Рядом громко треснул разряд, и голова парализованного монстра всего лишь на мгновение застыла перед моей головой. Этого ничтожного момента мне как раз и хватило, чтобы машинально ударить по ней водяным щитом. Тут же появившись, он оттолкнул морское чудовище назад, и оно с шумом рухнуло обратно в воду, подняв тучи брызг, взлетевших выше бом-брамселя.
Не успели брызги, поднятые с океана чудовищем, упасть обратно, как водяное копьё ударило ему в голову. Череп монстра выдержал это испытание, оно взревело и получило второе копьё прямо в глотку. Рык сразу заглох, но морская тварь осталась жива.
Всё вокруг затихло, я никого не видел, и не слышал, лишь только этот монстр стоял у меня перед глазами, символизируя образ Левиафана.
– Саблю! – заорал я и обрушил град новых ударов магией, изощряясь, как только мог. Удары причиняли повреждения монстру, но не убивали его. Эта битва могла продлиться ещё очень долго, если бы мне не принесли саблю.
– Штооорм! Штоорм! – мой дикий крик подхватил ветер и удар, усиленный магией клинка, разрубил монстра надвое. Из него полились какие-то чернила, мигом окрасив воду в чернильно-чёрный цвет. Скорее по наитию, чем по уму, я подстегнул магией движение корабля, и мы быстро выскочили из сферы действия чернильного пятна, которое обладало силой кислоты и смогло даже разъесть часть досок днища корабля. Весьма продуманный монстр.
Поднявшийся сильный ветер остудил горячность боя и привёл в чувство как нас с Алонсо, так и всю команду, откровенно наложившую в штаны от всего увиденного и пережитого.
Чернильное пятно осталось далеко позади, ветер крепчал, ожидался шторм, и корабль, послушный воле капитана, стал удаляться, минуя самый активный его фронт. Я уже чувствовал благодаря своим знаниям и амулетам направление и силу шторма. Дождавшись того, что корабль стал удаляться от него, я сказал Алонсо.
– Алонсо, ты когда начнёшь думать головой, а не своей задницей? Я всего лишь хотел поразвлечься, а тебе приспичило врезать молнией по первому попавшемуся морскому монстру. Ну, на хрена?
Сказано это всё было, естественно, по-испански и с испанскими идеологизмами, но суть моей тирады была именно такой.
– Так ты же сам сказал – врежь!
– Когда я тебе это сказал? Я сказал, пойдём рыбу глушить твоей молнией.
– А что, эта хрень была не рыбой?
– Смеёшься? Какая это рыба? Это морской монстр!
– Так монстр, разве, не рыба?
– Нет, не рыба, это животное.
– Как это животное? У тебя, Эрнандо, что-то всё перепуталось, это рыба. У неё и пасть, как у рыбы, и тело, как у рыбы, и воняла она, как рыба. Всё совпадает.
– Да хватит уже спорить, Алонсо. Ты, глупый барон, чуть не убил нас обоих своим нетерпением. Что, нельзя было подождать, когда появится обычная акула или косяк сельди либо ставриды? Что, надо было шарахать сразу же по первой попавшейся животине?
– Так ты сам меня просил и настаивал, чтобы врезать хорошенько по чему-нибудь и потом пожарить рыбу. И я давно не барон, а уже виконт и всё благодаря тебе, Эрнандо. Спасибо, что спас меня и себя в очередной раз.
– Ладно, всё. Ты упрям, как осёл, Перес, но я и сам виноват, тут твоя правда. Пойдём, выпьем мадеры в моей каюте и вспомним былое и своих однокашников по академии.
– Точно, я всегда за, только нужно дать возможность и команде выпить по кружке-две. Уж они обосрались, будь здоров!
– Команде по кружке. Приближается шторм и нам не нужно тут гульбищ. Я-то быстро протрезвею с помощью магии и тебя, оболтуса, тоже в чувство приведу, а вот с простыми матросами и солдатами будет сложнее, но выпить надо, пойдём.
– Пойдём, Эрнандо, вспомним и однокашников, и однокашниц, особенно эту Мерсе…
Я скривился, Алонсо заткнулся.
