О времени и о себе

Свободное время

Незаметно подошла зима. В этот период на селе резко уменьшается объем работ. Практически у всех жителей появляется много свободного времени.

Много свободного времени появилось и у меня. Деревенские ребята днём ходили в школу. Пашку проводили в армию. Поэтому днём пойти было некуда. В основном жизнь стала однообразной. Стало скучно. Но чтобы как-то разнообразить жизнь и направить её по осознанному пути, я составил для себя распорядок дня, которого стремился придерживаться.

Со дня своего рождения, когда мне исполнилось 18 лет, я стал вести дневник. Хотя жизнь и была однообразной, я старался регулярно его вести. К этому времени у меня с друзьями, которые разъехались по разным городам, – завязалась переписка.

Письма —они как невидимые нити связывали нас на расстоянии. В них мы пытались раскрыть свою душу, писали откровенно. Письма были чистыми, открытыми и через них мы ещё лучше узнавали друг друга. Письма для нас были окнами: для друзей – окнами в детство и в ту обстановку в которой они жили, для меня – окнами предстоящего будущего, когда придётся уезжать с насиженного места. Что было характерно в содержаниях писем? Друзья – завидовали мне, и через строки писем я ощущал их тоску по дому. Я —завидовал друзьям, что их жизнь приняла осознанный образ и стала разнообразной. С этого времени письма для меня стали играть особую роль, они стали одним из стержней поддерживающих жизнь. Каждый день я ждал писем. Почтальон стал для меня особым человеком – встречал его с особым трепетом.

Я продолжал заниматься радиолюбительством, но больше времени стал уделять не конструированию, а теоретическим вопросам. Меня больше стали интересовать вопросы: как самому создать съемы усилителей, приёмников и т. д. Как определить назначение элементов в схеме. В этих вопросах, мне оказала большую помощь книга: «Как читать радиосхемы».

Оглядываясь назад, можно сделать вывод, что свободное время, проводимое в одиночестве, стало формировать во мне стремление к размышлению и познанию. Это нашло отражение и в содержание дневника того времени. В содержание дневника всё чаще стали находить вопросы смысла жизни, дружбы, любви и т. д. Вести дневник – это вести разговор с самим собой. К сожалению, не удалось вести дневник так, как хотелось, но всё же я считаю – это не было пустой затеей и тратой свободного времени.

Чтение художественной литературы в этот период жизни стало занимать у меня много времени. Читал много, увлеченно и с желанием.

Любил я также слушать по радиоприёмнику радиопостановки и спектакли. Телевизора у нас не было, и поэтому радиоприёмник был основным источником общения с культурой, новостями и другой информацией. На интересные передачи по телевизору я ходил к Серёже Мамонову и Котельникову Виктору. Запомнились многосерийный документальный фильм к 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции и Парад 7 ноября. В эти годы были напряжённые отношения с Китаем. Китай грозил, что сорвёт парад на Красной площади, но парад состоялся. Он ярко продемонстрировал Миру мощь Советского Союза. Я всё больше стал задумываться над вопросом: «Почему произошёл раскол в социалистическом лагере и где корни этого раскола».

Вечерами я ходил в Ягодинский клуб. После фильма оставался играть в шахматы и домино. Иногда ко мне заходил Малютин Юра. Он также зимовал дома, увлекался охотой, немного играл на гармошке. Мы вспоминали школьные годы, друзей, строили планы на будущее.

Но вначале февраля я получил повестку: явиться в райвоенкомат, и моя спокойная жизнь закончилась. Уже стала вырисовываться моя судьба на ближайшие два года. Меня на две недели призывали на курсы ДОСААФ по подготовке парашютистов. Никогда не думал и не мечтал о парашютном спорте и о десантных войсках, и вот в моей судьбе появляется веха, которая стала отправной в моей дальнейшей жизни.

Подготовка на парашютиста

Дни до отправки на курсы парашютистов для меня стали днями ожидания встречи с неизвестным. Учитывая то, что встреча с неизвестным предстоит с риском для жизни, я всё больше стал задумываться о смысле жизни. Смысл жизни. Я не хотел прожить её в тихой гавани, а хотелось прожить с пользой для страны и своего народа. Я мечтал быть всегда в гуще основных событий, происходящих в стране.

Подготовка на парашютиста – это был для меня первым уроком мужества, который предстояло пройти. Надо было пройти его с честью. За оставшие дни я должен был подготовить себя психологически к встрече нахождения в экстремальных условиях. Мне раньше иногда приходилось попадать в экстремальные условия, но попадал в них неожиданно, а здесь я заранее знал, что меня ждут экстремальные условия. Я стремился, как можно больше услышать и прочитать о десантных войсках. С особым интересом стал слушать передачу по «Маяку» «Служу Советскому Союзу». Из писем солдат на передачу, особенно из писем десантников, я старался проникнуться их духом. В эти дни я пришёл к выводу: «Что если не я, то кто-то всё равно должен служить в десантных войсках».

