Покой средь маков
А война всё продолжалась. Запасы природных ресурсов стали неизбежно иссекать. Повсеместно воцарил неурожай, неминуемо приведший к голоду. Восторжествовали болезни и целые эпидемии, косивших молодое поколение. А тем временем на всех фронтах остатки более старого поколения перемалывали друг друга за веру в «Войну, которая положит конец всем войнам» – именно так многие политические деятели нарекли данный мировой конфликт, уверяя, что эта война станет последней в истории человечества, и тот, кто победит, станет свидетелем «новой, и ещё более прекрасной жизни в мире без всякого зла».
И ведь в этих заявлениях имелась доля правды – если не остановить эту войну, а продолжать, то в скором времени в мире не останется ни людей, ни средств для их существования, а значит не будет и никаких войн…
…Ранним утром третьего сентября 1920-го года в поместье фон Берх явился фельдъегерь{?}[военный посыльный] из военной комендатуры Лийбенхау и вручил А’Ллайс долгожданную повестку с приказом о её мобилизации.
Сказать, что девушка заждалась этого письма – ничего не сказать. Когда искренне посвящаешь свою жизнь военной службе, но не участвуешь в защите своей страны, над которой нависла угроза – волей-неволей начинаешь медленно сходить с ума от чувства своей… бесполезности и ненужности. Ведь девушка потратила на самообучение и специализированную академию в общей сумме семнадцать лет своей жизни, овладела множеством знаний о ведении войны и командованием солдатами, чтобы в итоге её четвёртый год к ряду держали в тылу? Непорядок…
Мысли об этом действительно сводили А’Ллайс с ума. И чтобы окончательно не рехнуться, и быть хоть как-то полезной своему государству, всё это время девушка помогала с подготовкой мобилизованных новобранцев на местном полигоне – благо, хоть это не стали ей запрещать.
Но всё же, наконец долгожданный ею момент наступил – А’Ллайс отправляется на войну. А если быть точнее, то на Восточный фронт, где и по сей день идут сражения между Рэйландским Райхом и Восотийским Царством.
Девушка быстро оделась, уложила в походную сумку предметы первой необходимости, сменную одежду, документы, а также памятные вещи – одной из таких вещей стала фотография семьи, сделанная незадолго то того, как А’Ллайс исполнилось 18 лет (сделать более свежую фотографию с тех пор так и не удалось).
Оставив на столе прощальную записку адресованную матери, А’Ллайс вышла на улицу и села на одну из ступеней крыльца. Впереди её приветствовали маковые луга и утренний рассвет – бледные лучи солнца, пытавшиеся прорваться сквозь тёмные тучи. Представший пейзаж непроизвольно навеял воспоминания о том, как когда-то давно А’Ллайс точно также покидала отчий дом, чтобы отправиться учиться на военного офицера. Дежавю…
Девушка не стала предупреждать обитателей поместья о своём уходе: матушка всё ещё спит, а прислуга отправилась в город, за продовольствием. Да, и, зная нрав матери – та непременно впадёт в уныние, польются рекой слёзы и посыпаться молебные просьбы одуматься и никуда не уезжать. Однако ехать – нужно. Страна в опасности, и А’Ллайс без устали твердила сама себе, что её долг, как военного офицера – защитить родные земли и свой народ.
Хотя… Всё же, как-то грустно и тоскливо дочери оставлять свою немолодую мать, без собственного должного присмотра. Но что поделать? «Долг зовёт»…
Несмотря на то, что стрелка подаренных Мэри часов перевалила за цифру «9», на улицах Лийбенхау было немноголюдно и тихо. Сказывалась ситуация в мире: почти всё мужское население всех стран находилось на фронте, а в тылу остались лишь женщины, старики и дети (хотя даже они уже подлежали частичному призыву и отправке на войну). Максимум, кого встретила А’Ллайс на пути в комендатуру, это несколько живых очередей, состоящих из девушек и ребятишек. Как правило, подобные очереди толпились перед продуктовыми лавками, где за пищевые талоны можно было выручить хлеб (испечённый из смеси самой дешёвой муки с малосъедобными примесями), мясо (в основном – солонина), овощи и фрукты (брюква, яблоки, ягоды и некоторые коренья), чай, кофе из желудей, а также соль.
