Отряд-5

«Они что, меня не обыскали? Выходит, нет. Значит, не только я бываю лохом. К тому же Карсс наверняка не учел, что Пирамида не даст человеку долго проваляться без сознания. Слишком мало он здесь пробыл. Ну ладно, раз так…»

Стараясь двигаться как можно незаметнее, Женя нащупал рукоятку пистолета. Он знал, что патрон в стволе. И нужно только успеть сдвинуть предохранитель и выстрелить. А там… А там уже плевать.

Он успел. Даже дважды.

Получилось не совсем так, как хотелось. В последнее мгновение сварог, стоящий за спиной Карсса, что-то почувствовал или заметил краем глаза какое-то движение; шагнул вперёд, оглядываясь и закрывая своим телом Волю и Слово Императрицы.

Девятимиллиметровая пуля, выпущенная с расстояния три с лишним метра, попала ему точно под лицевой щиток шлема, выбила три верхних зуба, прошла сквозь нёбо и мозг, пробила изнутри затылок и застряла в шлеме.

От выстрела сварог качнулся назад и уже мертвым, с залитым кровью лицом, повалился на Карсса, по-прежнему закрывая его собой.

Женя потянул на себя спусковой крючок ещё раз.

Он уже понимал, что не достанет Карсса Оргома. Но нужно было пытаться, и он пытался. Пуля попала мёртвому сварогу в грудь, пробила она защитный комбинезон или нет, Аничкин не понял.

А третьего выстрела он сделать не успел.

Другой сварог, очень даже живой, проворно вскинул к плечу плазменную винтовку, и последнее, что увидел Женя в этой жизни – ослепительный и жгучий свет, заливший всё внутри и снаружи…

Сергей Вешняк открыл глаза и прислушался. Тихо, как всегда. Что его разбудило? Всегда спал, как сурок, а тут – на тебе. Сна ни в одном глазу. И тревожно как-то. Сосёт под ложечкой. Знакомое ощущение, между прочим. Такое с ним часто бывало на фронте – предчувствие близкой опасности. Скажем, внезапного артобстрела. Или минного заграждения впереди по ходу разведрейда. Никогда это предчувствие его не подводило. Потому и жив до сих пор.

Он поднялся с постели, быстро оделся, секунду подумал, взял автомат, передёрнул затвор и вышел в коридор. Постоял, раздумывая.

Ночь глухая, все спят, и только сержант Сергей Вешняк торчит посреди коридора, баюкая, как ребёнка, автомат (патрон в стволе, предохранитель снят, и не «ППШ» это – «АКМ» калибром 7,62 мм, чья пуля за малым не пробивает рельс). Увидит кто – сильно удивится. Но кто увидит, если все спят? Кому и зачем шляться ночью по Пирамиде? Разбудить товарища лейтенанта? Глупо. Что он ему скажет? Проснулся от нехорошего предчувствия, взял автомат и сразу пошёл будить командира. На предмет узнать, всё ли в порядке и нет ли каких приказаний. Оно, конечно, Велга не осудит и даже, возможно, не пошлёт куда подальше и не станет смеяться. Но дыхнуть точно велит. А когда убедится, что спиртным от сержанта не пахнет…

Шаги. Быстрые и осторожные. Впереди, за углом. Слева. И не один человек идёт. Несколько.

Вешняк быстро и бесшумно отступил к своей двери, вскинул автомат, на секунду пожалев, что не взял плазменную винтовку. И тут же из-за угла вывернула группа сварогов в полном боевом снаряжении. Он сразу их узнал. Как-никак встречались. А узнав, не стал медлить и задавать вопросов. Упал на правое колено и, крепко прижимая автомат к плечу, дал длинную безжалостную очередь.

