О времени и о себе
Хорошие отношения у меня были с Солововым Юрой и Виноградовым Володей. Мы дружили до восьмого класса. После восьмого класса они поступили в профессионально-техническое училище, и наши отношения стали угасать.
С девятого класса появились новые товарищи и среди них особо надо выделить Малютина Володю и Малютина Юру. Оба они из соседней деревни Сталинское (затем Кирово). Летом с ними приходилось помогать своему колхозу в уборке урожая, так как были из одного колхоза.
Не всегда ровные отношения складывались у меня с девчатами. С пятого класса по восьмой я чувствовал с ними какую-то внутреннюю скованность. Я избегал общения с ними. Порог робости я переступил после восьмого класса. Отношения к ним у меня развернулись на 180 градусов. С девятого класса у меня сложились хорошие отношения со многими девчатами нашего класса. Но более дружеские отношения у меня сложились с Макаровой Ниной, Солововой Ниной и Фроловой Таней. Я с охотой рассказывал им придуманные истории про нашу деревню, про деревню Козловка, про то, как строили там метро и т. д. Им нравилось слушать эти фантастические истории. Хорошие отношения у нас сохранились и после школы. Когда я служил в армии, мы переписывались, и я благодарен им за то, что они своими письмами облегчали мою службу.
Годы учебы в средней школе были для нас годами повышенного романтизма. Народ был одержим выполнением программы строительства коммунистического общества. Моральный кодекс строителя коммунизма стал моральным эталоном каждого человека. Надо отметить, что моральный кодекс строителя коммунизма сыграл большую роль в формировании нового человека коммунистического общества для многих молодых людей той романтичной поры.
С начала освоения человеком космического пространства молодёжь охватила романтика освоения космоса и новых планет. Для нас было характерно то, что почти каждый стремился все свои силы и знания отдать для самых благородных дел во имя нашей Родины. С другой стороны мы стремились лучше познать: от куда мы? Мы гордились прошлым нашей Родины и завидовали дедам и родителям, что им пришлось жить в такое время. Было желание лучше узнать историю тех мест, где мы живём.
В пятом классе я, Соловов Юра, Виноградов Володя, и ещё несколько ребят решили провести раскопки на заброшенной усадьбе помещика, жившего недалеко от нашей деревни. Усадьба находилась через речку на бугре. Говорят, что помещик там не жил. Жил он в Санкт-Петербурге. А на его усадьбе жил управляющий. Во время раскопок на месте бывшей усадьбы нашли забетонированный погреб, но раскопать нам его было не под силу. В раскопках мы разочаровались, так как ничего интересного для нас мы не нашли. Это была наша первая попытка через найденные вещи прикоснуться к нашей истории. Правда, загадочный погреб ещё ни раз напоминал мне, что надо попытаться его раскопать, но со временем в этом месте стали брать очень много песка, и, видимо, разрушали и погреб. Что было в погребе для меня так и осталось загадкой.
До седьмого класса я с большим желанием увлекался рисованием. У меня было много рисунков, но, к сожалению, они не сохранились. Более системно стал изучать живопись и в первую очередь русскую. Немного увлекался игрой на гармошке. Ещё сильнее появилась жажда читать книги. Кроме чтения художественной литературы всё больше стал увлекаться технической литературой, особенно по радиотехнике. Из игр наиболее популярными становились – это футбол, волейбол, хоккей с шайбой. Мы своими силами построили в деревне футбольное поле, волейбольную площадку. В волейбол вместе с нами стали играть и взрослые. Во второй половине шестидесятых годов – это была одна из популярных игр в деревне. Игра в шахматы стала принимать для нас всё более осмысленный характер. Мы уже больше интересовались теорией, стандартными комбинациями. Любимым моим игроком в шахматы был Лескин Паша. Находили время и для других игр. А их у нас было очень много. Игры развивали в нас силу, ловкость, упорство, волю, терпение, ум.