Сами же талоны уже давно выдаются вместо зарплаты – критическая ситуация в виде затяжной войны и морской блокады дали свои последствия. Но не взирая на проблемы с обеспечением населения провизией, правительство упорно продолжало войну, и, казалось, даже не собиралось останавливаться. В подтверждение этому – бесчисленные агитплакаты и листовки с призывом бороться ради победы, ради будущего, ради конца всех войн. В один момент в подобной пропаганде утопли все улицы Лийбенхау, из-за чего особо находчивые граждане придумали этим листовкам альтернативное применение – растопка печей или замена подорожавшей туалетной бумаги. Но почти сразу все подобные действия стали наказываться статьёй «За антиправительственную деятельность»…
А вот и комендатура. За последние несколько лет А’Ллайс стала здесь частым гостем – по документам она являлась военнослужащим в чине младшего офицера, а потому имела полное право получать такие новости и сводки, которые не доступны простым гражданам. К тому же, девушка старалась узнать хоть что-то о своём отце и братьях. И до не давних пор ей это удавалось: она знала, кто на каком фронте находится, и кто в каком полку состоит. Например, отец и старший брат Эрнст, состоящие в 14-й пехотной дивизии «Вэллен», после завоевания Вэффлихана были отправлены на Западный фронт, воевать против флоарцев. Йохан и Харман же находились на севере Рэйланда и держали оборону важного города-порта Шлахтденрау, который страдал от многочисленных налётов объединённых морских эскадр тербийцев и новатеррийцев.
Однако в последнее время от всех них перестали приходить письма. Это тревожило, но с другой стороны, пока не было информации о новых сражениях в тех регионах, а поэтому уповать на самый худший исход было рано. А’Ллайс и её мать по-прежнему винят в этом молчании нарушенную логистику доставки военной почты.
Всё же, в моменты полного отчаяния, человеку нужно во что-то верить…
Как и значилось в повестке, А’Ллайс действительно отправляют на восток. Кроме того, оказалось, что её уже давно приписали к 22-й пехотной дивизии с величественным названием «Великий Кайзер» – звучит! Теперь осталось добраться до города Браттенфельда, в котором расположена командная ставка всего Восточного фронта, а уже оттуда до передовой и нужной дивизии, как говорят восотийцы, будет «рукой подать».
Расписавшись во всех необходимых документах, А’Ллайс получила комплект полевой формы, состоящий из: военное нижнее бельё, шерстяные подштанники и носки, чёрные штаны, тёмно-серые армейские резиновые сапоги до колена, рубашку из сукна, слегка потрёпанный серо-зелёный китель с оловянными пуговицами и красной окантовкой, чёрные перчатки с металлической пластиной, тёмно-зелёную шинель, синий шарф-платок, жетон с краткой информацией о носителе, а также полевую офицерскую фуражку. С виду и на ощупь одежда оказалась весьма удобной, да и надев на себя весь комплект (кроме шинели) экипировка не вызвала никаких нареканий. Разве что смутила бирка на воротнике кителя с чужим именем – «Эрика Паульс». Ответственный за выдачу формы человек сообщил, что это фабричная ошибка, после чего спешно срезал бирку, и принёс за данное недоразумение свои извинения. Не став придавать этому большего значения, А’Ллайс пожала плечами, взяла свой чемодан и зацокала подошвами новых сапог в сторону вокзала, благо до него пешком всего один квартал.
До вокзала А’Ллайс добралась всё также без приключений. Здесь было заметно оживлённее, чем в других местах города. Вокруг некогда гражданских паровозов, которые в настоящий момент конфискованы правительством и переданы под нужды армии, столпилось множество людей. В основном это были мужчины совсем юного или же, наоборот, преклонного возраста, а ещё люди с ограниченными возможностями – на фронт сейчас гребут всех без разбора, лишь бы закрыть бреши в обороне. Были на вокзале и женщины с маленькими, бледными, исхудавшими детьми – кажется, это семьи, что провожали на фронт своих отцов, мужей и детей.
