Поцелуй для спящей принцессы

Сначала, правда, было бы неплохо письмо королю закончить… Точнее, начать новое.

Нет, и все же – кто сообщает такое в письмах? Тут вслух-то не объяснишь всех деталей, хотя по ходу рассказа собеседник может задать уточняющие вопросы. Как же это описать на бумаге? А лично тоже не приедешь, иначе гости дворца и его местные обитатели тут погром устроят. И Ниила не отправишь. Ниил еще и сам не знает ничего.

«Ваше Величество! Спешу сообщить вам известие, которое наверняка вас воодушевит. Сегодняшним числом, рано утром, принцесса Аделин была пробуждена ото сна, то есть, другими словами, проклятие снято. Принцесса чувствует себя удовлетворительно, пытается осознать происходящее. Все подробности сообщу позже».

Ну и когда это позже наступит?

И нужно ли писать о Даре?

Какая же гадость эти письма! Это же как надо было не любить человечество, чтобы их придумать. С другой стороны, только письма и книги спасали Риччи все эти десять лет заточения. Только так она могла (точнее, позволяла себе) удерживать связь с миром. Когда становилось совсем невмоготу, фея совершала короткие вылазки: по своему ли королевству, по соседнему. Их было немного – хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать. И каждая такая вылазка имела определенный смысл. А те, что изначально планировались бессмысленными, развлекательными, оканчивались знакомством с теми, кто сейчас помогает Ричиэлле, верой и правдой служа Дворцу роз.

А к королю так просто тоже не попадешь. Исключения никому не полагаются: ни высокородным гостям, ни даже семье. Ада, помнится, давным-давно жаловалась: отец не может найти время даже на собственную дочь.

«Несколько дней, – продолжила Риччи, – принцессе следует еще побыть во дворце и прийти в себя. Затем».

И что же будет затем? Если король и давал какие-нибудь указания, то по прошествии лет они забылись.

К первому скомканному листу бумаги присоединился второй. Риччи достала из стопки третий, еще не тронутый. Перо запорхало над ним быстро-быстро (и, пожалуйста, – никаких боязней).

«Ну, здравствуй, Гриф! Это Ричиэлла. Риччи. Много лет назад мы с тобой пересекались – вспомнишь ли? А если скажу, что фея – вспомнишь? Не та, что была, юная и прекрасная, но всё еще фея.

Что значит имя твое на этот раз, Гриф? Какой период жизни у тебя сейчас: Птица, Музыка или Тайна? Могла напутать или упустить что-то. Но, надеюсь, сильно не ошиблась. Запомнилось, видишь? Красивая теория. Не удивлюсь, если тебе предлагали обратиться в лечебницу. И если ты не обратился.

Если не ошибаюсь, впервые мы с тобой встретились двадцать пять лет назад, вскоре после того, как я стала заезжать в Лирию чаще, чем во все остальные города… А в последний раз – десятилетие назад, незадолго до того, как я отправилась выполнять клятву. Для нас, фей, двадцать пять лет – это не так уж много, а десять тем более (хотя, признаюсь, достаточно событий случилось в моей жизни). Но вот ты… Ты наверняка уже тоже не так молод и обворожителен, как в те годы. Признавайся, Гриф – Гриф ли ты вообще сейчас? Давно о тебе не слышала.

Сегодня выбросила две заготовки письма твоим способом. Смяла. Бросила в угол. Слова не идут. В моей жизни наступил период Тайны, я так понимаю.

Даже если не пишешь сейчас ничего – обещай мне написать балладу. О принцессах, твое любимое. Аделин – ты ведь слышал о моей прекрасной Аделин и о том, что приключилось с ней. Между прочим, это я выбирала имя… Не помню, рассказывала ли этот забавный факт. Да даже если и рассказывала – не уверена, что ты помнишь.

