Узники тайги

К моменту, когда ребята вышли на поляну, там маячило с десяток человек. Двое из них были с ружьями. Они больше крутились у опушки леса. Остальные – на поляне, что-то собирали. Поляна была вся в цветах. Но преобладал по цвету красный. Аккуратно ступая на траву, стараясь не повредить цветы, пошагали к центру поля. Цветы старались не повредить не потому, что сами не хотели, а потому, что Терентьевич предупредил, сказав: «Вырвет ноги тому, кто натопчет цветы».

Стасу сразу стало ясно, что это за цветы и почему так за них беспокоится Терентьевич. Это было маковое поле. И выращивали их здесь эти бородачи. И придумали все классно: растили вперемешку с остальными цветами. Пусть по цвету они уступают красному, но на самом деле, пролетая над полем, вряд ли можно было распознать, что здесь выращивают мак.

Теперь все стало на свои места – кто эти люди, зачем их похитили. Да-да, именно похитили. Обратная дорога отсюда вряд ли будет. Никто их отсюда не отпустит. Это же целая плантация! А на плантациях работает кто? Рабы. Вот они и будут теперь этими рабами. По крайней мере, пока работать хватит сил. А слабых вряд ли здесь держат. Дармоеды им тут не нужны. Нужны сильные и крепкие мужики и женщины, даже не мужчины и женщины, а парни и девушки. Не зря их Терентьевич забрал с собой с реки. Молодые, крепкие и здоровые. Если вместо них там оказались бы люди в возрасте, может, он и связываться не стал бы с ними. Доходяги им не нужны. Рабы должны быть выносливые и здоровые.

Пока они пробирались к середине поля, к ним навстречу пошел мужичок небольшого роста лет тридцати. Это оказался местный агроном. Звали его Иннокентий. По-простому – Кеша. По крайней мере, Терентьевич звал его Кешей. Агроном Кеша вкратце объяснил ребятам, что нужно делать, раздал рабочий инвентарь и ушел дальше по своим делам. Терентьевич тоже не стал задерживаться, объяснил главные задачи и, напоследок сказав, что обед принесут сюда, испарился в чаще леса. Под рабочим инвентарем подразумевались хирургический скальпель и маленькая пластмассовая баночка. Обычно в таких баночках анализ мочи сдают. Вообще дело было нехитрое. Берешь скальпель, разрезаешь в нескольких местах головку макового цветка, а потом через какое-то время вытекший млечный сок соскабливаешь в баночку. И так пока баночка не станет полной. Норму, сколько таких баночек в день ребята должны собрать, Терентьевич внятно объяснил. Объяснил также, что за невыполнение нормы могут наказать. А какое наказание будет, определит уже сам Силантий.

Работали молча. Наверное, до всех дошло, куда влипли. Несколько раз подходил Кеша. После важных указаний он отправлялся к другим сборщикам. Время от времени подходили те двое, которые были с ружьями. Их не интересовали, как и Кешу, правила работы, а интересовало, как быстро ребята будут заполнять баночки. Их обязанность состояла в том, чтобы подгонять ребят работать быстрее. Если баночка было полной, то ее забирали вот эти охранники-бородачи. Ближе к обеду Кеши на поле уже совсем не наблюдалось. Остались только рабы-работяги да двое охранников.

Около двух дня принесли обед. Охранники всем велели идти к опушке. Услышав команду, все потянулись к месту дислокации полевой кухни. Обед принесли две девушки. Стасу как-то стало их жалко: нести еду в термосах на спине почти два километра по лесу – тут не каждая девушка выдержит. Хотя, глядя, как эти девушки бойко все раскладывают, можно было сделать вывод, что они из выносливых и сильных. Одеты они были тоже в черные одеяния. На голове черные платки. Как будто все на одно лицо.

Расселись кто куда: кто на упавшее дерево, кто просто на траву. Стас разлегся на траве чуть подальше. Охрана вообще ела в сторонке от остальных.

– Стас, ты что, меня не узнаешь? – услышал он знакомый голос и поднял голову, оторвавшись от своей миски с едой. Какое-то время он молчал. Просто был ошарашен поворотом событий. Перед ним стояла Лена в черном одеянии и платке.

– Не узнал, – протянул Стас. – Не то что не узнал, просто представить не мог, что тебя тоже переоденут в такое. Просто монахиня какая-то, честное слово. С ума сойти!

– Ну ладно тебе! – перебила его Лена. – Как вы тут? Что делаете?

