Не русские идут

Серпухов

Данилин

Данилину исполнилось сорок восемь лет.

За два года, истекшие с момента столкновения с магистрами и жрецами Союза тайных Орденов мира, он стал витязем Рати Рода Русского национального Ордена (РуНО), возглавил ГОР – группу оптимизации рисков военизированной структуры РуНО, имеющей название «суд отложенной смерти» – СОС, и смог приблизиться вплотную к состоянию мастера жизни, какими были волхвы.

СОС, при всей своей одиозной высокопарности, рассматривал себя как порождение внутреннего времени российского суперэтноса, психического хранителя народной духовности, и ставил целью не только и не столько террор в отношении подонков, убийц, коррупционеров и негодяев всех мастей, сколько в первую очередь формирование такого вектора развития событий, чтобы исчезали стимулы античеловеческого поведения и максимально сохранялась структура и естественная динамика российского этноса, позволяющего жить свободно всем другим народностям и нациям на территории России. Естественно, при условии отсутствия у них криминально-властных амбиций.

К этому времени Андрей перебрался с женой в Серпухов и возглавил там Федерацию русских народных игр, одновременно став руководителем регионального отделения ВВС – возрождённой вечевой службы РуНО. Зоной ответственности для него как для витязя Рати стал центральный регион России, Москва и Подмосковье, наиболее коррумпированная и криминализированная часть страны, требующая постоянного «медицинского» вмешательства.

Млада родила двойню, мальчика и девочку.

Мальчика назвали Фомой, девочку Анфисой.

С тех пор жена Данилина превратилась в «наседку» и с удовольствием занялась воспитанием детей. Предполагалось, что до пяти лет она будет воспитывать их сама при участии просветителей РуНО, а потом отдаст детей в Школу Шерстнева, где ими займутся духовные наставники ВВС.

Млада расцвела, перестала прятаться от мира, превратилась в женщину, желанней которой для Данилина никого не было. Он видел её стремление стать необходимой ему и сам стремился каждую свободную минуту проводить с женой и детьми.

Друзья не отстали от него. В том смысле, что не разбрелись кто куда, а продолжили свой путь в Духовно-Родовой Общине, проявив настойчивость и упорство при достижении поставленной цели – стать защитниками России. Они встречались, хотя и не часто, продолжая поддерживать дружеские отношения.

Владислав Тарасов возглавил службу СОС, переехал в Калугу, где официально занял пост заместителя начальника УВД города. Его жена Яна тоже родила двойню – Улю и Ромашку. Из Министерства иностранных дел России ей пришлось уйти, но она об этом не жалела и тоже с удовольствием отдалась новой роли – матери и жены.

Гордей Буй-Тур остался в «профилактории», как шутя называли ППП – подразделение профилактики и пресечения преступлений, стал воеводой и занял должность заместителя директора дома отдыха в Благоеве, представлявшего на самом деле базу ВВС. Он остался единственным, кто так и не нашёл себе подругу жизни, способную разделить его радости и печали.

Кондиций оба не потеряли, несмотря на все полученные раны и стрессы. Два года с ними занимался витязь Рати Рода Лихарь, сумевший одолеть магистра Ордена Раздела Махаевски в прямой схватке, и теперь Тарасов и Буй-Тур сами могли инструктировать бойцов любого спецназа, постигнув многие тайны древнерусских воинских искусств. Недалеко было то время, когда они должны были пройти посвящение в витязи.

Данилин вспомнил последнюю свою встречу с Белым Волхвом.

Сварг заговорил с ним как с равным, ещё раз обратив внимание Владислава на деятельность РуНО в целом и его подразделений – СОС и ППП – в частности. Подчеркнул, что задачи по ликвидации лидеров сект и бандформирований, «пастухов» Союза тайных Орденов, и даже пресечение преступлений не являются приоритетами деятельности вечевой службы Рода. Самыми важными оставались задачи формирования корневых, глубинных, истинно российских систем управления государством и организация системы воспитания подрастающего поколения.

