– Как так? С чего бы это?
– Может. Вот я и была удивлена. Весь такой скромный, бедный, никому ненужный идальго-сирота, который носит на пальце стоимость особняка в Толедо. Ты скажи этой Мерседес и Элеоноре де Тораль, что вроде как ей подруга, что они упускают свой звёздный час. Мальчик уже повзрослел и его надо брать в оборот, пока он ещё ничейный. Потом уже поздно будет и бесполезно. Уже не им они, а он ими будет пользоваться благодаря своему влиянию и магии.
– Не буду я их просвещать. Сама поймёт, если не дура, а если дура, то зачем она нужна храброму идальго?
– И сказать нечего. Хотя с дурами мужчинам проще. Ты права, Эстель, ну что же, пойдём на занятия. Уже вечером будет многое известно, а Гарсия раз сказал, то обязательно ко мне зайдёт.
***
Ректор академии вёл меня широкими коридорами в ту часть замка, где находился факультет инквизиции. Ректор молчал, я тоже. Помолчим пока. Мы шли дальше по коридору и, крутя зелёное колечко на пальце, я готовился закрыться сильным щитом. Мало ли…
Инквизитор был сильным магом, ректор тоже, мне одному против них не устоять. Вот и кабинет Роберто Белларминни. Время вскипело, а в кровь хлынул адреналин. Ректор сделал два стука в дверь, и она распахнулась. Хмыкнув, Родриго Ариас де Кордона вошёл к инквизитору.
– К тебе гости!
Беллармини поднял голову от бумаг, встал и показал на одно из двух роскошных кресел, приготовленных для важных посетителей. Ректор тут же уселся в него, а инквизитор сел обратно. Я же остался стоять на ногах, так как мне никто не предложил присесть.
– Давно вас не видел, виконт. Очень рад снова с вами встретиться. Что вас привело в стены родной для вас академии? Простая ностальгия или что другое?
– Академия действительно стала для меня домом, – не стал я отрицать очевидное. – После всех скитаний по островами и морям Нового Света, я многое испытал в её стенах, но считаю, что только хорошее. К сожалению, тот срок, что я в ней провёл, был недолгим, а наш курс оказался сильно ускоренным.
– Весьма приятно, идальго, что вы так высоко цените учёбу в нашей академии, – сказал ректор. – Но всё-таки, что вы хотели нам поведать?
– Да-да, я хотел бы узнать от вас очень многое и даже просить помощи, но у сеньора декана и святого отца были ко мне вопросы. И я, как истинный сын святой католической церкви, а также учившийся на факультете морской инквизиции, хоть и морской, но всё же инквизиции, готов ответить на любые вопросы.
Инквизитор не дрогнул лицом ни в насмешке, ни в негодовании, он внимательно слушал меня, смотря в упор тёмно-карими глазами. Тоже мне – мужчина-вамп. На слабо что ли берёт? Я не принял вызова и опустил глаза долу, склонив голову и положив руку на эфес шпаги.
– Действительно, виконт, у меня к вам много вопросов. Хотелось бы узнать в каких вы отношениях с орденом Кающихся. У меня есть информация, что вы с ними весьма тесно связаны.
– Каюсь, святой отец! – не стал отрицать свою связь с орденом Кающихся. Наверняка меня кто-нибудь видел из вездесущих шпиков инквизиции.
– Меня действительно наняли люди ордена, но я об этом узнал слишком поздно, когда тот корабль, на который я нанялся шкипером, уже вышел в море и было слишком поздно разрывать контракт.
– То есть, я так понял, вас использовали втёмную?
– Я полагаю, что так, иначе они бы сразу сказали мне о себе.
– Интересно, мы проверим, но я склонен вам верить. ВЫ не первый попавшийся на этом и вашей вины нет. На вас указывают только косвенно, и всё же. А для чего вас наняли?
Отрицать было не только глупо, но и опасно, и следовало рассказать тот правдивый минимум, который можно было бы проверить.
– Сразу мне об этом не сказали, но после того, как мы чуть не погибли со всем кораблём от рук корсаров, я заслужил поощрение от отца Адана по прибытии на остров Коссиру. Именно этот остров был целью нашей экспедиции.
– Так вы видели лично отца Адана? – резко подался вперёд Беллармини. При этом он впился в мои глупые глаза цепким взглядом, но увидел в них только безбрежное море печали и сожаления.
– Да, он высоко оценил мои заслуги при морском бое с галерами, ведь там оказались не только корсары, но и неизвестный мне турецкий маг.
– Абу Насир, – прошептали тихо губы инквизитора. Я услышал, но промолчал. Мне-то какая разница, как его зовут. Он уже там, в своём райском гареме среди танцующих гурий. Видимо наслаждается всеми обещанными ему при жизни благами.
Возникла пауза, во время которой инквизитор тщательно обдумывал мои слова, а ректор настороженно смотрел то на меня, то на Беллармини.
– И что дальше?
– А дальше вот! – и, взмахнув рукой, я явил в очередной раз свою грамоту. Тут лучше всё говорить начистоту и сразу, утаивая незначительные подробности моего участия в приключениях на острове.
Пока ошарашенные этим пергаментом учителя внимательно рассматривали его, я наскоро придумывал свои дальнейшие приключения, чтобы они выглядели правдоподобно.