Курсы парашютистов проходили под Рязанью. Разместили нас в казарме. Из нашей школы было двое: я и Истомин Саша. С Сараевского района на курсы приехало около десяти человек. Нам предстояло пройти за 12 дней теоретический курс, отработать на тренажёрах практические элементы при выполнении прыжков, научиться укладывать парашют и выполнить три прыжка с самолёта АН-2.

Теоретический курс сводился к изучению парашюта, правильно покидать самолёт, как управлять парашютом, что делать в случае не раскрытия основного парашюта и как раскрывать запасной, как вести себя в случае сближения с другим парашютистом и как правильно приземлиться.

Нас обучали два инструктора: Василий Васильевич и Галина Алексеевна. Занятия проходили интересно. Пройдя теоретический курс, мы уже знали какие бывают парашюты, из каких частей состоит, и назначение каждой части. Мы узнали, что купол сшит из перкалевой или шёлковой ткани, что он при помощи строп соединяется с подвесной системой. Мы узнали из каких частей состоит подвесная система и как она крепится к человеку. Теоретически нас научили, как при помощи четырёх лямок управлять парашютом в воздухе. Теоретически нас научили, как должны укладывать парашют в чехол, а чехол в ранец, как устанавливать приборы на автоматическое раскрытие от времени и от высоты, страхующих парашютиста в случае если он не сможет выдернуть кольцо основного парашюта. Двойная страховка: один прибор – от времени, второй – от высоты, повышал процент раскрытия парашюта. Но успешное раскрытие парашюта во многом зависело от правильной укладки парашюта. Поэтому инструктора очень внимательно учили нас укладывать парашюты, и рассказывали, где именно чаще всего допускают ошибки, которые приводят к сбоям при раскрытии, и порой даже к смертельным случаям.

Практически мы укладывали парашюты четыре раза.

Изучив парашют и, научившись его укладывать, мы приступили к следующему этапу подготовки – это техники отделения от самолёта. Нас ознакомили, как размещают парашютистов в самолёте АН-2. Основное правило – первый должен иметь наибольший вес, а последний – наименьший. Это правило предостерегает от того, что если первый отделяется с меньшим весом, чем второй или третий т. д., то за счет разницы в весе второй сможет догнать первого и врезаться в парашют и тем самым могут запутаться оба парашюта.

Нас учили и как правильно отталкиваться от самолёта при отделении, и что от этого также зависит успешное раскрытие парашюта. Нас убеждали, да и мы сами стали понимать, что в парашютном деле мелочей не бывает, и поэтому мы стремились ничего не пропускать мимо ушей, а старались узнать как можно больше. Выполнение каждого элемента при выполнение прыжка имел определённый смысл, и при невыполнении одного элемента, так как полагается, мы могли попасть в экстремальные условия. Так, например, при отделении от самолёта АН-2 мы обязаны сильно оттолкнуться левой ногой от дверного проёма, сгруппироваться, поджав ноги и продолжая прижимать руки: правую к груди, держа кольцо, левую прижав к животу. Руки в таком положении должны быть уже в самолёте при подаче команды приготовиться. Не выполнив этих условий, нас могло ударить об обшивку самолёта и придать нам вращательное движение, тем самым, создав условие при открытии парашюта к скручиванию строп и гашению парашюта.

Тренировали нас к поведению в воздухе, после отделения от самолёта. На этом этапе мы должны были научиться считать в воздухе. Это необходимо было при ручном раскрытии парашюта, да и при принудительном для контроля за раскрытием парашюта. Как правило, в воздухе в свободном полёте время, кажется, идёт быстрее, и поэтому нас учили секунды отчитывать трёхзначными числами: двести двадцать один, двести двадцать два и т. д.

После раскрытия парашюта мы обязаны были осмотреть купол, с целью определения отсутствия разрывов в куполе и полного раскрытия. Затем осмотреться вокруг, чтобы убедиться в том, что ни с кем мы не идём на сближение и это наблюдение должны продолжать практически до земли. Также должны начинать управлять парашютом, с целью выбора места приземления. На практических занятиях мы отрабатывали и технику приземления. К технике приземления входили такие важные элементы: разворот по ветру, чтобы землю встретить лицом, а не спиной и не боком; ноги должны быть вместе и немного поджатые и ступни параллельно земли; смотреть вперёд, а не под ноги. Не выполнение этих условий могло привести к перелому ног и другим травмам.