– Эй, ну чего ты? Не плачь…
Молодой парень опустился на колено перед маленькой сестрой, стоящей возле матери.
– Обещай, что будешь слушаться матушку и во всём ей помогать, – продолжал говорить он, грустно улыбаясь и поглаживая юное личико девочки. – Хорошо?
– О-обещаю, – говорила девочка сквозь слёзы. – Н-не уезжай от нас…
– Не могу… – покачал головой парень.
– Отец в прошлом году тоже уехал, и всё ещё не приехал!.. – продолжала хныкать девочка. – Ты тоже не вернёшься?..
После этих слов на лице её матушки проступили слёзы, и она отвела взгляд в сторону. Юноша замолчал и поник головой. Он прижал к себе сестру в объятиях и сказал:
– Он вернётся. И я вернусь. Ты только… Будь сильной…
А’Ллайс отвернулась, чтобы не поддаться эмоциям. Сейчас весь вокзал был наполнен подобными сценами прощания солдат со своим близкими. Никуда не спрятать свой взгляд, нигде не укрыться от надвигающегося чувства тоски…
Девушка присела на кованную лавку, положила на колени чемодан, прикрыла глаза. Заморосил лёгкий осенний дождик, повеял прохладный ветерок.
– Вот ты где!
А’Ллайс резко открыла глаза и повернула голову в сторону знакомого голоса. К ней навстречу торопливо шла её матушка. Растрёпанные седые волосы, небрежно застегнутое платье, заплаканные глаза. Внешний вид явно говорил о том, что когда женщина проснулась и прочитала записку, то как можно скорее оделась и бросилась вдогонку за дочерью. Поднявшись с места, А’Ллайс без лишних слов крепко обняла свою мать.
Девушка почувствовала, как стремительно стало намокать её левое плечо. Матушка плакала – нет, скорее, даже рыдала. Рыдала и молчала, не зная, что сейчас сказать. Не знала, о чём говорить, и сама А’Ллайс. Поэтому обе родственницы просто замерли на краю платформы в цепких объятиях, в единой тоске.
Казалось, что это будет длиться вечно… если бы над вокзалом не раздался длинный, протяжный свист, оповещающий о готовящейся отправке паровоза. Подошедший командир состава приказал мобилизованным солдатам выстроиться в линию.
– Пора, да?.. – прошептала матушка сквозь слёзы.
– Д-да… – точно так же отозвалась А’Ллайс.
– Пообещай, что останешься сильной, несмотря на все трудности… – продолжила говорить её мать.
– Обещаю…
– Обещай, что вернёшься домой…
– Обещаю…
– Фельдфебель фон Берх! – послышался голос командира состава. – Вы нуждаетесь в отдельном приглашении? Бегом в строй! Время поджимает.
– Да ладно тебе, Мариус, – раздался рядом с ним другой мужской голос. – Пусть родные попрощаются по-человечески.
Матушка А’Тринн посмотрела на свою дочь так, словно видела её в последний раз. Налюбовавшись своим чадом, женщина чутко поцеловала её в лоб и крепко прижала к груди. Дочь понимала, что мать не хочет её отпускать, но ничего не может с этим поделать. Это было очень тяжело…
– Я люблю тебя, моя дорогая А’Ллайс… – проговорила матушка А’Тринн чуть дрожащим голосом. – Ты моё самое большое счастье… Береги себя… И прости меня за всё то плохое, что я могла тебе когда-то принести…
Глава 4. Где заканчивается человечность
«Убита группа дипломатической миссии Рэйланда», «Власти Вэффлихана отрицают свою причастность к гибели рэйландских дипломатов», «Кайзер Вильдельманн поставил ультиматум», «Рэйланд наносит ответный удар», «Король Спловиц взывает царице Василисе с призывом о помощи»…
Именно так пестрили названия всех, без исключения газет оставшегося позади 1917-го года, когда посланная от Рэйландского Райха дипломатическая делегация, прибыв в Ройленбург, столицу Вэффлихана, была безжалостно расстреляна группой неизвестных вооружённых лиц на глазах у многотысячной толпы. Это поистине ужасное событие повергло весь мир в шок и заставило его затаить дыхание, замереть и ждать лишь одного – возмездия Рэйланда. Ведь правительство Райха, словно подозревая (или даже зная о приближение чего-то страшного) в последние несколько лет до этого события упорно занималось модернизацией своих войск, что позволило им стать государством с самой многочисленной и сильной армией на всём Центральном континенте. И теперь, когда маленький Вэффлихан остался один на один против мощи жаждущего правосудия Рэйланда, весь мир, ждущий исхода, наконец получил своё: на следующий день после трагедии Рэйландский Райх вторгся в Вэффлихан и всего лишь за пять дней захватил и аннексировал все его земли. И пока Восотийское Царство, ближайший и единственный союзник Вэффлихана, объявлял агрессору войну и начинал мобилизацию своих войск – Рэйланд в спешке вывозил с оккупированных территорий самое ценное, что в них имелось: виоллэнскую руду. Ценнейший для любой промышленности – в первую очередь военной – материал, которым были богаты вэффлиханские земли.
