100 ВОПРОСОВ БЕЗ ОТВЕТОВ Военно-морской флот России. RUSSIAN Navy 100 unanswered questions
Восстановите пропорцию, Руслан Шамсудинович!
Второе доказательство «иной», то есть антимузейной атмосферы вокруг Вашего управленческого ядра: в разговорах с Вашими заместителями выясняется, что не все (то есть почти никто) из них знают, что письма, дневники, в т.ч. дневники путешествий и плаваний, воспоминания вышеперечисленных и неупомянутых начальников и директоров ЦВММ – Морского музеума и модель-камеры – ими велись, и записи эти в архивах имеются. Эти материалы в большой части изданы, и в ряде случаев даже при их жизни. И что некоторые из этих текстов (дневников и воспоминаний) были изданы и в советские и в досоветские времена…
И не знают Ваши заместители (оговорюсь, некоторые знают), кандидаты разных наук, что с 2011 по 2013 годы все эти воспоминания каждого из вышепоименованных мореплавателей, бывших сотрудниками нашего Морского музеума, объемом по 700—900 страниц оцифрованы энтузиастами и любителями отечественной истории и выложены в свободном доступе в интернете.
Ваши заместители книжки читают… и вышесказанное знают, но их «речи за десять шагов не слышны»*. Они другие книги читают и пишут другие. Согласно поставленным Вами задачам.
*– О. И. Мандельштам. Стихотворение «Мы живём под собою…» 1933 г.
Любовь к морским профессиям
«Вопросы без ответов»
В результате дефицита знаний по морской технической культуре и другим морским дисциплинам Вы попадаете в длительный «марафон» – «галерею вопросов без ответов», часть из которых размещена в первом издании книги – полной версии, где с фотоматериалами приведено около трехсот (300!) замечаний, неточностей по истории флота и технической части в вопросах вооружения и боевого обеспечения. А это значит, что музей не обеспечивает посетителей достоверной информацией в 300 случаях. Значит, музей «обеспечивает» посетителей недостоверной информацией…
Ситуация с «вопросами без ответов»: – имеются в виду письма Константина Смирнова, опубликованные в полной версии нашей книги вышедшей в свет в июле 2019 года), – вопросы, на которые Вы не реагируете уже четвертый год, /начиная с 2016-го/) парадоксальна: люди, посвятившие жизнь истории флота, как составной части нашего отеческого патриотизма, пишут Вам замечания, имеющие место в экспозициях музея. Вы, как единственный человек в музее, имеющий право на переписку, этих замечаний не читаете или по иным причинам на замечания, понижающие высокий статус музея, не реагируете. Замечания «накапливаются». К Вам выслано только одним кораблестроителем Смирновым К. К. тридцать писем с музейными ошибками, неточностями, «казусами», фактами позорного незнания истории флота и исторических документов. Стыдно нам, но видимо не Вам, ибо замечания Смирнова «стоят» в прежнем виде, без внимания и продолжают ужасать посетителей знающих, в отличие от Вас, историю флота и его вооружения.
Повторим: – Все сказанное представлено в полной версии настоящей книги, в части «Письма К. К. Смирнова в адрес Р. Ш. Нехая» и дает возможность и основание говорить о фактах недостоверной подачи музеем технических и исторических вопросов, нарушениях прав потребителя: потребитель получает «некачественную услугу» в виде недостоверной информации.
Как это стало возможным в единственном национальном морском музее России?
Что Вы думаете, эта цепь – цепь причинно-следственных связей зашла тупик и нас в тупик завела? Не зашла, не «завела». Отвечаем: исторической достоверностью при Нехае в музее не занимаются. Почему 30 писем и 300 замечаний К. К. Смирнова были не нужны и остаются без исправлений ошибок и изменений? В морском музее уже шестой год занимаются другими более важными вопросами: патриотической и воспитательной работой во все более и более широких масштабах занимаются, привлекая методы «массовости», маршевой оркестровой военной музыки, построений студентов в военизированной форме, с привлечением фанфар и приемов «большого голливудского шоу». С «наращиванием» количества выставок и плоскостных выставок в музее до 64 /по памяти/ за 2107 год, до 84 /по памяти/ за 2018 год. Выставка теперь готовится 22 дня (документы у редакции имеются), вместо 4—6 положенных месяцев. Даешь выставку за 10 дней? Как в старинной гуцульской сказке: «А две шапки из шкуры барана можно сшить?» – «Можно!» – «А три шапки из одной шкуры барана можно сшить?» – «Можно и три!» – «А пять шапок из шкуры одного барана можно сшить?..» – «Можно и пять».