Не мало важное значение имело и уметь погашать купол после приземления путём вытягивания нижних строп купола. Не знание техники гашения купола мы могли получить травмы и после успешного приземления. Из практики десантирования были случаи и со смертельным исходом.

В случае не раскрытия основного парашюта отрабатывали технику раскрытия запасного парашюта. Здесь также есть тонкости, от которых зависит успешное раскрытие запасного парашюта.

Нас учили, как избежать столкновения в воздухе, и какие действия принимать в случае приближения и столкновения с другим парашютистом.

Практические занятия отрабатывали на тренажёрах. Технику отделения от самолёта отрабатывали на тренажёре, имитирующим самолёт. Технику отделения от самолёта, отсчёт секунд, выдёргивание кольца и приземление отрабатывали на вышке, высотой метров двадцать, с которой спускались по тросу, имитируя этапы приземления от самолёта до земли. Технику управления парашютом отрабатывали на тренажёре, имитирующим подвесную систему. Технику правильного приземления, а именно, правильно держать ноги по отношению к земле, отрабатывали на тренажёрах типа трамплина, высотой от одного метра до двух с половиной.

Пройдя теоретический курс и практические занятия на тренажёрах, наступил день выполнения первого прыжка с самолёта АН-2. Первый прыжок совершили 25 февраля. Перед этим днем мы смотрели, как выполняют прыжки спортсмены. Спортсмены-парашютисты вселили у нас уверенность, что мы выполним свой первый прыжок успешно. 25 февраля для меня, да и, наверно, для всех на этих курсах, был днём, когда мы дважды переступили порог неизвестного. Нам предстояло не только совершить первый прыжок с парашютом, но и впервые лететь на самолёте.

Можно с уверенностью сказать, что 1968 год был для меня самым насыщенным в освоении новых знаний, условий жизни и испытаний на мужество. С курсов парашютистов начинался отсчет первого этапа в цепочке событий насыщенного для меня 1968 года.

Жаль, что у меня нет ни одной фотографии, запечатлевшей прохождение курсов по подготовке парашютистов. Не могу понять: почему я не взял с собой фотоаппарат? Об этом приходится теперь только жалеть, но поправить уже не возможно.

Первый прыжок с парашютом. В жизни приходилось много совершать впервые, но первый прыжок с парашютом – это особое событие, которое трудно сравнить с каким либо другим. Конечно, мы все волновались. Сказать, что не было волнений – значить сказать неправду. Был ли страх? Наверно нет. Имеется в виду такого страха, когда ты теряешь самообладания и не знаешь, что делать.

Мы имели минимум знаний, психологическую подготовку и видели, как практически совершаются прыжки.

Одна из заповедей разведчика, которую мы усвоили, будучи в армии, верно гласит: «Знания ликвидируют страх и растерянность». На курсах мы эту заповедь ещё не знали, но сердцем уже понимали.

Одеты мы были в лётные куртки и обуты в унты. Поэтому вид у нас был почти армейский. Надев парашюты, мы разместились в самолёте. Закрепили карабины от вытяжного фала к тросу. Ждали взлёта. Старались не подавать видом внутреннего волнения. Инструктор Галина Алексеевна старалась с нами шутить. Это помогало нам частично снять внутреннее напряжение, но оно продолжало оставаться и не давало возможности не думать о предстоящем первом прыжке с парашютом.

Ожидание. Ожидание – это бездействие. Ожидание – это размышление. Ожидание – это волнение. В ожидании состояние души всегда тяжелее, чем когда идёт процесс действий, когда ты уже не размышляешь, что тебя ждёт, а ты думаешь, как сделать то или иное действие. В процессе совершения действия ты находишься в более решительном и собранном состоянии. Секунды ожидания взлёта казались длятся дольше положенного. Но вот, наконец, самолёт АН-2 стал выруливать на взлётную полосу, пошатываясь фюзеляжем. Рёв мотора стал всё сильнее усиливаться. Вырулив на взлётную полосу, самолёт стал набирать скорость. И вот, наконец, мы оторвались от земли. Самолёт плавно стал набирать высоту. Мы все прильнули к иллюминаторам и стали смотреть на землю. Впервые в жизни я смотрел на землю с высоты птичьего полёта. Красота увиденного на какое-то время отвлекла нас от переживаний предстоящего прыжка.

