Механическая птица
У него загорелась шерсть. Я подбежал и упал на белкокота, накрыв его своим телом, чтобы сбить огонь. Он потух быстро, слава предкам, и мы с Рейчисом покатились по земле, тяжело дыша и пыхтя. В тот момент никому из нас не было дела, что мы выглядим так, словно обнимаемся.
– От тебя воняет, – сказал белкокот.
– От тебя тоже, – отозвался я.
Прекрасный образчик наших высоких отношений.
Так мы лежали несколько секунд – удивительно мирных, спокойных, прекрасных секунд. А потом чей-то голос сказал:
– Ну, разве вы не милейшая парочка?
Я поднял взгляд. Фериус стояла над нами. Не знаю, как ей удается вот так подкрадываться, но, надеюсь, когда-нибудь она и меня научит.
– Вставай, – сказала она, протягивая мне руку.
Я застонал от боли в спине, в бедре, в… ну, везде на самом деле.
– Эти раны надо обработать. – Она опустилась на колени, чтобы осмотреть Рейчиса. – А белкокоту хорошо бы зашить лапу.
Рейчис зарычал на нее.
– Скажи аргоси, что, если она попытается меня зашить, я ее…
Фериус не то чтобы его перебила – скорее, просто проигнорировала.
– Положи мелкого в переноску и ступай назад тем же путем, которым мы пришли, – сказала она и направилась в сторону бури.
– Стой. А ты куда?
– Там еще двое правоверных, и у них маг. Не очень-то это хорошо – позволить им убить несчастного дурачка лишь потому, что его приняли за тебя.
Фериус прихрамывала на одну ногу, а правая рука безжизненно висела вдоль тела. Ее плащ был весь в прорехах, а на рубашке проступали алые пятна. Я вспомнил, что она говорила о яде, которым правоверные покрывают лезвия мечей.
– Что будем делать? – спросил я Рейчиса, но бедный маленький брюзга лежал без сознания.
Я снял рубашку, сделал из нее подобие переноски, как мог аккуратно положил в нее Рейчиса и повесил на шею. Я посмотрел вперед. Следы Фериус уже почти замело песком. Мы оба едва выжили, имея лишь по одному врагу. Фериус была изранена. Как же она собиралась в одиночку драться с двумя противниками?
– Кто бы ты ни был! – пробормотал я себе под нос, бредя следом за Фериус и думая об идиоте – творце амулетов, втянувшем нас в эту переделку. – Кем бы ты ни был, в следующий раз выдавай себя за кого-нибудь другого.
Глава 7
Сомнение
Вышеупомянутый идиот был все еще связан и лежал в странном круге из переплетенных веревок. Двое оставшихся правоверных берабесков громко и с воодушевлением пели молитвы, время от времени широкими жестами указывая на свою неподвижную жертву. Гиена лежала рядом. Она отчаянно грызла стягивающие ее путы, издавая жалобный вой – звук, который пронимал меня до печенок.
Вокруг бушевал ветер, но на этом маленьком пятачке воздух был неподвижен и тих. Мы оказались в самом сердце бури.
Я догнал Фериус в тот момент, когда она громко объявила о своем присутствии.
– Эй, ребята, не пора ли заканчивать вечеринку?
Просто отлично! Она опять не стала от них прятаться. Довольно необычно для Фериус. Но что удивило меня еще больше – неприкрытая ярость в ее голосе. Возможно, это было как-то связано с гексагоном, нарисованном на песке вокруг неподвижного мага, и металлическими шипами, помещенными на каждую из вершин. Шипами, которые – вероятно – правоверные скоро воткнут в человеческое тело. Я припомнил, что мне доводилось читать о религиозных практиках берабесков (или «безумных зверствах», как называла их моя мать). Странная все-таки культура – она не приемлет магию и вместе с тем во многом строится на эзотерических ритуалах.
Двое правоверных обернулись. Один вытащил меч, второй протянул напарнику руки, чтобы тот оцарапал их, и появились кровавые полосы, необходимые для щита.
– Вы победили наших собратьев, – сказал берабеск с окровавленными руками, обернувшись и коротко поклонившись нам. – Ваши таланты достойны восхищения.
Я ожидал от Фериус какого-нибудь ехидного ответа, но она снова заговорила с пафосом:
– Таланты, не знающие истины, – это скверна.
Фраза показалась мне нелепой, но на берабеска она, похоже, произвела впечатление.
– Как всегда! Аргоси говорят вроде бы мудро, но дорого ли стоит мудрость без веры?
