Сон о пустыне
– Значит, пусть хотя бы объяснят, почему скрывают! – едва не перейдя на крик, ответила Эффи. Накопившееся недовольство от постоянных секретов накрыло её с головой. – Или ты тоже что-то скрываешь от меня?
Лисса, скривив рот от возмущения, молчала. Ричард взглянул на неё с укором, а затем посмотрел на Эффи, выражая поддержку.
– Спокойно, принцесса. Разберёмся. Лисса, если ты что-то знаешь, поделись с сестрой. Ты же видишь, что для неё это важно.
Старшая сестра озлобленно бросила свою сумку на кровать, открыла рот, однако через секунду сжала губы и вышла из комнаты, не сказав ни слова и громко хлопнув дверью. Оставалось только догадываться, что творится у неё в голове. Но её последующие действия всё прояснили и поразили Эффи до глубины души.
***
Утром Эффи проснулась от странного жужжащего звука. Разлепив глаза, она посмотрела на пустую кровать сестры. Поплотнее закутавшись в тёплый лиловый халат, она вышла на террасу. Лиссы там не оказалось, зато у ворот обнаружилась неизвестная машина.
Прислушавшись к шуму в коридоре, девушка тихо приоткрыла дверь. Увидела, как Анкель пожал руку незнакомому мужчине, стоя у рабочего кабинета, а затем повёл его вниз.
Минуты не прошло, как у её порога, откуда ни возьмись, появилась слегка взъерошенная Беатрис, и устало произнесла:
– Эффи, спускайся к завтраку. Нам нужно с тобой серьёзно поговорить.
В голове девушки беспокойно завертелись мысли: «Неужели они обо всём знают? Но как? Догадались? Я всё вернула на место. Или… я забыла закрыть дверцу шкафа. Разве забыла? Если и так, то с чего им сразу думать на меня?»
Собравшись с духом, она спустилась в столовую в своём любимом зелёном свитере поверх белой рубашки, и в чёрной школьной юбке. Вся семья уже была в сборе. Лисса, наклонив голову так, что её уложенные до плеч кудри закрывали почти всё лицо, спешно доедала последний блинчик с мёдом на своей тарелке.
– Мы знаем, что ты была у нас в кабинете, – серьёзно сказал Анкель, поправляя очки.
– Это вы мне? – спросила Эффи, выгнув бровь, словно не понимая, о чём они говорят.
– Не устраивай представление, – сказала Беатрис, хлопнув ладонью по столу. – Ты всё прекрасно поняла. Кто тебе разрешал копаться в наших вещах?
– Я не копалась в ваших вещах.
– Но копалась в документах. Твоя сестра всё нам рассказала, – спокойно ответил Анкель, глядя как Лисса встаёт из-за стола и, захватив светлое пальто, быстрым шагом выходит на улицу.
Лисса
Вчера, когда Лисса вышла из комнаты, в которой остались Эффи с Ричардом, она спустилась вниз, встретившись с родителями. Стараясь не выдать своего беспокойства, она неловко улыбнулась и спросила, как у них дела на работе. Она ничего не рассказала о том, как прошёл её день, что показалось немного странным и Анкелю, и Беатрис, так как они хорошо знали свою дочь, любившую похвастаться достижениями в учёбе.
Лисса, быстро закончив разговор, заперлась в ванной комнате. Она подошла к зеркалу над раковиной. На неё смотрела бледная девушка с подкрашенными блеском губами и идеально уложенной причёской. Лисса схватилась за голову, глядя в отражение собственных сверкающих от света лампы глаз, настойчиво думая: «Стоит ли рассказать обо всём родителям? В этот раз они точно накажут Эффи. Она полезла туда, куда лезть запрещено. А если они запретили, значит, скрывают то, что её разочарует, либо навредит. Возможно, дело в её биологических родителях. Или… вдруг в той экспедиции случилось что-то страшное? То, что может быть опасным для неё. Поэтому они так усердно оберегают эту тайну. Сестричка такая импульсивная! Узнает лишнее, и ей может что угодно взбрести в голову! Я должна что-то сделать. Ради её безопасности».
Раздался стук в дверь. Беатрис, покрутив ручку запертой двери, спросила:
– Лисса, у тебя всё хорошо?
– Да, мам, – ответила девушка, поспешно поправляя причёску. – Всё отлично.
Она открыла дверь, освобождая комнату, смотря себе под ноги. Однако не успела сделать и пары шагов, как Беатрис взяла её за запястье.