Только «шапки», Руслан Шамсудинович, становятся негодными – маленькими – теряется смысл воспитательной работы молодежи и населения.
Смысл при таких «опережающих» темпах «обесценивается». Страдает все, и в первую очередь патриотизму нации в Вашем музее наносится все большая и большая травма.
Перечисленные методы «большого голливудского шоу» в 21 веке неизбежны. По этому пути идут все морские, и не только, музеи мира. Эта массовая организационная деятельность является данностью нашего времени. Мы – ДА! – этой массовой деятельности должны уделять «массу» внимания! И с этим мы согласны. Но, уважаемый Руслан Шамсудинович, наш с Вами корабль все еще Музей! Нельзя идти с угрожающим «праздничным креном на борт». Это приведет к неизбежному нарастанию крена, превращению «корабля» славы Русского флота в Эразмовский «корабль» и переворачиванию вверенного Вам «судна».
Восстановите пропорцию, Руслан Шамсудинович!
Объем писем Смирнова сегодня достигает 200 печатных страниц и 175 фотографий с подписями, разбором ошибок, источниковедческим обоснованием – указаниями на специальную литературу. Около 300 замечаний, адресованных Вам за последних три года.
Почему не отвечаете на письма посетителей музея, журналистов, например, М.Н.Золотоносова и иногородних русскоязычных граждан? Как такое стало возможно? По законам России на письма положено отвечать. Ответьте.
Смирнову не отвечают. А устно Смирнову сказано: «Не Ваше дело…»
Константин Кириллович, коренной петербуржец, строивший своими руками корабли и малые плавсредства, имеющий соответствующее техническое кораблестроительное образование, эрудированный и воспитанный человек, вынужден Вам на Ваше «Не Ваше это дело» отвечать: «Ошибаетесь, Руслан Шамсудинович, – мое».
«Это дело» – Ваше, Руслан Шамсудинович, и Смирнова, и всех тех, кто посещает музей, временные выставки ЦВММ и его сайт. Дело это – национальное! И бережете его, Руслан Шамсудинович, не Вы один. Дело это славное нация бережет. Но уж доколе это дело только «ВАШЕ», то уж, тогда, и книга эта «ПРО НЕХАЯ»…
В этом «научном и содержательном» Вашем ответе Смирнову «Не Ваше дело» хорошо просматривается Ваш стиль работы с сотрудниками и посетителями, Руслан Шамсудинович!
Горько то, что мы знаем итоги выхода настоящей книги в свет: Вы не прочтете эту книгу, и ничто в Вас не изменится, и Ваши начальники и заместители тоже эту книгу не прочтут. Им – вашему начальству в департаменте культуры МО РФ – и Вам лично, Руслан Шамсудинович, некогда. Важные и государственные дела занимают все ваше рабочее время…
Вот такие «итоги» написания и издания нашей книги нами прогнозируются.
Почему Вы на закрытые заседания коллегий морских музеев, презентации книг, научные конференции музейные никого, кроме приглашенных, не допускаете?
Ваши конференции «патриотически – закрытые мероприятия»?
– Всегда?
– Всегда!
Почему даже для сотрудников музея Вы создали такое постоянно действующее в музее постановление – «не пускать в конференц-зал на слушание докладов под страхом лишения квартальной премии»? За исполнением этого негласного (?) «распоряжения» строго следит «начальник режима» и еще два—три «особо доверенных» лица – инженер, пожарный и председатель второго музейного профкома, числящаяся в научно-экспозиционном отделе, в котором она, почему-то не работает, только зарплату получает исправно. Она – «порученец по особым делам»… И квартальной премии Вы в соответствии с докладной «начальника режима» лишаете, и фамилии лишенных за этот «проступок» в 2018 году мы можем назвать. Борьба за дисциплину – с сотрудниками? В подтверждение этих строк можем привести примеры лишения квартальной премии «за отлучку с рабочего места» на конференцию, проводимую в стенах ЦВММ в первом квартале 2018 г.