– А дорого ли стоит твоя вера, глубокоуважаемый?
Это последнее слово она произнесла с оттенком презрения. Я уже говорил, что Фериус любит раздражать людей без повода?… Второй берабеск, помахивающий своим изогнутым казханом, оскорбился.
– То, что мы делаем – свято. Это воля Бога. Ты будешь насмехаться над ним?
– Сейчас я буду насмехаться над тобой, брат.
– Довольно, – сказал окровавленный берабеск своему напарнику. – Аргоси пытается тянуть время в надежде, что какие-нибудь счастливые обстоятельства помогут ей достичь цели. Давай закончим ритуал, а потом разберемся с язычниками.
В руках Фериус появилась стальная карта, поблескивающая в тусклом свете дня.
– Испытать твою веру очень просто, – сказала она.
Берабеск улыбнулся.
– Если ты желаешь испытывать нашу веру, то ты просто глупа. – Он резко свел вместе предплечья, и снова я увидел мерцание в воздухе. – Само наше служение защищает нас.
– О да, – отозвалась Фериус и прибавила почти рассеянно: – Именно в этом ваша проблема.
Мечник сделал шаг вперед.
– Я покончу с этой болтовней!
– Стой, глупец, – сказал второй. – Она пытается выманить тебя из щита, чтобы напасть.
Фериус кивнула и сказала мне:
– Малыш, когда этот болван подойдет к нам – а он подойдет, – я хочу, чтобы ты как следует отоварил его заклинанием.
Я сунул руки в мешочки и достал по щепотке порошков, красного и черного. Рейчис мутным взглядом посмотрел на меня из импровизированной переноски.
– Что происходит? Много я пропустил? – Он взглянул на окружающую действительность. – О нет! Опять говорильня. – Белкокот опустил голову и закрыл глаза. – Разбуди меня, когда начнется что-нибудь интересное.
– Так это и есть твое «испытание»? – спросил берабеск с мечом. – Нас подстрекают к безрассудным действиям? Мы – правоверные. Мы были искушены в философии и самоотречении еще прежде, чем научились читать. Наша вера – не какая-то примитивная религия, как думают некоторые. Она очень сложна, но позволяет постичь Вселенную. А еще она работает. Вы всерьез полагаете, что нас можно так легко заманить в ловушку?
– Не-а. – Фериус продемонстрировала свою стальную карту. – Предлагаю простое состязание. В течение минуты я кину это в вас. Если я сумею кого-то поранить, вы освободите творца амулетов и мы пойдем своей дорогой. Если не сумею – сможете пустить кровь еще троим безбожникам. Это порадует ваше божество.
Рейчис открыл глаза.
– Что она сейчас сказала?
– Думаю, у нее есть план, – прошептал я.
«Пожалуйста, предки, ну пожалуйста, пусть у нее и правда будет план».
Правоверный казался невозмутимым.
– Может, ты надеешься ударить, когда закончится действие моего щита. – Он снова соединил предплечья, и воздух опять замерцал. – Боюсь, это не так-то просто. Бог защищает своих служителей.
Фериус достала курительную соломинку и сунула в рот.
– Я тебя услышала. – Она вынула спичку и чиркнула ей о стальную карту, чтобы поджечь соломинку. – Но у меня есть своя теория о вашем боге.
– Неужели? – спросил берабеск, снисходительно улыбнувшись.
Я задумался: может, эти люди и правда любят дискутировать на религиозные темы.
Вместо ответа Фериус выпустила изо рта колечко дыма. Оно чуть отлетело и замерло на месте, не рассеиваясь и паря в неподвижном воздухе.
– Прекрасно, – сказал берабеск, снова обновив свой щит. – Принимаю эту игру. Давай посмотрим, чего стоят рассуждения аргоси о моей вере.
Хотя у Фериус Перфекс никогда не иссякали козыри в рукаве, мне упорно казалось, что ее нынешняя стратегия – заговорить врагов до смерти. Ну, или убедить их не убивать мага. Если так – это был кошмарный план.
– Вера – забавная вещь, – начала Фериус.
О, предки, она и впрямь это делает.
– Смотри, – продолжала она, – твой чудесный щит настолько же мощен, насколько сильна твоя вера, не так ли?
– Щит не мой, – поправил берабеск, – его сотворил Бог. Моя вера – лишь канал, соединяющий меня с ним.
– Ну да, ну да. – Она помедлила пару секунд. – Только вот что я думаю. Этому богу стоило бы больше беспокоиться о праведности человеческих деяний. А не о том, насколько усердно ему молятся.