Что, интересно, придет к тебе быстрее – письмо мое или людские слухи? Я не стану сообщать тебе ничего – интересно посмотреть, насколько все переврут (если балладу ты напишешь). Можешь отправить прямо в королевский дворец – я заплачу при получении. Впрочем, почитатели наверняка позаботились о твоём денежном благополучии… Дай угадаю! Ты перестал писать стихи, потому что разбогател, да? Помнится, ты сам заявлял, что поэт должен быть голодным. Как ты там сейчас, Гриф?..

Восемь лет не бывала в Лирии. Но скоро вернусь. Если наберусь смелости, может, и тебя повстречаю. Или нет. Кто знает, как все сложится в итоге…

Пока что в итоге сложилось так: вместо письма королю я написала письмо тебе. Вспомнила вдруг…

Как считаешь, король слишком сильно огорчится, если я напишу ему завтра?.. Впрочем, я никогда не видела нашего короля огорченным.

На этом, пожалуй, все.

С пожеланиями вдохновения,

Р.

Дворец роз, Светославия”.

Риччи долго рассматривала это письмо. Чем дольше, тем сильнее колотилось сердце.

В конце концов она не выдержала. Смяла письмо и отправила его туда же – в угол. Бывают такие письма, которым суждено оставаться неотправленными.

***

Сначала Дар позавтракал. Прозвучит, может быть, смешно, но так и есть – наконец и он заслужил еду… Позднее своей собаки, ну и что…

Потом Дар немного погулял по саду. В какой-то момент Дару показалось, будто вдалеке он заметил самого настоящего оленя: гибкое тело, грациозные рога. Неужели забрёл сюда из леса по соседству? Но олень, если он всё-таки был, скрылся, едва почуял слежку.

Сад был красивым. Или даже не так – великолепным и воодушевляющим. Дару никогда не давались красивые слова… Принцу даже подумалось – как жаль, что после ухода мамочки король Идвиг от сада избавился. И как прекрасно, что когда-то этот сад все же был, пусть и не настолько шикарный, гораздо более скромный.

Если ему когда-нибудь выпадет такая возможность, подумал Дар, он тоже разобьет маленький сад. Пока он разбивает только сердца.

Стук одного такого сердечка Дар слушал прямо сейчас. Когда, в очередной раз набравшись наглости, попросился в комнату к принцессе.

– Здравствуй… те, – произнес Дар.

– После всего, что между нами было, можно и на “ты”… Добрый день, – отозвалась Аделин. И отвернулась. Слез на ее лице не было – это уже прекрасно.

– Я могу войти?

– Входи, раз пришел, – пробормотала принцесса. Кита, расслышав голос соперницы, попыталась тоже заглянуть внутрь, и прежде, чем Дар успел сделать ей замечание, Аделин воскликнула: – Это собака?

– О, а, да, – растерялся Дар. – Я сейчас…

– Нет! – Аделин взмахнула рукой. – Пусть проходит вместе с тобой. Как его зовут?

Услышав благословение, Кита легко обошла Дара и приблизилась к принцессе. Изящно села возле кровати и посмотрела на Аделин. Приподняла уши, готовая слушать дальнейшие слова принцессы. Хвост, как полагается элегантной леди, положила на ковёр, но белый мех на его кончике всё равно подрагивал от нетерпения, будто был солнечным зайчиком, созданным зеркалом в детской ладони.

Дар прикрыл за собой дверь – раздался жуткий грохот, хотя он очень старался войти как можно тише. Уже стоит ожидать фею, так верно охраняющую принцессу?..

Он остановился дальше, чем Кита. И ответил наконец:

– Это девочка. Зовут ее Китой. – Добавил, то ли в шутку, а то ли всерьез: – Кита, позвольте вам представить, Аделин, ее высочество…

– Попрошу не называть меня Аделин, – принцесса помотала головой. – Ада мне больше нравится.

– Принял, – Дар кивнул. И возликовал про себя по непонятной причине. – Тогда ты можешь называть меня Даром.

– Я так и хотела. Ладно, Дар. Договорились.

И принцесса одного королевства посмотрела наконец на принца другого.

Они сказали почти одновременно:

– Спасибо.

– Прости.

И в одно мгновение отвели взгляд.

– Кита, Кита… – Ада потянулась ладонь к собаке. Кита послушно поднялась, ткнулась в нее носом. – Ого! Она такая умная! Молодая?

– Взрослая. Уже семь.

Принцесса коснулась кончиками изящных пальцев ее морды. Кита сощурилась, и Ада улыбнулась довольно, да так, что Дар засмотрелся на эту ее улыбку. Еще несколько часов назад Дар касался Ады (причем как касался!), а теперь она, пусть и близко, кажется такой далекой… Не будь Ада заколдованной принцессой, а Дар – принцем, которому суждено спасти её, Дар бы заслуживал возможности прикоснуться к ней ещё очень, очень долго. Но вряд ли бы заслужил.

– Нет, правда, Дар, – заметила Ада, не отрывая взгляда от собаки. – Спасибо, что разбудил меня. Сейчас… Может, если не ты, кто-то другой нашелся бы только лет через пятьдесят, когда вообще никого не останется, – ее голос стал тише, из груди вырвался непроизвольный вздох, и Дар мгновенно понял, о чем она говорит, и ему так сильно захотелось разделить с Адой эту боль… – Или я вообще никогда не проснулась. И ладно бы не проснулась! Королевство вряд ли потеряло бы многое. Печальнее то, что я бы так и не осознала, что уснула.

– Королевство потеряло бы очень многое, – не согласился Дар. И добавил неуверенно: – Ада. Я виноват перед тобой, Ада.

– Нет, ты не виноват. Точно не ты.

Ада провела волнистую линию по уху Киты, повторяя узор шерсти.

– Нет, виноват. Просто мне показалось… Когда меня заселили сюда, я перепутал твою комнату со своей, – признался Дар, и Ада, не сдержавшись, фыркнула. – Захожу…

– Открывая дверь с пинка?

– Почти… Захожу и вижу тебя. И думаю: если я способен что-то сделать, чтобы вернуть ее… тебя к жизни, может, я и не такой уж и бесполезный?.. О тебе я не подумал. Только о себе. Точнее, и о тебе тоже, но не в том смысле, точнее, и не в другом, но…

Дар окончательно запутался и замолчал.

Ада подняла голову. Ее щеки покрыл нежный румянец, и в один момент из аристократичной юной леди она стала такой простой и знакомой, будто она была рядом все эти годы, нужно было только внимательнее смотреть.

– И в каком же?

– Было интересно узнать, какие у тебя глаза, – признался Дар.

– И как тебе мои глаза?

Она вдруг поднялась, ступила на ковер. Сделала шаг в сторону Дара. А Дар шагнул ей навстречу.

Расстояние между ними оказалось чуть больше длины вытянутой руки. Захочешь, или, если точнее, осмелишься – и коснешься. Дар не осмелился.

– Волшебные, – ответил он. – Тёплые. Как мёд.

– Мёд, – рассмеялась Ада. Смех у нее был точно колокольчики. – С мёдом их еще не сравнивали. Их в целом редко с чем сравнивают. Ну, знаешь, вот вроде принцесса, а глаза не голубые почему-то. У тебя тоже не совсем голубые, – она чуть прищурилась. – Более насыщенные. Но я бы не сказала, что холодные.

Ада вновь шагнула вперед. Дар шагать не стал – собьёт.

Она была ниже на полголовы, поэтому смотрела вверх. А Дар чуть склонился, чтобы видеть ее. Какой момент… Если со стороны наблюдать, затрепещет сердце… И уж тем более оно так и стучит в груди, когда ты – одно из действующих лиц этой сцены. Остается только пригласить принцессу на танец, а потом обхватить талию, и кружить, кружить, кружить… На Аде было свободное платье нежного цвета пудры с рукавами из тонкой сетки и легкой юбкой до щиколоток. Наверное, оно красиво будет оплетать ноги в танце. Вот только на самом Даре – чужая рубашка и брюки, да и танцевать он умеет так себе. Раньше он вообще не видел смысла в танцах. Теперь, пожалуйста, разглядел внезапно.

– Мне жаль, что так получилось, – заметил Дар почти шепотом.

– Всё прекрасно, – отозвалась Ада с горечью. – Понимаешь – я просто розу хотела сорвать. Розу – и только… Отец до сих пор правит. И долго еще будет… Микко – ты ведь знаком с Микко? – повзрослела на десять лет. Риччи сказала, она здесь. Боюсь ее увидеть. Да и Риччи… Знал бы ты, какой она была свободолюбивой раньше! Всё время путешествовала. А я, бестолочь, заставила ее себя караулить… И мама. Мамы больше нет. Мамы больше нет…

Она моргнула – из глаз выбежали две слезы, чистые-чистые, прозрачнее всех родников.

– Это ее глаза, Дар, – Ада попыталась улыбнуться, быстро смахнула слезы со щек. – А твои?

– Тоже мамины.

– Какая она, твоя мама? Наверняка хорошая.

– Я помню хорошей. Но помню плохо.

– Плохо? – брови Ады взметнулись вверх. – Ты тоже остался без нее?

– Еще до того, как ты уснула. Незадолго до того.

Ада потянулась к его лицу, поправила возвышающуюся над лицом прядь. И резко отдернула руку.

– Мне жаль.

– И мне – так сильно жаль.

Сожаление с обеих сторон получилось искренним.

– Согласно этикету, теперь нужно спросить, что я могу для тебя сделать… – заметила Ада. – Но, честно говоря, я не знаю даже, что могу сделать для себя.

– А я? Могу ли я как-нибудь тебе помочь? Ты… думала над тем, что будешь делать дальше?

– Думала. И ничего не придумала.

Ада помотала головой. Шагнула обратно, сделала несколько шагов по комнате. Дар, впрочем, тоже думал, и разве это каким-нибудь образом ему помогло?

– Можно попытаться выяснить, кто был виновником твоего засыпания, – заметил он вдруг, когда Ада повернулась спиной. Так говорить было проще. – Ты не размышляла над тем, зачем они вообще всё это сделали?

– И зачем же? – Ада резко повернулась, посмотрела на него так внимательно, будто Дар в самом деле говорил умные вещи. Но тут же сникла: – Да и как ты себе это представляешь? Спустя столько лет отыскать кого-либо не получится.

– Это могли быть завистники короля? – не унимался Дар.

– Не проще им тогда было бы усыпить отца? – поинтересовалась Ада. – Его, конечно, простой розой не заманить, он не наивная девчонка. Значит, нацелены они были именно на меня… Так, подожди. Ты всё же пытаешься меня вовлечь?

Дар улыбнулся.

Ада чуть склонила голову вбок и внимательно посмотрела на него:

– Напоминаю, ничего не получится.

– Я тоже так думал.

– Да?

– Когда шел сюда, в этот ваш дворец.

– Тебе повезло, – Ада взмахнула рукой.

– Пусть так. Почему мне не может повезти вновь?..

– Ты такой простой, Дар. Ох, эта молодежь… – Она помотала головой, будто пыталась сбросить с себя тяжесть прожитых лет. – Я прекрасно знаю, как всё это работает. Точнее, работать отказывается. Они не нашли маму – вот скажи, какой смысл вообще пытаться? – взгляд у нее был пытливым. Но таким красивым… – Сейчас ты скажешь, что, если бы не попытки, я бы спала до сих пор, и это верно, но это несколько другой случай. Что? Ты мне не веришь?

Дар изо всех сил пытался сохранить серьезное выражение лица, но его губам очень сильно хотелось растянуться в улыбке.

А потом в дверь постучали. И раздался голос Ричиэллы:

– Ада, ты разрешишь мне войти?

Глаза Ады, всё еще оставаясь красивыми, мгновенно стали большими-большими.

– Что она подумает!.. – прошептала принцесса яростно. Заозиралась по сторонам – и заметила шкаф. Тот самый, с приоткрытой дверцей. Махнула на него рукой: – Прячься и сиди! Тоже мне, нашелся вдохновитель! Ой! А Кита?..

– Кита любит ходить где попало, – заметил Дар, прежде чем скрыться в шкафу.

И через мгновение Ада отозвалась:

– Да, конечно, входите, тетя.

Первым, что сказала Риччи, было следующее:

– Ого! Знакомая мордочка! Она и к тебе пришла?

– Да, вежливо потыкала носом в дверь, – голос Ады стал каким-то плавным и размеренным, от тревоги и следа не осталось. – Надо бы посоветовать принцу внимательнее за ней следить.

В шкафу было темно. А совсем скоро стало еще и жарко. Мягкая ткань платьев липла к телу.

Вот и оплошность, подумал Дар. Позвольте поинтересоваться, откуда принцесса знает, чья именно собака её посетила?.. Спасибо, что не назвала по кличке…

Риччи, собственно, и позволила себе спросить:

– Догадалась, что это принца?

Дар не видел ни Ричиэллу, ни Аду, но предположил, что на лице феи сейчас – привычная ей легкая насмешливость, а принцесса стала бледнее. Самую малость.

– Этот принц похож на того, кто может притащить собаку с собой, в соседнее королевство, – сказала Ада. Причем прекрасно ведь осознавала, что Дар ее слышит! – Значит, это в самом деле собака принца? На удивление воспитанная и тактичная, – никак не могла остановиться принцесса. – А своей у вас нет?

– Не довелось… Ее зовут Китой, – поделилась Ричиэлла, которая будто бы в самом деле поверила сказочке Ады. А Ада заметила вдруг, вместо того чтобы вновь заставлять Дара испытывать смущение:

– Красивое имя. Теплое… Так зачем вы пришли, тетя?

– Всего лишь чтобы пригласить тебя присоединиться к обеду.

– Ко всем? – голос Ады стал тише.

– Если ты хочешь, можно повременить.

Некоторое время принцесса молчала. Потом заявила решительно:

– Хорошо. Я приду. Чуть позже.

– Я отправлю кого-нибудь, чтобы тебе помогли найти дорогу.

– О нет, – отказалась Ада слишком быстро. – Я разберусь. Я помню чертежи.

– Были такие, – на этом моменте Ричиэлле определенно точно следовало улыбнуться. – Что ж, тогда мы будем ждать тебя.

– А письмо? Вы уже написали его?

– Почти, – ответила Ричиэлла после недолгой заминки. А ведь Микко так и говорила, что радостная весть ещё какое-то время будет идти до короля… Видимо, и в самом деле знала фею лучше, чем можно представить.

Риччи ушла, оставив Аду наедине с самой собой. И со шкафом, который наконец-то плотно захлопнули.

Несколько мгновений стояла тишина. Потом дверца шкафа резко отъехала в сторону.

– Покажешь мне, где здесь обедают, – без предисловий заявила Ада. Шагнула назад, давая Дару возможность выбраться на свободу. – Спасибо, что ничего не уронил.

Дышать мгновенно стало легче.

В воздухе пахло духами Риччи. Кажется, древесными: так пахнет пропитанная солнцем кора. Такой аромат настраивает на серьезные раздумья. Умные мысли так и просятся в голову.

– Но сам придешь позже, – продолжила принцесса. – Ясно?

– Ясно, – согласился Дар. – А как же чертежи?

– Мало того, что подслушиваешь, так еще и смеешься… Бестолковый у тебя хозяин, Кита.

Кита не согласилась. Приблизилась к Дару, коснулась его голени, посмотрела на Аду вопросительно, как бы интересуясь – почему ж бестолковый?

Ада вздохнула. И улыбнулась наконец. А Дар улыбнулся в ответ – и, признаться честно, давно он так радостно не улыбался. Тем более сразу после того, как его бестолковым назвали. А ведь и такое случалось…