Назревала война двух гигантов: Восотийское Царство против Рэйландского Райха. Но многие страны, в особенности ведущие мировые державы и империи, решили не стоять в стороне и принять участие в неизбежном конфликте. Весь мир в одночасье разделился на два лагеря: Коалицию мира и Союз империй. И никто не остался в стороне. Каждое, даже самое маленькое государство выбрало свою сторону, свой лагерь.
И все эти мировые сотрясения произошли не столько из-за желания сохранить на земле спокойствие, сколько из-за потребности в собственной выгоде: правило современного существования и доминирования было простым: в чьем распоряжении передовые технологии, тот и правит на мировой арене. А для создания и производства этих технологий была необходима виоллэнская руда, огромные запасы которой Рэйланд прибрал к своим рукам вместе с территориями, где добывались её последние залежи.
Коалиция выбрала путь разгрома Рэйланда и его союзников, после чего поровну разделить столь желанный драгоценный трофей. Те, кто примыкал к Союзу, претендовал на получение руды как союзную помощь от Рэйланда. Никто уже не сомневался, что масштабного военного конфликта мирового уровня было не избежать, и потому ставили на кон всё: армии, резервы, добровольцев, бросали все деньги на разработку мощного вооружения и оснащения. И никого из правителей не волновали неизбежные потери и разрушения, главное – победа, которую каждая из сторон конфликта намеревалась достичь любой ценой. А что будет после, уже мало кого интересовало…
И вот, третьего сентября 1917-го года грянул гром. Завершившие свою мобилизацию войска Восотийского царства отправились в наступление на спешно возведённые оборонительные рубежи Рэйланда в захваченных им землях.
В ответ на это Султанат-Рмуш и Соединённые Земли Ойстиланда, члены Союза империй, отправили львиные доли своих армий в юго-восточную часть Восотийского Царства, чтобы восотийцы разорвались на несколько фронтов и ослабили натиск на Рэйланд.
В свою очередь рэйландцы, пусть и не без усилий и достаточно серьёзных потерь, смогли отразить наступление восотийцев, и уже готовились пойти в полномасштабное контрнаступление, но тут им в спину ударили члены Коалиции – Республика Флоаре и Тербийская Империя.
Флоарцы ударили массированными атаками по западной границе Рэйландского Райха, в надежде создать бреши в их мощной обороне для последующих наступлений, в то время как тербийцы организовали высадку войск на его северные побережья.
Однако Рэйланд не зря считался самым сильным военным государством на континенте. Пусть ему и пришлось экстренно перебрасывать часть своих войск с востока на запад, тем самым поставив крест на контрнаступлении в Восотийское Царство, но всё же ему удалось отбить атаку неприятелей: флоарцев отбросили глубоко в их же тыл, а остатки разгромленного тербийского десанта погрузились в уцелевшие единичные корабли и уплыли обратно на свой остров.