– Ты какая-то рассеянная. Что-то случилось?
Лисса, не поднимая взгляд, устало вздохнула, и сказала:
– Случилось. Только… ты можешь сначала ответить мне на один вопрос?
– Конечно, спрашивай, – ответила Беатрис, обеспокоенно смотря на дочь.
– Вы скрываете от Эффи подробности того, как нашли её. – Она подняла руку, как бы прося не перебивать поменявшуюся в лице мать. – Я просто хочу знать. Вы делаете это ради её безопасности? Потому что там произошло что-то плохое?
– Да, – немного помедлив, сухо сказала Беатрис.
Такого ответа Лиссе было достаточно. Потому что вера в правильность поступков родителей была для неё чем-то само собой разумеющимся. Кивнув, и прикрыв дверь ванной, она начала свой маленький рассказ.
Эффи
Эффи замерла с приоткрытым от удивления ртом и сдвинутыми к переносице от возмущения бровями, провожая сестру взглядом. Она не ожидала подобного поступка от своей Лис, но произнесённые отцом слова открыли ей глаза.
Она хотела вскочить и кинуться за старшей сестрой с требованиями объяснится в своём предательстве, однако не двинулась с места, так как не могла поверить, что такое действительно произошло.
Для Эффи Лисса всегда была чем-то недосягаемым. Словно вершина ледника. Он прекрасен, но скользок, и путь к нему усеян опасностями. Старшая сестра должна быть примером для младшей, и такая умная и красивая Лисса успешно справлялась с задачей. Проблема была в Эффи, которая не хотела перенимать стороны сестры только из-за того, что боялась стать такой же, как она. Боялась застрять в учебниках, с людьми, под которых нужно подстраиваться, и с ответственностью, которая неизменно следует за теми, кто во всём преуспевает.
Сейчас мысли Эффи путались: «Она всегда была надоедливой! Но я считала её почти самой лучшей сестрой на свете. Мы так часто ругались! Но разве это было всерьёз? Она вечно хвасталась своим послушанием, будто это достижение! Она всегда мне помогала. Как она могла так со мной поступить?!»
– Я не могла больше жить в неведении! – громко крикнула девушка, вставая из-за стола, распаляясь скорее от предательства сестры, чем из-за родителей.
– И много ты узнала? – прищурившись, спросила Беатрис, поднимаясь следом, и упирая руки в столешницу.
– Разве Лисса не выложила вам всё? Я рассказала ей то, что успела узнать.
– Большего тебе знать не требуется. Мастер починил замок, и в кабинет ты больше не попадёшь, – как всегда спокойно сказал отец. – Более того, ты наказана. Будешь сидеть под домашним арестом. Ходить только в школу и сразу домой. Мы за этим проследим.
Зло сжав кулаки, Эффи выпрямилась и произнесла почти шёпотом, сквозь зубы:
– Мне нужно видеться с Ричем. Хотя бы во дворе.
– Насколько нам известно, он участвовал в твоей глупой затее, – фыркнула Беатрис. – Так что общаться теперь будете только в школе. По крайней мере, весь следующий месяц. Если ты, конечно, снова что-то не выкинешь.
Гневно топнув ногой, Эффи убежала к себе в комнату. Ей было всё равно, что она опаздывает в школу. Злость жгла её изнутри.
Анкель последовал за ней.
– Дорогая, я войду? – мягко сказал он, приоткрыв дверь. – Я только хочу, чтобы ты кое-что знала.
– Это твой дом. Делай, что хочешь, – бросила Эффи, сидя на кровати, и отвернулась от отца.
– Ты же знаешь, что мы с твоей мамой тебя очень любим, как и твоя сестра. Мы хотим тебя защитить.
– От чего? – резко повернулась она, схватившись за ткань серого покрывала. – Разве сложно сказать?
– Кое-что я тебе расскажу. Это не ответ на твой вопрос, однако касается твоего прошлого. Но обещай не требовать от меня большего. – Увидев, как Эффи кивнула головой, он сел рядом и продолжил: – Когда мы нашли тебя, ты была такой крохой, но уже тогда показалась мне сильной и смелой. Знак на твоей руке, – Анкель взял её запястье, отрывая от кровати, и задрал рукав рубашки, – он был таким горячим, словно жёг твою кожу, а ты… ты не подавала виду, что испытываешь боль или же на самом деле не чувствовала её. Первое время ты молчала. Мы спрашивали о твоей семье, но всё без толку. Через пару дней, видимо, поборов упрямство, – усмехнулся он, – назвала имя: Эфиноя. Твоё имя. – Анкель вздохнул, бросив тревожный взгляд на дверь, и продолжил притихшим голосом: – Привезя тебя в Германию, мы с Беатрис решили указать в документах имя Эффи, в честь моей бабушки. Оно больше подходило ребёнку из Европы. И постепенно новое имя прижилось, а о старом ты позабыла. Я понимаю, тебе хотелось бы узнать о своей настоящей семье, но всё что я могу, назвать тебе твоё имя, данное при рождении.