Сварогов было шестеро. Трое упали сразу, почти одновременно, срезанные пулями со стальными сердечниками, выпущенными с расстояния вряд ли превышающего десять метров. Четвёртый чуть погодя. Остальные двое, демонстрируя похвальную реакцию и выучку, успели нырнуть обратно за угол. Впрочем, одного из них, как показалось сержанту, все-таки задело пулей. К грохоту выстрелов присоединились вопли раненых. Взвыла сирена боевой тревоги.

«Вот и кончилась спокойная ночь, – подумал Вешняк, скрываясь за дверью. – И жизнь, пожалуй, тоже.

Пронзительный вой боевой тревоги вырвал Мартина Станкевича из сладкого сна, словно рука хозяйки морковку из грядки. Марта уже сидела на постели, и Мартину бросились в глаза сразу две вещи, плохо сочетающиеся между собой: обнажённая грудь любимой, с торчащими вверх сосками и какая-то необыкновенно острая безнадёжная печаль, разлитая по её лицу.

– Что случи… – начал, было, он, но закончить вопрос не успел.

Взрывом снесло входную дверь, и в комнату тут же ворвался злой многоголосый крик, топот ног и слепящий свет фонарей.

Мартин увидел, как метнулась с кровати к оружейному шкафу обнажённая Марта. Не раздумывая, он скатился на пол и с низкого старта, как был, голым, кинулся вперёд, на тёмный человеческий силуэт, который был ближе.

Силуэт явно не ожидал такой прыти, и Мартину удалось свалить его на пол. Он даже почти успел вырвать из чужих рук оружие, когда три ярчайшие молнии ударили в него одновременно с трёх сторон. Он прожил ровно столько, чтобы услышать, как страшно закричала Марта…

– Готовы, – сообщил один из сварогов, сняв боевую перчатку и пощупав пульс у обоих (анатомия сварогов практически не отличалась от человеческой). В эту же секунду умолкла сирена, поэтому вышло громко. – Хорошо стреляете, господа, – он сбавил тон. – У обоих дырка вместо сердца.

– Везунчик говорил, эта херовина, Пирамида то есть, любые раны лечит, – заметил кто-то.

– Только не такие. Разве что почти мгновенная криогенная заморозка…

– Делать нам нечего.

– Везунчик нас не похвалит. Был приказ брать их живыми.

– По возможности, мой друг, по возможности. Ты видел такую возможность? Я – нет.

– Лично я видел, как эти двое целились в нас из импульсников. Мы их буквально на долю секунды опередили.

– Точно! Ещё бы чуть-чуть, и здесь бы мы валялись, а не они.

– Так и было, клянусь Пейаной.

– Всё, господа, запомнили это, и пошли дальше. Работа пока не закончена.

Через несколько секунд комната опустела, и при внезапно загоревшемся свете ламп под потолком некому было увидеть, как кровь из сердца Мартина, растекшись по полу, слилась с кровью из сердца Марты, соединив два тела одной густо-алой протокой.

…В каждом жилом помещении, занимаемом людьми, было четыре выхода. Два – вполне обычные двери в стенах и два – люки в полу и потолке. Спецназ сварогов знал только о дверях (информация о Пирамиде, которую предоставил им Карсс Оргом, не могла быть полной, слишком мало времени провёл здесь Воля и Слово Императрицы в свой первый визит). Поэтому части людей удалось вырваться из смертельных ловушек своих спален живыми и даже невредимыми. Это был почти весь Отряд, а также аналитик Стражи Реальности Влад Борисов, стражник-щупач Оля Ефремова и первобытный охотник Свем Одиночка. Дело в том, что бывшие стражи Реальности инстинктивно держались вместе, так же, как люди из Отряда, в результате чего возникло две группы жилых помещений. Группа Стражи и группа Отряда. Так случилось, что группа Стражи оказалась ближе к нападавшим и приняла на себя удар первой…

…Олю Ефремову спасло то, что она осталась в эту ночь у Велги. Когда началась кровавая заваруха, лейтенант недолго раздумывал.