Улыбка на лице мужчины померкла.
– Осторожнее, аргоси, если не хочешь…
– На самом деле хочу. – Фериус подняла голову, взглянув на небо. – Вот что, по-моему, видит бог, когда смотрит вниз, на двух правоверных, которые презрели собственные законы и прикрываются болтовней о ереси, чтобы оправдать убийство незнакомца. – Она раскинула руки в стороны. – Думаю, он смотрит на меня и говорит: «Это аргоси? Она потеряла лошадь. Она изранена, избита, устала и, возможно, ей надо выпить. Но она торчит в пустыне и подставляет свою голову, чтобы спасти несчастного дурачка от двух чокнутых фанатиков, жаждущих его крови».
Фериус смерила уничижающим взглядом двух мужчин, стоявших подле связанного мага, и выпустила в небо еще одно колечко, застывшее в неподвижном воздухе.
– Вот что я думаю.
Лицо берабеска потемнело.
– Тогда давай проверим твою теорию и покончим с этим.
– Уверен? – спросила Фериус, подкинув стальную карту и поймав ее. – Потому что я чую сомнение, а у меня на это отличный нюх.
– То, что ты чуешь, – запах твоего собственного страха, – ответил правоверный и снова соединил руки. – Теперь разыграй эту карту и прими последствия. Ведь широко известно, что аргоси ни в кого не верят и полагают, что мир принадлежит только им одним.
– Во что верят аргоси… – сказала Фериус, и ухмылка внезапно исчезла с ее лица, а насмешливый тон – из ее голоса. – Они верят, что никакой бог не станет защищать мерзавцев и убийц.
Она кинула карту, и та прошла сквозь кольцо дыма, летя к щиту берабеска. Только тут я кое-что понял: в последний раз, когда он соединил руки, воздух не замерцал. Острая карта глубоко вонзилась ему в плечо, вызвав болезненный вскрик… Мечник заревел от ярости и кинулся к нам, высоко воздев свой клинок.
– Твой выход, малыш, – напомнила мне Фериус.
О. Точно.
Я кинул порошки и сотворил заклинание.
– Караф! – произнес я, и двойной огонь ударил мечника в грудь.
Он отлетел на добрых шесть футов и рухнул на землю. Фериус смерила меня недовольным взглядом.
– Обязательно было бить так сильно? На меня, тебя, белкокота, гиену, того обожженного парня и этого бедного дурачка уйдет весь запас наших лекарств.
– Ты же сама велела отоварить его как следует!
– Я имела в виду: осторожно.
Она направилась к двум мужчинам, вынимая свой стальной посох. Легкое движение запястья – и он раздвинулся, удлинившись. Правоверный с картой в плече упал на колени.
– Бог покинул нас!
Фериус присела рядом и заглянула ему в глаза.
– Никто тебя не покинул, приятель. Просто ты усомнился. – Она похлопала берабеска по руке. – Но время от времени сомневаться – очень полезно.
И с этими словами Фериус ударила правоверного посохом по голове, отправив в отключку.
Глава 8
Гиена
За тот год, что я знаком с Фериус Перфекс, мне не раз приходилось задаваться вопросом: правда ли, что, несмотря на постоянные уверения в обратном, она отлично владеет искусством магии?
Сейчас я еще раз в этом убедился.
– Это не было магией, малыш, – сказала она еще до того, как я успел спросить.
Я догнал Фериус, направлявшуюся к неподвижному творцу амулетов.
– Но ты уничтожила божественный щит берабеска, – настаивал я. – Если это не магия, тогда что?
Она помолчала мгновение и постучала себя пальцем по виску.
– Разве не ты постоянно твердишь, как хорошо вы, джен-теп, умеете держать в голове эту… как ее?… эзотерическую геометрию?
– Да, но…
– Никаких «но». Вера работает так же. – Фериус снова подошла к магу. – По крайней мере, когда дело касается берабесков и их духовной абракадабры. Я заставила его усомниться, и он потерял концентрацию.
«Уловка! – восхитился я. – Не что иное, как очередная хитрость аргоси». Вот так Фериус Перфекс управляется с миром, где она нажила себе кучу могущественных врагов: фокусы и уловки.
Фериус опустилась на колени, чтобы развязать мага. А я вдруг почувствовал внезапный страх, стиснувший мои внутренности. Фериус была, пожалуй, самым удивительным человеком, которого я знал. Но что случится в тот день, когда у нее закончатся фокусы?
Щекочущее ощущение в области шеи заставило меня обернуться. Вдалеке, на вершине дюны, стоял человек, одетый в красное, и смотрел в нашу сторону. Я прищурился, пытаясь разглядеть его, но он внезапно повернулся и пошел прочь, исчезнув за гребнем песчаного холма. Может, побежать следом? Берабеск упоминал о посланце джен-теп, который отправил правоверных по моим следам.
– Малыш, может, развяжешь гиену? – окликнула Фериус. – У бедной животины, похоже, сердечный приступ.
– Кажется, я кого-то видел, – сказал я. – Это может быть тот человек, который…
– Думаешь, он будет убивать нас прямо сейчас?
– Нет, но…
– Тогда давай разберемся с этим в свой срок.
Я неохотно отвернулся и подошел к гиене. Зверь заворчал, увидев мое приближение. Ответное рычание раздалось у меня на груди. Я не сразу сообразил, что это Рейчис. Полуобморочный белкокот тщетно пытался выползти из переноски.
– Пусти меня к ней.
– Ты можешь с ней поговорить? – спросил я.
Белкокот перестал рычать и посмотрел на меня.
– Ты хочешь, чтобы я с ней поговорил?
– Да. Скажи, что я развяжу веревки и все будет отлично, если в процессе она не перегрызет мне горло.
– Заметано, – отозвался Рейчис, все еще неуклюже стараясь выбраться из переноски. – Только давай я сперва откушу от нее несколько кусков, чтобы привлечь ее внимание?
Ладно, другой план. Я осторожно снял переноску с плеча и поставил ее в сторонке, борясь с желанием сказать Рейчису: «Сидеть!» Затем я вернулся к гиене, двигаясь очень медленно и осторожно.
– Слушай, мой деловой партнер – белкокот – может понимать обычных людей. Надеюсь, можешь и ты. Мы тут, чтобы помочь, ясно? Я сейчас сниму с тебя веревки, и ты пойдешь к своему хозяину. Ему, если ты заметила, мы тоже пытаемся оказать помощь. Поэтому не надо меня есть. Ладно?
Гиена неотрывно смотрела на меня, но хотя бы перестала рычать. Я присел рядом и принялся распутывать тугие узлы. Когда я снимал последнюю веревку, она нечаянно прижалась к раненой ноге зверя. Гиена укусила меня – даже сильнее, чем это делал Рейчис.
– Ой! Ай! – прокомментировал белкокот. – Говорил же тебе: никогда не доверяй вонючим гиенам.
Зверь показал зубы и похромал туда, где Фериус возилась с путами мага, все еще лежащего без сознания.
– Привет, приятель, – сказала она гиене и протянула руку, чтобы погладить зверя.
Несправедливость космических масштабов! Гиена не только не укусила ее, но даже лизнула в лицо. А потом улеглась рядом с хозяином.
Я подобрал переноску Рейчиса. Тот все еще потешался надо мной:
– Лучше приложи к укусу эту замечательную заживляющую мазь, Келлен. Готов поспорить, ты заразился бешенством. А еще ты…
– Воняю гиеной. Я в курсе.
Я присел напротив Фериус, так что освобожденный, но неподвижный маг оказался между нами. И снова меня изумил его странный выбор одежды: кожаные штаны и сапоги для верховой езды под длинным дорожным плащом, шелковый платок, закрывающий рот и нос, и шляпа жителей приграничья. Судя по полосе загорелой, обожженной солнцем кожи, которую можно было разглядеть между платком и шляпой, этот творец амулетов был не старше меня.
– Кто он такой? – спросил я вслух. – И почему болтается тут, называясь моим именем?
Фериус посмотрела на меня, прищурившись, а потом ухмыльнулась.
– Вот что. Почему бы тебе не снять этот платок и не дать магу вдохнуть свежего воздуха?
Я потянулся к платку. Гиена предупреждающе заворчала, и вдруг рука схватила меня за запястье. Ощущение от этой хватки было каким-то странным… неправильным. Я опустил взгляд и увидел, что на руке недостает двух пальцев. Это объясняло, почему он стал творцом амулетов, а не нормальным магом. Нельзя управлять высшей магией, если тебе не хватает пальцев для магических жестов.
– Келлен? – сказал голос – такой тихий и хриплый, что слова больше напоминали кашель.
Я посмотрел в темные – странно знакомые – глаза.
– Разве мы…
Я не успел договорить. Творец амулетов стянул платок, и я увидел губы. Бесспорно, женские.