– Папа, – тихо сказала девушка, взяв отца за руку и сжав его ладонь. – Вы – моя настоящая семья. Вы заботились обо мне, как о родной и я вам благодарна. Мне тяжело от того, что вы – самые близкие мне люди – скрываете от меня моё прошлое, мои корни.
– Так нужно, – серьёзно сказал мужчина, и встав, добавил, перед тем как выйти за дверь: – Эфиноя.
Злость на родителей и сестру постепенно сменялась разочарованием. В голове не утихала мысль: «Родители никогда мне не доверятся. Наверняка, отец думает, что я должна сказать спасибо за то, что он хоть что-то рассказал».
– Э-фи-но-я, – проговорила она по слогам, и подумала: «Красивое имя. И зачем было его менять? Рассказать Лиссе? Эта предательница обойдётся. Тогда, Ричарду? Интересно, ему понравится?»
***
После месяца домашнего ареста Эффи поубавила свой пыл и забросила попытки узнать о своём происхождении. Кроме того, отец показательно увёз экспедиционную папку с Египта на работу, и вернулся без неё. Близились экзамены, и девушка забыла о своём сне.
Несмотря на это, о скверном поступке Лиссы она не могла забыть. Старшая сестра попыталась оправдать его своей заботой. Будто бы Эффи лучше не вмешиваться в то, что может представлять опасность для неё. Потому что, если так считают родители, значит, так оно и есть.
Уверенная в своей правоте Лисса считала долговременную обиду сестры необоснованной. Она всю свою сознательную жизнь была послушным ребёнком и мнение родителей ставила выше своего. Она усердно училась и хотела пойти по их стопам, чтобы они гордились ею. Никогда не сомневалась в правдивости их слов. Разве такие хорошие и образованные люди могут ошибаться?
Эффи же считала, что нельзя делить людей на хороших и плохих. В каждом есть и добро, и зло. Проблема в том, что если за хорошим поступком последует плохой, то о первом никто и не вспомнит. А если, напротив, совершить злодеяние и попытаться исправить его добром, никто этого не поймёт, всегда помня о плохом.
Любой человек может совершить ошибку. Как, например, поступила Лисса или Анкель с Беатрис. Только ошибка сестры слишком сильно ранила, и Эффи, как и заведено, забыла обо всём хорошем, помня лишь о предательстве. А родители… вероятно, они действительно пытались её уберечь, однако не тем способом, который Эффи сочла бы приемлемым. Потому что она должна понимать от чего они её оберегают.
Быть покорным ребёнком было не в её характере. Иногда она могла уступить, если понимала, что сможет извлечь из этого выгоду. Но чаще всего девушка шла наперекор родным, мнение которых всегда ставила под сомнение из-за вечных секретов. Поэтому понять Лиссу ей было очень тяжело. В конце концов, она перестала злиться на неё и уходить от разговора, однако предательство её некогда любимой Лис не простила. Их отношения стали натянутыми.
Ричарду пришлось уехать после экзаменов и их, возможно, последнего совместного Рождества. Его мама серьёзно болела, и её направили в Швейцарию на лечение. И, конечно, её семья не могла не отправиться вместе с ней.
Ричард Штайнхерц был единственным близким другом Эффи, который всегда понимал и поддерживал её. Поэтому она прощалась с ним с ехидной улыбкой на лице, подкалывая его по любому поводу и сдерживая слёзы из последних сил. Он обещал вернуться.
Глава 5
Три года спустя
Берлин, сентябрь 1979 года
Лёгкий ветер кружил опавшие листья, которые к концу сентября едва пожелтели. Эффи сидела на ветке старого дуба, думая о своём предстоящем дне рождения. Им считался день, в который её нашли, потому что никто не знал, когда именно она родилась. По крайней мере, так говорили родители, которым она уже перестала доверять.
Удочеряя её в Египте, Беатрис и Анкель, по их словам, не нашли информацию о её рождении. Взять сиротку в этой далёкой стране было не так-то просто, особенно учитывая неимение египетского гражданства. Только благодаря периодическим визитам в страну великого Нила, у них были налажены связи с местным министерством образования и научных исследований, и их друзья в министерстве помогли с оформлением опеки над ребёнком.
Недовольный голос Лиссы вернул девушку в реальность.
– Тебе скоро восемнадцать лет исполнится, а ты всё по деревьям лазаешь.
Ответа не последовало.
– Эффи, слышишь меня?
Она слышала, но намеренно молчала, не желая прерывать своё спокойствие нравоучениями старшей сестры.
– Спускайся, сестричка, мне нужно тебе кое-что показать.
Эффи не удержалась, заинтересованно взглянув на Лиссу, и та добавила:
– Давай, тебе понравится.
Когда Эффи ощутила твёрдую почву под тонкой подошвой кроссовок, её настроение вконец испортилось. Она не хотела признавать, что будет скучать по сестре, однако уже скучала, несмотря на её раздражающий характер и на старые обиды. Поэтому всячески избегала её сегодня, чтобы не услышать прощальные слова своей «главной воспитательницы».
Девушка с тоской посмотрела на колыхающуюся от ветра длинную юбку Лиссы и вздёрнула подбородок, смотря прямо, на её улыбку. Сестра была выше неё и худощавее. «Могла бы стать моделью», – подумала Эффи, но вслух, словно её мало волнует происходящее, отстранённо сказала:
– Показывай, что хотела.
Вздохнув, Лисса скривила губы и, бросив разочарованный взгляд на младшую сестру из-за её грубости, ответила:
– Завтра утром мне уже уезжать. Сомневаюсь, что смогу приехать на твой праздник. Всё-таки, университет в Мюнхене и мне удобнее будет жить в кампусе. – Она опустила взгляд на чёрную бархатную коробочку в руках, и продолжила: – Подарки не принято дарить заранее, но…, – она вернула взгляд на Эффи, – я не хотела бы передавать его через родителей. Знаю, последние несколько лет мы не особо ладим. Но хочу, чтобы ты знала, что я всегда готова помочь, даже если буду далеко.
– Готова помочь всегда, но не во всём? – пробурчала Эффи, когда порыв ветра слегка взъерошил её распущенные волосы.
– Давай не будем снова поднимать эту тему, – сказала Лисса, уперев левую руку в бок. – Я продолжу? Так вот, я бы хотела подарить тебе кое-что.
Она открыла небольшую коробочку. Там лежала серебряная цепочка с кулоном странной формы, напоминающим крест с верхним лучом в виде петли, а посередине, у основания петли, был вставлен чёрный камень.
– Анкх Осириса с обсидианом внутри, – пояснила Лисса. – Я подумала, он же древнеегипетский бог, и тебе должно такое понравиться. Старушка из сувенирной лавки даже сказала, что он прогоняет демонов, представляешь? – усмехнулась она.
Эффи ужасно хотелось ответить колкостью наподобие: «Почему тогда тебя не прогнал?». Однако кулон был явно не из дешёвых, с тонко выгравированными символами, поэтому ей стало неловко за свои мысли.
Взяв его в руки, и подняв так, чтобы попадали лучи солнца, она сказала:
– Ох, спасибо, Лис, не стоило так тратиться.
– Уверена, стоило, хотя бы ради того, чтобы ты снова назвала меня Лис.
Она распахнула объятия, и Эффи, благодарно улыбнувшись, обняла сестру.
– Он чудесный! Родители с ума сойдут, когда его увидят!
– А можно им не показывать.
– Эй, кто ты такая и что сделала с моей сестрой? – отстранившись, сказала Эффи и усмехнулась.
– Это всё ещё я. – Лисса прикусила щёку изнутри, задумавшись, и продолжила: – Ты права, придётся показать. Они наверняка спросят о подарке.
– Скажу, что ты ничего не подарила, – игриво подмигнула Эффи.
– Это уже будет обман.
– Да, теперь я вижу, что ты точно моя сестра, – усмехнулась она, приобняв Лис за талию.
***
Два месяца спустя
Ноябрь 1979 года
На улице мелко покрапывал дождь. Середина ноября выдалась довольно тёплой. Эффи со смехом перепрыгивала лужи на дороге, отчего её длинное кожаное пальто слегка подпрыгивало. Несмотря на то, что в душе она была всё той же непослушной девчонкой, снаружи она выросла в красивую стройную девушку с тонкой талией и длинными прямыми волосами.
– Завтра в школу пойдём пешком. Если лужи замёрзнут, можно будет похрустеть. Здорово я придумала, Рич? – воодушевлённо спросила Эффи, хватая парня под руку.
– Интересное предложение, – свистнув, сказал он. – Я правильно понимаю, ты предлагаешь встать пораньше ради того, чтобы пройтись по замёрзшим лужам утром? – добавил он с ироничной ухмылкой и приподнял брови.
– Именно, – спокойно ответила она.
– Странное предложение от девушки, которая больше всего в жизни любит поспать.
– Думаешь, хорошо меня знаешь? Есть кое-что, что я люблю больше, – сказала она, с улыбкой поигрывая бровями, копируя его любимый жест.
Ричард подхватил её и закружил, едва не повалив их обоих. Она рассмеялась в его объятиях.
– Запоминай, на первом месте у меня еда.
– Боже, принцесса, и как тебя прокормит твой будущий муж? – сказал он, опустив её, и поправил воротник её рубашки, касаясь тёплыми пальцами холодной кожи.
– Не переживай, у тебя ещё есть время подзаработать, – громко рассмеялась Эффи, и вновь побежала по улице, перепрыгивая маленькие лужицы.
Три месяца назад
Август 1979 года
Ричард оказался на пороге её дома спустя два с половиной года. Когда он приехал, не сказав ничего Эффи, она рассердилась. На пару секунд. Потому что потом он так крепко прижал её к себе, вдыхая сладковато-яблочный запах её волос, что все обиды сразу же прошли. От запредельной радости она дошла до того, что повисла на парне, зажмурив глаза, боясь отпустить и увидеть, что его возвращение ей приснилось.
Эффи была внутренне опустошена после того, как он покинул Германию. Этот парень являлся одной из самых важных составляющих её жизни и, оставшись одна, она словно потеряла часть себя. Конечно, у неё была Лисса, однако ей она больше не доверяла, оттого проводила с ней меньше времени.
На самом деле, ещё после появления Ричарда в жизни Эффи, старшая сестра отошла на второй план. Во-первых, их интересы начали расходиться. Во-вторых, Лисса никогда не поддерживала казавшихся ей странными затей младшей сестры по типу лазания по деревьям, прогулок под дождём и тому подобного. И, в-третьих, в Ричарде Эффи видела свою родственную душу, будто они были связаны с самого рождения, и знали друг о друге всё, что только можно знать.
Они стояли, не размыкая объятий, наверное, целую вечность, пока девушка не открыла глаза и не увидела позади его маму. Отстранившись от Ричарда, она обняла женщину.
– Ох, фрау Штайнхерц! Простите, – сказала Эффи, выпуская женщину из объятий. – Просто я так рада вас видеть! Этот наглец даже не сказал мне, что вы приедете.
– Ричард решил устроить сюрприз, – ответила та с улыбкой. – Я не могла отпустить его к тебе одного. Захотела тоже поздороваться.
Анна Штайнхерц была невысокой худощавой женщиной с такими же яркими голубыми глазами, как у сына. Её спокойный характер был его полной противоположностью, поэтому она втайне благодарила Бога за Эффи, весёлость которой поддерживала её сына так, как она сама бы этого не смогла.
Эффи счастливо улыбнулась и сказала:
– Заходите в дом, выпьем чаю. Заодно расскажете, как ваше здоровье.
– В другой раз, милая, – устало ответила Анна. – Мне уже намного лучше, но после перелёта требуется отдых. Мы ведь только с самолёта.
– О, конечно!
– Знаешь, я, пожалуй, останусь ненадолго. Не против, принцесса? – спросил Ричард, поигрывая бровями.
Девушка толкнула его в плечо, не прекращая улыбаться. Попрощавшись с его матерью, она позвала его в дом.
– А как же старый дуб, м? Стала взрослой, и забыла про своё любимое деревце? – спросил он, посмеиваясь.
– Ни-ког-да. Я скорее про тебя забуду, – подмигнула она.
– Ах, вот как! Значит, нашла мне замену?
– Эй, за такое можно и в глаз получить! Где я найду вторую такую занозу?