– Уже работают Союзы славянских общин, – осторожно заметил в ответ на это Данилин. – И правильные школы… я имею в виду школу Шерстнева.

– Этого недостаточно, – сказал Сварг, в светлых глазах которого то и дело сквозь решительный высверк проступала печаль. – Даже внутри наших общин проросли сорняки иных идеологий, носители которых мешают нам жить и развиваться. Их надо выявлять и…

– Уничтожать.

Белый Волхв улыбнулся.

– Перевоспитывать.

– Я должен перейти в другую область заботничества?

– Ты возражаешь?

– Нет, но у меня много нерешённых проблем. Не лично моих. Хотя, если вы прикажете…

– Я не приказываю, витязь, просто прошу обратить внимание на твои другие возможности. Ты воспитываешь двоих отроков, и у тебя, я слышал, неплохо получается.

Данилин невольно улыбнулся.

– Жена воспитывает. Я просто не мешаю.

– Рад за вас. Бросать свои занятия не следует, ещё придётся драться с чёрными колдунами, я знаю. Однако надо думать и о будущем иного уровня.

– Я понял, Владыко.

Этот разговор случился ещё в мае, а потом Данилин узнал, что Сварг ушёл. Что это означало, догадаться было нетрудно, однако не хотелось верить, что хранитель древних родовых традиций и знаний больше не появится, не придёт на помощь в трудную минуту.

Зазвонил телефон на столе.

Данилин очнулся от воспоминаний, взял трубку; в данный момент он находился в своём кабинете президента федерации. Благодаря усилиям заботников местной славянской Общины в новом офисном здании напротив Собороной горы федерации выделили несколько помещений, после чего она и заявила о себе всей стране, объединив множество спортивных организаций подобного типа в провинциальных городках глубинки России. Уже два года в Серпухове проводились народные чемпионаты по городкам, стеночным боям, силовым единоборствам, по играм в лапту и поисковым играм. И всё больше людей принимали в них участие.

– Андрей Брониславович, – заговорил в телефоне голос Белогора, – нужна твоя помощь.

– Я готов, – не сразу отозвался Данилин. – Когда подъехать?

Владимир Владимирович Белогор возглавлял корпорацию нанотехнологий «Ком-С» и одновременно являлся пресветлым князем РуНО, контролирующим деятельность образовательных систем Ордена. То есть он по сути был прямым начальником Данилина.

– Приезжать ко мне не надо, в Серпухов сегодня завернёт Всеслав Антонович, он и расскажет о своих проблемах.

Голос князя был, как всегда, ровен и тих, но Данилин почуял дуновение тревоги. Что-то случилось в епархии Родарева, первого князя РуНО, занимающего пост начальника двенадцатой базы Управления спецопераций ФСБ, иначе он не попросил бы Белогора дать ему в помощь витязя из другого подразделения. Но уточнять свои догадки Данилин не стал.

– Хорошо, Владимир Владимирович, я понял.

– Слава богам. – Голос Белогора пропал.

Данилин положил трубку, глотнул холодной воды с лимоном, унимающей жажду, подошёл к окну.

Окна кабинета выходили на площадь, и Андрей невольно залюбовался Троицким собором за восстановленной белокаменной стеной кремля.

Серпухов как древний стратегический форпост Московского княжества известен был с тысяча триста двадцать восьмого года. Но Серпуховский кремль, получивший сначала дубовые стены, начал строиться лишь во второй половине четырнадцатого века, а в шестнадцатом стал белокаменным: камень добывали неподалёку от города, поэтому стены кремля и соборов на его территории были полностью сложены из натурального белого камня, а не из кирпича, как в других местах России. Троицкий собор заложили в семнадцатом и достроили в восемнадцатом веке. В нынешние времена в нём располагался филиал историко-художественного музея, известного и далеко за пределами Серпухова. Данилин посещал музей дважды, и ему нравился торжественно-строгий облик собора, хранящего память иных времён.

Телефон зазвонил снова.

Это был Родарев:

– Здрав будь, витязь.