Больше всего времени я отдавал радиолюбительству. Занятия радиолюбительством – это одна из самых ярких страниц школьных лет. В те годы увлечение радиотехникой было самым массовым для молодёжи. Это были годы бурного расцвета радиотехники. Расширялась сеть учебных заведений, строились новые заводы, появлялись новые товары: приёмники стационарные и переносные, радиолы, магнитофоны, магнитолы, телевизоры и т. д.
Первый толчок, побудивший к занятиям радиолюбительством, дал Лескин Паша. Как-то в нашем клубе он сказал мне, что можно самому сделать радио, который без проводов будет принимать сигналы радиостанций. Я попросил у него книгу, чтобы узнать, как сделать такой приёмник. Книга эта называлась «Юный радиолюбитель». Это была первая книга, благодаря которой я познал волшебный мир радио. С этих пор, а это было, кажется, когда я учился в шестом классе, я стал регулярно заниматься радиолюбительством.
Первый собранный своими руками детекторный приёмник. Жаль, что я его не сохранил. Да, многое, а вернее почти всё, что было сделано, не сохранилось. Сейчас, после многих прожитых лет, вспоминаешь об это с грустью. А ведь была возможность если не сохранить, то сфотографировать и сохранить фотографии. Фотографировал чаще людей, и не дооценивал вещи. А они также, как и люди, имели свою жизнь и для многих на много короче человеческой. Когда они уходят из жизни, мы по ним скорьбим также, как и по родному человеку. В отличие от человека вещи можно повторить вновь, но всё равно копия есть копия и по ценности её не сравнить с оригиналом. Первый детекторный приёмник был собран почти из всех самодельных деталей. Детектор – из лезвия от бритвы и стержня карандаша. Конденсатор – из алюминиевой фольги и бумаги. Постепенно я стал покупать и доставать у ребят детали. Со временем сделал самодельный станочек для намотки катушек со счётчиком. Сделал себе стол для занятий радиолюбительстом. От детекторных приёмников я перешёл к сборке транзисторных приёмников, затем ламповым. Вершиной радиолюбительства стала сборка простого радиопередатчика на УКВ.
Почти одновременно с радиолюбительством я увлёкся и фотолюбительством. Фотоаппарат «Смена-2» мне подарила Маша – жена брата. Помогал освоить азы фотодела школьный товарищ – Цинкин Петя. Многому меня научила книга – «25 уроков фотолюбителя». Фотографировал я много, но как-то так получилось, что чаще всего фотографировал знакомых, товарищей, родных и близких и меньше фотографировал для себя. Поэтому фотографий школьных лет, особенно первых лет занятий фотолюбительством, у меня мало.
В школе принимал участие в общественной работе. Был редактором стенной газеты, в основном, как оформитель. На конкурсах занимали призовые места. Занимался также в радиокружке. Один раз принимал активное участие в вечере «Чудеса без чудес», за что был поощрён книгой П. Проскурина «Горькие травы». В комсомол вступил в десятом классе. Вступил поздно, но в душе всегда был с комсомолом. В комсомольской жизни школы активной работы принимать не пришлось.
Приходилось принимать активное участие в помощи колхозу. Особую помощь мы оказывали в уборке зерновых, в уборке картофеля, в скирдовании соломы и других работах. Особенно нам нравилось принимать участие в уборке зерновых и скирдовании соломы. Во время уборки зерновых мы учились водить автомобиль, а на скирдовании соломы – нравилось ездить верхом на лошадях. О деньгах ни кто не думал, да и не ради денег мы работали в колхозе, а была какая-то внутренняя потребность принимать участие наравне со взрослыми в сельскохозяйственных работах. Трудиться рядом со взрослыми было и большое воспитательное воздействие на нас со стороны старших. За помощь колхозу в первый день начала учебного года председатель колхоза награждал нас ценными подарками.
Летние каникулы проходили, в основном, в работе, но мы находили время и для отдыха и развлечений. Если днём было свободное время, то старались его провести на речке. Речка была нашим излюбленным местом отдыха. Купались, загорали, ловили рыбу, да и просто любовались речкой.