– Да ладно тебе, расскажешь мне, что да как, мы с тобой сейчас кровью повязаны. Друг друга от смерти спасли, я тебе расскажу, какую я красавицу повстречал. Глаз не оторвать, так и просится обнять.
– Ну-ну, – я скептически ухмыльнулся. – Небось, толстая, как корова, и черноволосая, как ведьма.
Алонсо не обиделся, была у него склонность к невысоким женщинам в теле.
– И вовсе нет. У неё светлые волосы, она стройна и мила, лучше твоей Мерседес даже будет.
– Мерседес больше не моя, её отец разорвал помолвку, – поделился я горестной новостью с другом.
– Как так разорвал? Совсем?
– Нет, наверное. Не знаю. Да хрен его знает, то ли разорвал, то ли послал, то ли обманул. Но меня отослали сюда, а её отправили по приказу короля учиться воевать, как сильного мага огня.
– Что у них там, парней, что ли, нет? Женщин и не используют совсем, так уж, когда совсем плохо.
– Вот это плохо, видимо, и наступило. Её забрали, меня послали. Я уже не удивлюсь, что папашка присмотрел ей знатного и богатого жениха. Я-то беден был, оборвыш и сирота. Да он же меня и спас в своё время. А тут дочь за меня отдать, не по чину будет. Мерседес, хоть и злонравна, но с красотой у неё всё в порядке. Да и фигурой святая Дева Мария её не обидела, жениха ей быстро найдут.
– Да, что есть, то есть, – подтвердил Алонсо. – Ну, ты не расстраивайся, помолвку-то ведь не разорвали насовсем, а только отложили.
– Вот-вот. Опять кошки заскребли на сердце острыми когтями, друг. Спасибо тебе, хреновый ты утешитель. Пойдём лучше выпьем крепкого вина, чтобы напиться допьяна. А если выпьем много мы, то и будем сильны, как львы. Море будет по колено, океан по пояс.
– Так твоя правда, Эрнандо, а ты можешь и складно говорить, недаром в тебя, всё же, Мерседес влюбилась.
– Не трави душу, брат!
Слегка покачиваясь на кривых ногах, мы спустились в мою каюту, где сразу же откупорили две бутылки превосходного красного вина.
Вино было из Испании и очень терпким на вкус. Немного похоже на саперави, но саперави было далеко до тонкого букета неизвестного мне винограда.
Быстро набулькав ароматной жидкости в оловянные кружки, мы стукнулись и сразу осушили свои чарки.
– Ещё?
– Ещё! – кивнул Алонсо.
Бульк, бульк, бульк, – заструилась живительная красная влага в кружки. Цок, – громко стукнулись они, и вино полилось в наши глотки ароматной терпкой влагой.
– Эх, хорошо!
– Хорошо, – согласился Алонсо, – но мало.
– Ты что, марафон решил тут устроить по опьянению? Кто первый напьётся, тот и выиграл? Я в такие игры не играю, Алонсо.
– Так и не играй, а мне налей. А то оно не успевает меня пьянить. Я как вспомню челюсти этого гада, так сразу трезвею.
– Точно, – я тоже вспомнил эти челюсти и сразу же набулькал полные стаканы. Две бутылки очень быстро закончились, а шторм только начинался. Можно было пить и дальше.
В углу каюты стоял маленький бочонок мадеры, купленной на острове. Встав, я принёс его ближе и, выбив из него пробку, стал цедить содержимое в наши кружки. Где-то после третьей адреналин постепенно отпустил нас, языки развязались, и мы стали уже нормально общаться. Но тут корабль резко накренился.
– Твою мать! То есть, Святая Дева Мария, помоги!
Бросив всё, я выбежал на палубу и успел схватиться за штурвал, который выпал из рук рулевого. Резкий удар волны, поднятой штормом, снёс его со своего места. Ухватившись за большое колесо штурвала, я выровнял корабль и ещё некоторое время управлял им, чтобы можно было вырваться из цепких объятий шторма. Наконец, корабль перестал накреняться и стал стремительно уходить от грозового фронта, который по моему недосмотру приблизился вплотную к нам.