1918-й начался с попыток обоих сторон конфликта привести в действие свои резервные планы. Союз империй выбрал тактику полного разгрома Восотийского Царства и закрытия восточного театра военных действий, чтобы сосредоточить все свои силы на западном. Для этого было сформировано три ударные группировки: «Ось-Рэйланд», «Ось-Рмуш», «Ось-Ойстиланд», которые намеревались пробить оборонительные рубежи восотийцев и прорваться к столице, древнему городу-крепости Императрицыну. А для обороны своего «западного тыла» Союз организовал систему мощных укреплений и траншей, а также оставил рядом с рэйландской столицей Рэйнбургом внушительную защитную группировку «Ось-Армада», которая в случае новой агрессии со стороны Коалиции могла быстро переместиться к участкам боестолкновений для оказания поддержки союзным силам.
Коалиция же решила действовать так же, как действовал Союз в прошедшем году, – заставить противников разорваться на множество фронтов, а затем уничтожить ослабший от распределения своих войск по всему континенту Рэйланд. Для этого тербийцы – строители самых мощных военных кораблей и обладатели первоклассных адмиралов – отправили часть своего флота на Южный континент для захвата колоний противника. План частично удался, поскольку Ойстиланд отправил небольшое количество своих войск для обороны и не смог сдержать удар. И вот, когда в штабе Коалиции уже праздновали победу на южном фронте, неожиданно для всех в войну вступила Апания – небольшое, но весьма сильное королевство, расположенное на южном краю Центрального континента и которое с очень большим опозданием избрало своей тактикой присоединиться к Союзу. Объединённый флот Апании и Султанат-Рмуша отправился на разгром вражеских кораблей, в то время как их сухопутные войска вовремя подошли на подмогу колониям Ойстиланда. Эти события ознаменовали собой открытие нового, Колониального театра военных действий.
И теперь чаша весов ушла на сторону и без того мощного и обеспеченного по последнему слову техники Союзу империй. Казалось бы, исход войны был предрешён… Но в игру вступил новый могущественный участник – Объединённые Провинции Новотеррии. Расположенная на Западном континенте страна вечно ищущих выгоду торгашей во главе с бизнесменами, уставшими снабжать ту или иную сторону конфликта в зависимости от их успеха на фронтах, и решившие наконец встать в один ряд с теми, кого они считали более привлекательными партнёрами и покупателями – ОПН вступила в Коалицию мира. Войска новых членов Коалиции высадились сразу в нескольких участках Центрального континента: на северное побережье Флоаре, где объединились с флоарцами и тербийцами для готовящегося наступления; в Восотийском Царстве, чтобы помочь с обороной растянувшегося фронта; а большую часть флота было решено отправить на захвате Султанат-Рмуша.
Война разразилась с новой силой: по всему миру прокатилась волна масштабных битв и сражений, побед и поражений, подвигов и смертей. Но все потери были не зря – фронты сдвинулись. Рэйландский Райх, не сумев выдержать огромного натиска сразу с двух сторон, вывел войска из захваченного Вэффлихана, вернувшись к своим изначальным довоенным границам, где была расположена линия непреступных оборонительных рубежей и крепостей. В итоге им удалось установить совместную новотерр-восотийскую наступательную операцию, а также удержать западную границу. На Колониальном фронте и в Султанат-Рмуше успех закрепился за Союзом империй – ему удалось защитить свои территории, а также почти полностью уничтожить прибывшие силы противника. И за все эти перемены в войне странам пришлось заплатить страшную цену: миллионы погибших солдат и мирных жителей, сотни разрушенных городов и тысячи уничтоженных поселений…
Не сумевшие добиться дальнейших значимых изменений на фронтах, правители отдали своим солдатам единственный верный, как им казалось, указ – вырыть по всем фронтам окопы и непроходимые линии обороны. Поэтому весь 1919-й и начало наступившего 1920-го для солдат прошли однообразно – ото дня в день сидя в траншеях, и предпринимая редкие попытки атаковать позиции друг друга…
Охватившая весь мир война, которую все намеревались завершить за несколько месяцев, затянулась и перешла в стадию «холодной».
