Отряд-5

© Евтушенко А. А., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Глава первая

– Воздух! – заорал Хельмут. – Справа на три!

Тело повиновалось мгновенно. Сразу же, как только до ушей долетел крик Дитца. Никто из них уже давно не целился на расстоянии до тридцати метров. А то и до пятидесяти. Стрелять навскидку и попадать научила война и профессия военных разведчиков. Последующая непростая жизнь закрепила навык.

«Адова Хильда» – плазменная винтовка, бьющая высокоэнергетическими импульсами, сравнимыми по своей разрушительной силе с 37–45-миллиметровым артиллерийским снарядом, словно приросла к плечу и кажется естественным продолжением рук.

Палец мягко нажал на спуск.

Отдача толкнула в плечо. Короткая ослепительная молния сверкнула за срезом ствола и в то же мгновение впилась точно в морду атакующего с воздуха дрона.

Вспышка, треск, и дымящиеся остатки боевого робота свалились на брусчатку.

Тут же, слева, дважды подряд выстрелил Дитц. Чей-то крик боли утонул во вспышке огня и грохоте взрыва. Кровавые ошмётки вылетели из чёрного провала входных дверей. Правильно. Лучше выстрелить, перезарядить и снова выстрелить, чем светить фонариком и спрашивать: «Кто тут?»

Краем глаза Велга заметил мелькнувшую в окне второго этажа на другой стороне улицы чёрную фигуру. «Адова Хильда» дёрнулась в руках. Осколки стекла с глухим звоном посыпались вниз, ударились о тротуарную плитку, разлетелись на десятки острых брызг. Фигура исчезла, оставив после себя в воздухе продолговатый ребристый мячик гранаты.

Саша увидел гранату выпукло и чётко, как на объёмном цветном фото. «Ф-1», «лимонка». В такие моменты время иногда замедляется в буквальном смысле. Сейчас как раз такой момент.

Граната выкрашена в зелёный цвет. Значит, боевая. Время до подрыва – 3.2–4.2 секунды, о чём лейтенанту Красной Армии Александру Велге не нужно вспоминать, эти сведения накрепко отпечатаны в подкорке.

Он не думал, попал или нет в чёрную фигуру за окном и каким образом «лимонка» оказалась в воздухе, если он не заметил момента броска. Он действовал.

Граната казалась словно подвешенной на невидимом парашюте. Судя по траектории движения, примерно через полторы секунды или даже меньше она ударится о край тротуара рядом с ними. И обер-лейтенант вермахта и старый друг Хельмут Дитц её не видит.

Сбивать старого друга наземь и падать рядом?

Невидимый парашют уже в двух с половиной метрах от земли.

Плохой вариант, они слишком близко, а разлёт осколков у «Ф-1» приличный.

Попытаться отбросить выстрелом?

А если рванёт? Плазменный заряд – не пуля, последствия непредсказуемы. Да и нет гарантии, что он попадёт. Даже с такого расстояния.

Метр до земли.

Решение пришло интуитивно.

– Падай! – теперь уже заорал Велга.

Одновременно толкнул Хельмута в плечо, резко ускорил шаг и с размаху ударил по гранате носком ботинка. Словно лет двенадцать назад по зоске[1] в московском дворе.

Ботинок хороший, крепкий. Водонепроницаемый и огнеупорный. Отлит по ноге и способен выдержать чёртову уйму километров по любому бездорожью. Мечта, а не обувь, никакой самый лучший яловый сапог с ним не сравнится. Не говоря уже о кирзовом. Но шестьсот граммов ребристого чугуна – это вам не лёгонькая зоска.

Резкая боль пронзила ногу.

Граната, кувыркаясь, умчалась прочь по высокой дуге.

Велга упал, где стоял, сжался в комок, инстинктивно прикрыл голову руками (пусть лучше осколок перебьёт предплечье, чем проломит затылок).

В отдалении пыхнул взрыв, похожий на громкий хлопок.

Осколки секанули по булыжнику, плитке тротуара и стенам домов, но все мимо.

Кажется, пронесло.

Рука Дитца хлопнула Велгу по плечу:

– Подъём, камрад!

Они пошли дальше. Винтовки у плеча, пальцы у спусковых клавиш, глаза смотрят, уши слушают. Но теперь Велга заметно хромал на правую ногу. «Если и не перелом, то серьёзный ушиб – точно, – подумал он. – Но хорошо я по ней врезал всё-таки, от души».