– Быстро ты, – покачал головой Данилин. – Только что звонил Владимир Владимирович. – Спохватился: – И ты здрав будь, князь.

– Занят?

– Готов к труду и обороне.

Родарев хмыкнул:

– Я всегда относился к тебе с опаской: больно легко ты откликаешься.

Данилин засмеялся:

– Ко мне правильно относятся только мои враги. Друзья относятся ко мне неправильно: я – лучше.

Родарев снова хмыкнул:

– Буду рад оказаться в кругу твоих друзей. Не отвлеку сильно, коли заявлюсь к тебе через тридцать минут?

– Ни в коем разе, до пятницы я совершенно свободен.

Родарев хмыкнул в третий раз, оценив шутку: он тоже помнил незабвенный советский мультфильм про Винни Пуха, – и выключил связь.

В кабинете Данилина он появился ровно через полчаса. Пожал руку хозяину, огляделся.

– Уютно у тебя. Как работается?

– Нормально. Пить хочешь? Жарко на улице. У меня есть минералка и соки.

– Нет, спасибо. Меньше пьёшь – меньше хочется. Не возражаешь, если я прямо к делу?

Данилин выжидательно посмотрел на гостя.

Родарев был среднего роста, но жилист, подвижен, ощутимо силён и энергичен. Стальные глаза его улыбались редко, хотя он умел и пошутить, и ответить на шутку. Он сел напротив Андрея, остро глянул на него – как иголкой уколол.

– Прости, что вешаю на тебя свою проблему, но ситуация требует нестандартных решений, а ты подготовлен лучше всех моих ребят. Да и язык знаешь.

– Русский?

– Английский, – не принял шутливого тона князь.

Данилин внутренне подобрался.

– Извини. Слушаю.

– Надо выехать за границу.

Данилин помолчал.

– На мне строительство новой школы…

– Понимаю. Как говорится, если сейчас не строить новые школы, завтра придётся строить новые тюрьмы. Повторюсь, я долго подбирал кандидатуры на задуманное одоление, остановился на тебе. Откажешься – придётся искать другого исполнителя.

– Не придётся.

– Хорошо, закончили с прелюдиями. С магистрами Союза тайных Орденов ты уже знаком. Твой нынешний уровень позволяет контактировать уже с более мощными носителями идеологии СТО – жрецами. А они не зря зачастили в Гренландию.

– Куда? – невольно удивился Данилин.

– Наша разведка заметила там посланцев Геократора ещё два года назад. Потом накопились данные: примерно раз в месяц в гренландских городках Нор и Канак появляются странные люди, контактирующие либо с лордом Акумом…

– Главой Синедриона? – проявил знание ситуации Данилин.

– Либо с самим Тивелом, Кондуктором Социума, как его называют в Геократоре, – закончил Родарев. Помолчал и добавил: – Где работают наши люди. Главное, что отмечена таинственная активность жрецов в этом районе, льды которого скрывают следы нашей древней родины.

– Гипербореи.

– Абсолютно верно. Мы посылали туда разведчиков, последний раз – в мае этого года. Все они погибли. Понимаешь, о чём речь?

– Ты хочешь, чтобы я отправился в Гренландию.

– И выяснил причины интереса Синедриона и Геократора к этому острову. Вполне вероятно, жрецы нашли вход в патерниаду.

– Прости, куда?

– В сеть тоннелей, сооружённых ещё гиперборейцами десятки тысяч лет назад. Мы имеем сведения, что тоннели эти объединяются в особую систему – патерниаду – и ведут к Оси Мира, то есть к скважине, соединяющей полюса Земли.

– Если вы знаете о существовании тоннелей…

– То почему не ищете входы в систему? – усмехнулся Родарев. – Ищем, друг мой, уже который год, но пока все найденные штреки упираются в завалы или в глубинные озёра. А нам очень хотелось бы пройти под океаном к Оси Мира и посмотреть, что там оставили наши предки. Возможно, легенды о бел-горюч камне-Алатыре имеют под собой основание.

Данилин задумался, не спеша отвечать.