Константин Кириллович посещает ЦВММ как рядовой посетитель с 1971 года, и ему есть с чем сравнивать организацию экскурсионного дела «тогда» и «сейчас». Смирнов подарил музею 100 гигабайт специальной морской литературы – это колоссальная библиотека! В каждый новый свой визит в ЦВММ Смирнов передает в дар музею все новую и новую литературу в электронном виде.
Но, Вам, Руслан Шамсудинович не нужны эти книги и в списочный состав «ДРУЗЬЯ МУЗЕЯ» Константин Кириллович Вами не включен…
Константина Кирилловича Вы единственным ответом в письменном виде удостоили внимания, а устно обещали взять его на работу в ЦВММ. Но Ваш заместитель сказал Смирнову, что «мест нет».
Константина Кирилловича не пригласили в «Друзья музея», хотя такая «структура» в ЦВММ имеется. Когда он посещает Ваш музей, всегда передавая в дар в Е-виде собранные им книги, его поят чаем, и более никак применить его знания у музея «не получается»…
Почему это стало возможно при Вашем руководстве?
Можно перечислить элементы Вашего «бережного» отношения к сотрудникам, выращиванию новых и молодых специалистов, кадровой политике:
– Отсутствующая библиотека (не развернута с 2013 года) и отсутствующий интернет на рабочих местах научных сотрудников и экскурсоводов, и «мест нет» для желающих устроиться на работу в музей и одновременно большое количество «свободных» вакансий.
– Из экспозиционного отдела за полтора года 2017—2018 ушли шесть человек, и фамилии мы можем сообщить на суде чести. На офицерский суд чести – вот куда Вас необходимо вызвать. В экспозиционный отдел за последние 1,5 года пришли пять новых сотрудников, закономерно или подозрительно, но кроме одного никто из них ранее не имел опыта музейной работы.
– За этот период в музее сменились три заместителя по науке и два главных художника. Все заместители директора по науке были кандидатами наук (искусствоведения, философии, социологии /по памяти/). И среди них не было ни одного человека, имевшего флотский или армейский, офицерский профессиональный и жизненный опыт.
– В фонды (святая святых музея) берут людей «с улицы». Такого не было никогда! Фонды – особо оберегаемое музеями место, в них брали только людей с музейным опытом, проверенных на работе в «открытых» отделах.
– Последний раз молодые специалисты (историки и музейные работники) со студенческой скамьи распределялись в музей более пятидесяти лет назад – в 1957 году /по памяти/. С тех пор берут на работу в музей только «своих»: знакомых, родственников и т.д., безотносительно специальности. И в Ваши планы не входит изменить такое положение дел с молодыми специалистами.
«Элементы» Вашей кадровой политики можно легко продолжать, потому что людей, которых коснулась Ваша так неразумно применяемая «дисциплинарная длань», достаточно. Одни еще продолжают работать, другие «уволены по собственному желанию», по возрасту, без наград и почестей, проработав по 15, 20, 30 и более лет (есть и такие). Но они «не применяются» Вами, сидят по домам и через одного пишут свои исследования, воспоминания, потому что любят флот по-другому, не так, как любите его Вы: «Где мои статьи в журналах?» – цитата из «Сборника выражений Нехая». Сотрудниками замечен еще один «кадровый высокопрофессиональный ход» – всех, кто проработал в музее 4—5 лет, необходимо уволить под любыми предлогами». Чтобы в «жилах» музея не застаивалась «старая дурная кровь»? Или чтобы не вырастали знающие специалисты? Или Ваша кадровая политика – часть стихотворения Осипа Мандельштама: «Наши речи за десять шагов не слышны…»?