– Все вниз! – прокричал он в личный коммуникатор, переведя его на общую связь и заблокировав обе двери. – План «Отрыв»!

После чего мгновенно оделся, схватил из оружейного шкафа автомат и протянул Оле плазменную винтовку:

– Это тебе. Из неё стрелять легче, отдача меньше.

– Знаю, – сказало она. – Спасибо. Это нападение?

– Да.

– Кто? Неужели свароги?

– Больше некому.

– Но… как?

– Не знаю. Надеюсь, выясним. Если живы останемся.

Он распахнул люк в полу (часть пола просто ушла в сторону, открыв квадратную дыру, в которую легко мог пролезть человек размером с Мишу Малышева), забросил автомат за спину, повис на руках и спрыгнул на нижний уровень. Оля, не задумываясь, последовала за ним, зная, что внизу её подхватят сильные руки Саши. Так и вышло.

Они проделали эту же операцию ещё три раза и, оказавшись на сорок седьмом уровне, огляделись. Здесь было тихо, словно ничего и не произошло. Сирена к этому времени умолкла.

– Держись за мной, – сказал Велга, переходя на бег. – И стреляй во всё, что движется. Сразу и без разговоров. Если, конечно, это будут чужие.

– Куда мы?

– К центральному стволу. Попробуем прорваться вниз, на минус второй уровень.

– Зачем?

– Ты не читала план «Отрыв»? Всем же рассылали. С подтверждением!

– Извини, как-то всё времени не находилось.

– Ясно. Тогда просто делай, как я.

План «Отрыв» был разработан Советом Пирамиды в лице Мартина Станкевича, Александра Велги, Хельмута Дитца и Влада Борисова совсем недавно, буквально за неделю до нападения. Сделать это предложил Дитц, мотивировав тем, что привык знать пути отхода заранее. Велга поддержал идею, остальным не нашлось, что возразить.

– Нам всё равно, я думаю, придётся разрабатывать со временем серьёзные меры безопасности, – сказал Дитц. – Но пока хотя бы так.

План «Отрыв» был доведён до каждого человека (как теперь выясняется, они думали, что до каждого). По нему, в случае внезапного нападения и невозможности дать противнику мгновенный и смертельный отпор, все должны были прорываться вниз, на второй уровень, к ангару номер семнадцать.

На минус втором уровне, в кубической части Пирамиды, были расположены многочисленные склады, мастерские и транспортные ангары. В том числе ангар № 17, в котором хранился планетолёт. Единственный в Пирамиде космический корабль, оставшийся после ухода Клёньи. Если, конечно, не считать самой Пирамиды. План «Отрыв» предусматривал срочную эвакуацию как раз на этом планетолёте. Последнее средство спасения, рассчитанное на самый крайний случай. И что-то подсказывало Александру Велге, что этот случай настал.

Со сварогами они столкнулись дважды: недалеко от центрального ствола и уже на минус втором уровне, когда выскочили из лифта (воспользоваться телепортом Велга не рискнул, посчитав, что в имеющихся печальных обстоятельствах данный вид передвижения может быть весьма ненадёжен).

Им повезло. Оба раза это были небольшие группы из трёх и четырёх спецназовцев, без поддержки. Они были прекрасно обучены, отлично вооружены и мотивированы на выполнение приказа от пяток до макушки.

Но они очень плохо знали Пирамиду и явно переоценили свои силы. Соответственно, недооценив силы противника. К тому же среди них не было ни одного из тех, кто двадцать лет назад участвовал в охоте за людьми на Пейане – планете-матери всех сварогов.

Тогда обе космические Империи, «северная» и «южная», понадеялись решить спор между собой при помощи двух взводов разведки – советского и немецкого, выдернутых из-под Курска летом 1943 года. Казалось, что всё получится легко и просто. Каждая Империя делает ставку на один из взводов. Затем русские и немцы дерутся друг с другом. Насмерть. Они и так заклятые враги, так что драться станут. Если же вдруг откажутся, найдётся, как заставить (и впрямь нашлось). Выживших победителей обещают вернуть на Землю (на самом деле, разумеется, никто это делать не собирался), а спорный вопрос решается в пользу той Империи, которая угадала с выбором.