Где-то с седьмого класса у меня стали складываться хорошие отношения с Котельниковым Виктором. Он был старше меня лет на пятнадцать. Приехал к нам в деревню из Москвы. За что его выслали из Москвы? Для меня этот вопрос так и остался не ясным. Было несколько версий. Наиболее распространённой была версия, что его выслали за то, что он уличил жену в измене и крепко избил её любовника. Но в последнее время мне всё больше и больше почему-то, кажется, что его выслали за антисоветскую деятельность. Он был очень начитанный, смелый, правду мог сказать прямо в глаза. Служил на флоте и флотская выправка чувствовалась в его походке. Был высокий, стройный, красивый. В нашей деревне он женился на вдове – Витухиной Полине. Её мужа убило молнией, и она жила с дочерью. Дочь была на один год старше меня. От Виктора она родила вторую дочь – Тоню. С Виктором меня сблизили книги. Он любил читать, а я был книгоношей. Котельников сыграл определённую роль в становлении моего характера, в желании как можно больше читать и из прочитанного делать выводы.
Годы учёбы в средней школе были омрачены и тёмными полосами. В пятом классе, в день рождения пионерской организации, мне была сделана операция. На торжественной линейке у меня произошло защемление грыжи. В Муравлянской больнице пытались мне её вправить, но не удалось. Тогда меня повезли в Сараи, в районную больницу. Операция длилась около двух часов. Хорошо, что ещё успели. Если бы ещё задержали с операцией часа на два, то, как сказал потом хирург, могла бы наступить смерть. Но бог миловал.
Два раза ломал левую ключицу. Первый раз – когда играли в сопки Монжурии, а второй – упал с велосипеда.
После седьмого класса обжег глаза карбидом. Взрывали бутылки. Бутылка взорвалась у меня в руках, и карбидом залепило глаза. Больше месяца правым глазом не видел, но затем зрение восстановилось.
В десятом классе при игре в кучу-малу сорвал левый желудочек сердца.
Так что каждый год что-нибудь да случалось со мной.
После седьмого класса тяжело болела мама. У неё болела нога и было высокое давление.
Школьные годы, пожалуй, самые романтичные и светлые годы в жизни человека. Школу я закончил в 1967 году. В школе нам вручили аттестат об окончании школы. Выпускной вечер провели на дому у Солововой Нины. Перед нами открывались двери в новую жизнь. Мы не знали, как она сложится у каждого из нас. Было тяжело расставаться со школьными товарищами. Ещё тяжелее было уезжать из родительского дома, от родителей, но мы понимали, что мы уже «оперились» и время улетать из родительского гнезда. Пожалуй, мы впервые задумались по-настоящему о смысле жизни, ни кому не хотелось прожить её без пользы обществу и Родине. Все мы были в школе по национальности русские, все были коренными жителями и нам не без различна была судьба нашей Родины. Юношеские светлые порывы летали у каждого в голове, но все понимали, что очень много на жизненном пути будет камней, о которые не один раз придется споткнуться, но юношеская лихость брала своё. Мы рвались окунуться в самостоятельную жизнь.
Глава 2. До службы в армии
«Высшая и самая характерная черта нашего народа – это чувство справедливости и жажды её».
(Ф. Достоевский)«Поставь над собой сто учителей – они окажутся бессильными, если ты не сможешь сам заставить себя и сам требовать от себя».
(В. Сухомлинский)«Жалок тот, кто живет без идеала».
(И. Тургенев)Попытка поступить в институт
1967 год был знаменательным для нашей страны и всего прогрессивного человечества тем, что широко проходили мероприятия, посвящённые 50-летию Великой Октябрьской Социалистической революции. Вера в построение справедливого светлого общества у народа была велика.