Кадровой политике музея мы планируем уделить отдельный раздел альманаха и рассмотреть в нем многие вопросы.
Почему Региональную общественную организацию ветеранов МВД Афганской и Чеченской войн Адмиралтейского района под председательством Игоря Дембовского не пригласили в «Друзья музея»? Члены этой организации в июне 2018 года выполнили условия вступления в «Друзья музея» – совершили бескорыстный поступок, подарив музею новую инвалидную коляску стоимостью более 6 тысяч рублей с передачей товарного чека. По условиям, разработанным Вами же, РОО, как дарителя более 5000 тысяч рублей, должны были включить в состав «Друзей музея», с предоставлением на один год /по памяти/ права бесплатного посещения ЦВММ одному или двум людям (друзьям). Первая инвалидная коляска у музея появилась за все время работы. А дарителей ЦВММ в Вашем лице не отблагодарил включением в состав «Друзей музея». Это упущение разве не нужно как можно быстрее исправить?
Вниманию любознательных читателей представляем наше собственное понимание «анатомии» случившегося казуса (с дарителями инвалидной коляски): в ЦВММ некому заниматься «друзьями музея». Эта работа кропотливая и для любого музея необходимая: так как «друзья» – люди состоятельные, они и дарители и спонсоры и меценаты. Здесь каждый музей проявляет свои дипломатические и культурные возможности, стараясь «закрепить» своих «друзей» в этом статусе надолго, желательно на многие годы. Но эту работу, как и работу собирательскую, ЦВММ, судя по случаю с РОО под председательством Игоря Дембовского и по другим имеющимся у нас документам, не проводит. Равно как не проводит и реальной закупочной политики. А ведь музей «приобретал покупкою» предметы истории и искусства, начиная с 1825 года, и в трудные послереволюционные годы (например в 1926-м), и в годы советской власти (то есть все время своего существования). Только начиная с 2013 г. мы не видим приобретений морского музея покупкою. А «видеть» этот процесс несложно: ЦВММ ежегодно представляет вниманию читателей сайта и своей газеты основные предметы, приобретенные дарением. Приобретенное дарением демонстрируется, а покупкою – нет. Значит, закупочная деятельность у ЦВММ с 2013 года отсутствует.
Этим двум вопросам («Друзья» и «Закупки») в нашей книге будет отведено специальное место.
Дарители инвалидной коляски – ветераны войн и сами по своему состоянию здоровья многие инвалиды, Ваш сайт, Руслан Шамсудинович, не обязаны посещать. О «Друзьях музея» они не знали. Их в друзья не пригласили по очевидной причине: музей работает по системе «ЗИС» («Звонки и Связи»). Но ни эти ветераны, ни досужие любители флота, такие как К. К. Смирнов и большой ряд других любителей и патриотов ВМФ (фамилии можем назвать), музею не нужны. Это не те «связи», которые Вы создаете или сохраняете.
Вам не нужны любители флота, они пишут письма и приезжают иногда из далеких и близких городов России и зарубежья, чтобы узнать о воевавших или служивших родственниках, или предложить музею архивы, или предметы своих умерших родственников. Это и многое другое приводит их издалека в Центральный военно-морской музей России.
В музей передаются книги морской тематики советского времени, часто весьма познавательные и представляющие собой библиографическую редкость. Все книги, вышедшие более 20 лет назад, являются по библиотечной классификации редкостью. К дарителям – чаще всего вдовам конструкторов атомных подводных лодок и офицеров подводных и надводных кораблей «уровнем» ниже капитана 1-го ранга – подчас не выходит никто: директор и его заместители заняты, начальник экскурсионного отдела в делах. С ресепшена, где до недавнего времени находился один из знатоков флота, а теперь, видимо, «не знаток», достойного сигнала «наверх» как не поступало, так и не поступает. Книги принимаются без счета – «навалом» работником ресепшена, без надлежащей регистрации и, конечно, без благодарственного письма и описи. Если литературу приносят директору в дар, все, в том числе вновь изданные, книги также не регистрируются, директором не читаются, через ПЯТЬ! минут они уже переданы секретарю, чтобы в кабинете директора не скапливались «посторонние предметы»…
Нам, пишущим эти горькие строки страницу за страницей, трудно удержаться в рамках «фактологических» и не давать характеристику методам работы руководства, равно как и самому руководству.