И всё бы ничего, да только в самый ответственный момент советские и немецкие солдаты неожиданно объединились и устроили сварогам самый настоящий ад. В основном «северным», но и «южным» рикошетом тоже досталось.

Так вот, будь среди группы захвата хотя бы один военный, тот ад переживший, он наверняка постарался бы объяснить, до чего опасно недооценивать людей. Но таковых, как было уже сказано, не нашлось. Сам же Карсс Оргом, придумавший, разработавший и осуществивший ту давнюю операцию по умыканию русских и немцев с Земли и затем расхлёбывавший заварившуюся кашу полной ложкой, донести до спецназа эту мысль во всей полноте не мог. По той простой причине, что не считался своим. Да и с какой стати? В контрразведке Везунчик никогда не служил. Вообще не был военным. Начинал карьеру младшим советником Первого министра двора, затем с помощью им же спровоцированных обстоятельств близко сошёлся с принцессой Станой и женился на ней. Когда жена естественным путём из принцессы превратилась в Императрицу Стану Вторую, он, Карсс Оргом, таким же совершенно естественным путём стал её Волей и Словом. Уважаемый сварог, конечно, чего там. И умён, говорят, и даже местами справедлив. Не трус. Но не настоящий мужик по-любому. Настоящий мужик – глава семьи и сам решает все свои проблемы. А отними у этого тыл, а заодно и фронт, в лице Императрицы (Да здравствует Императрица Стана Вторая! Да здравствует Империя Севера!), что он сможет? Да ничего! Некоторые (их было заметное меньшинство) резонно отвечали, что если у настоящего мужика отнять хорошую жену, то он, пожалуй, тоже мало что сможет. Во всяком случае, поначалу, пока не притерпится к новому положению. Но резонных не слушали.

Поэтому, когда группа спецназовцев из четырёх сварогов (одна из нескольких, посланная на захват и контроль центрального ствола) чуть ли не нос к носу столкнулась с Александром Велгой и Олей Ефремовой, открыть огонь первым успел Велга. Он вообще не задавал себе вопроса, убивать ли ему сварогов сразу или сначала фамилию спросить. Ответ сидел в подкорке – убивать. А Оля, хорошо осознавшая приказ стрелять во всё, что шевелится, от него не отстала.

Разбираться с тем, кого убили, а кого нет, они не стали – прыгнули в первый же скоростной лифт и помчались вниз. Уже здесь, на минус втором уровне, вовремя оказались возле зоны «Нуль-Т», и Велга заметил горящий зелёным индикатор, означающий, что кто-то собрался телепортироваться.

– Готовься! – скомандовал, вскидывая к плечу автомат и опускаясь на колено.

Ольга немедленно последовала его примеру.

Как в воду смотрел лейтенант – разведчик Великой Отечественной. Загудело едва слышно, замерцало радужно поле «Нуль-Т» переброса, и в тот же момент на круглой площадке возникли три мужские фигуры. Свароги в полном боевом.

Если первая группа хоть как-то отреагировала, столкнувшись с Велгой и Ефремовой фактически во встречном бою (двое из четверых, уже скошенные пулями и плазменными зарядами, выстрелили в ответ, и один даже слегка зацепил Велге плечо), то эта троица не успела вообще ничего.

– Огонь! – скомандовал Велга, одновременно нажимая на спусковой крючок.

Оля уже стреляла.

Грохот, треск разрядов, звон пустых гильз по полу, и вот уже все трое лежат посреди металлического круга зоны «Нуль-Т» кровавой мёртвой кучей, воняющей палёным мясом.

А ещё через десять минут они, более никем и ничем не задержанные, добежали до дверей, ведущих в ангар № 17.