– Я плохо знаю Гренландию. Сколько у меня времени?

– Как всегда, его нет совсем. Могу дать сутки на изучение материала.

Данилин снова задумался, мимолётно представив лицо Млады: она привыкла к его частым командировкам, но вряд ли обрадуется новой.

– Мне нужен полный интенсионал по Гренландии и по наблюдению за Синедрионом.

– Вот. – Родарев подал Андрею блестящий стерженёк флэшки. – Здесь всё, что нужно. Потребуется дополнительная консультация – свяжешься с информбазой по своему консорту. Экипировка – по обычной схеме на базе в Благоеве. Последний наш разведчик оставил под Канаком беспилотный модуль «одуванчик», что облегчит твою задачу. Со спутников управлять им тяжело, надо подобраться поближе. Впрочем, наши спутники над Гренландией не летают. По косвенным данным мы можем судить, что в районе Туле обнаружен странный объект. Нужно подтверждение. Вопросы?

– Зачем жрецам тоннели?

– Хороший вопрос. Думаю, они давно пытаются завладеть древними знаниями и артефактами гиперборейцев и атлантов, погребёнными подо льдами Арктики и Антарктиды. С целью перехвата управления цивилизацией. Последняя попытка перехвата в России провалилась два года назад, но едва ли это остановит жрецов Геократора и Экзократора.

– Нас ждёт новая война?

Родарев поморщился.

– А разве война когда-нибудь заканчивалась? Она принимала разные формы, и только. Самое плохое, что мы по-прежнему проигрываем чёрным силам на главных фронтах: их оружие на основе формирования искажённых систем ценностей, навязывания инородных идеологических установок, инородных культурных отношений, инородного образа жизни действует безотказно и продолжает торжественное шествие по России. А мы только-только начинаем осознавать пагубность массового увлечения молодёжью Интернетом, распространения духовного «наркотика» в виде фантастических боевиков типа «Всеминутный дозор», «Особо опасен» и «Враг», только-только начинаем продвигать свою идеологию на основе традиционных общинных систем.

Данилин поднял бровь.

Князь заметил, усмехнулся.

– Извини, тебя убеждать не надо, ты и сам всё это видишь. Итак, завтра встречаемся у Степаныча, он подготовит всё необходимое для похода. Нет?

– Да! – твёрдо сказал Данилин.

Поздно ночью он закончил изучать предоставленный князем материал, забрёл на кухню в одних трусах, достал из холодильника бутылку айрана.

В коридоре прошелестело, и на пороге появилась Млада в ночных шортиках, без верхней блузки. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом Данилин строго сказал:

– Сударыня, вам не стыдно бродить по окрестностям в таком виде? У вас всё видно!

– Стыдно – не у кого видно, – со смехом проговорила жена, – а у кого нечего показать.

Данилин фыркнул.

Млада бросилась к нему на шею.

– Почему не ложишься? Уже три часа.

– Сейчас лягу. Мне завтра утром рано… то есть сегодня уже надо уезжать.

– Надолго? – огорчилась она.

– Может быть, на недельку.

– Я страшно соскучусь!

– Я тоже, но ты ведь знаешь, что без необходимости я никогда никуда не уезжаю.

– Далеко?

– В Москву, – сказал он почти убедительно.

Млада отодвинулась, вглядываясь в его лицо широко раскрытыми тревожными глазами.

– Ну чуть подальше, в Гренландию. – Андрей погладил жену по волосам.

– Я чувствую, что это опасно.

Он улыбнулся, потянулся к её груди губами, и она снова обняла его за шею, прижалась всем телом…

Двадцать первого июня, в канун местного праздника Уллортунек (самого длинного дня), в десять часов утра Данилин сошёл с трапа самолёта в аэропорту Нуука, столицы Гренландии, одетый, как обычный клерк среднестатистической компании. У него и документы были оформлены на имя немецкого франчайзера Фридриха Герберштейна, представителя компании «Хорьх УПС», специалиста по «закупке моржового клыка для нужд зубного протезирования». Никакой поклажи у него не было, только современный бокс-офис размером с портфель, в котором лежали бумаги, подтверждающие его статус, и прочие документы компании.