Из-за незнания истории флота Вы, Руслан Шамсудинович, попадаете в длительные разбирательства с посетителями и собственными сотрудниками, например, с высокопоставленными посетителями от военно-сухопутного ведомства в апреле /по памяти/ 2018 года на тему:
«Были или не были стиральные машины на „Авроре“ во времена Русско-японской войны 1904—1905 годов?»
Стиральные машины на «Авроре» были. Но «случай» этот в музее стал притчей во языцех не потому что Вы, как и высокопоставленные экскурсанты этого не знали, а потому что продолжали упорствовать, что «этого не могло быть». Вам недостаточно было справок, распечатанных из интернета, ни через один день, ни через один месяц (ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ ДЛИЛОСЬ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО), и тогда Вы собственной рукой на докладной записке, представленной в Ваш адрес, начертали: «Впредь непроверенных сведений не применять». Каких, Руслан Шамсудинович, «непроверенных»? Вами «непроверенных» – непрочитанных книг и сведений мы «впредь» применять никак не сможем. Просто читайте книжки по истории ВМФ или доверяйте своему старшему научному сотруднику, между прочим, практически единственному в музее, владеющему двумя языками… А себе самому мы Вам рекомендуем занести выговор, задним числом. Будь Вы человек хотя и не флотский, но знаток, с пятилетним опытом, а не только пятилетним стажем директорствования в музее военно-морской истории и военно-морского искусства, или еще не знаток, но жадно впитывающий все знания по морским дисциплинам, традициям и истории ВМФ, Вам бы прощали такие оплошности – человек не может знать всё. В составе музея немало знатоков флота, экспертов, научных сотрудников, людей с большим, чем у Вас, флотским опытом.
Но где они?
В «экскурсионном отделе» из 16 человек персонала нет ни одного экскурсовода с военно- или просто морским опытом, а ведь не так давно они здесь работали (где они?) … Руководит отделом армейский отставной офицер, также не имеющий опыта службы на кораблях и береговых частях флота.
Ваш заместитель по науке, находящийся в должности и два его предшественника, также не имели никакого отношения ни к гражданскому, ни к военному флоту. Впрочем, этой и другим составным частям проводимой в музее кадровой политики будет уделено внимание в отдельной главе.
Но знатоков флота, его истории и техники в России всегда было достаточно! Где они?
С ними разрушены взаимоотношения. Вами разрушены, Руслан Шамсудинович. Они Вас боятся, избегают… Они ушли из музея, равно как ушли и самодеятельные экскурсоводы и клубы катерников и подводников, и этим «потерям» мы тоже уделим внимание в книге.
Поскольку Вы «ни то, ни другое, ни третье» – не моряк, не любитель истории флота и не «собиратель» человеческих драгоценных «душ», каковыми, кстати, были Ваши предшественники (и мы о них тоже расскажем в разделе к книге В.Б.Морозовой – о сотрудниках музея с 1936 по 1990-е годы) – эти Ваши стирально-мыльные оплошности видят все, кроме Вас, обличенного властью и употребляющего власть и «единоначалие» по своему разумению.
«Начальник делает то, что умеет», – говорят о Вас умные люди в музее… Ваши недостатки и оплошности музея собираются вокруг Вас, как металлические опилки вокруг магнита, создают неуничтожимую девиацию и составляют неотъемлемую часть Вашей биографии и, к сожалению, музея тоже. Такое положение недопустимо для авторитета национального музея страны.
Ваши деловые качества и высокая личная энергия позволяют Вам и музею с честью и достоинством встречать и провожать любые проверочные комиссии, «круглые» и юбилейные даты, события внутримузейные и касающиеся всей истории Великой России. Но, определенно нужно быть тщательнее в составлении экспозиций (о чем большой специальный разговор еще впереди) и бережнее к людям.
По характеру приведенных фактов можно предположить, что у Вас нет профессиональных экспертов и знатоков дела?