…Маша Князь в эту чёрную ночь была с Хельмутом, и её убили, когда они с Дитцем почти добежали до центрального ствола. Целились в Хельмута, а попали в Машу. Но не потому, что промахнулись. Дитц как раз обернулся на бегу и успел снять выстрелом из плазменной винтовки неосторожно высунувшего из-за угла сворога. Снял вовремя, тот как раз прицелился им в спину. В этот момент в коридор впереди выскочили ещё двое. Дитц их никак не мог видеть. В самом удачном случае заметил бы через секунду, повернувшись. Слишком поздно. И стрелять в них Маше тоже было поздно, потому что они уже, можно сказать, стреляли. Плазменный убийственный огонь ещё не вырвался из стволов, но пальцы уже вдавили клавиши боевых спусков до упора. Единственное, что оставалось Маше – шагнуть вправо, закрывая собой обер-лейтенанта Хельмута Дитца. Если бы нашёлся кто-то, кто мог спросить: «Маша, зачем ты это делаешь?», она вряд ли сумела бы ответить на вопрос. Зачем? Ответ не в словах – в поступке. Вот она и поступила. Хельмут обернулся ровно в тот момент, когда две, предназначенные ему молнии, вонзились Маше в грудь, забирая её из этой жизни и даруя жизнь вечную.

Через три секунды Хельмут убил обоих и оставил трупы лежать там, где их застигла смерть. Включая труп Маши. Надеясь лишь на то, что Пирамида, возможно, воскресит эту русскую девушку, подарившую ему столько тепла. Хотя Дитц не особо доверял Пирамиде с самого начала. Включая Оскара и Цилю Марковну Перпельпихтер. Разве что в какой-то мере Локотку, да и то лишь потому, что тот не умел разговаривать. А значит, не мог и соврать. «Эту штуку придумали и сделали не мы, – не раз говорил Хельмут, особенно слегка приняв за дружеским столом. – И контролировать её на сто процентов не можем. Возможно, когда-нибудь… Но не сейчас. И вообще, техника есть техника. Однажды обязательно подведёт. Так или иначе. Это закон».

Вот и подвела.

И кто был прав?

Дитц прекрасно знал все контраргументы. При чём здесь Пирамида? Сами, мол, виноваты, надо было сначала идеально систему защиты и контроля отладить, а потом уж всегалактическую конференцию назначать. Пирамида и всё, что в ней находится, это только инструмент, средство… и прочее бла-бла-бла. Плевать на них, на контраргументы то есть. Факт остаётся фактом. Инструмент подвёл, и доверия ему быть не может.

Он только закрыл Маше глаза, секунду над телом одними губами шепнул «Прощай» и, с третьего шага переходя на бег, двинулся дальше.

По дороге на минус второй уровень Хельмут встретил Валерку Стихаря, Нэлу, Карла Хейница, Руди Майера и Курта Шнайдера. Вместе они убили ещё шестерых сварогов, нескольких ранили и прибыли в ангар номер семнадцать ровно через две минуты после Саши Велги и Оли Ефремовой. Все в чужой крови и злые, какой бывает разведка, возвратившаяся из рейда без языка, но с большими потерями.

…Никита Веденеев погиб, когда пытался прорваться в «машинный зал». Он помнил, что по плану «Отрыв» нужно пробиваться на минус второй уровень и прекрасно знал, что значит приказ. Но так бывает. Человеку кажется, что приказ неверный или не совсем верный и если проявить инициативу, смекалку, ловкость и немного храбрости, то можно исправить ужасную ситуацию и превратить поражение в победу. В зал ему прорваться не удалось. Даже перешагнуть порог не вышло. Нарвался сразу на боевую группу спецназовцев-сварогов, успел швырнуть в них термогранату, гарантированно сжигающую всё живое и неживое в радиусе десяти метров, затем отступил через пустое помещение кают-компании, и тут ему выстрелили в спину. Стрелял командир второй группы сварогов, проникшей в кают-компанию с другой стороны. Выстрел был точным…

– Где Малышев и Аня с Лизой? – Велга обвёл глазами боевых товарищей. – Кто-нибудь их видел?