– Как ты? – не поворачивая головы, отрывисто спросил обер-лейтенант вермахта.

– Терпимо, – ответил лейтенант Красной Армии.

– Уже скоро.

– Знаю.

Проезжая часть улицы была аккуратно выложена брусчаткой. Недавно шёл дождь, поэтому брусчатка мокрая и скользкая. В который раз Велга порадовался, что они в спецботинках, а не сапогах. И в защитно-маскировочных комбинезонах сварогов поверх формы – чертовски удобных, меняющих цвет и даже фактуру под окружающую среду. Если в таком упасть в кучу осенних листьев и набросить на голову капюшон, то не всякий опытный взгляд различит с нескольких метров, где кончаются листья и начинается человек. От тех же осколков на излёте, удара ножа и пистолетной пули они тоже спасают. Стоящая вещь. Им бы такие в сорок третьем, а ещё лучше в сорок первом… Хотя, кому это – им? Отряду? Так в нём русских и немцев поровну, если считать только мужчин. Это сейчас они друзья и действуют заодно, а тогда воевали бы в этих сто́ящих вещах друг против друга. И что? Те же шансы – пятьдесят на пятьдесят. Нет уж, забыли. К тому же кончилась война давным-давно, и кто в ней победил – известно. Без всяких боевых инопланетных комбинезонов, а также инопланетного и прочего чудо-оружия, к слову.

Вот и площадь.

Квадратом – трёх-четырёхэтажные дома. По две, перпендикулярные одна другой, улицы с каждого угла. Посередине – чахлый скверик с пустым фонтаном и несколькими скамейками. На долю секунды взгляд задержался на двух обнажённых мраморных женских фигурах в центре фонтана (левая рука обвивает бёдра подруги, правая держит над головой плоскую чашу) и скользнул дальше в надежде обнаружить хоть какое-то движение.

Ни души.

Даже голубей и крыс не видно. Кажется, город вымер или давно покинут жителями. Теперь здесь только враг, которого необходимо уничтожить. Потому что иначе он уничтожит тебя.

Не сговариваясь, Велга и Дитц разошлись в стороны, вжались в проёмы дверей, внимательно оглядывая площадь и выискивая опасность. И она не заставила себя ждать.

В отдалении возник и усилился низкий, пробирающий до костей и последнего нерва, гул. «Словно армада «юнкерсов» на подлёте, – успел подумать Велга. – Сейчас вывалятся из-за облаков, и начнётся свистопляска…»

Запертые арочные ворота второго с левого края дома на противоположной стороне площади разлетелись в щепки, и оттуда выплыл аппарат, вид которого недвусмысленно заявлял о его единственной цели – убивать. Крестообразная платформа-корпус в серо-коричневых камуфляжных разводах, с приплюснутой угловатой башней посередине. У башни два, спаренных вертикально, ребристых ствола, ещё два по бокам поменьше и какой-то полупрозрачный вращающийся, толстый цилиндр сверху. Отчего-то этот цилиндр не понравился Велге даже больше, чем стволы, которые тоже вряд ли были приспособлены для подачи по ним горячего шоколада и сладкой газированной воды. Ни гусениц, ни колёс – лишь непонятные чашеобразные наросты на четырёх концах платформы-корпуса. Боевая машина (а какая же ещё?) парила над землёй на метровой высоте и медленно, но неотвратимо двигалась к ним.

«Не иначе, антиграв, – подумал лейтенант, – не похоже на воздушную подушку или реактивную тягу. Мусор в стороны не летит. И пыль. Хотя пыль прибита дождём… Значит, грязь». Аппарат, ломая тонкие деревца (здесь то ли ранняя весна, то ли поздняя осень, снега нет, и деревья стоят голые), завис точно над пустым фонтаном, прямо над плоской чашей, которую держат, соблазнительно изогнувшись, две мраморные девушки. Повёл стволами, словно принюхиваясь…

«Сейчас шарахнет. Нет, в лоб её не взять. Стоит высунуться – тут же засечёт и врежет так, что сапог не останется. Точнее, ботинок. Без разницы. И отступать некуда – тоже заметит. Этот крутящийся «стакан» на башне сверху… Наверняка какой-то сканер, мать его! Где-то я уже видел похожие. Гляделка и нюхалка. Не удивлюсь, если работает в куче диапазонов. Значит, первым делом нужно выбить глаза и лишить нюха. И как это сделать?»

«Крыша, – пришёл ответ. – За твоей спиной дверь. За дверью – лестница, которая наверняка выведет тебя на крышу. И Хельмута тоже, потому что за его спиной похожая дверь».

Велга поймал взгляд Дитца, большим пальцем левой руки (в правой – стволом вверх – «Хильда») показал на дверь за спиной, затем им же и глазами – вверх.

Друг Хельмут чуть кивнул – понял, мол.

Хорошо, что двери подъездов тут не закрыты на замки.

Велга ухватился за ручку двери, потянул на себя ровно настолько, чтобы протиснуться, скользнул в подъезд. Здесь был полумрак, пахло старой краской и деревом. Тоже старым. Отсюда, мимо деревянной, крашенной чёрной краской лестницы, расположенной впереди и слева, наверняка можно попасть во внутренний двор. Вон и вторую дверь видно. А из двора, через чёрный ход, в другой дом. И уже оттуда – на другую улицу, параллельную этой. Очень удобно, если нужно бежать, спасаться от погони. Но Велге спасаться не надо. Ему надо как раз на лестницу.

Ступени едва слышно поскрипывали под ногами. «Это хорошо, – подумал он. – Всегда хорошо, когда меньше шума». Хотя он бы предпочёл, чтобы вообще ничего не скрипело. Но будем благодарны судьбе и за такие маленькие радости.

Второй этаж… третий… вот и дверь на чердак. И здесь не заперто, везёт.

Пригнувшись (дверь низковата для его роста), Велга шагнул в пыльный сумрак чердака, секунду неподвижно постоял, позволяя глазам привыкнуть, осмотрелся, прислушался. Тихо, никого нет. Даже голубей, как было уже замечено (интересно, кстати, куда они подевались – съедены изголодавшимися за войну гражданами?). Только с площади доносился всё тот же гул. Значит, враг по-прежнему там, ищет кого бы убить. Ага, вон и чердачное окно.

Он легко выбрался на черепичную крышу, дальше по скату – на конёк, аккуратно, но быстро переставляя ноги, побежал по коньку до высокого декоративного фронтона, выходящего на площадь. Фронтон как раз достаточной высоты, чтобы скрыть его за собой. На крыше соседнего дома слева он заметил Дитца. Немец долговяз (метр девяносто, не шутка), и фронтон на его доме пониже. К тому же сам дом расположен под другим углом к площади – так, что от её центра часть крыши, возможно, просматривается. Поэтому Хельмут согнулся в три погибели и старался бежать не по самому коньку, а по противоположному от Велги скату. Это труднее, и Дитц слегка отставал от Саши. Но ненамного.

Прячась за выступом фронтона, Велга дождался, когда друг Хельмут займёт удобную позицию и знаками показал, что сначала нужно постараться уничтожить вращающийся «стакан». Хельмут кивнул, соглашаясь, вытащил из бокового набедренного кармана гранату и продемонстрировал Велге. Теперь, соглашаясь, кивнул Саша. План верный: сначала лишить машину зрения и тут же, пока не опомнилась, постараться убить. Их гранаты легче той же «Ф-1» граммов на сто пятьдесят, но гораздо мощнее. Среднего боевого робота выводят из строя на раз – проверено.

«Раз, два, три», – выбросил три пальца вверх Велга (по-немецки – большой, указательный, средний), тут же вскинул «адову Хильду» к плечу, выглянул из-за фронтона. Посмотрел вниз через прицел. Грозная машина чуть сместилась влево и поднялась выше, но в целом по-прежнему представляла собой отличную мишень.

Они выстрелили одновременно, и «стакан» на башне разлетелся в пыль. Тут же по длинной пологой дуге полетела вниз граната Дитца. Ей лететь дольше, поэтому Велга, активировав взрыватель (дважды сильно вдавить утопленную в корпусе кнопку), секунду выждал и только затем отправил в полёт свою. И тут же присел спиной к фронтону.

Двойной взрыв слился в один. Выждав ещё пару секунд, Велга привстал и осторожно выглянул.

Вот теперь совсем другое дело. Корпус грозной машины бессильно раскорячился на земле (один конец «креста» и вовсе обломился, отлетел в сторону), башня потеряла центровку и съехала набок. Оба главных ствола уткнулись в землю, а тех, что поменьше, и вовсе было не видать. А фонтан – надо же! – целёхонек. И хорошо, жаль было бы эту красоту испортить. Хоть и пошловатая красота, прямо скажем, и не живой скульптор девушек этих обнажённых из цельного куска мрамора высекал, а всё равно жаль.

Велга посмотрел на часы. На всё про всё ушло четырнадцать минут двадцать восемь секунд. Нормальный результат. Не самый выдающийся, но вполне приличный. Хотя позавчера они с Хельмутом уложились в четырнадцать семнадцать. Но там был не город, а лабиринт, он попроще, и вообще у нас тут не Олимпийские игры, мы сюда не за рекордами отправляемся.

Прислонившись к фронтону спиной, он закинул винтовку на плечо, выудил из нагрудного кармана сигарету и зажигалку, прикурил. Сделал две затяжки. На соседней крыше курил Хельмут.

Ударил колокол, означающий, что время, отведённое на выполнение тренировочного задания, вышло. Велга и Дитц спокойно докурили, загасили окурки, бросили их вниз на площадь (роботы-уборщики подберут) и отправились на выход.

Велга давно перестал поражаться возможностям Пирамиды – уникального и фантастического во всех смыслах сооружения, воздвигнутого неведомыми Хозяевами один миллион двести тысяч лет назад и оставленного ими же «всего» через десять тысяч лет. Предположительно в те доисторические времена Хозяева контролировали все значимые миры (читай – миры с разумной жизнью) в галактике Млечный Путь, и Пирамида была одним из инструментов этого контроля.

И ещё каким инструментом!

Если Пирамида располагалась на планете с разумной жизнью, она легко могла быть подключена к каналам Внезеркалья – особым внепространственным туннелям, способным практически мгновенно перенести путешественника куда угодно, если речь шла о планетах, наделённых разумной жизнью (наличие каналов Внезеркалья являлось характерным признаком всех таких планет). Также сеть этих поразительных каналов, не лезущих ни в какие, известные на Земле (и не только!) научные теории, связывала как сами планеты, так и их «дубликаты», находящиеся в параллельных мирах.

Вселенная оказалась намного сложнее, чем думали когда-то лейтенант РККА Александр Велга, обер-лейтенант вермахта Хельмут Дитц, сержант РККА Сергей Вешняк, рядовой стрелок вермахта Рудольф Майер, рядовой боец РККА Михаил Малышев, рядовой стрелок вермахта Курт Шнайдер, рядовой боец РККА Валерий Стихарь и ефрейтор вермахта Карл Хейниц.

И вот результат. Бывшие смертельные враги, а ныне братья по оружию, чья преданность друг другу не требует подтверждений, находятся в Пирамиде, которая, в свою очередь, висит в одном из рукавов Млечного Пути (точные координаты известны ЦПМ – Центральному мозгу Пирамиды по прозвищу Циля Марковна Перпельпихтер, и этого вполне достаточно) в ожидании официальных представителей трёх развитых галактических цивилизаций. А именно: сварогов, ирюммов и лируллийцев. Для начала.

Кроме Отряда, куда входили также целительница, колдунья и жена Михаила Малышева Анна Громова с их полугодовалой дочерью Лизой и самая настоящая фея Нэла, в Пирамиде на правах полновластных хозяев обреталась команда русских Стражей Реальности. Эти люди были способны находить каналы Внезеркалья и пользоваться ими без всякой Пирамиды. Но, так как последняя была связана с каналами самым непосредственным образом, неудивительно, что именно они первыми на неё и наткнулись. А наткнувшись, уйти уже не смогли и не захотели, не бросают такие находки. Ещё один обитатель Пирамиды – гуманоид и первобытный охотник Свем Одиночка, был родом с Жемчужины – планеты, на которой таинственные Хозяева оставили «законсервированную» Пирамиду один миллион сто девяносто тысяч лет назад.

Пирамида могла почти всё.

Лечить от любых болезней и продлевать жизнь её обитателям.

Быстро и эффективно учить, мгновенно предоставляя практически любую информацию в любой, наиболее удобной, форме.

Восстанавливать или заново создавать любой предмет, устройство или субстанцию, включая пищу и воздух.

Поддерживать саму себя в рабочем состоянии на протяжении сколь угодно долгого времени (ничто не вечно под луной, но люди иногда подозревали, что к Пирамиде это не относится).

Совершать межгалактические и межзвёздные путешествия.

Генерировать практически любое необходимое количество энергии в любом виде и для любых целей.

Кроме всего прочего, Пирамида являлась своего рода Ноевым ковчегом. Здесь хранились ДНК (и структуры, заменяющие ДНК у небелковой жизни) миллиардов видов, некогда населявших и продолжающих населять Млечный Путь, Малое и Большое Магеллановы Облака и даже Туманность Андромеды, отстоящую от Солнечной системы более чем на два с половиной миллиона световых лет. Как утверждал Оскар – искусственное разумное существо, хранитель Пирамиды, если случится невероятное, и вся жизнь в перечисленных звездных скоплениях погибнет, возможностей Пирамиды хватит для того, чтобы её возродить. Было бы кому этим заняться.

Сама Пирамида имела два с половиной километра в высоту и покоилась на кубе со стороной два километра двести сорок метров. Общий объём – больше пятнадцати кубических километров (четыре и семнадцать сотых пирамидальная часть, одиннадцать и две десятых – кубическая). Общая высота – четыре километра семьсот сорок метров. Поставь рядом с горой Эльбрус – крохотной в сравнении не покажется. На Жемчужине, планете Свема Одиночки, кубическое основание находилось под водой глубокого озера, его не было видно, на поверхности блистала только сама Пирамида.

Велга прищурился, вспоминая, когда увидел её впервые с борта живого вездехода по имени Маша. Да, это было сильное зрелище – идеально ровные и гладкие, сверкающие под лучами солнца и отражающие небо грани, взметнувшиеся из озёрных вод высоко в зенит. Величественно и непобедимо, назло самому времени и судьбе. Потом оказалось, что фантастическое сооружение ещё больше, и тот, кто им владеет, по сути, контролирует всю Галактику.

Кому под силу такая ответственность?

Они не раз обсуждали этот вопрос.

Те же немцы, с младых ногтей приученные к порядку и дисциплине, но, тем не менее, не чуждые имперских амбиций, считали, что Пирамида, конечно, должна принадлежать всем расам разумных, но главенствующая роль обязана оставаться за землянами.

– И не просто за землянами, – рассуждал Дитц, когда об этом зашла как-то речь. – А за нами.

– За нами – это кем? – немедленно поинтересовался аналитик Влад Борисов из Стражи Реальности.

– За немцами и русскими.

– То есть за современной Россией и Германией?

– Да, – кивнул Дитц. – Современной Россией и Германией, которые находятся на корневой Земле. То есть той, откуда мы все родом.

– Не все, – заметила Марта Явная из Патруля Реальности с Альтеры.

– Чёрт, – сказал Хельмут. – Извини, Марта, совсем забыл.

– Бывает, – проронила Марта.

– Напомните, сколько у нас стран только на корневой Земле? – спросил Велга.

– Около двухсот, – ответил Борисов.

– И не меньше на той же Альтере, – продолжил Александр. – Плюс как минимум еще две альтернативные Земли, нам известные. Добавим сюда сорок пять «живых» уровней Пирамиды – это миры, населённые развитыми разумными существами.

– По сравнению с которыми, кстати, наша земная цивилизация может выглядеть довольно убого, – вздохнул Борисов.

– Согласен, – кивнул Велга. – Но я не закончил. Мы не знаем, каким образом устроена жизнь на большинстве из этих миров. Есть ли там отдельные страны, как на Земле, или они, подобно ирюммам и лируллийцам, составляют единое общество.

– А у сварогов – две империи, – вставил Валерка Стихарь, которому тоже хотелось поучаствовать в разговоре. – Готовые порвать друг друга, как тузик грелку. Только дай.

– Во-во, – подал голос Руди Майер. – Да мы и сами любого порвём. Только дай. Жадность человеческая безгранична.

– Философ! – с комичным уважением заметил Сергей Вешняк.

– Отставить перебивать командира, – сказал Велга добродушно. – Совсем распустились.

– Всех на Восточный фронт! – железным голосом лязгнул Дитц. – Под пули!

Влад Борисов невольно вздрогнул. Разведчики ухмыльнулись.

– Поэтому я и предлагаю вариант главенства России и Германии, – вернул обер-лейтенант нормальный голос. – Иначе порядка не будет.

– Неплохая мысль, к слову, – согласился Мартин Станкевич, начальник Стражи Реальности. – Если судить с точки зрения геополитики, союз Германии и России в современных условиях способен изменить мир.

– И мы – реальное подтверждение этому, – заключил Курт Шнайдер. – Стоило объединиться, таких дел наворочали, – страшно вспомнить.

– А мир нужно менять? – спросил Велга.

– Насильно – нет. Но надо. Иначе ничего не выйдет.

– Какое насилие! – воскликнул Стихарь. – Я вас умоляю! Всё исключительно добровольно. Как на Багатяновке в Ростове. Граждане, взятые на гоп-стоп, отдают лопатники исключительно добровольно.

Все засмеялись. Пример был не слишком точен, но нагляден.

– Ну да, ну да, – покивал Влад Борисов. – Добрым словом и пистолетом вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом.

– Ух ты! – восхитился Валерка. – Кто это сказал?

– Аль Капоне.

– Не слыхал. Авторитет, видать.

– Дальше некуда. Американский гангстер. Убил кучу народа, отсидел семь лет за неуплату налогов, почти всю жизнь болел сифилисом, умер, не дожив до пятидесяти.

– Туда ему и дорога, – сказал Валерка. – Не люблю бандитов. Но сказано всё равно хорошо.

Подобные обсуждения, часто переходящие в бурные споры, помогли, в конце концов, выработать и единогласно утвердить общую позицию, которая и была отражена в официальном документе под названием «Декларация свободных граждан Пирамиды». В числе прочего там было сказано, что Пирамида является отдельным, территориально независимым образованием. Власть в Пирамиде и сама Пирамида принадлежат свободным гражданам Пирамиды (следовало перечисление имён и фамилий всех людей, находящихся в Пирамиде, а также гуманоида Свема Одиночки и феи Нэлы), которые делегируют её избираемому Совету Пирамиды и Председателю Совета. Гражданство Пирамиды может быть получено только после прохождения испытательного срока, назначаемого Советом в индивидуальном порядке. Граждане Пирамиды не претендуют на галактическое господство, а сама Пирамида может использоваться только в мирных целях представителями всех разумных существ Галактики Млечный Путь, а также галактик-спутников, чьи уровни имеются в Пирамиде (до получения гражданства только на правах гостей и кандидатов). За исключением тех случаев, когда чья-либо явная агрессия угрожает существованию самой Пирамиды, человечеству планеты Земля или иной цивилизации.

Все были согласны, что «Декларация» далека до юридического совершенства, но для начала вполне годилась.

– Время само впишет недостающие параграфы, – заключил Дитц. – И вообще, терпеть не могу всё это крючкотворство и политику. Из-за них войны и начинаются. А мы, солдаты, расхлёбываем.

– Без политики и крючкотворства никак, – вздохнул Борисов. – Уж лучше мы эти крючки сотворим, чем кто-то другой.

Тут же, не откладывая дела в долгий ящик, новоиспечённые свободные граждане Пирамиды избрали Совет, в который единогласно вошли Мартин Станкевич, Александр Велга, Хельмут Дитц и Влад Борисов. Временным Председателем с кандидатским сроком в три месяца стал Мартин Станкевич, которого уже избирали только члены Совета.

– Мужской шовинизм в действии, – заметила на это Маша Князь. – И почему я не удивлена? – И тут же на всякий случай добавила: – Шучу.

Не успели Велга и Дитц выйти за порог тренировочного сектора, как голос Марты Явной (шла её вахта) объявил по громкой связи о том, что сканерами Пирамиды обнаружен имперский линкор «северных» сварогов. Вынырнул из гиперпространства и направляется в точку рандеву.

– Членам Совета собраться в рубке через десять минут, – тут же раздался голос Станкевича. – Форма одежды… удобная.

– «Северные» свароги, – пробормотал Дитц. – Первые прибыли. Кто бы сомневался. Сколько времени прошло с тех пор, как мы сообщили, что ждём их ровно месяц?

– Двадцать третьи сутки идут, – сказал Велга.

– Принцесса Стана девушка ушлая. То есть уже Императрица, конечно.

– И не девушка, – хмыкнул Велга.

– Что? А, ну да, – рассмеялся Хельмут.

– Да и муж её не лыком шит.

– Карсс? – приподнял бровь Дитц. – Не лыком. Но всё равно под женой ходит. Хочешь пари?

– Догадываюсь, какое, – усмехнулся Велга. – Наплачемся мы с ней.

– Э! – возмутился Дитц. – Это моя реплика!

– Пошли в душ, – предложил Александр. – Не хочется вонять потом при Её Императорском Величестве.

– А то она нашего пота не нюхала, – пробурчал Хельмут. – Но ты прав. Мы хозяева, а гостей следует принимать в приличном виде.

Пока приводили себя в порядок и поднимались на лифте в рубку, расположенную в верхней части Пирамиды, прибыл и второй гость – линкор «южных» сварогов.