– Не может быть, – резко выдохнул Беллармини, но грамота по-прежнему висела перед ним и её можно было даже материализовать при желании. Поэтому никаких сомнений в её происхождении не было.
– Я бы даже сказал восхитительно. Это просто… просто у меня нет слов! Вы, идальго… – это уже ректор. – Ну как так, что же вы умеете делать такого, я не понимаю, – ректор ещё долго бесился, выплёвывая слова, как пулемёт. Я молчал, молчал и инквизитор. Наконец, он разразился словами.
– Орден Кающихся многое потерял буквально на днях. Боюсь, они ничего не смогут вам отдать, а кроме того, помочь с получением титула.
– Да?! Хотелось бы большего, но я привык к ударам судьбы. Буду искать другие возможности получить титул. Но продолжу свой рассказ. После того, как меня на острове отпустил отец Адан, я нанялся на другой корабль. Тот снова встретился с корсарами, мы разбили их, захватили награбленное, продали его на Сицилии, разделили деньги и снова в море.
Этим дело не закончилось, и мы опять встретились с корсарами и снова бой, в итоге мы оказались на Сардинии, где мне уже хватило денег на покупку небольшой собственной тартаны. На ней я уже приплыл сюда. И вот решил спросить у вас совета и попросить о помощи.
– Угу, а что делал отец Адан на острове?
– Не знаю. Он почти сразу ушёл в Чёрный замок, а я на следующий день уплыл с острова. Ходили слухи, что они ищут какие-то сокровища, но утверждать этого я не могу, потому как это лишь пьяные разговоры его людей. Мне пришлось сильно износиться в результате моих последующих приключений, но всё равно я остался в выигрыше. Мне хорошо заплатили. Среди спасённых нами из плена оказалось немало богатых горожан и горожанок. Этих денег мне хватит, чтобы купить небольшой боевой корабль, и я хотел бы попросить высокочтимую церковь помочь мне купить его и оформить в качестве первого судна морской инквизиции. Я ненавижу пиратов и готов с ними сражаться и днём в любое время, пока они не перестанут терзать берега Испании и Нового Света.
И ректор, и декан невольно переглянулись.
– Вы именно это хотели нас просить?
– Да, мне нужен корабль, я заплачу всеми деньгами, что скопил от различных приключений. Готов приобрести его за свой счёт, но мне нужна официальная булла католической церкви об объявлении личного судна боевым кораблём морской инквизиции. Чтобы я остался на службе.
– Гм, гм, гм. Я принимаю вашу просьбу и доложу о ней его святейшеству. Но есть ли у вас деньги, виконт?
– Да! Я смог скопить сто пятьдесят тысяч реалов, этих денег хватит, чтобы купить фрегат и вооружить его. Единственное, что стоит уточнить: прошу помочь с командой. Мне нужны люди отчаянные, готовые биться с пиратами не на жизнь, а на смерть, ни щадя ни себя, ни их. Они должны будут готовы рвать их хоть зубами и никогда не сдаваться.
Говоря эту речь, я здорово разозлился, вспомнив, как меня пытали, как измывались, как пытались убить. Глаза горели, пена скопилась в уголках рта, а рука, сжавшаяся на эфесе сабли, побелела от гнева.
– Спокойно, виконт, мы вам верим, верим! – ректор счёл за нужное подойти ко мне и сжать мои плечи с одобрением. – Мы знаем вашу историю и весьма ей сочувствуем. Вы сирота, который пережил многое. Потерял отца в море, а потом и мать от пиратов. Мы ценим такое рвение, а действия и желания только подчёркивают ваше достоинство. Я признаться сильно удивлён и обрадован вами. Вы – настоящий боец, и я от себя лично, буду ходатайствовать о получении вами титула графа. Хоть возможно это и дико прозвучит. Ваши слова и рассказ весьма интересны, но ваши боевые шрамы говорят сами за себя, а также ваш мужественный вид. Ни одна девушка не останется равнодушной при виде столь рано возмужавшего юноши. Успехов вам!
Беллармини тоже встал и сказал.
– Признаться, я весьма удивлён вашей горячностью, и в то же время весьма рад, что церковь получила в свои ряды ещё одного достойного и преданного ей служителя. Ваша просьба импонирует мне, и я доложу о ней обязательно. Если вы действительно готовы затратить собственные средства на это, то ваше предложение будет принято благосклонно святыми отцами.
– Но я ничего вам не обещаю, – подчеркнул он, – И в то же время успех этого предприятия несомненно будет гарантирован вашей горячностей и честностью. Я задал вам все вопросы, что хотел и по всей видимости, вы тоже. Это так?
– Да, падре, вы смогли всё узнать и без моих жалких потуг и рассказов.
– Что же, если уважаемый ректор нашей академии не против, то вы можете идти отдыхать. Вы заслужили, и можете не торопиться пока уезжать из академии. В течение недели я всё узнаю, и вы сможете попасть на приём к главе инквизиции в Испании, а также, что весьма возможно, и во дворец короля. Судя по вашим словам, вы в деньгах не нуждаетесь, а значит, сможете помочь королю пополнить его казну, а король соблаговолит помочь вам получить графский титул.
– Вы готовы?
– Всегда готов, – ответил я и щёлкнул каблуками сапог, звякнув при этом серебряными шпорами.