Они сидели в рубке планетолёта, у которого пока не было названия. Сам планетолёт, напоминающий гигантскую, вытянутую вдоль продольной оси на сто пятьдесят три метра морскую раковину (сорок два в миделе и шестьдесят в самой широкой хвостовой части), висел поддерживаемый отрицательным гравитационным полем, невысоко над полом ангара номер семнадцать. Они – это Александр Велга, Хельмут Дитц, Сергей Вешняк, Руди Майер, Валерка Стихарь, Курт Шнайдер, Карл Хейниц, Нэла, Свем Одиночка, Ольга Ефремова и Влад Борисов. Все, кто сумел прорваться на минус второй уровень Пирамиды, к ангару номер семнадцать.

Информация, которую удалось к этому времени получить, не утешала. По всему выходило, что Пирамида захвачена, и многие их товарищи убиты – идентификационные сигналы, идущие от каждого живого существа в Пирамиде, не поступали от Мартина Станкевича, Марты Явной, Жени Аничкина, Марии Князь и Никиты Веденеева. Почему это случилось, они сейчас не обсуждали. Случилось. Теперь нужно было думать, как спасти то, что ещё можно было спасти.

Все молча покачали головами. Коммуникаторы Миши и Ани молчали, хотя идентификационные сигналы, свидетельствующие о том, что они и Лиза живы, были получены три минуты назад, когда бортовой компьютер отключили от информационной сети Пирамиды, чтобы отрезать к нему доступ извне. Тогда же, ещё до отключения, оставшиеся в живых успели рассмотреть картинку, полученную с внешних сканеров: четыре десятка десантных космокатеров, полным ходом идущих к Пирамиде от двух имперских линкоров. Много. Гораздо больше, чем хотелось бы видеть.

– Пирамиду мы потеряли, – сказал Дитц. – Всё. Надо уходить.

– Без Малышева и Ани мы не уйдём, – сказал Велга. – Они живы. Ты сам видел.

– Тогда уйдут нас, – едва заметно пожал плечами Хельмут. – Пока свароги ещё не поняли, где мы. Но очень скоро догадаются. Или определят. Циля Марковна подскажет. Сука такая. И тогда… Машу они не пожалели. И остальных. С чего ты взял, что пожалеют нас?

– Пробиться наверх нереально, товарищ лейтенант, – тихо сказал сержант Вешняк. – Нас слишком мало.

– Хуже всего, что они взяли под контроль Цилю Марковну, – подал голос Влад Борисов. – Иначе можно было бы, например, использовать боевых роботов.

– Знаю! – крикнул Велга. Зло и громко.

– Саш, давай руку перевяжу, – тихо сказала Нэла. – У тебя кровь из плеча сочится.

– Все системы приведены в готовность, – доложил Карл Хейниц. – Можно стартовать.

С первых дней пребывания в Пирамиде он и Оля Ефремова оказались самыми способными учениками-пилотами. Если не считать Никиту Веденеева. Но Никита на минус второй уровень не прорвался…

– А, чёрт, – Хельмут встал с кресла и перехватил поудобнее плазменную винтовку. – Хрен с ним со всем. Влад, Оля, улетайте, кто-то должен выжить и всё рассказать. Хоть я и не знаю, кому. Ты, Свем, тоже лети, это не твоя война. Нэла… Самое время вернуться к своим. Видишь, как всё обернулось. Остальные пусть решают добровольно. Мы с Сашей идём наверх. Тридцать секунд на размышление. И да, Нэла, перевяжи ему руку уже. Только быстрее.

Майер, Вешняк, Хейниц, Шнайдер и Стихарь встали.

