Сквозь тени 90-x. Банды и магия

Предисловие

Здравствуйте, дорогие читатели! На неопределенный срок я решил выкладывать черновики бесплатными. Если вам понравилась новая книга, обязательно подписывайтесь на мой телеграмм канал @creativity_power. Так вы поддержите автора и будете в курсе выхода новых глав. Так же сможете сообщить о найденных ошибках (все же черновик), если пожелаете. Приятного чтения!

Глава 1

Мне с трудом удалось раскрыть глаза. По телу била мелкая дрожь, бросая в холодный пот. Лицо перекосила звериная ненависть. Еще бы… Минуту назад на моих глазах жестоко перебили весь отряд, в который входили боевые братья и любимая Айсылу.

Отчаянная попытка ликвидировать вражеское руководство провалилась. Раз я жив, значит, средство последнего шанса сработало и выбрало именно меня. Помню, как за секунду до гибели командир нашей группы с хрустом сжал в ладони камушек изогнутой формы, то есть реликвию, тем самым ее активировав. Помню пёстрое обилие эмоций на лице лидера противоборствующей разведки, до которого дошла суть произошедшего. Полетел плотный поток пуль и заклинаний, который не оставлял шансов на выживание. Спустя мгновение пространство исказилось. Невыносимый рокот, как от ракетного двигателя привел к потере сознания…

И вот лежу я в комнатушке, судя по всему, хрущевки, в новом теле незнакомого мне человека. Поток адреналина бурно циркулировал по венам и штурмовал спокойствие, побуждал к действиям. Однако армейский, расчётливый ум помог сгладить углы. Пришло понимание того, что на текущий момент опасность отсутствует.

Самое время разобраться, с чем имею дело, потому я вошел в свойственный мне режим хладнокровия и рассудительности.

В первую очередь обратил внимание на могильный мороз в комнате. Отопление в квартире отключено. Поднявшись с кровати, я ощутил пятками ледяной паркет. Черная футболка и дырявые штаны ну никак не согревали. Захотелось прыгнуть обратно под одеяло. И что это на меня нашло? По сравнению с тем, что приходилось терпеть в прошлом при выполнении боевых задач, сейчас условия должны казаться райскими. Такое чувство, что привычки и сущность прошлого владельца этого тела пытаются выселить меня. Прости, но нет. На кону стоят миллиарды жизней, которые можно и нужно спасти. Вячеслав Огнев, ты оказался сопутствующей потерей, как бы цинично это ни звучало. Пока что мне удалось вспомнить только имя.

Одна из стен обклеена плакатами-постерами с мужиками разнокалиберной крутости: Рамштайн, Кисс, Ария и нескольких прочих деятелей тяжелой музыки. Пощупав голову, я обнаружил длинные волосы до плеч. Судя по одежде на спинке стула, Вячеслав являлся представителем неформальных субкультур.

На столе магнитофон «Электроника 302», а рядом с ним стопки магнитных кассет, книг и тетрадок. Желтые обои в полоску, возле окна чугунная батарея. Все было похоже на то, будто я попал в лихие девяностые.

Вышел из комнаты и побрел по квартире. На кухне встретил женщину. Доброе, но уставшее лицо, волосы в косичку. В старомодной кофте, штанах и шерстяных носках. Она готовила суп. Содержимое кастрюльки булькало на газовой конфорке, источая запах картошки с луком. Завидев меня, мать сначала улыбнулась, а потом нахмурилась.

– Сынок, ты еще не выздоровел, а уже на босу ногу ходишь. Холодрыга такая дома. Ну-ка быстро носки надень… и свитер, – серьезным тоном сказала мама.

– Хорошо, – только и успел ответить я.

– Скоро кушать будет готово, оденься потеплее, быстро!

– Ладно.

Покидая кухню, пытался вспомнить, где лежат мои носки, но увидел альтернативу. Возле входной двери рядом с обувью аккуратно расположилась пара махровых тапочек серого цвета. То, что нужно! Далее проскользнул в ванную комнату, что располагалась на против входа в квартиру в конце коридора.

Я стоял у зеркала и не верил своим глазам. Выругался в сердцах… Судьба отнеслась ко мне с юмором. Худой, бледный неформал с впалыми щеками, похожий на Кощея. На одной брови выбрита полоска, длинные прямые волосы темно-русого цвета… Мне предстоит перевернуть ход истории, чтобы не допустить будущего геноцида, обилия концлагерей и массового порабощения. Твою мать! Ну не с такими же исходными данными! Радовало только то, что ростом вышел, под метр восемьдесят с копейками.

Мысленное возмущение прервал настойчивый стук в дверь квартиры. Нет, не стук… Кто-то ломился и щедро сыпал тумаками. Под влиянием остатков сознания прошлого хозяина тела я ощутил панику. И что сейчас будет?

Вернулся в коридор и увидел, как напуганная мать открыла дверь, а домой завалился пьяный батя. Он неряшливо скинул квадратную меховую шапку-формовку и кожаную куртку в руки жене, а потом замер, завидев меня. Его брови изогнулись крыльями чайки, а желваки заходили ходуном.

– Ремень или боксерские перчатки? – хмуро спросил отец.

Я стоял ошарашенный, так и замер в коридоре с приподнятой ногой, пытаясь сделать шаг.

– Володя, не надо! Сынок не в себе, он же болеет, лихорадит его, не видишь разве?

Судя по тому, как мать умоляла отца, я понял, что вечер выдастся интересным. Усилием воли я подавил панику.

– К чему истерики? Может, лучше обсудим предмет негодования? – задал я отцу встречные вопросы, и вдруг сердце защемило от накатывающегося страха.

– Ха-ха-ха, – зловеще засмеялся папаня, а потом продолжил говорить серьезно, запихивая мать на кухню, – Славик, ты походу терминаторов пересмотрел с чебурашками ниндзя, да?

Володя тем временем снял обувь и открыл верхнюю полку шифоньера. Достал боксерские перчатки и принялся неспешно их надевать. Далее ухмыльнулся и тоном, не предвещающим ничего приятного, сказал:

– Славик, Славик… Ты же прекрасно знаешь, что тапочки мои трогать нельзя.

Я сделал несколько шагов навстречу, дабы создать пространство для маневров. Яркой вспышкой всплыли воспоминания Вячеслава. Отец получил кандидата в мастера спорта по боксу, будучи молодым. Сейчас он выходит биться против дрыща с непроизвольными паническими атаками. Учитывая мое прошлое, можно сказать, что паритет достигнут.

– Долго еще болтать будешь или начнем состязание уже? – состряпав скучающий вид, спросил я.

Батя опешил, но спустя мгновенье вальяжно двинулся ко мне.

– Ты башкой, что ли, ударился, пока меня несколько дней дома не было?

Спросил глава семейства и выбросил правую руку вперед, метя мне в нос. Он даже в стойку не встал, ведь не ожидал никакого сопротивления. В прошлом-то сынок драться не умел.

Ловко поднырнув, с разворотом корпуса я ударил по печени левой, а потом правой в кончик челюсти пьяницы. Обычно после такой комбинации можно расслабляться. Только вот силенок в новом теле было недостаточно, чтобы свалить мужика, который умеет держать удар. Однако даже слабый, но четкий панч вывел его из равновесия. Отца покосило, все же пьяный был. Головой он ударился о зеркало, что висело на стене справа. Звук битого стекла вызвал истерический женский вопль из кухни.

Батя оттолкнулся перчаткой от поломанного зеркала и принялся поедать меня бешеным взглядом. С бритого черепа его стекала скромная струйка крови, постепенно прячась за ухом.

Он ударил себя по лицу несколько раз перчаткой, и бульдозером попер на меня. Какой крепкий, зараза! Прямо с ноги я метнул тапочками в лицо бате. Первый снаряд тот обил, а второй прилетел ему в лоб. Доля секунды замешательства оппонента толкнула меня к действиям. Я прыгнул вперед и ударил локтем по диагонали, метясь опять в подбородок. Батя удивил, откинул голову назад, после чего я потерял контакт с поверхностью. Крепким захватом тот меня бросил через бедро, а после начал брать на удушающий. Как освобождаться от этого приема я знал, но слабое тело не располагало достаточными ресурсами.

Меня спасла мать, что выскочила из кухни, а после схватилась за веник. Ну тот, которым обычно валенки от снега отряхивали… и принялась лупить нас.

– Все, все, сдаюсь! – прокричал отец и выпустил меня из своей мертвой, как у бульдога, хватки, а после оттолкнул.

Ну и семейка мне попалась! Мать еще с полминуты награждала обоих нас щедрыми ударами, а мы покорно прикрывали голову и терпели. Веник тем временем окрасился в красный цвет, после многократного прилета по сочащейся жизненными жидкостями голове отца. Меня измазало в крови. Тут то я и понял, что женщина она добрая, но доводить её не стоит.

– Клавдия, успокойся! – строго произнес отец и юрко поймал орудие домохозяйки, зажав его меж перчаток. – Все уже! Посостязались. Жрать хочу, что там такое вкусное приготовила?

Суровый взгляд отца вывел из боевого ража Клавдию.

– Суп с картошкой. Ты хлеб купил? – Спросила она, как ни в чем не бывало. Даже не запыхалась.

– Не купил. Слышала, что в ресторанах в суп кладут сухари? Так что сегодня ужинаем по-модному. Ну, иди накрывай стол, чего ждешь? А Славик мне пока пластырь наклеит.

Я поднялся на ноги, тело внезапно охватил мандраж. Меня люто трясло, и ничего я не мог с этим поделать. Такое состояние во время боевой задачи зачастую приравнивалось к смерти не только себя, но и соратников. И только сейчас пришло мерзкое осознание того, что уровень духовитости Славика находится едва ли не в минусах. Трус, одним словом.

Дух, мана, прана, ци – мистическую энергию тайных возможностей в разных культурах называли по-разному. Радовало хотя бы то, что Вячеслав обладал даром, или, иначе говоря, возможностью стать ведуном. Это прекрасно чувствовалось нутром. Большинство людей обделены перспективой обладать магическими навыками. Хотя было бы странно, если бы могущественная реликвия, которая далась нам ценой смерти десятков элитных бойцов, переселила меня в тело обычного человека, а не обладателя потусторонних сил.

Из раздумий вывел бархатистый, мурчащий и довольный, как у сытого кота, голос бати, что уже успел протрезветь.

– Сла-а-авик, пойдем умоемся, а потом ты мне дырку на башке заштопаешь… ну хулиган, а-а-а? – сказал отец, после чего рассмеялся и похлопал меня по плечу.

Мандраж моментально спал. Куда я вообще попал? Отец рад тому, что забрызгал кровью квартиру, пытался побить сына. А не одержимый ли он? Тут я насторожился.

Одержимыми называли маньяков, серийных убийц и прочих лиц, жаждущих человеческих мук. Нечестивцы испытывали эйфорию, когда проводили пытки да истязали жертв долгими днями. При этом по максимуму поддерживали жизнь в страдающем, с целью продлить себе удовольствие. Питались страхом и отчаянием бедолаг. Обычно такими становятся по воле сильных темных ведунов, или случайно, самостоятельно, от крайне горькой жизни. Среди прочих способов – наркотики, особенно те, которыми наводняли Россию спецслужбы враждующих стран. Но батя наркоманом точно не был. Слишком уж крепкий дух у него и это несмотря на пристрастие к алкоголю.

Вдруг вспомнились очередные фрагменты из прошлого Славика. Батя сидел в тюрьме 11 лет за убийство. То есть, когда мне было пять лет, он сел, а год назад освободился. Значит, убийца. Сопоставляя факты из воспоминаний обоих сознаний (меня реального и Славика), я сделал вывод, что вероятность одержимости выше среднего. Если сейчас он схватится за нож, то быть большой беде. Мы с матерью в опасности.

Даже в такой мерзкой ситуации я нашел плюсы. Чтобы инициировать силы ведуна и обрести возможность использования первого круга ворожбы, человеку, обладающему даром, подходил один из трех способов. Инициация родовыми техниками. Это для солидных, богатых и властных семей, владеющих тайными знаниями. Второе – оказаться на грани смерти, при этом выжить. Кстати, это единственный способ для обретения дара ведуна тому, кто ранее им не обладал (правда, с вероятностью один к десяти), ну и бонусом сразу пройти процесс инициации. И третье – уничтожить любого представителя нечисти, например, одержимого.

Мы умывались от батиной крови. Алый водоворот в раковине уносил ДНК Огневых по длинным трубам. Когда закончили, глава чудного семейства попросил меня намазать зеленкой его лысый череп и наложить пластырь. Покидая ванную, я схватил опасную бритву, что лежала в стакане с зубными щетками, да положил в карман штанов.

Он присел на табуретку, а я обеззаразил порез и прикрыл пластырем.

– Пойдем на лоджию, побазарим, пока мать поляну накрывает, – сказал отец с привычным ему блатным акцентом.

Дверь на балкон, что находилась в зале, со скрипом распахнулась. В лицо мне ударил морозный ветер. Отец достал из штанов пачку сигарет балканской звезды и чиркнул спичками. Нетерпеливо засосал первую тяжку и произнес:

– Сынка, а ты меня сегодня удивил, – Володя широко улыбнулся и пустил две струйки дыма из носа, а потом продолжил, – мой шкет!

Я стоял босиком на снегу, что покрывал площадку незастекленного балкона. Ладонь плавно вошла в правый карман.

– Имя свое назови, демон. – произнес я.

На такой вопрос одержимые всегда отвечали по существу. Некие одержимские понятия не позволяли лгать им, потому подобная методика являлась самой эффективной в плане определения на подселение в человека инородных сущностей.

Чего я не ожидал, так это то, что батя прыснет хохотом.

– Ты бы поменьше телека смотрел, – сквозь смех сказал отец, после чего посерьезнел. – Славик, как ваще себя чувствуешь? Стоишь босиком на снегу и даже не дрожишь. Мама говорила, что ты захворал. Может это, в больничку?

Надо же было такую ошибку допустить. Сказывалась мнительность предыдущего хозяина тела, что наслаивалась на мое сознание. И почему я не удосужился обратить внимание на первичные признаки одержимости, а уже потом предпринимать действия? Мешки под глазами у отца отсутствовали. Улыбка не являлась маниакальной, неадекватной, скорее какой-то стебущей и отмороженной, но это другое. Рожи не корчил. Синяки на ногах и руках я, увы, разглядеть не мог, в силу присутствия одежды. Тоже один из признаков одержимости.

– Хе-хе, – я постарался засмеяться поубедительнее, – да это прикол такой, нынче популярный, не в курсе разве? Совсем ты мамонт от жизни отстал.

Выдалась пауза, батя зобнулся еще несколько раз, пуская плотные клубы дыма. А на меня накатили новые воспоминания. Как отец в детстве во мне души не чаял. Как воровал импортные шоколадки в магазинах, а потом дарил мне. Как мы ходили на рыбалку. Как он улыбался, катал меня на санках и как любил меня. Не разлей вода. Все было как в сказке, до тех пор, пока его не посадили.

– Прикол говоришь? Заточку ты в кармане тоже для прикола заныкал? – сказал отец и щелбаном отправил окурок в полет. – Ну, и как твое имя, демон?

Я достал бритву и протянул бате.

– Можешь постричь меня налысо? – спросил я единственное, что пришло в голову.

Отец ненавидел мои неформальные увлечения. Потому брови его сложились в удивляющейся дуге, а глаза расширились. После краткой паузы отец попятился назад небольшими шажками и, не веря своим ушам, помотал головой.

– Славик, ты что вдруг человеком стать решил? – спросил отец.

– Так порода-то гончая, мне бы еще прикид нормальный урвать. Шмотки чертофа́нские давай сожжём после ужина, а? Вместе.

Я грамотно выбирал слова, ведь в прошлом неоднократно доводилось общаться с ребятами, которые любят излагать мысли «по фене». Тот факт, что большую часть жизни отец меня не знал, тоже расширяло возможности для словесной манипуляции. С матерью же придется фильтровать свою речь.

– Да я с удовольствием! Ты ж в меня пошел, ростом вышел, размер у нас почти один. Подгоню тебе свой козырной свитер. А вот с курткой повременим, как будет возможность, урву. А пока ходи в своей косухе.

Я довольно кивнул и хлопнул по плечу отца, а тот нетерпеливо протараторил:

– Щас тебя шерсти лишу. Ну, пошли!

Как оказалось, перед разбитым зеркалом постригаться не комильфо, ведь тогда фарт отвернется. Потому я достал другое из ванной, повесил на место старого и сел на табуретку.

Отец довольно шустро обкорнал меня, как раз к тому моменту, как мать позвала ужинать.

Клавдия при виде новой прически сына выронила тарелку из рук, послышался характерный звук.

– Володя, ну зачем ты так его?

– Я сам так захотел, мама! Все нормально.

Она лишь грустно покачала головой, а после сходила за окровавленным веником и начала подметать пол. Отец тем временем открыл крышку деревянного ящика на подоконнике и принялся копаться в сухарях. Недоеденные горбушки и заплесневелые четвертинки буханок, что не были съедены в лучшие времена. Выбрал, что выглядит посвежее, наломал на куски и положил на широкую тарелку.

Суп оказался на удивление вкусным, чувствовалась любовь и благодарность, с которой его готовили. Времена нынче тяжелые.

Из очередных фактов, что всплыли в памяти, мне удалось выцедить следующую информацию. Отец был безработным, но при этом суетился на улицах, добывая для семьи необходимое. Например, несколько мешков картошки, что кормили нас в эту трудную зиму и весну.

Мать же работала на хлебозаводе, потому изредка свежий хлеб и почти всегда сухари в семье имелись. Вспомнилось и то, что зачастую в гости заявлялись подкрепиться близкие соседи, у коих не было возможности найти пропитание. Зарплаты не платили месяцами, а желудок урчал.

Глава 2

После сытного ужина я с батей отправился сжигать мою старую одежду. На дворе март месяц, причем весьма злой. В кромешной темени снежинки бурана неприятно врезались в лицо, отчего тело покрывалось мурашками. Бугры снега никуда не делись, а температура ощущалась как минус двадцать. Покинув двор, мы двинулись к ряду гаражей, что воздвигался напротив нашей девятиэтажки.

На моих ступнях красовались валенки, ведь модные ботинки на высокой подошве я решил отправить к сатане. Ради наведения мостов с отцом, да и не по душе мне вся эта мракобесная одежка. Рокерская косуха с высоким воротником хорошо защищала от пронизывающего ветра. Поверх дырявых штанов я надел спортивки, а на голову шапку-плевок. Прикид тот еще.

Отец отворил железные врата гаража, в глаза сразу бросился отполированный до блеска и слегка покрытый инеем мотоцикл «Планета 5» без коляски. Железный конь ждал своего часа. Как только снег растает, начнется сезон мотоциклистов. Вспомнилось, что батя испытывал страсть к подобного рода технике и буквально сдувал пылинки с транспортного средства. Мне он даже садится на мотоцикл не разрешал. Случайно прикоснуться к его лучшему другу значило только одно: боксерские перчатки. Вспомнилось, что глава семейства не на свои кровные купил планету. О подробностях история умалчивает, но зная отца, я примерно понимал, что к чему.

Вся центральная стена, что располагалась на противоположной стороне от входных ворот, представляла собой большой стеллаж с открытыми полками. Инструменты, старые мотоциклетные покрышки, гвозди, болты и гайки в кофейных банках. Обратил внимание на длинный молоток осмотрщика рядом с наковальней на полу. Таким обычно железнодорожники простукивали колеса вагонов, пытаясь по звуку определить дефекты. Рукоятка более шестидесяти сантиметров. Скромный по размерам и весу боек, если сравнивать с кувалдой. Намотал на ус. Отличное оружие в текущих условиях.

Здесь имелось много полезного, что может мне пригодиться в скором будущем. Гаражная «мода» во всей красе. Каждый владелец любил по-своему оборудовать и украшать пространство мужского уголка. Жены, как правило, не разделяли страсти к подобной романтике и не совсем понимали, для чего мужья проводят долгие часы в гаражах.

Под стеллажами несколько деревянных ящиков полностью наполнены дровами, судя по коре, березой. Отец топором ловко наколол щепок. Достал с верхней полки учебник русского языка за 5 класс без половины страниц, для разжигания. После мы отправились вдоль ряда гаражей к месту, где зачастую жгли костры и согревались люди, обделенные отоплением. Обложенный кирпичами квадрат, метр на метр, с кучкой золы и не догоревших поленьев.

Мы смотрели, как в ярком пламени сгорало прошлое Славика. Я не мог отвести взгляда. Ещё бы, ведь среди множества школ ворожбы в прошлом я обрел мастерство в стихии огня. Интересно, к чему предрасположенность у Вячеслава Огнева? Судя по фамилии да моим личным предпочтениям, интриги не возникало.

– Сынок, давай начистоту. Что это сегодня такое было? – спросил отец, глядя на догорающий костер.

– Пора за ум браться. Ты мне лучше скажи, почему без бутылки не можешь?

Когда хочешь ускользнуть от неудобных вопросов, нет ничего лучшего, чем озадачивать собеседника встречными каверзными вопросами.

Отец виновато потупился и неуверенным голосом ответил:

– Потому что жизнь такая. Долгов много. Братки прессуют. Беспредельщики… совсем бродяг не уважают. Сын шнырем растет.

Сказав последнее, из бати будто выскользнул стержень, – он ссутулился и погрустнел. Значит, крайний пункт его тревожил больше всего и являлся глубокой ментальной травмой, а все остальное лишь обстоятельствами. Я решил аккуратно подобрать слова.

– Понимаешь, отец. Воспитания у меня должного не было.

Хотелось продолжить речь, но батя перебил.

– Вот оттого и бухаю, понимаешь? – выкрикнул отец с заблестевшими кромками глаз.

– Понимаю. Ну теперь-то мы вместе. Давай, я человеком стану, а ты с кривой дорожки слезешь, заметано?

Протянул руку отцу, а тот с размаху щедрым шлепком сжал в ответ, да с такой силой, с какой краб сжимает клешню, если тыкнуть веткой. Я выдержал и взгляд, и рукопожатие.

В силу нахлынувших чувств от всего произошедшего мной было решено внести определенные коррективы в новое семейство. Во-первых, непредсказуемый алкоголик мог попортить мне множество далекоидущих планов. Во-вторых, сказалась и подавленная воля предыдущего носителя тела, что так будет правильно. Сейчас мне необходимы калории с тренировками, чтобы стать какой никакой боевой единицей. Пьющий отец никак не поспособствует процветанию, ведь финансы будут утекать на покупку алкоголя. Имело место быть и чему-то человечному, людскому. Если можно сделать добро, то почему бы не шагнуть вперед?

– Бать, ты иди домой, а я прогуляюсь да о жизни подумаю, – сказал я.

Отец кивнул и направился в подъезд, напоследок бросив:

– Ток далеко не ходи, а то сам знаешь.

Пора провести разведку местности. Понять бы вообще в какой город я попал. Судя по количеству многоэтажек, то был именно город, а не поселок. Дав широкую дугу, я побрел по дворам. На домах увидел вывески с названием улицы: Воткинское шоссе. Это что, Ижевск? Вышел на главную дорогу. Прошел вдоль автобусной остановки с табличкой «Администрация индустриального района».

Услышал звук пердящего автобуса. На остановку прибыл ЛиАЗ, из которого вывалился десяток людей. А я все шел и шел, пока не обратил внимание на то, что двое молодых людей настойчиво меня преследуют. Поворот во дворы не скинул хвоста.

– Слышь, валенок, притормози, – крикнул один из хамоватых представителей текущей эпохи.

Ну я и притормозил. Поднял воротничок и направился на встречу.

– А блин, че с тебя взять-то? Деньги есть? – спросил второй смельчак.

– Есть, да не по твою честь, – ответил я, хотя обманул, в карманах ничего не шуршало.

Заниженную духовитость Славика можно было вернуть на приемлемый уровень лишь смелыми поступками. По ощущениям, у прошлого владельца тела накопился солидный вес терпимости. Он всегда и все спускал с рук абсолютно всем, сглатывая обиды и унижения. Каждый такой случай грузом висел на шее человека и мешал расправить плечи. Невозможно стать ведуном высшего десятого круга ворожбы, если хотя бы раз в жизни позволить себя унизить. Но то был Славик, а сейчас за рулем я, бывший ведун десятого круга, один из лучших в стране военных спецов. Спец, который не чувствовал ранее страха. А сегодня за несколько часов испытал многократные приступы паники. Так не пойдет, надо это поправить.

– Хэ-э-э, – хрипловато изрыгнул гопник и ускорился ко мне на встречу.

Очевидно, что драка неизбежна, потому беру инициативу в свои руки. Мой любимый прямой удар в челюсть в комбинации со скользким тротуаром вызвал опасения за жизнь хулигана. Парень шмякнулся затылком при падении. Второй поспешил влететь в меня с пинка ноги, но ту я подловил, отойдя в сторону, и сделал подсечку. Не дал опомниться грубияну, сел ему на грудь и нанес серию ударов до полного отруба.

На первом обнаружил добротные берцовые ботинки, что оказались почти моего размера. Потому примерил обновку и не забыл заботливо натянуть валенки на ноги бедолаги, они ему вроде приглянулись. Обшарил карманы второго и стал обладателем трех тысяч рублей с копейками. Обратил внимание на правую нижнюю кромку банкноты, 1995 год. Купюра почти новая, запах краски еще не исчез. Негусто, конечно. Если не изменяет память, по текущему курсу денег хватит на пару буханок хлеба.

Мучила ли меня совесть? Нет. Ведуну забрать добычу с поверженного врага было не просто в порядке вещей, а порой жизненно необходимо. Тем более времена нынче суровые, потому нужно заранее себя готовить к отчаянным поступкам. А так, товарищи получили жизненный урок, может, и одумаются.