– Ой, блин, – нахмурилась Катерина, – он-то сейчас при чем?
– Ну, мне Василий сказал, что ты его типа бросила, а он с горя бухать начал.
– Я его бросила? – взвилась Катерина. – Как я могла его бросить, если у нас ничего не было?
– Что, прям совсем-совсем ничего? – лукаво щурясь и расплываясь в улыбке, переспросила Татьяна.
– Совсем-совсем, – с серьезным лицом ответила Катерина.
– Ладно, – протянула Таня, – но я тебе дословно говорю, что мне Васька сказал. Тебя все стервой называют…
– Кто все? – уточнила Катерина.
– Ну все – это все его друзья, их родители, мол, довела ты бедолагу до алкашки.
Катерина скривилась, как от зубной боли. Алкоголизм ей отвратителен. Она считала его пороком, а не болезнью. Ее родители, как рассказывала мама, расстались именно из-за того, что отец начал пить. И превратился в алкаша довольно быстро, где-то за год. Когда родители разошлись, отец не помогал им ни вещами, ни алиментами, никак. Сестры отца не знали совсем, кроме того, что он козел, а через это козлы и все остальные мужчины. И представляли отца чем-то вроде монстра, истязающего молодую жену и маленьких детей.
Но Владимир, нормальный парень, превращается в алкаша из-за нее?! Что-то близкое к чувству вины опять неприятно зашевелилось у нее в груди.
– Кошмар! – сказала она вслух. – А мне-то что делать? Бежать с ним расписываться, что ли? – защищалась Катерина.
– Ну чего ты сразу начинаешь? – пыталась понизить градус беседы Татьяна. У нас же компания, я с Васей, ты с Владимиром, никто ж тебя не заставляет за него замуж выходить, вы как-то общались, и ничего? Почему, дружеские-то отношения нельзя поддерживать?
Голос подала тихонько сидевшая младшая сестра:
– А он к тебе приставал, что ль?
– Нет! – прикрикнула раздраженная Катерина. – С чего ты взяла?
– Да ни с чего, а зачем ты тогда от него прячешься?
– Ну уж ни твоего ума дело! – ответила она Хвостику, но про себя уже сдалась. В голове всплыла история с пощечиной, и действительно чего она?
– Ладно, чай остыл, пейте, – добавила Катя примирительно.
Татьяна зачерпнула ложкой варенье прямо из банки и густо намазала им хлеб, девчонки последовали ее примеру.
– Класс, – смакуя ягоды сказала Хвостик, – обожаю земляничное, спасибо бабушке.
– Давай, зайдем к нему? – негромко спросила Татьяна и исподлобья глянула на жующую Катерину.
– Ну, а что я ему скажу? – спросила Катя. – Да и как-то, ну не знаю… что я с ним с пьяным делать-то буду?
– Да не переживай! – обрадовалась Татьяна. – Я сейчас Ваське позвоню, он с пацанами к нему зайдет, а может, он и так не один, и скажут, что мы собираемся зайти. Они его и встряхнут, ты ж не одна к нему пойдешь, мы с Васей с тобой, – суетилась подруга. – Тем более раз вы не ругались, то вам и мириться не надо, он сам приглашал тебя и звонить, и заходить, так что чего тебе? Типа гуляли вместе и зашли к другу, и все! Катерина согласилась и пошла переодеваться. Таня пошла звонить. Сестренка навострилась с ними.
– А ты куда собралась? – строго спросила ее Катерина.
– Пойду погуляю, – огрызнулась сестренка, поняв, что ее с собой не берут.
Почти пожертвовала собой
Они вышли из подъезда, и Хвостик, делая вид, что ей очень куда-то нужно, пошла сделать круг вокруг дома, чтобы, обойдя его, вернуться в квартиру, а девчонки пошли к Владимиру. Катерина страшно переживала: пьяных она видела только на улице и, брезгуя и побаиваясь их, всегда старалась подобных личностей за километр обходить.
У подъезда их встретил Василий. Они поздоровались.
– Ну что? – спросила у него Татьяна.
– Нормально, у него сейчас Длинный, пошли.
Когда они подошли к Вовиной квартире, у Катерины подкашивались ноги. Василий позвонил.
– Кто? – спросили из-за двери.
– Хрен в пальто, – ответил за всех Василий. Дверь открылась. В дверях стоял по виду прилично выпивший Длинный.
– О-о-о, какие люди-и-и! – произнес он, подпирая косяк двери. – Проходим, проходим, сильвупле, мадмуазель… – и сделал приглашающий жест.
Василий вошел первым, за ним Татьяна, таща за руку Катерину. Длинный уперся руками девушкам в спину и подтолкнул их в комнату. В комнате висел плотной завесой сигаретный дым, но все стояло на местах, никакой разрухи или особенной грязи не было. Подняв глаза на входящих, Владимир встал им навстречу, но его качнуло, и он плюхнулся обратно в кресло, в котором сидел, не бритый и почему-то с мокрой головой.
– Привет! – сказал он и, отведя в сторону свободную от стакана руку, добавил: – Мы с пацанами немного выпили, воскресенье сегодня.
У Катерины отлегло, она боялась, что все выглядит гораздо хуже. А он ничего, ну да, пьяный, но вполне соображает.
– Проходим, проходим, не стоим, – подтолкнул Длинный девушек к дивану и пошел, открыл окно. Владимир со второй попытки встал и извинившись, шатающейся походкой вышел из комнаты, объявив, что он на минутку. Послышался звук воды в ванной.
– Пойду гляну, – сказал Василий.
Девчонки смущенно переглядывались, сидя на диване как два воробышка. Вернувшись через полминуты, Василий объявил:
– Все нормально, сейчас побреется и придет.
Татьяна заулыбалась:
– Ну видишь, доброе дело сделала, парня в себя привела.
Катерина распрямилась, закинула ногу на ногу и бессмысленно посмотрела в окно, в котором ничего, кроме пустого неба, не видно. Остальные дружно чокнулись и, чтоб врагам не досталось, выпили по полстаканчика винца. Длинный засобирался домой.
– Ладно, без меня дальше, – сказал он и ушел, тихо прикрыв за собой дверь.
Уже веселенькая Татьяна спросила:
– Наверно, мы тоже пойдем? – и посмотрела на Катю.
– Нет, – испуганно вскочила Катерина, – я одна с ним не останусь.
– Да ладно, я пошутила, – рассмеялась подруга.
В комнату вошел Владимир, он был гладко выбрит и раздет до пояса, извинился, достал из шкафа чистую футболку, натянул ее на себя и произнес все еще нетрезвым голосом:
