Пара для чудовища

© Ханевская Юлия

© ИДДК

Глава 1

Я остервенело тру горящую на коже метку, желая убрать руны чужака с кожи. Но они, словно издеваясь, становятся лишь ярче. Досадливо встряхиваю горящую ладонь и скулю, едва не плача:

– Папа, это несправедливо! Он же… Он же калека! Чудовище!

Знак истинности я ждала с благоговейным ужасом. Ведь это настоящая рулетка, спутником на всю жизнь может оказаться кто угодно. Или же вообще никто, что было бы просто идеально.

В этом случае у нас с отцом договоренность: я могу уехать в академию, использовав грант короля для обедневших родов. Корона оплачивает полное обучение, а взамен я потом отрабатываю равноценный срок на должности.

Таких выпускников обычно отсылают в глухие деревни или же направляют туда, где никто другой долго не задерживается. Но мне все равно! Я готова потерпеть даже самое невыносимое место работы, лишь бы вырваться из болота бедности. Образование – единственное, что может этому поспособствовать.

А теперь идеальный план рухнул.

Я привязана драконьей магией к мужчине, которого не знаю. Его вообще никто не знает!

– Глупости, Алайна, – отстраненно отвечает папа, даже не подняв головы от расчетной книги. – Ты с ним еще не встречалась.

– Зато куча народа его видела! Говорят, у него одна нога короче другой, а все тело покрыто страшными язвами. И вообще, этот лорд Грайборг – чужак, он для всех огромная загадка!

– Угомонись, – морщится отец, почесывая седоволосую голову. – Ну вот, сбила! Иди докучай матери!

– Отвлекись от своих цифр хоть на секундочку! Тут судьба твоей единственной дочери решается!

Отец захлопывает тетрадь и пронзает меня лютым холодом голубых глаз. У меня такие же. Единственное, что я от него унаследовала.

– Твоя судьба уже решена. Метку не оспорить. К тому же, как заявил поверенный лорда Грайборга, тот согласился погасить все наши долги. И оплатить лечение Никона.

Глаза щиплют слезы обиды, а к горлу подбирается ком.

– Да тут дело даже не в истинности, вы просто продали меня… Как корову!

Папа обрушивает ладонь на столешницу, повышая голос:

– Ты же знаешь, что твоему брату нужны дорогостоящие лекарства! Все, разговор окончен, Алайна. Прочь с моих глаз!

Поджимаю губы и резко отворачиваюсь. Выбегаю в коридор, со всей силы хлопая дверью.

Я не стану откупной данью чудовищу. Не стану! Пусть даже он сто раз мой истинный. Мне совершенно не хочется замуж вот так, не по любви. Хоть мама и обнадеживает, что со временем руны на плече пробудят чувства, но мне в это плохо верится. Даже если сам дракон окажется хорошим человеком, я всегда буду содрогаться от ужаса, глядя на его уродство.

Не зря ведь он носит маску на пол-лица! И слухи о нем не могут быть беспочвенны.

Что же делать?..

Совершив пару глубоких вдохов-выдохов и немного успокоившись, я отправляюсь к себе в комнату. Хочу перерыть бумаги на столе, откопав письмо, пришедшее в прошлом месяце. Тот самый грант на льготное обучение, в который могу вписать свое имя. Набор в академию проходит в ноябре, а занятия начинаются с первого дня зимы, так что проскочить вполне получится. Еще есть целая неделя.

Доски пола скрипят в ответ на мои шаги – старенькие половицы не заглушают звуки. Наш особняк уже давно потерял былое величие. Род Эсмонд обеднел еще при моем прадеде, совершившем несколько убыточных вложений и плохих сделок. А трое его сыновей разбазарили все, что осталось. Никто из них за жизнь не опустился до работы. Видно, думали, что сейфы пополнятся как-нибудь сами по себе.

У деда Абрахама не было детей, а Визард – средний брат – умер в возрасте тридцати лет, не успев обзавестись потомством. Единственным наследником остался Люциан – отец моего папы и тетушки Нинель. Она вышла замуж за истинного и уехала в южную империю драконов.

В ветхом, осыпающемся особняке остались только мы. Получается, что мужская линия прервется на Никоне, моем младшем брате. Он с рождения сильно болеет, практически не вставая с постели.

Порой кажется, что род наш кем-то проклят. Ведь очень скоро он погаснет, будто его никогда и не было.

Наверное, проявившийся на моем плече знак истинности – единственная удача, приключившаяся за десятки лет. Не хочется этого признавать, но я начинаю понимать поведение родителей. И от этого во сто крат обиднее.

Я ведь правда что-то вроде мешка с золотом, решающим многие проблемы родни. Но даже если так, почему эту жертву должна принести именно я? За что Богиня связала меня в пару с чудовищем?

Попав к себе в комнату, тяжело вздыхаю.

Здесь светло и пахнет пионами. Любимые цветы – одно из немногого, что могу наколдовать. Драконья магия проявляется во мне очень слабо, хотя наш род чистокровен. Просто любые способности надо развивать. Академия в этом как раз и помогает.

На письменном столе творится настоящий кавардак. Книги, старенькие учебники, взятые в библиотеке, кипы листов пергамента, на которых я тренируюсь вести расчеты из сборника заклятий. Сверху в творческом беспорядке рассыпаны писчие перья и фантики от конфет. Пользоваться этой машинкой пыток очень непросто, все же ручка или карандаш гораздо удобнее. Но формулы заклинаний необходимо прописывать исключительно перьями, так что шоколадки помогают мне заесть стресс и начать сначала.

Перебирая бумаги, попутно навожу порядок. Заглядываю во все ящички и даже смотрю на книжной полке. Конверта с грантом нигде нет.

Странно, ведь я забирала его из общей стопки корреспонденции.

Перепроверив заново все ящики, подбочениваюсь и напрягаю память. А точно ли забирала? Да, никаких сомнений! И уйти своим ходом письмо никак не могло.

Предчувствуя неладное, выбегаю прочь из комнаты и быстрым шагом иду в гостиную. Мамы там нет. Проверяю на кухне. Когда мы распрощались с поваром – единственным, кто оставался из служебного персонала, – маме пришлось взять на себя, помимо уборки дома, еще и готовку. Я, конечно же, ей помогала, но она часто отмахивалась от помощи и гнала меня заниматься. В моей идее поступать в академию она поддерживала меня больше, чем отец.

Замечаю ее сразу же, как переступаю порог.

Цветастый фартук, который папа терпеть не может, тонкая фигурка, заколотые в пучок густые каштановые волосы. Она замешивает тесто на блинчики и напевает знакомую мне с детства мелодию.

– Мама, ты не заходила ко мне в комнату? – с ходу перехожу к делу я.

– Нет, – отвечает не оборачиваясь. – Ты уже собрала вещи? Лорд Грайборг пришлет за тобой карету завтра к обеду.

Стискиваю зубы от досады. Еще один «пунктик», помимо оплаты всех наших долгов. Поверенный дракона заявил, что деньги будут переданы, как только я перееду к истинному. Я по наивности ожидала этого не раньше церемонии бракосочетания, но папа, конечно же, торопился заключить столь выгодную сделку.

– Мам, посмотри на меня…

Ее спина напрягается, а движения ложкой становятся медленнее.

– Пожалуйста.

Она вздыхает и оборачивается.

– Алайна, не усложняй. Браслет рун знатного дракона – лучшее, что могло с тобой приключиться.

– Ты хотела сказать – богатого. Так-то мы тоже знать голубых кровей.

– Не ерничай. Ты поняла, что я имела в виду.

– Но я не хочу этого! Мне нужно поступить и выучиться, чтобы вырваться из порочного круга бедности и зависимости от кого бы то ни было. Всего три года академии! Разве я много прошу?

Мама хмурится и вновь отворачивается. Будто смотреть мне в глаза боится.

– Уже все решено. Если твой истинный позволит, может, и отучишься.

Я молчу, жуя губы. «Если позволит» – это так обидно! Словно я теперь подневольная рабыня. Набираю воздуха в грудь и спрашиваю:

– Ты забрала письмо с грантом, да?

– Иди собирай чемодан, Алайна. Ведь еще даже не начинала.

Глава 2

Первой мыслью приходит на ум сбежать.

Пусть без подписанного гранта – достаточно добраться до академии и объяснить все ректору. Он ведь сможет поднять документы и увидеть среди возможных поступающих мое имя. Запросить повторную бумагу, где я уже впишу себя.

Эта идея зреет в голове, пока мы с мамой накрываем на стол к ужину, а затем и во время него. Неловкое молчание не способствует аппетиту, и я толком ничего не съедаю. Все время кошусь на Никона, сидящего в особом поддерживающем кресле по правую руку от меня. Кажется, только он не погружен во всеобщее настроение. Улыбается, рассказывает о том, что ему снилось во время дневного тихого часа, и смеется над собственными же глупостями, словно в его маленьком мирке по определению ничего плохого не может приключиться.

– Ник, хватит, – наконец не выдерживаю я, втыкая вилку в картофелину на своей тарелке. – Твои шутки совершенно несмешные!

Понимаю, что несправедливо груба с ним в этот момент, и ничего с собой поделать не могу. Мой братец ни в чем не виноват, но для меня сейчас даже это не имеет значения.

– Алайна! – рычит отец, роняя прибор на тарелку. – Не смей говорить с ним в таком тоне!

– Да, милая, – добавляет мама чуть мягче. – Не нужно вмешивать сюда Никки.

И тут я взрываюсь. Внутренний голос вопит: «Замолчи, замолчи, замолчи!», а я делаю все с точностью до наоборот. Вскакиваю, едва не переворачивая табурет и взмахиваю руками.

– Почему же не вмешивать?! Ему четырнадцать! Он взрослый мальчик и часть семьи.

– Алайна! – поднимается следом папа, громыхая моим именем в напряженном воздухе.

Я уже несусь на всей скорости прямо в бетонную стену. Оборачиваюсь к брату и говорю, четко выделяя каждое слово:

– Ты должен знать, что твою сестру продают за долги, как какой-то скот! Ах да, не только за долги…

Тут меня все же что-то останавливает, и я резко замолкаю, глядя в ясные голубые глаза Никона. Он даже не нахмурился и не поморщился на все эти крики. Просто смотрит на меня, будто прекрасно знает все, что я могу или могла бы сказать.

– Неважно, – договариваю гораздо тише.

Отталкиваю от себя тарелку, с грохотом отскочившую к центру стола, и иду прочь.

– Дочка… – слышу в спину мамин голос.

– Не смей ее жалеть! – тут же осекает отец. – Строптивице давно пора указать на ее место. Этот лорд Грайборг вряд ли будет терпеть подобные выходки. Мигом вылепит из нее примерную жену.

Удивительно, злости я больше не испытываю. Словно оставила ее всю в той короткой фразе, что выплеснула на Никона.

Вернувшись к себе в комнату, обвожу ее взглядом. Это последняя моя ночь здесь. У стены уже стоит чемодан с вещами – не так уж много пожитков для столь благородной леди. Я не стала складывать туда всю имеющуюся у меня одежду. Только самое приличное и необходимое, а также учебные пособия с пергаментом для оттачивания формул заклинаний. Неважно, где я в итоге окажусь с этим багажом: у истинного или в академии. Его содержимое пригодится в любом случае.

Все же бежать прямо сейчас плохая идея.

Тогда сделка не совершится, отец не получит деньги на лечение Ника. А вот если сбегу уже из-под надзора будущего муженька – другой вопрос. Моя семья не будет виновата в том, что дракон не уследил за истинной.

Прикрываю глаза и вздыхаю. Богиня, надеюсь, он не планирует запереть меня в четырех стенах… Не приставит охрану. И что он вообще планирует на мой счет? Когда собирается тащить под венец?

Обхватываю себя руками и скольжу ладонью по предплечью вверх, до чуть выпуклых знаков на коже.

Метка истинности.

Она должна связать меня с драконом прочным невидимым канатом, но пока я не чувствую этого. Буду ли ощущать потребность в этом незнакомце? Захочется ли мне быть с ним… во всех смыслах этого слова.

От одной мысли о близости с тем, кого ни разу в жизни не видела, но о ком уже имею представление по слухам, меня охватывает ледяной страх.

Ближе к ночи я окончательно определяю линию своего поведения.

Завтра за мной пришлют карету, и я сяду в нее. Доберусь до замка, познакомлюсь с драконом. Может, он не такой уж страшный, каким его малюют слухи… Вдруг получится уговорить отпустить меня учиться? По обоюдному, так сказать, согласию.

Нет, не буду рисковать. Если завести разговор, он тогда точно будет знать, где искать меня в случае успешного побега.

Как обычно, перед сном я спускаюсь на кухню и набираю стакан холодной воды. Она всегда должна стоять на тумбочке рядом с кроватью – бывает, меня мучает жуткая жажда по ночам.

Возвращаясь, прохожу мимо комнаты Никона. И вдруг слышу:

– Алайна, это ты?

Замираю, крепче сжимая стакан. Прислушиваюсь.

– Зайди, пожалуйста.

Странно, что еще не спит…

Послушно вхожу, вглядываясь в полумрак. Со стороны кровати зажигается свеча, и я вижу, как брат пододвигается выше к подушке, принимая сидячее положение. Иду к нему, сажусь на край кровати. Пару секунд мы просто смотрим друг на друга.

Отвожу взгляд первой.

– Прости, Ник. Я не должна была…

– Нет, должна, – неожиданно перебивает он.

Я удивленно вскидываю брови, отмечая серьезное выражение лица Никона.

– Ты моя сестра, я бы хотел защитить тебя от того, чего ты боишься. И мне горько, что вряд ли это когда-нибудь получится.

Сглатываю ком в горле, ощущая себя ужасным человеком. У меня всего лишь проявилась метка истинности – то, чего с нетерпением ждет большинство девушек. А я расклеилась, будто случился конец света.

– Во мне кричали эмоции, и я наговорила лишнего, – произношу вмиг охрипшим голосом.

Верчу стакан, отмечая, что стекло из холодного быстро становится теплым.

– У меня кое-что есть для тебя. – Никон тянется к ящичку прикроватной тумбы и достает оттуда… мой конверт. Протягивает его мне.

Я озадаченно моргаю, переводя взгляд с письма на брата и обратно.

– Откуда это у тебя?

Ник таинственно улыбается, в голубых глазах вспыхивают заговорщические огоньки.

– У меня свои суперспособности. Бери. Оно ведь твое.

Широко улыбаюсь, выхватывая письмо.

– Спасибо, Никки. Мама будет в ярости, когда обнаружит пропажу!

– К тому моменту тебя тут уже не будет.

Тянусь к нему и обнимаю. Жмусь щекой к плечу, замирая вот так, полулежа, и вдыхая запах лекарственных мазей.

– Ты чудесный, Ник. Целители обязательно найдут способ избавить тебя от недуга.

Он молчит, лишь размеренно поглаживает меня по спине. На какое-то время мы погружаемся в тягучую тишину, и я едва не проваливаюсь в сон. А потом слышу его голос:

– Нет, это сделаешь ты.

Я поднимаюсь, усмехаясь уголком губ.

– Опять ты за свои шуточки…

– Это правда. Ты отучишься в академии и исцелишь меня. И других нуждающихся в помощи людей.

Порой мне кажется, этот мальчик из другого мира. Улыбаюсь, вновь наклоняясь к нему и целуя в лоб.

– Конечно. Я постараюсь.

Глава 3

Карета прибывает раньше, чем должна.

Я только начинаю готовиться – заплетаю волосы в прическу из косичек, наношу легкий макияж. При этом ощущая себя жертвенным барашком, прихорашивающимся перед закланием.

Тут в комнату вбегает взволнованная мама. Окидывает меня цепким взглядом и стремительно подходит ближе, сгребая в крепкие объятия.

Я замираю истуканом, прижимая к груди выбранное платье.

– Т-ты чего, мам?

Она отстраняется, проводит глядящим движением по моим волосам и поджимает губы.

– Хочу, чтобы ты знала: я желаю тебе только счастья.

Выворачиваюсь из объятий и отхожу в сторону, делая вид, что разглядываю платье. А сама просто глаза прячу. Она несколько дней вела себя отстраненно и холодно со мной, даже письмо с грантом забрала. А теперь как ни в чем не бывало с ласками лезет.

Мама ловит меня за руку и продолжает:

– Не принимай истинность в штыки, Алайна. Это настоящее благословение. Не каждому дракону выпадает эта счастливая монета.

– И не каждый выкупает эту монету за большие деньги у ее семьи. Ему, видно, не жена нужна, а рабыня.

Мама становится чуточку бледнее. Отводит взгляд, но покидать меня не торопится. Прикусывает губу. Я уже заинтересовываюсь и, чуть прищурившись, спрашиваю:

– Что такое? Есть то, чего я не знаю?

– Твой отец вытащил из лорда Грайборга этот откуп. Сам дракон денег за тебя не предлагал, конечно. Вы же и так связаны. Ваш союз лишь дело времени.

Я кладу платье на кровать и сама опускаюсь рядом.

– Все еще не понимаю.

– Его поверенный прибыл к нам, чтобы обсудить основные вопросы. О том, когда вы сможете встретиться и познакомиться, что мы думаем о церемонии бракосочетания и как скоро это можно устроить. Но отец сыграл на твоем возрасте.

– А что с ним не так?

– Тебе восемнадцать.

– Через два месяца – девятнадцать!

– Неважно. Как минимум год семья вправе не отпускать столь юную дочь в чужой дом.

Я холодею, догадываясь, что произошло.

– И папа…

– Он сказал, что если дракон желает тебя увидеть, то должен заплатить. А если хочет жениться в ближайшее время – заплатить еще больше. Лорд мог отказаться и просто подождать этот срок, но не стал. Лишь спросил, какова цена твоего переезда в его замок.

Прикрываю глаза, слыша нарастающий гул в ушах.

– Уйди, мам.

– Алайна, я это к тому, что истинный не так плох, а папа… у него просто не было выбора. Он должен был попытаться воспользоваться ситуацией.

– Уйди!

Она вздыхает и отворачивается, шагая к выходу. У двери задерживается, бросив взгляд через плечо.

– Он уже приехал за тобой.

– Как? Еще ведь не обед. И… он сам прибыл? Говорили же, просто карету пришлет.

Меня накрывает паника, сердце трепещет, словно птичка в клетке. Хочется оттянуть момент встречи как можно дальше. Особенно после того, что узнала.

– Поторопись, милая, – добавляет мама, прежде чем уйти. – И не забудь попрощаться с братом.

Как только остаюсь одна, закрываю лицо в ладонях и рычу, подавляя тем самым рвущиеся из груди рыдания.

Это унизительно!

Меня действительно купили. Как вещь или игрушку. Отец запросил сумму, а дракон без промедления выложил ее. Скорее всего, сразу понял, что из него будут тянуть деньги до самой свадьбы, и решил отделаться одной большой сделкой.

И никто из них даже на секундочку не задумался обо мне, моих чувствах и гордости.

Зло стерев пробившиеся слезинки, резко встаю и начинаю одеваться.

Платье с корсетом, и по-хорошему мне бы пригодилась помощь со шнуровкой. Но я приноровилась уже справляться с ней сама. Поправляю все перекрестья спереди, затем поворачиваю назад, вдеваю руки и затягиваю снизу. Завязываю ленты в милый бантик на пояснице и смотрю на себя в зеркало.

У этого платья непозволительно глубокое декольте, но зато длинные рукава и весьма скромная юбка в пол без лишних рюшек и оборок. А насыщенный синий цвет с черными вставками на талии и плечах прекрасно оттеняет шоколадный оттенок волос.

Макияж глаз слегка потек. Приходится поправлять. Сначала мелькает мысль вообще смыть с себя косметику – пусть дракон увидит, насколько сильно я не хочу к нему ехать. Но потом приходит в себя гордость.

Нет, я не покажусь зареванной страдающей овечкой!

Я выйду к нему идеальной. Красивой, ухоженной, без малейшей слезинки. И посмотрю на дракона прямо, как на равного. Чтобы сразу дать понять: ноги вытирать о мою честь не получится.

Даже если он меня купил.

Хорошо, что чемодан спустила в фойе сразу после завтрака. Тащить сейчас ничего не придется.

Выхожу в коридор и оборачиваюсь, в последний раз оглядывая свою комнату. Затем иду к Никону, стучу и осторожно приоткрываю дверь.

– К тебе можно?

– Да, конечно.

Он в том же положении, что и вчера ночью – сидит на кровати с подушкой, подсунутой за спину. Только сейчас у него на коленях переносной столик, на котором раскрыта книга и лежит лист бумаги. Ручку брат крутит в пальцах.

Подхожу, целую его в щеку и коротко обнимаю. Выпрямляюсь.

– Мне пора, Никки.

– Ты уже внесла свое имя в тот документ? – интересуется он, внимательно на меня глядя.

Мотаю головой.

– Сегодня вечером.

Сразу перед тем, как сбежать из замка будущего муженька. Но Нику знать этого не надо.

Он сворачивает свою бумажку в несколько раз, проходя колпачком ручки по каждому изгибу, и передает получившийся квадратик мне. Я беру его, ничего толком не понимая. Вопросительно изгибаю бровь.

– Зачем это?

Я даже не обратила внимания, было ли там что-то написано.

– Прочитаешь, когда на новом месте обоснуешься.

Хмурюсь, вертя плотный сверток пальцами.

– В академии или… там, куда сейчас еду?

Ник смотрит на меня задумчиво, словно решает, отвечать ли вообще на вопрос. А потом пожимает плечами, мол, сама разберешься.

Вздыхаю. Братец порой бывает пугающе странным. Только привыкаешь к одной его причуде, как появляется другая.

– Ну хорошо. Это ты пожелания мне написал, да? Или стихотворение?

Он лишь улыбается, и понятнее не становится.

– Ладно, братик. Я пошла. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, Алайна.

Что ж, похоже, все, оттягивать момент встречи с истинным больше не получится. Пока иду по коридору к лестнице, стараюсь выкинуть из головы все мысли. Дабы выглядеть как можно безразличнее к происходящему.

Берусь за перила и смотрю вниз.

В фойе стоит человек, спиной ко мне, и говорит о чем-то с отцом. Вернее, тараторит в основном папа, а незнакомец лишь вставляет короткие комментарии. Слов не разобрать, но зато слышен голос. Прохладный баритон, от которого у меня внутри все холодеет.

Бросаю взгляд к входной двери, но чемодана не нахожу. Наверное, унесли уже в карету. Украдкой вздыхаю несколько раз, крепче сжимаю пальцы на лакированном дереве перил, а затем расслабляю. Вмиг ощущаю себя неестественно спокойной.

Снова смотрю на широкую, затянутую черной тканью осеннего пальто спину и ступаю на лестницу. Прохожу больше половины, попутно разглядывая дракона со спины. Что ж, про ноги слухи обманывали. Они у него вроде бы одной длины. И вообще, с этого ракурса истинный не выглядит страшным. Высокий, черноволосый. В цвете, правда, что-то странное, ненастоящее. Слишком темное, будто это парик, а не естественный оттенок.

Словно ощутив мой пристальный взгляд, мужчина оборачивается.

Я внутренне вздрагиваю, останавливаясь и вновь вцепляясь в перила. Половину его лица скрывает черная маска. Всю правую сторону, глаза и лоб. Губы, левая щека и подбородок остаются открытыми.

Высокий ворот скрывает шею, руки затянуты в перчатки.

Окинув лорда взглядом с головы до ног, возвращаюсь к глазам в прорезях маски. Даже отсюда виден их цвет. Насыщенно-зеленый.

Собираюсь с духом и заканчиваю спуск, оставляя ступени позади. Иду еще немного вперед, замирая в двух шагах от незнакомца.

– Алайна, тебя тут заждались уже! – нарушает затянувшуюся тишину отец.

Подскакивает ко мне, суетливо обнимает и сразу же подталкивает к мужчине.

– Вот, лорд Грайборг, это ваша истинная. Забирайте.

Стискиваю зубы, прилагая огромные усилия, чтобы оставаться внешне невозмутимо спокойной. Смотрю дракону в глаза, мысленно шинкуя папочку на мелкие кусочки. Мало ему продать меня, так еще унизить решил перед этим истуканом.

«Забирайте»!

Словно я подержанное пианино какое-то.

Лорд усмехается уголком губ, что тут же привлекает мое внимание. И вдруг произносит насмешливо:

– А леди умеет говорить или она немая?

Вздергиваю подбородок, ощущая вспыхнувший жар в груди.

– Немая невеста стоила бы дороже! – звонко парирую я, прежде чем отец успевает открыть рот.

Он давится воздухом и шипит:

– Алайна!

Дракон бросает на него острый взгляд, потом снова смотрит на меня. Чуть прищуривается, дергая уголком губ. Мне отчего-то становится жутко.

– На этом мы с вами прощаемся, лорд Эсмонд, – прохладно тянет он, не сводя с меня глаз. – Пойдем, невеста. Нам предстоит долгая дорога.

Отворачивается, следуя к выходу.

Папа хватает меня за запястье и притягивает к себе.

– Ради богини, веди себя прилично. Гордыня – пока ты молода, а истинный на всю жизнь.

Высвобождаю руку из крепкой хватки, но ничего не отвечаю. Выхожу следом за драконом, только на крыльце понимая, что мой плащ сложен в чемодан. Зябкая морось тут же облепляет незащищенную платьем кожу, а порыв ветра взметает прядки у лица. Благо до кареты идти недолго, а дверь уже учтиво распахнута моим будущим мужем.

Он, к слову, совершенно безразлично смотрит, как я ежусь от холода. Мужлан бесчувственный!

Быстренько добравшись до него, ныряю внутрь кареты и плюхаюсь на одно из сидений. Придвигаюсь к окну, настороженно наблюдая, как дракон забирается следом и садится напротив.

Дверца звучно хлопает, окончательно отрезая меня от дома.

– Едем, – громко командует он, после чего транспорт трогается с места.