Русская война. 1854. Книга 4
– Цепь сорвалась!
Крик командира четвертого «Медведя» долетел до Руднева. Обидно, но не страшно: все мехводы знают, что делать в таких ситуациях. Повернуться к стреляющему врагу носовой проекцией, где стоит самая толстая броня, но немного под углом, чтобы техник мог работать в относительной безопасности.
Все-таки часто рвутся цепи, даже с новой, удивительно крепкой сталью, часто! Но это цена, которую броневикам Руднева приходится платить за проходимость. Сначала-то на них стояли самые обычные скрытые внутри кузова колеса, как на повозках Гернея. Но Щербачев приказал отправить машины в поле, и даже небольшие горки с ямами стали неодолимым препятствием. Тогда-то они и решили перейти к цепям.
Нет, сначала Щербачев пытался сделать какие-то гусеницы, но не получилось. И вот цепи! По три на каждую сторону броневика. Внутри шесть колес: четыре опорных, еще по одному ведущему, запитанному от паровиков, спереди и сзади. Колеса крутятся, цепь едет и тащит «Медведя» хоть по полю, хоть по горкам. Тут лишь бы пара хватало, чтобы сдвинуть с места поршень.
– Четвертый в строю! – еще один крик.
Значит, ничего серьезного. Заменили порванное звено, подтянули остальные, и можно ехать дальше. До Константинополя хватит, а ночью техники уже нормально откалибруют.
Сам Руднев, возможно, сразу бы попробовал доехать хоть до самого султанского дворца, но план был более осторожным. Щербачев очень опасался отправлять «Медведей» на узкие улочки старого Константинополя, поэтому по плану войска должны были просто занять позиции на границе города. Где-то здесь, на краю Перы, северного района турецкой столицы, должен входить в город водопровод, и эта вода была нужна армии.
– Впереди церковь. Русская! – Руднев сверился с картой, которую подготовили для них люди Дубельта.
Из ворот небольшого храма, будто приклеенного к склону одного из множества местных холмов, как раз вышел облаченный в простую холщовую одежду священник и, словно не увидел ничего необычного, перекрестил идущие прямо на него машины.
– Батюшка, – Руднев быстро поклонился, когда проезжал мимо, но тут священник помахал ему рукой. – Какие-то новости?
Капитан приказал мехводу чуть притормозить.
– В старом городе греки готовы выйти на улицы и помочь освободить их от власти султана, – священник смотрел сквозь них. Странный он все-таки.
– Много их?
– Нас много, но самим нам не справиться.
Взгляд священника остановился на капитане. Только сейчас тот понял, что батюшка говорит с заметным акцентом. И пусть на карте Дубельта написано, что церковь русская, но сам священник точно грек. И именно их считает своими… Руднев вспомнил, как они готовили эту операцию.
Как радовался Дубельт, когда вышел на греческое подполье, и как ругался Щербачев, когда отказывался проливать русскую кровь за чужую свободу и чужое счастье.
– Век будут помнить, – попробовал тогда настоять на своем шеф жандармов.
– Как австрийцы? На сколько хватило их вечной благодарности? На пять лет? – иногда капитан словно совсем не верил в людей.
Но именно здесь и сейчас Руднев осознал, что полностью с ним согласен. Он видел горящую вражескую машину, падающую с небес. А что, если его «Медведей» зажмут на узких улочках и закидают этим греческим огнем? Нет, умирать за своих он готов. Но умирать за чужих, подставляя своих, тех, кто рассчитывает на его силу, на его броневики – нет, этого не будет.
– Так я могу передать нашим, что вы идете? Когда наступление? – священник продолжал смотреть на капитана.
– Не могу знать, – Руднев спрятался за армейской дисциплиной. Все-таки порой с ней намного проще. – Наша задача взять и удерживать водопровод. И… Если кто-то захочет отойти из города в нашем направлении, мы их пропустим и защитим.
– Думаете, на этот раз вы сможете больше, чем прибить щит на ворота Царьграда? – священник словно бросил вызов капитану. Мол, смотри, ты не Вещий Олег.
– Сможем, конечно, – ответил Руднев. В голове капитана мелькнула мысль, что это мог быть какой-то шифр, но… Потом он обо всем расскажет Дубельту и Щербачеву, а пока надо доделать то, что должно.
Позади уже было слышно рев труб и грохот барабанов. При всем параде Владимирский полк во главе с генералом Квицинским подходил к северной окраине Константинополя.
* * *Павел Степанович никогда и никому об этом не говорил, но после смерти адмирала Лазарева ему казалось, будто все кончено. Владимир Алексеевич старался подхватить его знамя, но Корнилов – это не Лазарев, и все это понимали. Ему не хватало решительности и авторитета своего учителя. Нахимов это чувствовал, но не мог сказать, и поэтому они порой просто ругались с Корниловым… До осады! Война все расставила по своим местам. Что важно, что нет.
И Корнилов снова смог стать тем боевым офицером, за которым хотелось идти. Иногда Нахимову казалось, что за Владимиром Алексеевичем словно поднимается тень их общего учителя. А кто помог в этом? Кто подарил надежду, когда казалось, что ее уже нет? Простой капитан, тогда еще поручик… Но он не сдался сам и помог не сдаться им. И вот теперь Павел Степанович, как мечтал всю жизнь, ведет эскадру по Босфору.
– Не решились! Отводят корабли! – висящий на «Ласточке» наблюдатель доложил о движении турецкого флота. Несколько бригов и один фрегат на внешнем рейде сумели ускользнуть в Мраморное море в сторону Дарданелл, но ни у кого изначально и не было иллюзий, что до них получится добраться тайно.
А вот у Константинополя они воспользовались внезапностью по полной. Нахимов не боялся турецкого флота, более того, он был уверен, что смог бы повторить Синоп, уничтожив его без потерь, но… Сколько кораблей тогда пострадало, а сейчас им был нужен каждый парус, каждый винт, чтобы довести дело до конца. А на турок хватит и мин. Мимо как раз проходил один из малых пароходов, переделанных специально под них. На корме ворота, перед ними горка, а по ней прямо в воду уходят рельсы, по которым сползают минные комплексы.
Это когда-то давно Павел Степанович думал, что мина – это просто плавающая под водой бомба. На самом же деле это сложная машина. Но какая же полезная! Нахимов вспомнил, как смотрел первую тестовую постановку, устроенную Щербачевым. Сначала им показали, какую пробоину мина оставляет в борту наплывшего на нее судна. А потом пошли детали: скорость установки, расположение мин относительно друг друга, стратегии в атаке и защите.
Знатно тогда пришлось поскрипеть мозгами, но одно в тот момент Павел Степанович усвоил твердо. Если он и будет планировать какие-то операции, то теперь только с минами. И вот первая постановка закончилась… Были опасения, что турки все же постараются им помешать, но те так увлеклись подходящим к городу пехотным полком, что совершенно не обратили на них внимания.
– Здесь закончили! Идем к Дарданеллам! – Нахимов бросил еще один взгляд в сторону северной окраины Константинополя.
Как же мало там солдат – один полк – но все равно именно они сейчас атакуют, а турки только и думают, что об обороне. Правы оказались Щербачев и Квицинский, когда уверяли, что держать Константинополь в осаде будет проще, чем отходить к крепостям вдоль Босфора и уже самим садиться в оборону. Вот только долго ли продлится это замешательство?
Никто не знал.
* * *Сижу на холме, смотрю на спящий Константинополь. Огромный красивый город, чьи миазмы добираются даже до столь отдаленной окраины. Рядом сидит Степан. Ночь… Снова время его отборным ребятам показать себя, и сегодня я иду вместе с ними.
– Может, надо было сесть на корабли и поплыть дальше вместе со всеми? – казак не боялся, а просто спрашивал.
Понимаю его. Мне и самому непривычно от осознания того, сколько вокруг врагов и что будет, если они все разом навалятся. Хотя… Что будет? Будем отступать. Но это если они соберутся, а мы постараемся не дать им такой возможности.
– Если бы уехали, турки бы захватили обратно все свои крепости. Ты же видел, там со стороны суши никаких укреплений, как раз на такой случай… И все, в следующий раз так легко подобраться уже не получилось. Так что надо держаться, пока наши не возьмут еще и проход в Эгейское море.
– А что турки могли бы сделать, чтобы нас остановить?
– Войска бы подтянули, деньги вложили не во взятки, а в пушки… И это еще не самое печальное. Боюсь, после такого Англия с Францией могли бы продавить султана на введение своих военных контингентов в проливы, а это было бы хуже, чем поражение.
– Кстати, в Пере стоит английское посольство, – Степан кивнул на ближайший к нам район столицы. – Владимирцы говорят, что видели флаг. Его сняли, чтобы не привлекать внимание, но дом они приметили.
– Если сегодня получится, то и к ним тоже наведаемся.
Рядом с нами опустилась огромная черная тень. «Адмирал Лазарев» готовился принять на свой борт десантную партию для самой дерзкой авантюры, какую только можно было придумать, но я еще сомневался. Провести «штурм дворца Амина» с нашими силами было возможно. Конечно, не настоящий «Шторм 333», но захватим дворец, пленим султана, а после этого можно будет подать сигнал Рудневу и Квицинскому, чтобы подтягивали войска. И все. У Турции не останется выбора, кроме как признавать поражение и выходить из войны.
Вот только в этом плане было столько рисков… Именно поэтому на общем совете мы его так и не приняли. И я бы даже не вспомнил о нем, если бы не Михаил. А вот и он. Великий князь, четвертый сын Николая, тоже пожелавший стать частью операции, незаметно подошел к нам.
– Спасибо, что решились, Григорий Дмитриевич, – он пожал мне руку. – Я понимаю, как это опасно. Но столько русских жизней можно спасти сегодня одной-единственной атакой, и мы просто обязаны попробовать.
В этом он прав. Сколько жизней можно спасти… Да, надо пробовать!
– Грузимся, – кивнул я Степану, а тот махнул рукой своим головорезам.
Глава 3
Степан проводит последний разбор перед высадкой. Перед нами макет, на котором неизвестным мастером в масштабе вылеплен дворец султана или Топкапы, Пушечные ворота. Название очень простое – каждый раз, когда повелитель Османской империи куда-то выезжает, должна выстрелить пушка.
– Внутри дворец состоит из четырех дворов, – напомнил Степан. Повторение никогда не бывает лишним. – Главные ворота или ворота Повелителя, Баб-ы Хюмаюн. За ними самый большой двор, куда могут пройти просители, янычары или иностранные послы. Считается, что все эти люди выступят живым щитом перед любым возможным вторжением.
– Но мы туда не пойдем! – подал голос кто-то из моряков.
Вообще, изначально Степан хотел набрать к себе в десант только казаков, но я это социальное расслоение пресек на корню. Сказал, чтобы проводил конкурс и брал лучших. Меня обозвали Сперанским в погонах, но все сделали, и удачно вышло. Моряки оказались лучше в использовании ракет и других технических новинок, казаки были впереди всех, когда доходило дело до рубки. Одни прикрывали других, и это делало отряд лишь сильнее.
– Правильно, мы не пойдем во внешний двор, – кивнул Степан. – Но вот за вторые ворота Баб-ус Селям или ворота Приветствия высадиться придется. Там находится казна султана, и мы должны проследить, чтобы ее растащили. Четвертое отделение, не подведите!
– Есть не подвести! – рявкнули пятнадцать глоток.
Как и в авиации, в десантном взводе мы сразу навели порядок. Итого с учетом грузоподъемности «Адмирала Лазарева» в него входило 60 человек. Они в свою очередь были разбиты на 4 отделения во главе с ефрейторами. Одним из них стал мой старый знакомый еще по Владимирскому полку Николаев, еще одним – инженер из Севастополя, и двое новеньких.
– Третьи ворота, – Степан тем временем продолжал, – скрывают гарем султана. Именно поэтому они называются вратами Счастья. Можно подумать, что нам нужно дальше, но на самом деле покои султана располагаются здесь же. За библиотекой и сокровищницей древностей. В них можно пройти через тайную дверь из гарема или же через Шимширлик, дворик самшитовых деревьев. Именно его будет проще всего заметить сверху, и именно там мы будем высаживаться. А теперь повторим задачи остальных отделений. Третье, ефрейтор Николаев.
– Прорваться во внутренние покои, захватить султана и отходить вслед за остальными.
– Второе отделение, ефрейтор Мельников.
– Прокладываем путь к четвертым воротам и берем башню Башлала как самое высокое здание в дворцовом комплексе. После этого зачищаем остатки местных и присоединяемся к первому отделению.
– Первое отделение во главе со мной и капитаном Щербачевым берет врата Счастья, – Степан подвел черту под обсуждениями. – Если все справятся, то в одной точке мы сможем контролировать всех, кто захочет пробраться на контролируемую нами территорию.
– Я слышал, что турки не очень верный народ, – заметил один из моряков. – Что помешает им бросить султана и просто посадить на трон нового?
– На самом деле хороший вопрос, – я ответил за Степана. – Но для этого мы захватываем еще и сокровищницу. Без денег вряд ли кто-то захочет идти на переворот, да и трон не так сладок, если за ним стоят одни проблемы. В общем, для успеха нам нужно, чтобы каждое отделение довело свое дело до конца. Одна ошибка, и все может пойти прахом. Но… Кто мы?
– Мы – первый десантный взвод его Императорского величества! – рявкнули разом улыбавшиеся штурмовики.
Когда-то Ильинский услышал эту нашу перекличку, отвел меня в сторону и на пальцах объяснил, что подобное звание надо еще и заслужить. Правильно на самом деле. Вот только отказывать ребятам в том, что они уже считали своим, я не стал. Ведь в чем проблема? Надо заслужить – заслужим!
– Тогда по местам! – Степан стукнул кулаком по стене, и алюминиевый бок гондолы ответил приятным гулом. Не весь бок целиком, только ребро жесткости, больше мы просто не потянули, но и каркас из еще недавно самого дорого металла в мире – это уже было чем-то невероятным.
Чего нам стоило довести процесс выплавки алюминия до приемлемых объемов, наверно, не понимаю до конца даже я сам. Но мы справились на шесть лет раньше, чем это должно было случиться и случилось в моем мире. Где-то повезло, где-то взяли упорством…
– Гриш, – шепот Степана отвлек меня от мыслей. – Ну что, с богом?
– С богом!
Стрелка на часах шагнула на единицу, и в ту же секунду на северной окраине города раздался грохот взрывающихся ракет. Турки весь день подтягивали к нашим позициям свои войска, и вся эта стоянка разом утонула в пламени и взрывах. Еще бы – туда должны были выпустить целую сотню 6,5-дюймовых ракет, начиненных новым порохом… Жарко вышло. Красное зарево поднялось над горизонтом, и его было видно даже сквозь облака, над которыми мы пока прятались.
– Опускаемся, – отдал я приказ.
И «Адмирал Лазарев» пошел вниз. Мы спускались с неработающими двигателями – только насосы, запитанные от гальванических элементов, нагоняли воздух в баллонеты, делая нас тяжелее воздуха. Не очень быстро, но очень тихо. Словно огромная тень, которая спряталась в отблесках далекого пожара, мы подобрались к самому дворцу. Наверно, нас сейчас было видно из порта, но кто из живущих там бедняков захочет предупредить султана? А даже если и захочет, то вряд ли он доберется до него быстрее нас…
– Четвертое отделение! – рявкнул Степан за несколько секунд до того, как мы пролетели над вторыми воротами.
В тот же миг пятнадцать солдат во главе с ефрейтором Домановым спрыгнули вниз. Серые парашюты раскрылись в считанных метрах от земли и смягчили удар. Их скрутили – очень быстро, быстрее, чем на любой из тренировок или даже на зачете – а потом серые тени исчезли в одном из проходов.
Я сжал кулаки – хотелось верить, что карты, добытые Дубельтом, окажутся верными.
– Самшитовый сад, наша очередь, – Степан перекрестился сам, а потом перекрестил идущих мимо него солдат. – Не вздумайте умирать!
Попросил, а потом самым последним прыгнул вниз. Вернее, самым последним был я. Как главный, как тот, кто принял решение об этой операции. И почему у меня такое нехорошее предчувствие?
– Ваше благородие! – стоящий на штурвале Лесовский заволновался, что мы отлетим слишком далеко. – Все в порядке?
– В порядке! Работаем по плану. Держи полтора километра высоты, а мы держим связь через тебя.
Больше нельзя было терять ни мгновения, и я выпрыгнул наружу. В лицо ударил воздух, а земля помчалась навстречу с огромной скоростью. Очень захотелось выпустить пораньше парашют, но нельзя. Открою слишком высоко, и какой-нибудь случайный янычар меня просто подстрелит… Земля была все ближе. Кажется, я уже мог разглядеть рисунок на листьях самшита. Пора!
Лямки парашюта ударили в грудь, дыхание на мгновение сбилось. Но тренировки не прошли зря – несмотря на боль, я успел сгруппироваться и смягчить удар. Перекат, чтобы погасить инерцию – кажется, ничего не сломал. Десантники уже успели уйти дальше. Третье отделение грохотало по коридору, ведущему в гарем, а второе неслось на галерею, чтобы перекрыть проходы к воротам. По мине перед кварталами Ондерун, где располагалась школа чиновников, и Кафес, где жили наследники престола. Раньше времени взрывать их не будем, но если кто-то решит прорваться с той стороны, его будет ждать неприятный сюрприз.
Неожиданно в воздухе пахнуло чем-то неприятным, я закрутил головой и только потом понял, что это так любимый султанами самшит. Очень специфический запах, кажется, из-за каких-то особенных эфирных масел. На мой взгляд так просто вонь. И это не считая того, что само растение еще и частично ядовито.
Красивое и ядовитое. Я почему-то вспомнил Стерву. С тех пор как она сбежала, от нее не было ни слуху ни духу… И плевать на нее! Я собрался и бросился вслед за остальными к воротам. Уже через минуту мы вместе ударили в штыки попытавшихся остановить нас турок. Сине-зеленые мундиры, красные фески и черные узкие усики. Сразу становилось понятно, кого копировал Абдул-Меджид, когда начал свою военную реформу.
– Вылитые французы, – один из казаков прошелся по раненым, добивая их.
Не зря, один из врагов только притворялся убитым. Увидел, что происходит, начал кричать, что он эфендик, что он все сделает, но… Тишина была важнее языка. Не зря же мы до сих пор ни разу не использовали огнестрел внутри дворца, только холодное оружие.
– Дальше! – махнул рукой Степан, и наше отделение продолжило свой бег.
Пока все тихо, ни одного выстрела. Ни у нас, ни у остальных. Мы снова столкнулись с небольшим отрядом турок, и на этот раз даже мне достался один. Неужели удача сегодня на нашей стороне? Подумал… И в тот же миг где-то в стороне взлетела вверх сигнальная ракета. Красный дым… Его мы смогли добиться, добавив в сигнальную смесь нитрат стронция. Для зеленого цвета – нитрат бария, и, если бы 3-е отделение взяло султана, оно бы запустило именно такую ракету.
А красный – значит, что-то пошло не так, причем настолько, что секретность перестала играть хоть какое-то значение.
– Все равно берем и перекрываем ворота! Ждем деталей от «Адмирала Лазарева»! – я перехватил командование.
Ефрейтор Николаев – опытный мужик, он точно знает, что мне понадобятся детали, так что, уверен, кто-то из его отряда уже сидит с фонарем, и как только наверху сообщение примут, его тут же перешлют нам. Эх, жалко, что мы так и не успели довести до конца опыты с радио, насколько все было бы быстрее. Чертовы лампы, кто бы знал, что в такой простой идее столько подводных камней!
– Может, отступим? – Степан выглянул за угол и показал на пальцах, что там собрался почти целый взвод защитников дворца.
– Отступим – зажмут, – я покачал головой. – И под вражеским огнем никакой «Адмирал Лазарев» нас не заберет. Так что брать ворота и держать периметр. По-другому никак!
Судя по плану дворца, чтобы обеспечить безопасную посадку дирижабля, нам придется не только третьи или вторые ворота взять, а добраться аж до первых… Хотелось верить, что до этого не дойдет.
– Ракету? – Степан еще раз выглянул за угол. – Они построились, всю стену перегородили.
– В лоб полезем, подстрелят стрелка, – задумался я. – Может, снизу?
Почти все сражения в это время происходили на плоскости, и планировать атаку или защиту в трехмерном пространстве пока было просто не принято. На тренировках это часто помогало моим отрядам, но сейчас… Лучше положиться на мнение настоящего боевого офицера.
– А ведь точно, – Степан рубанул рукой. – Пахом, Игорь, давайте вниз.
Два казака закрепили на спинах по одной из взятых с собой мин. Для них тем временем скинули веревки, и две беззвучные тени скользнули вниз. Я хоть и следил за ними, но уже через пару секунд упустил казаков из вида, словно те растворились в сумраке дворца. Несколько минут ожидания, и вот стену тряхнуло. Все собравшиеся перед нами охранники дворца оказались погребены под завалом. Из сотни выжило меньше десятка, и их мы, уже не скрываясь, сняли из винтовок.
– Молодцы! – поблагодарил я вернувшихся Пахома и Игоря.
– Спасибо, господин капитан! – тут же вытянулись парни.
– Как так удачно подорвать получилось?
– Мы сначала хотели на стене мины закрепить, как на тренировке. Но там сточная канава шла прямо под кладкой, ну мы и решили, что так даже лучше будет.
– Правильно решили… Но это еще не конец.
Пыль после взрыва начала оседать, открывая путь дальше, и мы снова рванули вперед. Турки попытались укрепиться в какой-то тонкой высокой башне, но и ее мы тоже взорвали. Впереди были ворота, и там уже стояли наши. Четвертое отделение заметило сигнал, что у группы захвата все пошло не по плану, и решило отступить. Не с пустыми руками. Пять огромных сундуков, забитых чем-то тяжелым, стояли у стены, радуя глаз и наполняя сердце теплом. Наверняка ведь золото, и если удастся его вытащить…
– Ваше благородие, «Адмирал Лазарев» передает сообщение, – мичман Глотов, отвечающий в нашем отделении за связь, упал на колени, чтобы удобнее было фиксировать в специальном блокноте каждый символ кода.
– Что там? – спросил Степан и принялся распределять людей по позициям.
– Султан… Султан сбегает из дворца в стороны Кадырга Лиманы!
Я тут же представил карту. Кадырга Лиманы – это бывшая гавань Юлиана, через которую из дворца можно было выйти прямо в Мраморное море. Получается, все это время мы шли в одну сторону, а Мехмед IV в другую.
– Думаешь, успеем догнать? – Степан повернулся ко мне. Эти новости все меняли!
– Взрываем ворота, только не чтобы расчистить, а чтобы завалить проход, – решил я. – Пойдем за султаном.
И мы побежали. Так быстро, как не бегали, наверно, никогда в жизни. Где-то позади раздался грохот обрушившихся камней – уверен, оставленные казаки справились с задачей, и теперь хотя бы какое-то время можно не бояться удара в спину. Быстрее! Если успеем, то сколько жизней спасем!
По пути нас попытались обстрелять откуда-то со стороны гарема. Но расстояние и темнота сыграли в нашу пользу. Мы пробежали все центральные постройки, обогнули возведенную специально для султанов Малую Софию и выскочили на южную стену. Отсюда было видно вьющуюся внизу змейку дороги, спешащую по ней вереницу людей и… Подходящий к гавани корабль. Я даже узнал его обводы. Винтовой шлюп «Миранда»: 60 метров в длину, 200 человек экипажа, 600 лошадиных сил и 15 пушек. Кажется, мелочь, но именно он в 1854-м сжег Колу на севере, а в этом году должен был устроить погром в Азовском море. Теперь не устроит, но и без этого дерзкий корабль собирался утащить у нас самую ценную добычу.
Не отдадим!
– Веревок до земли хватит, но там настоящие дебри. Нужно искать дорогу, – Степан тоже не хотел упускать султана.
– Надо искать проход, – я принялся раздавать приказы. – Простукивайте стену с внутренней стороны, да просто землю под ногами. Если услышите пустоту, то можно будет обойтись без двери – просто взорвем проход…
Я мысленно скрестил пальцы, чтобы, если до этого дойдет, проход оказался пошире, и мы бы завалили его не полностью. Стараясь не думать о шансах, я подозвал мичмана Глотова и приказал передавать на «Адмирала Лазарева» новый приказ. Если не справимся мы, то хотя бы они должны попробовать достать «Миранду».
– Ваше благородие! – неожиданно из боковой анфилады показалось отделение ефрейтора Николаева. Отправив нам сообщение, они тоже попробовали встать на след султана и даже успели найти проход.
В отличие от нас они могли не просто полагаться на удачу, но еще и идти по следам. Именно так они добрались до скрытой в толще внешней стены неприметной двери. Но вот вскрыть ее уже никак не получалось.
– Не было мин, ваше благородие, – закончил свой рассказ Николаев.
– У них есть, – я заметил, как на нас вышло еще и второе отделение. Теперь весь десантный взвод был в сборе. – Один вопрос! Кто сможет взорвать дверь так, чтобы не завалить проход? Понимаю, что мы этому не учились, но… Вы лучше меня знаете свои силы, так кто сможет?
– Я, – вперед выступил командир второго отделения, Александр Васильевич Мельников.