Для меня идеи коммунистического общества были близки, и я готов был внести посильный вклад в построение коммунистического общества. Я зачитывался книгами о героизме коммунистов и комсомольцев в годы гражданской войны, построения социализма и Великой Отечественной войны. Правда, в комсомол я вступил поздно – в декабре 1966 года, но душой и сердцем с комсомолом я был на много раньше. Я считал, что комсомольцы и коммунисты = это люди особого склада, готовые в любую минуту отдать жизнь за светлые идеи. Это люди, которые свою жизнь посвящают не ради личных интересов, а интересам простого народа. Поэтому я считал, что лучше душой и сердцем быть с комсомолом, чем официально числиться в комсомоле, а на деле ни чем себя не проявлять. Я всегда был сторонником того, что не надо гнаться за массовостью. Надо иметь лучше небольшую организацию, но члены, которой были бы идейно преданы делу коммунизма, чтобы они были маяком для всех остальных людей. Я считал, что массовость приведет к постепенному разложению и стиранию граней между настоящими коммунистами и комсомольцами и обычными людьми. Организация должна быть кристально чистой и здесь ни в коем случае нельзя допускать, чтобы «ложка дёгтя портила бочку мёда». Лучше иметь отдельно ложку мёда и бочку дёгтя, чтобы все видели и ощущали разность между мёдом и дёгтем.
Для меня 1967 год был годом попытки выйти на дорогу трудовой деятельности. Но для этого я решил готовиться для поступления в Рязанский радиотехнический институт. Поступить в такой институт после окончания сельской школы было трудно. Я это прекрасно понимал, но увлечённость радиотехникой взяла верх над сомнениями. Уверенности в том, что поступлю, не было, но я решил сделать «разведку боем».
При подготовке к экзаменам мною была допущена главная ошибка – я распылил свои силы по всем предметам. Зная, что самый трудный экзамен – это письменный экзамен по математике, то надо было бы готовиться именно к этому экзамену. Тем более зная, что в школе всё же подготовка по математике была не достаточная для поступления в этот институт.
В июле месяце мне также пришлось потратить больше недели на то, чтобы получить паспорт. В то время в сельской местности паспорта не выдавали. Тем самым пытались таким способом оставить молодёжь на селе. Для того, чтобы получить паспорт, надо было получить справку из колхоза. Несколько раз я ездил к председателю колхоза Пирожкову Павлу Никифоровичу, но он под всяким предлогом справку так и не дал. Говорил, что если поступишь в институт на дневное отделение, вот тогда и дадим справку. А так как у меня не было уверенности поступить в институт на дневное отделение, я решил подготовить запасной вариант, то есть получить паспорт, а это даст возможность устроиться на работу и затем поступать в институт на вечерний факультет. После председателя колхоза, я продолжал атаковывать председателя поссовета, но опять безуспешно. Тогда решил давить на районный паспортный стол. Хорошо, что стояла хорошая погода, и я на велосипеде колесил то в Сталинск, к председателю колхоза, то к председателю поссовета, то в район, в паспортный стол. До района было 25 километров. Один день пришлось в район ездить два раза, то есть проехал более 100 километров.
В паспортном столе подсказали, что справку можно взять из школы, а не обязательно из колхоза, так как я ещё не был членом колхоза. Правда, я не был и учащимся школы. В школе мне такую справку дали. По этой справке я получил паспорт. Это была моя небольшая победа. Я ехал в Рязань поступать в институт на дневное отделение. и у меня было подготовлено всё для поступления на вечерний факультет, но, правда, для этого надо было ещё устроиться на работу.
Заявление подал на факультет автоматизированных систем управления. Поселили меня в общежитие, но не совсем удачно. Поселили в ленинскую комнату, где было более десяти человек. Условий для подготовки к экзаменам практически не было. Всё складывалось не в мою пользу. Подготовка опять продолжалась хаотично: понемногу по всем предметам.
В конечном итоге результат, как и следовало ожидать, оказался плачевным – я завалил экзамен по письменной математике.
Встал вопрос: Что делать? Устраиваться на работу и поступать на вечерний факультет или же возвращаться домой, и готовиться к поступлению в институт на следующий год.
Уверенности в том, что поступлю на вечерний факультет не было. Если оставаться в Рязани и устраиваться на работу, то не было бы достаточно времени для подготовки в институт.
Для того, чтобы лучше подготовиться к экзаменам на следующий год, я решил возвращаться домой. Я ещё не знал, что вскоре выйдет постановление о двухгодичной службе в Армии и, кроме осеннего призыва, будет ещё и весенний призыв, и мои планы сорвутся. Но как говорят: что бог не делает, всё к лучшему.