Забравшись на любимую ветку, которая была довольно крепкой и толстой, чтобы их удержать, они разговорились. Ричард сообщил, что последний год будет доучиваться здесь, вместе с Эффи. Как только здоровье его мамы улучшилось, и доктора разрешили ей вернуться, его семья сразу же отправилась обратно в Берлин.
– Ты изменился, – вырвалось у девушки, которая смотрела на него, не отрываясь, пытаясь запомнить каждую деталь. Казалось, что когда он уйдёт домой, то может не вернуться.
– Разве?
– Вообще-то… нет, думаю, нет.
Ричарда не было так долго, что его образ в её голове непроизвольно видоизменился, но вслух она решила об этом не говорить. Он здесь, и это главное.
– А ты изменилась, принцесса, – сказал он, подмигнув.
– Стала ещё прекрасней, румяней и… думаю, белее я не стала точно, – усмехнулась она.
– Так, самомнение на месте.
– А что, я выгляжу постаревшей?
Она наигранно приложила руку к сердцу в шутливой попытке возмутиться.
– Повзрослевшей. Внешне. Но внутри всё та же моя Эффи, – серьёзно сказал он, не реагируя на её смешки, и опустил взгляд на их болтающиеся ноги.
– Взрослость определяется ответственностью, так? – Она заговорщически улыбнулась, не принимая его серьёзный тон. – Что мы говорим ответственности?
Она поддела его локтем. Он покачал головой с улыбкой, и они в один голос крикнули:
– К чёрту её!
Разболтавшись, они пошли прогуляться и разошлись по домам, только когда на небе появились первые звёзды.
Перед сном Эффи думала о том, что внешне парень почти не изменился. Лишь подрос на дюжину сантиметров, из-за чего глаза Эффи теперь были на уровне его губ. Мальчишеский взгляд голубых глаз никуда не пропал, чему девушка была рада. Потому что другой на его месте мог бы посчитать себя слишком взрослым для лазанья по деревьям. Ричард же оставался тем, кого она помнила, и не собиралась забывать.
***
Ноябрь 1979 года
Придя домой после дополнительных занятий для подготовки к экзаменам, Эффи устало рухнула на кровать. С тоской посмотрела на заправленную постель сестры, которая обещала приехать на Рождество. Засыпая, она уже ни о чём не могла думать, желая поскорее отключиться от реальности.
Ночь была беспокойной. Около четырёх утра Эффи проснулась от жжения в левой руке. Тело слегка подрагивало. Её сон вернулся. Тот самый сон о пустыне, которого она ждала целых три года. В голове крутился вопрос: «Почему сейчас?». И снова всё оборвалось до того, как тень заглянула за возвышавшуюся перед ней песчаную дюну.
Она постаралась собраться, возвращая размеренное дыхание, твердя самой себе: «Давай, Эфиноя, сосредоточься». Казалось, если она сможет уснуть, то обязательно увидит продолжение.
Она никому не рассказала о своём настоящем имени. Ричард уехал вскоре после того, как она о нём узнала, и сообщать настолько важную для неё новость по телефону не хотелось. А по приезду парня она оправдывала молчание тем, что пока не представился удобный случай. Лисса, показавшая своё истинное лицо, по мнению Эффи, не была достойна такой чести. Имя ей нравилось, пусть было довольно непривычным, и иногда, в мыслях, она называла так сама себя, чтобы не забыть. Чтобы помнить, где она появилась на свет и куда должна однажды обязательно вернуться.
Сон не шёл, и это обстоятельство злило Эффи до такой степени, что она сжала в руках ткань простыни. Что-то внутри рвалось вновь увидеть пустыню, словно там она почувствует себя иначе. Может быть, как дома? Было бы странно, если так. Дом – не место, где родился, а люди, которые любят тебя. Но кто ждёт её в Египте? Что случилось с её биологическими родителями? Почему она оказалась брошенной на произвол судьбы?
Эти вопросы мучали девушку так давно, что она отчаялась когда-то найти ответы. Потому что никто не пустит её на родину. Возможно, однажды, когда она станет самостоятельной и съедет от родителей. Только что изменит переезд? Существует ли вероятность того, что в этой далёкой стране у неё кто-то остался? И если так, то как их найти?
Понимая, что уснуть не получится, Эффи в одной шёлковой пижаме вышла на террасу, освежиться. Едва она открыла двери, её пронзил дикий холод. Чистое вечером небо сейчас заволокли тучи. Последние ночи были довольно темными из-за недавно начавшего расти лунного месяца, а сегодня и этот источник света скрылся, создав вокруг непроглядную тьму.