Разумеется, такой компании не существовало, но она была официально зарегистрирована в Сети, как и другие подобные ей виртуальные корпорации, поэтому проверить её наличие было трудно, отследить связи и того трудней, а Данилину для его миссии требовалось всего два-три дня.

Нуук (старинное название – Готхоб) располагался на западном побережье Гренландии, на небольшом полуострове у подножия горы Сермитсиак. Население его едва достигало четырнадцати тысяч человек, поэтому он представлял собой самую маленькую столицу планеты. Основан город был в тысяча семьсот двадцать восьмом году норвежским миссионером Хансом Егеде, а название Готхоб – с инуитского «Добрая надежда» – получил от коренных обитателей острова, откликнувшихся на проповеди Егеде.

Ко времени появления Данилина Готхоб-Нуук представлял собой своеобразный винегрет старой европейской архитектуры с её невысокими домами в стиле оригинальной гренландской школы и безликих жилых кварталов, построенных по блочному принципу, с редкими современными зданиями из бетона, стали и стекла.

Данилин с удовольствием прогулялся по кварталу Колонихавнен – историческому ядру Нуука, постоял в толпе туристов возле дома Егеде, в котором ныне располагался зал приёмов местного парламента, полюбовался на церковь Савур-Черч со статуей основателя города напротив, на Арктический сад, церковь Ханс-Егед-Черч, университет Илисиматусарфийк. Все эти старинные сооружения были сосредоточены на двух улицах между госпиталем имени королевы Ингрид на юге, Гренландским колледжем на севере и почтой Санта-Клауса на юго-западе, поэтому Данилину потребовалось на ритуальный обход достопримечательностей города не больше двух часов.

Конечно, экскурсию он совершил не ради удовлетворения эстетических потребностей, а для выявления структуры наблюдения, для чего настроил себя соответствующим образом. Однако, судя по ощущениям, никто за ним пока не следил. Можно было двигаться дальше.

В три часа дня по местному времени он сел на электроход «Катуак» вместе с двумя группами говорливых и шумных туристов: одна была из Италии, другая из Франции. Наутро судёнышко доставило их в Кекертарссуак, располагавшийся на южном мысу залива Диско. На самом деле это был не залив, а пролив, но северная часть Диско постоянно была блокирована льдами, поэтому этот обширный водоём представлял собой настоящую «страну айсбергов», по которой курсировали в разных направлениях сотни ледяных гор.

Данилин не стал бродить с туристами по местным буеракам, а сразу направился в мэрию города и зафиксировал там своё появление как «агент по закупке моржового клыка». Затем дождался теплохода «Суиссун» и отправился вместе с одной из групп – итальянцы пошли дальше на север – в Упернавик. Поскольку он был немцем по паспорту, то старался держаться с немецкой чопорностью и с экспансивными итальянцами общался редко. Его попытались разговорить, потом поняли, что он зациклен на «моржовой кости», и отстали.

В Упернавике документы туристов впервые проверила пограничная служба, хотя таможенный и пограничный контроль они уже проходили в Нууке.

Данилин привёл себя в полную боеготовность: проверка документов явно была провокационной, потому что теплоход отправлялся в Канак, где располагалась американская военно-воздушная база. Стало ясно, что за всеми прибывающими на остров ведётся умелое наблюдение, а наиболее подозрительные личности, такие как «агент по закупке моржового клыка», проверялись с особой тщательностью. Возможно также, что и контрразведка Геократора принимала в этом участие, контролируя всю территорию Гренландии.

Документы у Данилина, то есть «герра Фридриха Герберштейна», были в порядке, хотя пограничный капрал и запросил коллег проверить «агента компании „Хорьх УПС“ по своим каналам.

Проверили, вернули паспорт и бумаги.