Работа в колхозе
Вернувшись из Рязани, я решил свою деятельность направить по трём направлениям.
Первое – работа в колхозе.
Второе – помощь родителям по дому.
Третье – подготовка к экзаменам.
Наш колхоз считался одним из лучших в округе. Если в других колхозах без помощи горожан уже не могли обходиться, то наш колхоз справлялся со всеми работами своими силами.
Работа в колхозе отличалась от работы на предприятиях. Здесь не было жесткого распорядка дня. Могли работать и по 4 часа, и по 10 часов, а могли и вовсе не работать. Всё определялось необходимостью. За сверхурочные и простои не платили. Да, и такого понятия здесь не было. До 1961 года оплата была натуральной за конечный результат, а с1961 года ввели денежную форму оплаты труда. Она стала приводить к тому, что стал падать интерес в работе за конечный результат. По-моему этого делать было нельзя. Это привело к тому, что расширили границы товарно-денежных отношений в стране, усложнили финансовую стабильность и отошли от коммунистического принципа в распределении результатов труда, усложнился процесс управления в колхозах.
Реформы в сельском хозяйстве надо было бы всё же проводить не в системе оплаты туда, а в развитии социальной сферы и, в первую очередь, в строительстве индивидуального жилья с земельными участком, газом, хозяйственными постройками и так далее, чтобы условия жизни в них были лучше, чем в городских квартирах. Во-вторых, необходимо было строить хорошие дороги. В—третьих, мобилизовать молодёжь по комсомольским путёвкам на поднятие сельского хозяйства. В-четвёртых, перерабатывающие предприятия сельскохозяйственной продукции строить не в городах, а в сельской местности, тем самым, приблизив их к сырью, а также закрепив население в сельской местности. В-пятых, пропаганда преимущества жизни в сельской местности по сравнению с городской. Одним словом, должны были бы принять комплексную программу развития сельского хозяйства. Но, к сожалению, комплексной программы развития сельского хозяйства принято не было, а Постановления правительства без соответствующей финансовой, материальной и людской поддержки давали пробуксовку. Мы хоть и были ещё молодые, но видели недоработки правительства и понимали, что без настоящего поворота лицом к проблемам села через 20—30 лет мы останемся с развалившимся сельским хозяйством. Село – это кормилице общества, а к кормилице и отношение должно быть как к матери-кормилице.
В колхозе, в основном, работал на уборке картофеля и сахарной свеклы. На выращивании свеклы сохранился принцип оплаты за конечный результат, начиная от прополки свеклы и кончая сдачей в заготконтору. После посадки свеклы её делили на участки на каждого колхозника. После чего эти участки закрепляли за каждым колхозником до конца уборки. Это было плюсом в организации выращивания свеклы. Так как отношение к ней было как к своей собственной и на прополку, прореживание и уборку выходили не только члены колхоза, но и дети и приезжающие на отдых из города родственники. Отношение к работе в корне отличалось от работы на уборке картофеля. Где не было такого разделения, а работали все вместе. Естественно качество уборки картофеля было хуже. Здесь постоянно за качеством уборки наблюдал бригадир, чтобы лучше выбирали картофель и меньше пропускали.
Из молодёжи в колхозе из нашей деревни работал я один. Но мне ещё повезло в том, что из Рязани вернулся Пашка Лескин и он решил до призыва в армию несколько месяцев работать в колхозе. Ему дали автомашину-самосвал. С ним я часто возил картошку на станцию, а затем и свёклу. С ним было работать намного интереснее, так как нам было о чём поговорить и поспорить.
В основном, работы по уборке урожая были закончены в начале октября. Колхоз торжественно отмечал окончание уборки. В клубе было организовано массовое гуляние. На этом массовом гуляние был и я с Пашкой. Было весело. Я был счастлив, что внёс посильный вклад в уборку урожая. После уборки урожая на работу в колхоз ходил мало. Если была какая либо работа, то всегда приходил бригадир и просил выйти на работу.
Осенью вышло Постановление правительства о двухгодичной службе в армии. Я понял, что меня могут призвать в армию в мае месяце. Стало ясно, что подготовка к экзаменам стала терять смысл. Мне не хотелось сидеть, сложа руки без дела. Я стал думать о том, а не поехать ли мне по комсомольской путёвке на какую-нибудь ударную комсомольскую стройку. Эта мысль с каждым днём всё сильнее стала одолевать меня. В один из пасмурных осенних дней я пешком пошёл в райком комсомола. Идти пришлось вдоль железной дороги. Путь был не малый – 25 километров. За эти часы, которые пришлось пройти, я всё взвешивал за и против поездки по комсомольской путёвки. В комитете комсомола меня выслушали и предложили несколько строек. Сказали, что если решишь на какую-либо ехать, то для получения путёвки надо принести медицинскую справку о том, что годен для работы на данной стройке. Дорога назад прошла опять в раздумьях. Что делать? Вопрос опять остро стоял передо мной. На другой день ходил в поликлинику, где дали справку, что годен для работы на строительстве железной дороги. Я выбрал комсомольскую путёвку на строительство железной дороги на Урале. Но поставленный вопрос продолжал меня мучить: правильно ли я поступаю? С одной стороны ещё не всё потеряно с поступлением в институт в следующем году, так как в мае могут в армию ещё и не призвать, а тогда появляется возможность поступить в институт. Поехав на комсомольскую стройку, могут в мае в армию и не призвать, тогда не подготовлюсь к экзаменам и я потеряю время. Ведь всё же моя цель – это поступить в институт. Кроме того, родители стали уговаривать остаться дома. Так как они уже пожилые, а по дому надо много помочь. После долгих раздумий я принял решение не ехать на комсомольскую стройку, а остаться дома. Свою деятельность решил направить на помощь родителям по дому.
Помощь родителям по дому
Деревенский образ жизни детей был не мыслим без постоянной помощи родителям по домашнему хозяйству. С малых лет нас приучали к постоянному труду. Практически почти в любой работе мы принимали участие.
У мамы была мечта оштукатурить избу. Она говорила, что стало тяжело мыть стены и потолок, было бы хорошо если бы мы оштукатурили избу – не надо было бы мыть стены, да и было бы теплее в избе. Брат не советовал родителям штукатурить избу – говорил, что когда изба не оштукатурина, воздух чище в избе. Родители всегда прислушивались к советам брата и согласились с ним не штукатурить горницу, а прихожую они обоюдно согласились, что желательно оштукатурить.
Вот эту давнюю мечту мамы я решил претворить в жизнь. Для этого сложилась благоприятная обстановка. Во-первых, в колхозе, в основном, была завершена работа, и у меня было много свободного времени. Во-вторых, Паша работал в колхозе водителем, и он мог помочь привезти глину и песок. В-третьих, мне и самому хотелось помочь родителям по дому в серьёзных делах. В-четвёртых, мне хотелось оштукатурить и амбар.
Я предложил родителям оштукатурить прихожую. Мама радостно заулыбалась и сказала: «Вот спасибо тебе – облегчишь мой труд». Родители уже заготовили дранку и гвозди для штукатурки. Оставалось привезти глину и песок.
За глиной я попросил Пашку съездить на машине в село Мордово. В основном, все брали глину из карьера, находящегося около села Мордово. Считалось, что в этом карьере самая лучшая глина. Песок привезли с карьера у деревни Козловка.
После того, как было всё заготовлено, я приступил обивать избу дранкой. Штукатурил первый раз и, естественно, я боялся, а вдруг всё обвалиться и ничего не получится. Но мои опасения оказались напрасными. Всё получилось хорошо.
После того, как оштукатурил прихожую, я оштукатурил и амбар. Родители были довольны. Рад был и я, что справился с работой.
Предстояла ещё одна большая работа, которую необходимо было сделать до зимы – отремонтировать колодец, а именно установить новый сруб. Материал был заготовлен: было несколько дубовых брёвен. Одному было несподручно. Поэтому наняли ещё Шатилова Алексея. Вот с ним двоём мы срубили сруб для колодца и установили вместо старого.
На этом большие работы по долгу были закончены. Было много мелких дел, но основная работа, которую просили сделать родители, – была сделана.