пищи все обязательно шли в курилку, куришь, не куришь – не важно. Сходить обязан. Потом все в казарму. В ожидании покупателей, призывников эксплуатировали на уборке территории. Это была единственная возможность выйти на свежий воздух.
На третий день пребывания в пункте всех повели на уборку территории, осетины встали вдоль коридора с обеих сторон и начали толкать ребят друг к другу. Леха Лихачев не стерпел и ударил осетина в нос. Николай тоже ударил стоящего перед собой осетина. Виктор тоже не остался в стороне, удар в челюсть и двоечка по корпусу. Началась массовая бойня. Вот один несется на Колю, но парень боец бывалый, уходит от удара и бьет в скулу. На Леху накинулись два осетина и повалили его. Один оседлал его и начал молотить. Коля увидел это и, расправившись со своим противником, направился на помощь. Ударом сбил сидящего на Лехе кавказца, помог встать товарищу. В этот момент прибежало два взвода солдат разнимать драку. Коля сидел на осетине и колотил его, кто-то схватил его за плечо. Он по инерции перехватил руку и, перекинув через себя, нанес добивающий удар. Как назло – это был офицер.
На следующий день приехал покупатель. И всех по одному стали водить к нему.
Настала очередь Николая. Он зашел в кабинет и встал у дверей.
– Чем занимался на гражданке? – спросил молодой капитан.
Он был небольшого роста, крепкого телосложения. Глаза бегали из стороны в сторону.
– Работал на стройке. Ложил кирпичи, штукатурил стены.
– На кого учился?
– Электромонтер.
– Права есть?
– Да, но только категория «бэ».
– Как относитесь к службе в армии?
– Положительно, – отвечал Николай.
Капитан что-то отметил у себя на листочке и попросил выйти.
Вскоре было вынесено решение покупателя, он брал с собой десять осетинцев и одного паренька из группы Николая, от услышанного вердикта тот рухнул в обморок. Что потом стало с парнем, неизвестно, но явно первое время ему было тяжело.
А через три дня и по душу Николая приехал покупатель, подняли в три часа утра и отправили на электричке до Луги, а после пересадили на поезд.