Но вот раздался пронзительный вой сирены и замигал жёлтый фонарь-сигнал: приготовиться к прыжку. Мы встали, поправили лямки парашюта и с волнением стали ждать сигнала: пошёл. Галина Алексеевна улыбалась и подбадривала нас: «Ни чего ребята, держитесь, будьте смелее». Вновь раздался вой сирены и загорелся зелёный фонарь. Галина Алексеевна громко скомандовала: «Пошёл». Я должен был прыгать вторым или третьим, но передо мной парень замешкался, видимо испугался, упёрся руками и ногами в дверной проём и не хотел прыгать. Галина Алексеевна стала его стыдить за его трусость: «Какой же ты мужик, ты хуже бабы, а ну давай прыгай», и силой вытолкнула его из самолёта. Его замешательство привело к тому, что мы вынуждены были прыгать несколько позже положенного времени и это привело к тому, что приземлились дальше запланируемого места. Следом за ним прыгал я. Трудно даже описать то ощущение, которое охватило меня. Оказавшись перед дверным проёмом, ощущение было такое, как будто стою на краю пропасти. Я с силой оттолкнулся от дверного проёма и прыгнул. До раскрытия парашюта было всего около секунды и поэтому, не успев ощутить свободного падения и ветра свист, как за спиной я услышал динамический хлопок или динамический рывок. В это мгновение я понял, что парашют раскрылся. Осмотрев купол и убедившись в его целости, а также осмотревшись вокруг и, убедившись что помех от других парашютистов нет, я поправил ножные лямки, чтобы удобнее было находиться в подвесной системе. Первое ощущение после раскрытия парашюта – это радость, второе – как будто завис на небесах и не спускаешься вниз, третье – приятное покачивание. Но проходит ещё несколько секунд и начинаешь ощущать приближение земли. Радость вновь переходит в небольшое волнение. Ты ещё не знаешь, как встретит тебя земля. А для того чтобы нормально приземлиться, я стал определять направление ветра и разворачивать парашют по ветру. Метров, примерно, за сто земля быстро стала приближаться, я сгруппировался и приготовился к приземлению. И, наконец, раздался глухой удар о землю. Для того чтобы смягчить удар на ноги, я не пытался удержаться на ногах, а как и учили – свалился на бок. Купол медленно стал гаснуть. Подтянув на себя нижние стропы, я ускорил его гашение. Новая волна радости охватила меня. Свой первый прыжок с парашютом совершил успешно. Собрав парашют и уложив его в сумку, я радостный шёл к месту сбора. Мне хотелось скорее поделиться с ребятами впечатлениями о первом прыжке и услышать оценку инструкторов.

К месту сбора все подходили радостные. Охотно делились впечатлениями о совершённом прыжке.

Инструктора построили нас и провели разбор выполненных прыжков. Каждому была выставлена оценка за совершённый прыжок. Мне поставили оценку «отлично».

Оставшие два прыжка мною были выполнены также на «отлично».

За выполнение трёх прыжком с оценкой отлично мне была объявлена благодарность, и в колхоз было отправлено благодарственное письмо.

Курсы были насыщенны. Свободного времени почти не было. Один раз, правда, нам организовали показ художественного фильма. И то его показ мог сорваться, из-за болезни киномеханика. Спросили: кто из нас имеет опыт киномеханика. Среди всех с таким опытом оказался я один. Так что пришлось на курсах заменять киномеханика и показывать ребятам фильм. Вечерами нас из казармы ни куда не выпускали. В казарме дежурили инструктора.

На курсах я познакомился с некоторыми ребятами. Особенно близкие отношения сложились у меня с моими земляками по Сараевскому району. Среди них особенно хотелось отметить Истомина Сашу, Чибисова Славу, Кузьмина Бориса, Сухова Василия и Клюева Сашу.

С Истоминым Сашей мы вместе учились в 9 и 10 классах, но параллельных. В армии вместе служить не пришлось. Служил он в десантной части. После армии вернулся в родной колхоз (село Максы), где работает водителем и по сей день. Женат, имеет двоих сыновей. Иногда с ним встречались во время отпусков, проводимых в деревне.

С остальными ребятами вместе призывались в армию, вместе добирались до места службы, вместе проходили карантин, но служить пришлось в разных батальонах. На втором году службы вместе были на прыжках. К сожалению, больше с ними встретиться не пришлось.

Окончились курсы по подготовке парашютистов. Всем нам был присвоен третий разряд спортсмена-парашютиста. Возвращались домой довольные тем, что успешно завершили курсы. Для меня, да и для всех, наверное, – это было испытание. Испытание армейской службы. Мы жили почти как в армейских условиях. Мы почувствовали, что готовы к службе в армии.

Вернувшись домой, я вновь оказался в деревенской глуши в спокойной, почти однообразной жизни. С радостью делился впечатлениями о прыжках с ребятами. Прекрасно осознавал, что до призыва в армию остались считанные дни.

Глава 3. Служба в армии