Данилин холодно откланялся, не теряя бдительности. Он всё время чувствовал на себе чей-то внимательный взгляд, поэтому вёл себя предельно сдержанно, с изрядной долей снисходительного высокомерия, по-немецки. И продолжал сканировать пространство вокруг сферой внечувственного восприятия, пока не обнаружил источник беспокойства: к его костюму оказалась прицеплена «блоха» – сверхминиатюрная видеокамера, созданная по нанотехнологиям. Кто её прицепил и когда, Данилин вспомнить не мог, да это и не имело значения. Если бы не его экстрарезерв, видеокамера осталась бы необнаруженной, а его миссия – проваленной. Теперь надо было рассчитывать каждый свой шаг и каждый жест, потому что уничтожать «блоху» было нельзя. Это сразу показалось бы подозрительным тем, кто камеру активировал.

Двадцать четвёртого июня вошли в бухту Аванерсуак, на берегу которой распростёрся четырёхкилометровой полосой город Канак.

Данилин сразу почувствовал «запах» радиоактивности в бухте и вспомнил обзорную статью о Гренландии: в шестьдесят восьмом году прошлого века под Канаком разбился о льды залива американский бомбардировщик «Б-52» с ядерными бомбами, и радиоактивный фон здесь так и остался повышенным.

В сущности Канак, он же Туле, с населением всего в полторы тысячи человек, являлся факторией, а не настоящим городом. Лишь расположенная практически в черте фактории военно-воздушная база с отстроенными коттеджами для офицеров и придавала эскимосскому поселению видимость города.

Поскольку началось лето, туристам, прибывающим в Канак, не надо было предъявлять air attach, то есть разрешение на посещение города и авиабазы от датского посольства или командования базы, и Данилин порадовался этому обстоятельству: лишнее «засвечивание» перед контролирующими органами ему было ни к чему.

Он сошёл на берег в толпе оживлённых «макаронников» (итальянцы и на борту теплохода вели себя экспрессивно), осмотрелся и направился к мэрии Канака, чтобы честно оповестить местных чиновников о цели своего прибытия, а также попросить содействия.

Определив место установки «блохи», Данилин снимать её не стал, лишь изредка как бы невзначай прикрывал видеокамеру то локтем, то рукавом куртки, то бокс-офисом – чтобы наблюдатели привыкли к временной «слепоте».

В мэрии он щедро поделился своими грандиозными планами заготовок моржовой кости и китового уса, и ошеломлённые чиновники городка посоветовали ему обратиться в Сьорапалук, соседнее эскимосское поселение, жители которого охотились на моржей и тюленей.

– Транспорт дадите? – обрадовался «Фридрих Герберштейн», недвусмысленно доставая бумажник, туго набитый сотенными еврокупюрами.

Чиновники переглянулись, и один из них, лет шестидесяти, с аккуратной седой бородкой и бакенбардами, поманил гостя за собой.

На пороге небольшого одноэтажного здания мэрии с флагом Гренландии на коньке крыши он показал на двухэтажное красное строение на другой стороне площадки, на крыше которого висел уже датский флаг:

– Там есть офис туристической компании «Суиссун», которая организует восьмидневные походы в Сьорапалук. Присоединяйтесь к первой же группе, и вас отвезут в факторию на оленях.

– Сердечное спасибо, – сказал Данилин, протянув седобородому сотенную купюру. – Премного благодарен.

Его английский нельзя было назвать совершенным, ну так он и не был англичанином, а всего лишь немецким гражданином, впервые попавшим так далеко на север.

– Только купите себе туркомплекс «урс», – посоветовал сотрудник мэрии, обрадованный возможностью хоть на пару минут избавиться от рутинной размеренной работы. – Температура на побережье не поднимается выше минус пяти градусов, в этой курточке вы замёрзнете.

– Непременно куплю, – пообещал Данилин, который не боялся никаких морозов, умея поддерживать терморегуляцию организма в пределах от минус сорока до плюс пятидесяти градусов Цельсия.

В компании «Суиссун» его приняли радушно и пообещали включить в состав первой же группы любителей северной экзотики, которая должна была прибыть в Канак на следующий день.