За день до принятия присяги весь взвод сидел в казарме, и наизусть заучивали ее. Многим это пригодилось. Вечер того же дня всех построили на взлетке и велели взять свои подушки.
– Сегодня вы еще запахи, но завтра станете – духами. Сейчас мы будем выбивать из вас эти запахи. Взвод готовься! Огонь! – ликовал сержант Иванов, проходя вдоль строя.
После этих слов ребята кинулись дубасить друг друга подушками. Было очень весело.
– Лови! – раздавались крики. – Получите фашисты! Наших бьют!
После этой традиции все отправились спать.
В день принятия присяги был сильный и мокрый снег. Кто первый принимал присягу, еще успел прочитать по листку, остальным же приходилось ее вылавливать из своей памяти. Новобранцы стояли и смеялись над собой, кто чего только не насочинял. Но все прокатило.
На присягу ребятам были выданы автоматы, они держали их в руках впервые. И когда пошли в курилку на перекур не знали, куда их деть. С автоматами дурачились – изображали, будто на войне. Крутились и прыгали по снегу, делали вид, что стреляют по неприятелю и кидают в него гранаты. Вели себя как малые дети, для них это была игра – они не понимали, что приняв присягу, сделали серьезный шаг вперед. Офицеры же наоборот понимали и ничего не говорили.
Вечером к некоторым новобранцам приехали родители, им были выданы увольнительные записки на сутки. Остальные же остались в кубриках. К оставшимся в казарме солдатам, ребята принесли домашнюю еду. Пару человек, даже пронесли водки. Только едва открыли бутылку, на запах прибежал Горин и конфисковал все бутылки. Он как ищейка, нашел по запаху.
Утро началось опять в шесть утра с зарядки, но уже после завтрака взвод пошел не на плац, а повели их в автопарк, где проходил общий развод на работы всей части. Ребята были уже полноценными солдатами.
В первый раз новобранцев послали красить столбы, на которые была натянута колючая проволока. Столбы все были покрыты инеем и не красились, краска просто не приставала. Но был приказ – красить! И они красили!
Коля макнул кисточку в банку с краской и мазнул по столбику. Краска легла но не полностью – остались просветы. Надо немного подкрасить. Провел второй раз, получилось еще хуже. Кисточка собрала и ту краску, которая была нанесена первый раз. Коля подошел к Матюкову.
– Товарищ младший сержант, краска не ложится на столбики.
– Тебе какая разница? Тебе приказали красить – крась! Приказы не обсуждаются! Понял?
– Так точно!
– Выполняй!
Дня через три после принятия присяги, в казарму привезли тридцать солдат для прохождения курса молодого бойца. Если первый взвод проходил КМБ три недели, то новым бойцам его сократили до двух недель. С их приходом в казарму, Николай и его сослуживцы чувствовали себя, чуть ли не «дедами».
Вновь прибившие «запахи» на все смотрели с тревогой в глазах, боялись сделать какое-нибудь лишнее движение. А первый взвод ходил вразвалочку, в любое время ходил в туалет и курить. По времени помывки ограничения не было. Чем не привилегии старослужащих?
Сержанты за ними практически не смотрели и в итоге первый взвод совсем охренел: ходили руки в карманы, а Дон – паренек из Питера – вообще обнаглел и расстегнул верхнюю пуговицу. После такого Иванов не стерпел и построил весь взвод на взлетке.
– Вы, суки, совесть потеряли? Много отслужили? Я вам сейчас покажу, что такое армия! Вы у меня носом землю рыть будете! Я вам покажу дедовщину!
Он стал проходить вдоль строя, проводя утренний осмотр, который не проводился после присяги ни разу. Подворотнички отлетали только в путь, следом шел удар по шее. Дон за свою расстегнутую верхнюю пуговицу схлопотал в живот. У кого бляхи не были начищены до блеска, получали сержантской золотой бляхой по ладони, среди таких нарушителей оказался и Николай. Удар был не слабый, ладонь быстро покраснела.
Три дня ребята жили в условиях «дедовщины», и на очередном утреннем осмотре решили, что лучше жить как жили. Ведь такой службы оставалось не так уж и много. Когда второй взвод примет присягу, всех начнут распределять по частям. Кого оставляли в этой части, уже были переведены в казармы. Остальные же пока балдели и ждали перевода в линейку.
С сержантами подружились, они рассказывали об армейских законах, устоях и традициях. Оба сержанта были первые полторашники. Они вспоминали, как их приняли двухгодичники, как издевались. От каждого рассказа ребятам все меньше хотелось служить в армии. Но после каждого жесткого рассказа следовал какой-нибудь армейский прикол, так сказать разбавляли всю суровость реальности.
К Дону же сержанты относились презрительно, уже в части Николай узнал от других ребят, что Дон так и не служил в армии. У него отец оказался каким-то генералом и просто хотел показать сыну, что такое армия. За свою наглость Дону поручалась только грязная работа. Вообщем сержанты поглумились над ним через устав. А через месяц Дон и вовсе покинул часть, и вся его служба прошла дома, лежа на диване.
Обычно все работали в автопарке, но в этот раз одну группу из пяти человек, куда входил Николай, отправили на овощную базу, вместе с ними были и два дагестанца Мага и Юсуп.
Главной была женщина лет сорока, слегка полновата, но личико было симпатичное. Им предстояло перебрать качены капусты – отделить хорошую от гнилой. В одиннадцать часов женщина объявила перекур и куда-то ушла. Мага велел всем не переставать работать, хотел прогнуться перед этой женщиной. А может просто злился, что не попал в часть с братом? Его брата Шамиля отправили служить в спортроту. А Мага остался в казарме. Хотя они оба были мастерами спорта по греко-римской борьбе.
– Я сказал, продолжайте работать! – орал Мага.
– Мага, ты чего? Женщина ведь по-русски сказала перерыв, – решил высказаться Николай.
– Ты офигел, что ли? Я тебя сейчас как букашку раздавлю!
Он подошел к нахалу и замахнулся. Николай не пошевелился, нет, не потому что был настолько смел, просто его охватил испуг, и он встал в ступор. Мага видя, что это на Николая не действует, все же врезал ему по лицу. Парень отлетел в угол, но резко встал, подбежал и ударил дагестанца в ответ. Такого ответа Мага не ожидал, поэтому не стал даже защищаться. Но удар Коли ему был как слону дробина. Мага даже головой не пошевелил, а лишь врезал наглецу в живот. Николай согнулся пополам и пытался ртом поймать воздух. Краем глаза видел, что от дальнейших побоев Магу остановил Юсуп.
– Мы еще не закончили, – с этими словами Мага вышел из здания.
К Николаю подошел Илья, по кличке Фиалка, и помог подняться.
– Никола, ты лучше с ними не спорь! Отфигачят и им ничего не будет. Я бы советовал тебе этой ночью не спать! Вдруг еще решат зарезать, им же это раз плюнуть!
– Брось ты! – отмахнулся он, но в душу что-то запало.
Следующую ночь не мог уснуть часов до трех, все ждал продолжения. Но его не последовало.
После того как второй взвод принял присягу, до новобранцев были доведены сведения, в какие части кто будет зачислен. Многих это не обрадовало, и Николая в том числе. Он и еще двое парней были приписаны к части с пятизначной цифрой, «человек с ругательной фамилией» – Матюков поведал ребятам о ней.
Эта часть находилась в маленьком поселке, и жизнь там была не сахар. Отправка назначена была на четыре утра. Николай не спал до самого подъема.
Утром всю команду забрали молодой старлей и прапор, те же самые что забирали из областного военкомата. И опять весь путь у них был в пьяном угаре, и ребята были предоставлены сами себе. Кто-то из ребят пошел в вагон-ресторан, денег у них не было, но солдаты не теряли надежды познакомится с девчонками и на халяву покушать. Ни у кого ничего не получилось. Девушки оказались не такими легкодоступными. Правда, вышла стычка с дембелями, новобранцев чуть не выкинули с поезда. Но все разрешило парочкой синяков.
Многие парни переживали из-за своих девушек, мол, мы тут, а они там! Может, гуляют? Просили друзей проследить за своими девчонками, чтобы те не изменяли. А я вам скажу правду, если она захочет изменить, то этого ни миновать. Ты ей хоть пояс верности одень. А если тебе девушка верна, то тут уже и алкоголь не сможет сломить ее волю и желание. Я в армии многих видел парней, которых бросили девчонки, кто-то планировал побег, кто-то плакал, а кто-то смеялся. К чему этот разговор? А все просто.
Когда Николай со своей командой ехали в часть, Мишу Гришина бросила девушка. Прождала его ровно два месяца! На одной из остановок он вышел в ларек за сигаретами и назад не вернулся. Офицеров долбили и в хвост и в гриву, выговор обоим с занесением в личное дело. Шутка? Какие шутки! Они бойца потеряли!
Девушка Миши была первая в блокноте Лехи Лихачева, он специально для себя завел блокнот, где записывал имя девушки, и сколько она прождала своего парня, по каким причинам его бросила, так же к ее данным прикладывалось фото. Под конец его службы, блокнот был внушительно толстым. А Леха стал популярным, если вначале его солдаты посылали на три веселых, то потом уже сами искали его и передавали все данные.
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Поселок Верхнегорск, куда отправился служить Николай, встретил их настоящей зимой. В Питере снега практически не было, а здесь во всю уже правила зима. Аллея была аккуратно расчищена, пореблики были покрашены в белый цвет.
На одной территории было две части, основную группу, тридцать человек, отвели в штаб, а второй группе приказали ждать на плацу. Их было трое: Коля, Саня Кабанов и Барат. Они прождали около часа, ноги уже стали примерзать к асфальту. Приходилось слегка пританцовывать. Вскоре появился подполковник – высокого роста, спортивного телосложения, от него сильно пахло перегаром:
– Я начальник штаба подполковник Бабочкин. Не замерзли? – этот вопрос был риторическим, его не особо волновало состояние солдат. – Следуйте за мной.
Он провел группу в штаб, в то же здание, куда и ушла основная группа, дежурный сержант вытянулся по стойке смирно. Хотел доложить что-то, но подполковник жестом осадил солдата.
Бабочкин постучался в двери и, не дожидаясь разрешения, зашел в кабинет.
– Разрешите? Алексеич, молодых привезли!
– Пусть заходят!
После не большой беседы солдат отвели в казарму. У Николая были права с категорией «Б», отец говорил, возьми в армии пригодятся, его решили посадить на УАЗик. У Кабана почти все категории открыты, ему сразу сказали, вручат Урал, а Барак права с собой не взял. С ним, правда, и полковник неохотно разговаривал.
Казарма была одноэтажная, деревянная, обложенная с наружи кирпичом. Старшина Мамаев принял молодых возле крыльца и завел в помещение.