Первые два года, ещё казавшейся «стремительной» войны, прошли относительно «успешно», в настоящих битвах и сражениях в городах и крепостях… Но вот последующие третий и, уже идущий полным ходом четвёртый год, войска обоих сторон конфликта провели и проводят сидя посреди обезображенных полей, в сырых и холодных траншеях, обмениваясь артиллерийскими обстрелами, взаимными атаками на позиции, а также обоюдно умирая от голода, холода, и болезней…
Теперь, чтобы наконец завершить проклятую всеми уцелевшими людьми войну, в ход шло всё без исключений: начиная от ядовитых газов и беспощадных огнемётов, заканчивая стальными гусеничными крепости – «танками». Войска применяли все известные ранее так и совершенно новые тактики и планы, предпринимали дерзкие вылазки и отважные атаки, солдаты погибали, но перед этим старались забрать с собой на тот свет как можно больше бойцов противника. Мораль – забыта. Честь – мертва. Долг – на последних издыханиях.
Смерть за ресурсы и гордыню, которую правители продолжают именовать не иначе как «война за справедливость» или «война, которая положит конец всем войнам», раз и навсегда изменила нас и наш с вами мир, который уже четвёртый год подряд горит в огне устроенного нашими же руками апокалипсиса… И несмотря на это, война продолжается. Никто не хотел уступать и признавать своего поражения. Правители считали делом чести завершить начатое любой ценой, полностью наплевав на то, что ресурсы для их производств не вечные, а новые солдаты не рождаются с нужной скоростью.
Разве Коалиция не знает, что виоллэнская руда, за которую они уже заплатили и продолжают платить страшную цену, почти закончилась? А Союз империй? Им же попросту не хочется терять завоёванные земли, и для их удержания они готовы пожертвовать всем, даже остатками своих народов, чем они продолжают успешно – в отличие от самой войны – заниматься…
Армии без конца худеют от смертей солдат и плохого пополнения? Выход нашёлся – в войска стали призывать совсем ещё молодых и пожилых мужчин, незанятых женщин без детей, инвалидов и престарелых штабных резервистов. Началась нехватка вооружения? На помощь пришло собранное чуть ли не на коленке эрзац-оружие, больше походившее на необтёсанные палки с привязанными к ним водопроводными трубами. В тылу и на передовой царит голод? Оказывается, что недавно умершие лошади, собаки, кошки, крысы и даже листья с древесной корой вполне себе годятся в пищу.
Что-то не устраивает в сложившемся образе новой жизни или, может, усомнился в правильности действий своих правителей? Милости просим встать у запачканной кровью стены и закрыть глаза, но перед этим снять всю свою одежду – она ещё может пригодиться тем живым, кто продолжает сражаться в «войне, которая положит конец всем войнам»… И теперь скажите мне хоть кто-нибудь – нужно ли нам всё это? Хотим ли мы продолжать убиение собственной планеты и наших соседей, которых на нас натравили точно такие же бессовестные мерзавцы, что и наше с вами «правительство»?
И когда в ваш дом постучатся правительственные поборники с целью забрать ваши последние крошки или вас самих, чтобы отправить на верную смерть, подумайте – надо ли вам это?..
Г.З., специально для газеты «Новая эра».
– И как это пропустили в печать?..
Отложив сложенную газету в сторону, А’Ллайс посмотрела в окно мчавшегося на всех парах паровоза. Вдалеке пролетали силуэты опустевших из-за войны деревень. И чем ближе к линии фронта располагались поселения, тем тише в них было: жители в таких местах в срочном порядке оставляли свои дома и перебирались поглубже в тыл, в города. Там и безопаснее, и работа имеется, на которой можно получить продуктовые карточки и прочие предметы первой необходимости.
Только вот людям, не понаслышке знакомым с сельской жизнью, устроиться на какой-либо завод или фабрику было почти невозможно. Таких отправляли на созданные вокруг тыловых городов посевные поля и сады, чтобы в распоряжении страны (и в первую очередь – армии) были злаковые культуры, овощи и фрукты. Растительные продукты были не только богаты витаминами и полезными минералами, но также, будучи высушенными или концентрированными, могли храниться достаточно долгое время, что было особенно важно при снабжении далеко углубившихся в оборону противника войск, доставлять питание, которым являлось ещё той задачкой.