– Ох, Лена, Лена! Что мы тут можем делать? Работаем, – и тихо добавил: – Опиум для народа собираем. Видишь, вон поле огромное? Оно все усеяно маками. Как они умудрились их тут вырастить, понятия не имею. Только ты, пожалуйста, пока там никому не говори, что здесь увидела. Наверняка уже с кем-то общалась.

– Да, вон с той девушкой, которая со мной пришла. Ты ее сегодня утром в столовой видел. Добавку каши просил у нее.

– Помню, конечно. Я же еще не старик, чтобы все сразу забыть. Как ее зовут?

– Сирена.

– Не спрашивала ее, как она сюда попала?

– Нет пока, но попробую. Тем более еще будем жить в одной комнате вместе. Ладно, я пока отойду к другим. Внимания не будем привлекать. А ты ешь, – и Лена ушла разливать компот.

Так как Стас расположился чуть подальше от Тимура с Андреем, на его разговор с Леной особенно никто не среагировал. Все были заняты поглощением пищи. Кстати, охрана тоже питалась тем же, что и рабочий люд. Особых привилегий во время еды у них не было.

Лена подошла после того, как всем разлила компот.

– Что же с нами будет, Стас? – спросила, а этот раз она. – Они же нас могут и убить.

– Да перестань, Лен! – поторопился успокаивать ее Стас. – Никто нас не убьет. Мы им живые нужны. Кому-то ведь работать надо. Работай спокойно и ничего не бойся. Потом видно будет.

– А ты знаешь, – перешла на другую тему Лена, – я думаю, у них еще такие поля есть.

– С чего ты взяла?

– Просто мы с Сиреной сюда пошли, а кроме нас еще по две девушки куда-то еду понесли.

– Ого! – воскликнул Стас. – Вот это размах! Это не община, а колония какая-то. Это еще как минимум две поляны получается. Раз они все это собирают, значит, есть куда девать. Не сами же все это употребляют. У них должна быть тут связь с внешним миром. Непростые тут ребята собрались. Ладно, Лен, жизнь подскажет, что нам делать. Ты, главное, держись и ничего не бойся. Я думаю, какой-то выход мы найдем. Теперь иди, а то вон уже ребята что-то зырятся. Я думаю, они тебя не узнали, сейчас полезут с расспросами, кто да что. До вечера, родная.

– Да, до вечера, – чуть плаксивым голосом попрощалась Лена и отошла к Сирене.

Девушки, собрав пустую тару, двинулись в обратный путь, а парни остались дальше вырабатывать суточную норму. Правда, после еды им дали еще полчаса отдохнуть. Но эти полчаса быстро прошли, даже, можно сказать, незаметно.

До вечера трудились, не покладая рук. На совесть, как стахановцы. Никому не хотелось получать взбучку от Силантия. Потом все бурно собрались и направились в поселение. Охрана их не сопровождала, она осталась где-то позади. Дорогу показывал парень лет около тридцати. Был он неразговорчив. Но то, что он здесь уже два года, все же получилось выудить. Ориентировался он ловко. Видно было по нему, что он здесь не новичок. Он откликался на имя Алмаз. Спросили про национальность – промолчал. Зато идущий рядом со Стасом парень, лет двадцати пяти, охотно сообщил, что Алмаз из бывших полицейских. Так необязательными разговорами дошли по поселения.

Уже вечером было видно, что жизнь здесь все-таки кипит. Народу стало больше. Видно, все пришли с плантаций. В столовой тоже было полно народу. Стас хотя и увидел Лену на кухне, но перекинуться словами не получилось. Слишком она была занята раздачей блюд. После ужина Стас с ребятами побрели к себе в комнату. Пока соседи по комнате не пришли, они решили пораньше лечь спать, чтобы не тратить время не знакомство и на ненужную болтовню. Так прошел первый день рабства в поселении неизвестной общины под предводительством Силантия.

Кто-то в коридоре крикнул: «Подъем!». Стас открыл глаза. Вроде только что легли, а уже подъем. Даже не почувствовал, спал или нет. Но вставать все равно надо. Зашевелились и соседи по комнате. Стас соскочил по-спортивному с кровати и вышел на улицу. На свежем воздухе он отжался лежа от земли пятьдесят раз, потом столько же присел, сделал упражнение на растяжку и ополоснулся холодной водой из стоящей у барака бочки.

Вышла Лена. На этот раз он сразу ее узнал. Окликать не стал, а решил подойти к ней сам. Долгого разговора не получилось, так, успели перекинуться дежурными фразами. Дальше был завтрак в столовой и снова плантация. С утра Кеши-агронома не было, поэтому все руководство взяли на себя охранники, только другие, не те, что были вчера.

Пока работали, Стас успел познакомиться с еще одним парнем. Ему было уже чуть больше тридцати. Представился он Антоном Закамским. Находился он здесь почти год. Вначале говорили ему, что отпустят через пару месяцев, потом передвинули на полгода, а сейчас вообще ничего не говорят. Год назад приехал по работе в Красноярск, оттуда его и забрали. Сам не знает, как так получилось. Дело было на железнодорожном вокзале. Сделал все свои дела по работе, купил обратный билет и сидел в зале ожидания, ждал отправления своего поезда. Рядом с ним присели два бородача, тоже ожидали свой поезд. Разговорились с одним – общительный дядька оказался. Сначала больше о себе рассказывал, потом о тайге. Рассказывал, что работает геологом и живет в поселке. Незаметно перешел на расспросы: кто, откуда, кто дома есть. Выложил Антон ему все как на духу: живет с матерью, с женой развелся, ребенок остался с женой. Отца уже давно нет. С родственниками особо не общается. Вполне идеальный «пассажир» для бородачей. Потом, как разузнали после знакомства, чуть ли они не родственные души, решили посидеть в привокзальном кафе. Ну, естественно, с горячительными напитками. Как дальше рассказывал Антон: «Помню, первую рюмку выпили, потом вторую, а дальше ничего не помню». Сейчас-то он знает, что ему подсыпали клофелинчика, но тогда и представить не мог. Вроде нормальные мужики были. Правда, второй больше молчал. Очнулся Антон, уже когда тряслись в джипе по тайге. Рядом те же бородачи, только количеством больше. Самым разговорчивым, понятное дело, оказался Терентьевич. Вербовщик-любитель. Знал, как людей заманивать и каких. Когда прошло знакомство с Силантием, он поинтересовался у Терентьевича, как же его увезли с красноярского железнодорожного вокзала. Тот, как всегда, охотно объяснил. После того как Антон отключился от подсыпанного незаметно клофелина, они вывели его из кафе как своего пьяного попутчика. Взяли билет до Канска. В поезде их никто не беспокоил – спит человек и спит. Ну, выпил лишнего, с кем не бывает. Так ведь не один едет, а с друзьями. Вот никто и не заинтересовался. А в Канске их уже встречали. Посадили в машину и вперед, в тайгу. Вот так Антон оказался в общине. Правда, Антон слово «община» редко произносил. Он больше употреблял слово «секта». Потому что люди здесь чем дольше жили, тем становились более зомбированными. Управлять такими людьми Силантию и его команде было легко и просто. А зомбировать могли только в секте. Ходишь себе как чужой, выполняешь все приказы хозяев. В принципе, возможно, Антон в чем-то был прав. Посмотрев на него, можно понять, что он уже смирился с происходящим и наверняка готовится прожить здесь до конца своих дней. Пока Антон рассказывал по ходу работы свою историю, Стас несколько раз отходил от него подальше. Просто около Антона тяжело было находиться – чем-то от него все время воняло. Может, поэтому с ним никто общаться не хотел. Больше только дразнили: «Антошка-вонючка». Но он на это не обижался. Порой казалось, что ему нравилось, что его обзывали вонючкой. «Хорошо, что с ним в одну комнату не попал, – подумал Стас, – вот бы был праздник, вот бы был душок!». Затем Антон-вонючка перевел разговор на местные темы: как здесь живется, как работается. От него Стас узнал, что есть еще два таких поля, здесь недалеко. Там тоже собирали урожай. Если здесь управишься быстрее, то могут туда перекинуть на помощь. Или наоборот: отстаешь здесь – перекинули оттуда сюда. Правда, Антон добавил, что это поле самое большое. Те оказались по размерам меньше. Помимо этих полей было еще одно, где выращивали коноплю. Там урожай собирали позднее. Куда увозили весь собранный опиум, он не знал. Знал только, что на территории поселения есть амбар, куда доступ запрещен всем, кроме нескольких человек из окружения Силантия. Все собранное маковое молоко относили туда. Что из него там делали, он даже не интересовался.

«Что можно из этого сделать, – подумал Стас, – ясно как день божий. Превращают в опиум. Сильно придумано. Даже, получается, своя лаборатория имеется. И производство. Куда же все это они “сплавляют”? Вот бы у кого узнать. Да вряд ли только, что кто-то из работяг знает. Даже могут не знать те, кто здесь уже долго обитает». На вопрос, сколько же эта община или секта существует, вначале Антон внятно ответить не смог, но потом, что-то вспомнив, сказал: «Не меньше десяти лет». Эту информацию ему случайно выдал один из местных поселенцев. Также от него он узнал, что плантациями занимаются года четыре или пять. Сначала одно поле вырастили, потом другое, вот так у них и пошло. Как Антон знает, все началось тогда, когда во главе общины стал Силантий. До него, говорят, был другой. Тот умер. Не то сам, не то помогли, но об этом никто не любит вспоминать. Как пояснил Антон, таких похищенных, как он сам, здесь человек десять, может, чуть меньше. Остальные все местные. С истоков общины живут. Может, им и не нравится заниматься тем, что заставляет делать Силантий, но идти против него пока никто не осмелился. У местных много не узнаешь, они больше молчат. Иногда по праздникам, когда медовухи выпьют, тогда могут кое-что рассказать, и то не все и не всем. По утверждению Антона, они не разговаривают потому, что боятся даже того, что кто-то из своих может донести за излишне сказанные слова.

Беседу с Антоном прервал оклик охранника на обед. Услышав такую приятную команду, все устремились к опушке леса, где обычно базировалась полевая кухня. Увидев двух девушек-поварих, Стас с недоумением посмотрел на них – Лены среди них сегодня не было. «Значит, отправили по другому направлению, – подумал Стас. – С чего бы это?». Вроде ничего подозрительного они не делали. Или у них там, на кухне, практика такая – сегодня здесь, завтра там. Стас надеялся, что Лена завтра сюда придет. Здесь хоть поговорить получится. А то везде уши, не ровен час – доложат Силантию. Говорили же, нельзя общаться с девушками, хотя сам Силантий об этом пока им ничего не говорил. Дает, наверное, время, чтобы ребята сами самостоятельно вникли в местные обычаи. А если не вникнут, то он тогда объяснит. А если и потом не поймут, то это уже будет потом…

После сытного обеда все разлеглись, используя положенный получасовой отдых. Стас не присоединился ко всем, а пошел на ручеек, журчащий рядом. Благо в округе их было полно. Вода в ручейке была холодная и прозрачная. Сначала он попил воды немного, потом разделся до нижнего белья и стал обливаться водой. От морозящей кожу холодной воды хотелось крикнуть, но он, вдруг вспомнив случай с Тимуром, решил этого не делать. Постояв еще немного у ручья и дав себе обсохнуть, он оделся и медленно побрел к остальным. Кто-то давал храпака, кто-то уже поднимался с места, когда он подошел. После обеда не сильно хотелось окунуться в маковое поле, но надо было идти. Идти, чтобы добыть то, от чего другие люди могли умереть и умирали. Добыть то, за что в правовом государстве могли дать реальный тюремный срок за изготовление, реализацию, хранение и транспортировку. Но отказ добывать мог обернуться тоже плачевно. Как и какой здесь найти выход? Это тот вопрос, который не оставлял Стаса в покое.

После обеда снова оказались рядом с Антоном. Точнее, он старался держаться ближе к Стасу. Видно, хорошего собеседника в нем увидел. Стас и сам был не прочь с ним пообщаться, но запах, исходящий от Антона, иногда раздражал.

– Ты чего, совсем не моешься, что ли? – попытался пристыдить его Стас. – Вроде в поселении баня есть, кругом ручьи текут, мойся – не хочу. Или собираешься вечно в вонючках ходить?

– Да нет, – попробовал оправдаться Антон, – моюсь, почему не моюсь. Просто не всегда получается мыться. После подъема сразу в столовую и на работу. Вечером быстрее лечь спать охота.

– Ну и что! Время всегда можно найти. Тебе вон лет тридцать пять, наверно, а выглядишь на все пятьдесят. Не будешь за собой следить – скоро из общины выгонят.

– Куда они меня выгонят?

– Да будешь отдельно где-нибудь в шалаше жить, как изгой.

Антон обиженно посмотрел на Стаса, но, ничего не ответив, перевел разговор на другую тему. Скорее, он ударился в ностальгию по прежней жизни, и он увлекся рассказом, как он жил в молодости. После окончания финансового института он устроился в налоговую инспекцию. Работа непыльная – выявляй и показывай неплательщиков налогов. Чем больше, тем лучше. Лучше для кого? Для него, конечно. Отсюда карьерный рост, кресло руководителя. Парень он был трудолюбивый и настырный. Дела старался доводить до конца. Некоторые могли пару запросов сделать, чтобы отписаться, а он нет. Мог и сам сходить проверить, мог позвонить, уточнить. Всегда добивался конечного результата. Так он заслужил кресло начальника отдела, а потом и кресло заместителя начальника налоговой инспекции. Дальше борьба пошла за кресло начальника отдела. Чтобы его завоевать, надо было очень стараться: придумать новую схему возврата денег в казну. И он ее придумал. Нашел организацию, которая покупала недвижимое и движимое имущество за счет займов. Займы были оформлены на родственников. Когда начали запрашивать документы у данных заемщиков, организацию, которая выдавала займы, начали ликвидировать путем реорганизации. Узнав об этом, он вызвал директора фирмы, занимающейся реорганизацией. Директор там был подставной. Пришел сразу с адвокатом. Вот этот адвокат и был автором всей схемы реорганизации. Он даже назвал его имя – Руслан Сверигин. А фирма, которая оказывала содействие в ликвидации, реорганизации и переводе организаций в другие регионы, называлась «Юрэкспо». Вся эта помощь оказывалась за хорошее вознаграждение. Схема была хорошо знакома и Антону. Без его помощи Руслану иногда что-то не удавалось сделать. Поэтому он охотно делился с Антоном. В общем, капало по чуть-чуть.

Допрашивали их в присутствии Антона. Можно сказать, он лично допрашивал, а девушка-инспектор просто записывала. На этот раз ему не нужны были деньги. Ему нужно было, чтобы Руслан сделал так, чтобы клиенты, на которых «наехала» налоговая инспекция, не могли отвертеться. Старшие товарищи по цеху пробовали убедить молодого Антона не затевать это дело. Предупреждали, что оно будет проигрышным. Но Антон стоял на своем. В общем, дело довели до суда. А тут как раз ситуация в стране ухудшилась, казне требовались деньги. Поэтому суд особо не стал вникать в дело и занял сторону налоговой. Тогда он быстренько наложил обременение на регистрацию имущества клиента. Его полномочия это позволяли. Клиенту ничего не оставалось, как вернуть деньги. Схема сработала. Его заметили в управлении. Да и начальнику такой прыткий заместитель не очень был по душе. Можно сказать, в спину дышал. Поэтому «в верхах» сообща решили назначить Антона начальником налоговой службы. Только в городе ему места не нашлось, и отправили его в районный центр. Вначале он был исполняющим обязанности, потом утвердили.

В районе особо разгуляться с налогоплательщиками не получалось. Практически все друг друга знали. Все приходились друг другу кем-то. Если захотел на кого-то «наехать», то чуть ли не с главой администрации нужно было согласовывать. Вроде подчиняешься своему управлению, но на самом деле нужно подчиняться главе района. Но Антон Сергеевич Закамский считал себя уже состоявшимся человеком. Считал, что он может решать глобальные вопросы без вмешательства местных властей. Поэтому организации, куда он хотел положить свои «лапы», оказали помощь некие силы. Может, с целью проучить зарвавшегося и зазнавшегося налоговика. В общем, подстроили все так, что наш дорогой Антон Сергеевич попался при получении взятки в особо крупном размере. Заковали в наручники его прямо в рабочем кабинете и увезли в отдел. Долго допрашивали. Наверняка ждали, вступятся ли за него или бросят «на съедение волкам». Когда поняли, что никто не собирается за него заступаться, оформили в изолятор временного содержания на двое суток. Пока он там сидел, опять же никто из вышестоящего руководства не соизволил вмешаться в эту авантюру. Тогда его отправили в СИЗО сроком на два месяца. Через два месяца состоялся суд. Следователь и прокурор просили пять лет тюрьмы, но судья сжалился над Антоном и назначил, учитывая все обстоятельства – и смягчающие, и не смягчающие – условный срок на два года. Также был выписан приличный штраф и предписание о невозможности занимать руководящую должность в государственных органах в течение пяти лет. Вот так закончился резкий карьерный скачок Антона Сергеевича Закамского. Дальше ушла жена, забрав ребенка. Отвернулись солидные знакомые. В общем, остался один. Чтобы с тоски не спиться, решил заняться бизнесом. Бизнес был знакомым: открывал ООО, ЗАО и т. д. Работа такая же, чем занимался Руслан с «Юрэкспо». В Красноярск приехал как раз договариваться перевести одну организацию.

История была с печальным концом. Стасу нравилось, когда все заканчивалось хорошо. А тут! Хотя, был бы он начальником, вряд ли попал бы сюда, а так – мелкий коммерсант. Да, как жизнь может круто измениться! Был вчера на коне, а сегодня бежишь рядом с конем. «Не рой яму другим, можешь сам в нее попасть!» – не зря старики так говорили. Наследил наш Антон где-то перед судьбой, вот она и повернулась к нему спиной. Тем более как человек он оказался слабаком. За собой даже не может следить.

Выстрел из ружья отвлек всех от работы. Куда бежать, зачем бежать – никто сразу не сообразил. Все переглянулись да присели меж цветов. Впоследствии оказалось, что наш доблестный охранник пристрелил зайца. Узнав об этом, все облегченно вздохнули и пошли дальше выполнять свои обязанности. Долго, правда, их выполнять не пришлось, потому что наступил вечер. Снова всей гурьбой двинулись в поселение. Под конец рабочего дня присоединился и Кеша-агроном. Целый день его не было, а тут заявился. Обратно шел со всеми и пытался развеселить народ нелепыми анекдотами. Охранники опять же отстали позади, хотя подстреленного зайца передали Иннокентию. С этим у них тут был порядок. Заяц пойдет в общий котел, община есть община. Все ели с общего котла: что охранники, что местные. Тут ничего не утаишь. Еда готовилась всем на одной кухне.

В первый день Стас не понял, почему охранники не пошли с ними, а отстали. Сегодня сообразил: они несли основной груз – собранный за целый день урожай. Поэтому они шли позади. А придя в поселение, сразу направлялись к амбару, о котором упоминал в своем рассказе Антон. С точки зрения постороннего человека, работников на поле, может, охранять и не требовалось. В принципе, это правильно, потому что у них задача была не охранять, а защищать работяг. Ружье ведь не каждому доверишь. Поэтому и нужна была охрана, на всякий случай. Мало ли какой зверь может забрести на поле. Сегодня хорошо – заяц забрел… А если медведь? Задерет ведь людей. Медведей тут немало крутится, потому что есть причина – у общины-то небольшая пасека имелась. Вот мед может и привлечь.

Пока шли до поселения, Кеша успел про один случай рассказать: «Забрел однажды глубокой ночью медведь на пасеку и давай шерстить по ульям. С вышки-то днем пасеку видно, а ночью как увидишь. Хорошо, что охранник чуткий попался. Как услышал шуршание из пасеки, слез с вышки и пошел проведать. А там мишка косолапый вовсю орудует. Охранник выстрелил в медведя, но в темноте не попал. Тот бегом в лес. Пасеку тогда только-только завели. Ну, после этого пришлось вокруг ульев колючую проволоку натянуть и на нее пустые консервные банки повесить. Мишка придет, наткнется на веревку, и банки зашумят – просто и хитро. Как раньше на войне получилось. Легче было бы собаку завести, но от нее шума много. Поэтому эту затею оставили». Так анекдотами и байками Кеши добрались до поселения.

Лена сегодня никуда не ходила, как думал Стас. Она осталась на кухне убираться и к ужину заготовки делать. Так решила женщина по имени Агафья, которая всем распоряжалась в столовой. Без ее указаний здесь ничего не делалось. Она же составляла меню на целую неделю вперед, она же выдавала продукты. Узнав, что Лена умеет готовить, решила проверить ее в деле. А Лена умела готовить. Она же была вместо поварихи в команде. Все приходилось стряпать. То, что она готовила в ежегодных походах по сплаву, ребятам нравилось. По крайней мере, никто не отравился. Все старались лишний раз похвалить Лену.

Сегодня на ужин Агафья наказала приготовить макароны с лосятиной. Готовить макароны для Лены было делом привычным, а вот с лосятиной она столкнулась впервые. До этого обычно были говядина или свинина, ну, изредка баранина. Курица уж само собой. Приходилось готовить утку и гуся. Вот теперь придется готовить жаркое из лосятины. Вообще у них тут с продуктами был полный порядок. Мясо было всегда. Хранили все скоропортящиеся продукты, как здесь называли, в «леднике», то есть в холодном складе, вместо холодильника. Вырыли в одном из амбаров погреб, натаскали зимой туда льда, вот и держалась там минусовая температура.