А потом она поцеловала меня.
– Ладно, – послышалось бормотание Рейчиса, – такого я не ожидал.
Творец амулетов
Память
Карточная колода аргоси все время меняется. Наши карты – не каменные блоки, а пруды с водой. Люди, народы, даже сама история изменяются со временем, поскольку история – это лишь сказка, рассказанная о том, что происходит в настоящем.
Поэтому аргоси должны быть готовы выбросить из своей колоды любую карту. Ведь воспоминания всегда нечеткие, и даже самые яркие воспоминания следует… подвергать сомнению.
Глава 9
Творец амулетов
Говоря откровенно, это был не такой уж грандиозный поцелуй. Ее губы были твердыми, иссушенными солнцем пустыни, а моя челюсть, раздувшаяся от удара локтем в лицо, почти не ощущала прикосновений. Как следствие – я едва мог шевелить губами. И, возможно, пустил слюни.
Обычно, когда кто-то использует магию шелка, обманывая твой разум, это делается, чтобы сломить твой дух видениями невообразимых ужасов. Или же – чтобы соблазнить тебя с помощью… ну, других ощущений. Ни то ни другое не подходило к нынешней ситуации.
– Нифения? – спросил я, подавшись назад.
– Разумеется, это я, Келлен. – Она улыбнулась, видя мою растерянность.
Хотя «улыбнулась» – неподходящее слово. На ее губах появилась ухмылка – дикая, разудалая гримаса, совсем не подходящая робкой девушке, которую я когда-то знал.
– Кто еще станет гнаться за тобой через полконтинента, просто чтобы спасти тебе жизнь?
– Спасти жизнь? – пробурчал Рейчис. – Вообще-то, это мы…
Гиена оскалила зубы и попыталась подняться на ноги, хотя выглядела еще более израненной и взъерошенной, чем Рейчис.
– Давай, шавка! – подстегнул белкокот. Его шерсть мало-помалу становилась черной, с темно-красными полосами. – Я весь день не ел.
Зверь припал к земле, готовясь напасть, но передняя лапа подломилась, едва лишь гиена попыталась на нее опереться.
– Айшек! – крикнула Нифения. – Ты же себя покалечишь!
– Айшек? – переспросил Рейчис. – Она дала имя гиене? Что дальше? Будем даровать титулы кучкам навоза? Пусти меня, Келлен! Мы сделаем из этой шкурки запасное одеяло.
Зверь пытался вырваться из хватки Нифении, рыча на нас обоих, хотя лично я ничего плохого ему не сделал. Нифения, однако, смерила меня обвиняющим взглядом.
– Что этот белкокот сейчас сказал?
– Он… приветствует твой талисман.
Гиена издала странный повизгивающий звук, который для меня ничего не значил, но, очевидно, был понятен Нифении.
– Он говорит, что ты врешь. И что белкокот угрожал сделать из него коврик.
– Вообще-то, одеяло. Но не воспринимай угрозы из уст Рейчиса слишком серьезно – он здоровается так со всеми. Ты привыкнешь.
Гиена зафыркала, и это, казалось, немного успокоило Нифению.
– Ладно. Передай, что я буду здороваться с ним так же, если он не…
– Прежде чем вы сцепитесь, – устало сказала Фериус, – примите во внимание, что у меня мало лекарств. Поэтому вам придется самим позаботиться о своих дурацких ранах.
Я обернулся и увидел, что Фериус опустилась на колени возле лежащего без сознания берабеска, втирая в его ожоги мазь из олеус регии. А надо заметить, что эта самая олеус регия ценится на вес золота.
– Ты же понимаешь, что мы все тоже ранены, да? – спросил я.
– Я обработаю ваши царапины, как только вы четверо согласитесь не добавлять к ним новые.
Нифения залилась краской.
– Простите нашу грубость, леди Фериус. Мы не хотели…
– Просто Фериус, деточка, – перебила аргоси. – У нас тут нет никаких леди.
– Ну отлично, – проворчал Рейчис. – Снова здоро́во.
Гиена фыркнула. А потом открыла пасть пошире и издала странные звуки, в которых – хоть и неразборчиво – угадывались те же слова: «Ну отлично. Снова здорово».
– Демон! – воскликнул Рейчис, медленно пятясь назад.
– Айшек, прекрати! – оборвала Нифения гиену. Мне она сказала: – Эти животные умеют копировать звуки, как пересмешники. Они не понимают чужой язык, но могут воспроизводить то, что слышат.
Словно подтверждая это, гиена повернула голову к Рейчису и пролаяла:
– Демон!
Это производило сильное впечатление, особенно учитывая, что белкокот не столько разговаривает, сколько порыкивает и ворчит. И лишь благодаря связи между нами я могу переводить слова Рейчиса на человеческий язык.
– Убей шавку, Келлен! – заорал Рейчис. – Убей их обоих! Они оба демоны!
– Они не демоны, – возразил я. Кажется, прозвучало не слишком-то убедительно.
Я имею в виду: давайте взглянем на факты. Мир очень велик. И какова вероятность, что здесь, посреди пустыни, я встречу девушку, в которую был влюблен большую часть жизни? Крайне мала, не так ли?
– Как ты нас нашла? – спросил я.
– В основном с помощью поисковых заклятий. – Она провела пальцем по серебряным иероглифам на моей шляпе. – Между прочим, эти штуковины сильно усложнили мне задачу. Всякий раз, когда я пыталась тебя разыскать, дело кончалось жуткой мигренью.
– Мигренью?! Эти охранные символы должны сбивать со следа всех тех магов-ищеек, которые за мной охотятся. И не позволяют им выследить меня. Вообще!
Нифения снова одарила меня своей ушлой ухмылкой. Как же не похожа была она на девушку, которую я помнил!
– Тогда, думаю, тебе не стоит ни с кем из них целоваться. Ведь именно эту нашу связь я использовала, чтобы пробиться через охранные знаки.
Ладно, похоже на правду. Хотя, возможно, все же вранье, и я вот-вот стану жертвой мага шелка с идиотским чувством юмора.
– Так или иначе пару недель назад я потеряла твой след. Рядом был город берабесков, и я расспрашивала людей обо всех метких магах джен-теп, бывавших там. Вот тогда и узнала, что посланник лорд-магов предложил берабескам щедрую награду в обмен на поимку и казнь Келлена из дома Ке.
Я снова вспомнил о человеке в красном, которого видел на вершине дюны.
– Хочешь сказать, кто-то из нашего клана нанял правоверных, чтобы меня убить?
– Ты нажил много врагов, Келлен.
Да. Моим врагом становился примерно каждый первый, кого я встречал на пути. Похоже, я не сумел скрыть охватившее меня отчаяние: Нифения ободряюще положила ладонь на мою руку.
– Что произошло с пальцами? – спросил я.
– Несчастный случай.
Очень странно для мага. Мы чрезвычайно осторожны с теми частями тела, которые нужны для сотворения заклинаний. Я взял ее за второе запястье.
– На обеих руках?
Нифения проигнорировала вопрос.
– Как я и сказала, отряд правоверных отправился на охоту за тобой.
Она подтянула вверх платок, прикрывая нижнюю часть лица. Вообще, человек в таком вот длинном плаще и с полузакрытым лицом мог оказаться почти кем угодно…
– Тогда я назвалась твоим именем, надеясь, что смогу направить их по ложному пути, а потом запутать следы с помощью амулетов.
– Связываться с правоверными было плохой идеей, – заметила Фериус. У нее был очень усталый голос, даже вялый.
– Ты в порядке? – спросил я.
– Да. Сейчас вот добавлю в лекарство для этих ребят немного снотворной травы. Пусть хорошенько отдохнут, прежде чем бросятся в погоню за нами.
Ну, просто отлично. Еще один повод для беспокойства.
– Правоверные – очень и очень хорошие охотники, – сказала Нифения. – Я испробовала все, чтобы их запутать, но они шли за мной по пятам.
– И ты привела их к нам? – спросил я.
– Они выяснили бы, что я – очевидно не ты, Келлен. Оставалась единственная надежда: добраться до вас первой. Тогда мы смогли бы сражаться с ними все вместе.
Нифения снова обняла гиену, нежно поглаживая шерсть зверя.
– Бедный Айшек едва не погиб, защищая меня.
– Дивная история, – сказал Рейчис. – Только вот они с шавкой удрали, едва завидев нас.
– Что он сказал? – спросила Нифения.
Я перевел, и снова увидел на ее лице лишь досаду.
– Когда я вас нашла, уже не было времени ничего объяснять. Я не хотела рисковать вами.
Нифения достала из-под плаща крохотную железную коробочку с ржавыми обугленными стенками.
– Это защитило бы меня от молний. Но не вас. И вы могли пострадать заодно с берабесками. – Она бросила использованный и уже мертвый амулет на песок. – Ладно, может, и не лучший мой план…