Но знатоки морского дела и истории в музее есть!
Почему начальниками отделов нашего музея от смотрителей в 18 веке, через лиц выше названных, через еще не названых – Сарычева Гавриила Андреевича, Крузенштерна Ивана Федоровича, через все времена до и после переворотные «великооктябрьские-революционные» и даже в новодемократическое время после 1991 года, почему начальниками музея назначали мореплавателей, героев и ученых? Потом стали назначать капитанов 1-го ранга (Кулешов до 1973 г., Фатеев до 1986 г., Алёшин до 1991 г., Корчагин до 2004 г., Шидаков до 2008 г.). А потом в начальники (до 2013 г.) попал с должности завхоза гражданский человек Лялин!? Опозорил музей… И ситуацию (с 2013 г.) «исправили» генерал-лейтенантом танковых войск, политработником Русланом Шамсудиновичем… Вы, Руслан Шамсудинович, сорок шестой начальник среди плеяды руководителей Модель-камеры, Морского музеума, Морского музея, Центрального военно-морского музея с 18 по 21 век. Говоря «счетом американских президентов», Вы 46-й президент.
Филиал ЦВММ крейсер-музей «М. Кутузов». Машинное отделение.
Почему прервалась плеяда мореходцев?
«Уносит ветер золотое семя, —Оно пропало, больше не вернется.» ** – Осип Мандельштам. Стихотворение «Феодосия»1920г.«Пропала плеяда» мореходцев, героев и ученых, их более нет в России? Или просто в должности начальников ЦВММ их почему-то больше не берут?
Вы не были бы поставлены на место директора и занимали бы эту святую для каждого морского офицера должность, если бы не умели хорошо делать то, что требуется начальству свыше. Отсюда закономерный и единственный вывод-предположение: все безобразия, которые нами перечислены, не входят в тот идеальный образ, который начальство свыше требует от Вас!
Только что мы обнаружили «новое и небывалое»: от Вас («свыше») требуется совершенно иная деятельность!, а «безобразия», уже перечисленные (и еще не указанные) в тексте нашей книги, относятся к величинам «МИЗЕРНЫМ», в расчет департаментом МО РФ и другими надзирающими за деятельностью музея «комиссиями» не берутся, не рассматриваются, и никому из начальства или многочисленных проверок, так часто наведывающихся в музей, невдомек, что они (наши замечания) есть! Это говорит о профессиональном уровне надзирающих и проверяющих музей?
Стоп. Рассмотрение этих вопросов выходит и за рамки, объявленные названием нашей книги, и за рамки нашей компетенции. То есть «жираф большой, ему видней» (В. Высоцкий).
Но вопрос мы обозначим так: – что же требуют от музея в настоящее время «начальство свыше»?
«Почему во главе ЦВММ стоит не флотский человек?» – Потому что надежный.
Карта оборонительных фортов Кронштадта
Но всё меняется. И то большое внимание, что уделяется сейчас в ЦВММ благодаря руководству музея, деловым и энергетическим качествам Руслана Шамсудиновича и командования флотом не музейной работе, а работе с учащейся молодежью, заставляет нас предполагать, что в ближайшее время здесь будут введены штатные офицерские должности. А вот займут ли эти должности флотские офицеры – в этом мы сомневаемся.
Фрагмент из полной версии книги САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. 310 лет ЦВММ»
30 писем без ответов директору ЦВММ»
из 1-ой части книги – части «Практической»
В качестве иллюстрации к сказанному приводим несколько писем К. К. Смирнова.
Письма содержат вопросы и замечания Смирнова по экспозициям музея, неточностям, техническим и историческим ошибкам, приведшим к недостоверно подаваемой письменной и визуальной информации, вопросам строительства и вооружения флота, его действий, участия в событиях, материального обеспечения, технического и боевого снабжения, Письма к Р. Ш. Нехаю сопровождаются обширным иллюстративным материалом – 194 фотографии. Стилистика и пунктуация писем сохранена такими, как их, каждое в свое время, получал Нехай Р. Ш. от Смирнова К. К.: