На стене появилось множество ярких открыток с любимыми артистами. Они смотрели на нас со стены улыбчивым или грустным взглядом, и всякий раз, всматриваясь подолгу в каждого артиста, я всё больше восхищалась ими.
Наталья Андрейченко, молодая, с гладко зачёсанными волосами, собранными в хвост, Олег Янковский с внимательным лукавым взглядом, Александр Абдулов, Игорь Костолевский, Владимир Высоцкий – они были такими близкими!
– Олег, как здорово ты придумал, что расклеил открытки на стене! – радовалась я. – Не надо их доставать, обратно складывать, можно просто смотреть, сколько хочешь!
Ещё через некоторое время на стене появилась очень необычная и загадочная картина – портрет незнакомки. Это была молодая девушка, проезжающая в открытой карете. Одета в чёрные одежды и чёрную шляпку с перьями. Красивая, царственная и далёкая, она смотрела на меня таинственным грустным взглядом всегда, в каком углу кухни я бы не находилась, и это меня очень волновало.
– Олег, она всегда смотрит на меня!
– Конечно! Она следит за тобой пока меня нет, а потом мне рассказывает, что ты опять натворила! – смеялся брат.
Но мне было не до смеха. Убирать картину он не собирался, и единственным выходом было не смотреть на неё самой.
– Олег, я попросила соседа, местного плотника, он починит ножки на нашей кровати, сказала мама. – Правда, родные ножки уже не прикрутить на место. Он из досок смастерит большие подставки, и кровать снова будет, как прежде.
– Да я и сам смогу! – возразил Олег. – Зачем соседей просить? Мне уже скоро двенадцать лет, мама!
Мама с улыбкой вздыхала. Да, дети росли, Олег сам колол тяжёлым топором поленья на мелкие части, мы вместе носили их и складывали аккуратно в поленницу – дров нужно много заготовить!
– Дети, – как-то вечером сказала мама, – мне предложили работу на турбазе на летний сезон в киоск Союзпечати, не могу я больше кочегаром работать. Что скажете?
– Конечно, мам, иди. Я, может, тоже где-нибудь подработку найду, – соглашался брат. – На турбазе интересно, людей много приезжает, только как добираться будешь?
– Не знаю ещё, – задумалась мама.
Теплоходы
Так мама летом стала работать на турбазе «Золотое Озеро», и началась очень интересная жизнь!
Каждое утро, наспех надев платье и повязав на голову платок, она быстро выбегала из дома к причалу, где специально ждал рабочих на берегу маленький пузатый бот – лодка на моторном двигателе с брезентовой крышей. Он наполнялся людьми, те рассаживались на лавки по обеим сторонам. Бот с шумом заводился и важно шёл по озеру от посёлка к турбазе, слегка покачиваясь на прозрачной озёрной глади.
Утром Олег проснулся, потягиваясь в постели, и сказал:
– Сегодня к мамке пойдём, я недавно с интересным москвичом познакомился, Вовой Сорокиным, хочу встретиться с ним. Мало ли, может быть, потом в Москву уеду, когда вырасту…
Повод бежать на турбазу «Золотое Озеро» и «Медвежонок» всегда был: во-первых, там работала наша мама, и я всегда могла отдохнуть у неё в тесном киоске, сидя в уголке и рассматривая открытки, газеты и журналы «Огонёк», «Смена», «Пионерская правда», «Комсомольская правда», «Советский экран». Во-вторых, рядом жила моя новая подружка Светка Смирнова, красивая худенькая девчонка с русыми короткими волосами и озорной улыбкой, она всегда с нетерпением ждала меня. Её семья жила в красивом добротном доме с мансардой, на которой мы играли в куклы: одевали их, укладывали в постельки, накрывая стёгаными одеялами. В доме Светы царила абсолютно другая, счастливая семейная атмосфера: мама, тётя Люда, готовила на летней кухне обед, а потом громко звала нас за стол. Моя любимая жареная картошка с поджарками! Мы наперегонки, съедая со сковородки картошку, ложками скоблили по дну, собирая остатки. К вечеру приходил с работы отец, дядя Володя, механик туристического теплохода, громко смеялся, рассказывая нам смешные истории, и мы снова убегали играть.
– Нинка, побежали на турбазу «Медвежонок». Там в клетке настоящий медведь сидит! – звала меня Светка. – Его туристы сгущёнкой кормят, представляешь? Кругом банки валяются.
И действительно, посреди площадки была сооружена большая клетка, в которой лежал, свернувшись клубком, маленький медвежонок. В местном музее нам сказали, что его мать застрелили браконьеры, а бедолагу пришлось поместить в клетку и кормить, чтобы тот не умер от голода. Мы крутились вокруг клетки, стараясь разглядеть его как можно лучше, но малыш не обращал на нас внимания.
К вечеру Светка убегала домой, а мы с мамой на пристани садились в маленький бот и под привычный запах солярки от работающего мотора возвращались на другой берег озера, в родной Иогач.
– Мама, я с капитаном катера познакомился! – хвастался брат. – Он обещал нас с пацанами в плавание до Яйлю взять. Там старые яблочные сады, в августе столько яблок поспевает, люди их мешками собирают. А если повезёт, то и до самого Корбу. Люди говорят, такой огромный водопадище!
– А меня возьмёшь? – интересовалась я.
– Как себя вести будешь, может, и возьму.
На следующее утро мы втроём переправлялись через озеро в шумном боте. Мама пошла в киоск, а мы с Олегом и его дружком Женькой стояли на пристани и строили планы на день.
– Мы с Женькой в горы пойдём за шишками, а после обеда на катамаранах покатаемся. А ты куда?
– Я к Светке! Потом придумаем что-нибудь. Может, с дядей Володей на теплоходе поплывём!
В то время по Телецкому озеру ходили два теплохода, «Яков Беляев» и «Пионер Алтая», комфортабельные двухпалубные белоснежные красавцы. С утра они, стоя у пристани, наполнялись туристами, целый день шли до самого истока озера к устью реки Чулышман, а к вечеру возвращались на турбазу.
Утро выдалось прохладным и туманным. Сквозь дымку раздался громкий гудок теплохода, и многочисленные туристы в брезентовых куртках и плащах стали по трапу друг за другом заходить на палубу.
– Олег, я замёрзла! У меня зуб на зуб не попадает! – ныла я, обхватывая ладонями свои голые плечи. – Давай зайдём внутрь, погреемся немножко, и сразу выскочим!
– Женька, слышишь, пошли, – позвал брат. – И то верно, согреемся чуток, заодно пробежимся по палубам!
Мы быстро перебежали по узкому трапу на нижнюю палубу и зашли в тёплую каюту. Сколько пассажиров вместил теплоход! Туристы переходили с одной палубы на другую, носовая часть была полна людей. Я услышала едва различимую, непонятную мне речь молодого длинноволосого кудрявого человека в очках и пожилой женщины.
– Олег – прошептала я, – о чём они говорят? Я чего-то не пойму.
– А я почём знаю? Спрашиваешь тоже! Ясно же – это иностранцы. Может, они американцы, а может, и немцы!
– Немцы? Мы же их выгнали! А они опять припёрлись? Ух, фашисты! – стиснув кулаки, прошипела я. – Олег! Посмотри, там бутерброды едят, вот бы нам хоть один…
– Иди да попроси, тебе точно дадут. Ты маленькая.
Я подошла к туристам и встала напротив, слегка открыв рот от любопытства.
– Тебе чего? – с набитым ртом спросил толстый мальчишка в шерстяной олимпийке и сдвинутой в сторону кепке.
– Ничего… – тихо ответила я. А вы откуда?
– Из Кемерово. Держи, – ответил его отец, протягивая мне бутерброд. – А ты, видать, местная? Сразу видно, сибирячка, с голыми руками плыть собралась.
– Нет, мы не плыть, мы погреться! – весело ответила я, сжимая бутерброд. – Мы с братом тут греемся, у нас мама в киоске работает, мы к ней сейчас побежим.
– Видно, не побежите уже, вон как далеко отплыли.
– Как? – с ужасом воскликнула я и ринулась к ребятам.
Те спокойно стояли на корме и смотрели в глубину озера сквозь прозрачную воду.
– Ладно, Нинка, вечером вернёмся. На вот, согрейся, – протянул мне свитер брат. – Как-нибудь без еды перебьёмся.
– Я бутерброд принесла. Ещё пойду, может кто угостит.
Так плыли мы целый день, попрошайничая хлеб и печенье у туристов и с удивлением рассматривая необычайные красоты берегов. Обрывистые ущелья, заливы, пещеры, красивейшие бухты – мы не успевали перебегать с одной палубы на другую. Сколько легенд о нашем крае узнали мы в тот день!
Давным-давно на Алтае был страшный голод, люди умирали мучительной смертью. Однажды один крестьянин, копая землю в своем огороде, нашёл слиток золота, по форме напоминающий лошадиную голову. Возрадовался крестьянин, решил он это золото выменять на хлеб или мясо, чтобы его семья не умерла с голоду. Только не получилось у него ничего, потому что у людей не было уже ни зерна, ни мяса. Это золото оказалось никому не нужным. В страшной тоске и горе забрался крестьянин на самую высокую гору, вокруг которой было озеро, и бросил тот слиток в воду. С тех пор зовется это озеро – Алтын-Коль. Золотое озеро.
Впервые увидели тогда мы красивейшее место на земле – водопад Корбу! Вода с шумом падала с огромной высоты, ударяя о встречающиеся на пути камни и разлетаясь в разные стороны миллионами разноцветных брызг. Мы, открыв рты, смотрели на великолепие природы и не могли поверить своим глазам! Вот она – первозданная природа Алтайского заповедника! Мы, маленькие дети с далёкого Севера, стоя на белых камнях, не осознавали своей причастности к дикой красоте этих мест.