– А по морде? – ласково осведомилась Нэла, поднимаясь. – И ведь не посмотрю, что ты целый обер-лейтенант. Это я насчёт того, чтобы мне вернуться сейчас к своим, – добавила она. В руке феи возник зелёный бинт, сочетающий в себе перевязочные, антибактериальные и регенерационные свойства одновременно. Нэла шагнула вплотную к Велге и без церемоний стянула с него верхнюю часть комбинезона. Под ним обнаружилась гимнастёрка с орденом Красной Звезды над левым карманом и двумя «кубарями» в петлицах. Левый рукав гимнастёрки был сожжен в районе плеча, кожа под ним покрыта чёрной запёкшейся и алой свежей кровью.

– И гимнастёрку снимай. Оля, скажи ему.

Оля обернулась. Велга неловко потащил через голову гимнастёрку.

– По-моему, нас хотят обидеть, – сказал Борисов и тоже поднялся. – Оля, Свем, как думаете?

Ответить никто не успел.

– Гляньте! – воскликнул Валерка Стихарь, хватаясь за автомат. – Что за…

Закрытая дверь рубки, превосходящая по прочности любую земную броню, невысоко от пола бесшумно, как будто была сделана из пластилина, вспучилась в нескольких местах. И в то же мгновение, пройдя в прямом смысле слова сквозь дверь, но при этом её не повредив (вспученные места, как в кино, вернулись на место), перед глазами изумлённых людей предстал Локоток.

– Внимание! – произнёс маленький искусственный человечек бесцветным голосом. – Передаю послание.

Сейчас же из скрытого динамика (видимого рта, как, впрочем, глаз, носа и ушей у Локотка не было) раздался голос Малышева.

– Это Малышев. Мы с Аней и Лизой забаррикадировались на четвёртом уровне, в оружейном складе. Прорваться к вам не можем, окружены со всех сторон. Карсс лично обещал нам жизнь, если мы добровольно сложим оружие и сдадимся. Ему нужны те, кто знает Пирамиду и способен вести переговоры с Землёй. Улетайте, о нас не думайте. Мы с Аней всех обнимаем.

И тут же вступила Аня:

– Ребята, дорогие, мальчики и девочки, все, кто выжил, улетайте немедленно. Карсс Оргом сам боится того, что натворил. Он лично не хотел никого убивать, но так вышло, как он утверждает. Теперь до смерти боится вас. А мы боимся, что его страх пересилит благоразумие, и он уже осознанно отдаст приказ вас уничтожить. О нас не беспокойтесь. Мы выживем. Обещаю. Мы ему нужны. И верю, что мы встретимся. Отпустите Локотка, он единственный, кто остался здесь на нашей стороне. Всех люблю и целую. Пока. И – да. Мы с Мишей думаем, что свароги не станут делиться Пирамидой ни с кем. А значит, скорее всего, отправятся на ней на Пейану…

Локоток умолк.

Нэла закончила перевязку и шагнула назад.

– Одевайся.

Велга надел гимнастёрку, недовольно покосился на рваный окровавленный рукав, натянул комбез, левый рукав которого был тоже прожжён, но самовосстанавливающийся материал уже делал своё дело. Поймал взгляд Дитца. Присутствующим показалось, что лейтенанты безмолвно обменялись мыслями.

– Правильное решение! – воскликнул Валерка Стихарь. – Помню, как-то в Ростове, на набережной, схлестнулись мы с кодлой шпаны с Нахаловки…

– Валера! – сказал Велга.

– Молчу.

– По местам, – приказал Дитц. – Стартуем.

Он посмотрел на Локотка.

– Локоток, возвращайся к Мише и Ане и скажи им, что мы обязательно вернёмся. Главное, чтобы они остались в живых. Во что бы то ни стало. Так и передай. Главная задача – остаться в живых. Всё, беги. Времени нет.

Локоток кивнул, повернулся к дверям рубки, прошёл сквозь них и пропал с глаз.