На злобу дня по воле – потому

Ловкий испуг одиночества

Не чёрный квадрат, не иллюзия я,

А трогает форму, забыв про себя

Твой мир, как фатальности старый испуг,

Твой новый, забытый у имени – круг.

За то, что не стало фатальностью я,

За светлое небо в сапфирах любви,

За жизнь в монологах искусства – стоять,

Но верить, что страхом ты жив – позади.

А ловкое сердце не медлит, едва -

Ты стал этим утром – условно внутри,

Как стройное поле обыденных лет

От ран одиночества – видеть себя.

В забытом портрете ты смотришь – на юг,

На тонкие линии в спаянном сне,

А ловкий испуг, что хранится внутри -

Твой парус искусства от времени, вдруг.

Ты им, как и польза – натянешь игру,

Ты стиль от ранения в славной – руке

Используешь только на белой строке,

Что может искусству свой день – предсказать.

Над нами, где стала от памяти – сна

Вилять аллегорией нового – смерть,

Она подошла, словно к краю весна

И топко нам смотрит по ветру – наверх.

На ловком испуге ты видишь – себя,

Ты видишь то утро в притаенном сне,

А дух одиночества строит – вокруг

Наивное поле из степени – муки.

Она, что и время в пропавшей реке,

Она не забыта от тайного – имени,

Но парус натянешь по виду – строки,

Чтоб плыть одинокому ветру – отныне

На берег, куда ты не вытерт – умом,

На берег внутри от раскаяния мира,

Где сталось одно одиночество – сном

И тяжко в культуру уводит – прозрение.

Над тёмной окалиной в смерти – своей,

Над топкой картиной пришедшей весны,

Где стали одни одиночеству – сны

Такие угодные в странной развалине.

Внутри на испуге ты ждёшь – это я,

Ты стал, как и зимнее в форме – устоев,

Но берег внутри – одиночеству стоит

Идти этим ветром под снег – впереди.

Обознавшийся день пережиток

Не для всех ты искал – по уму

Внутрь утраченной формы – мораль,

Не для времени съел тишину,

Чтобы выдумать к слову – руки

Обозначенный в нас – пережиток,

Как любовь у строптивой строки,

Как заметный прогресс – на двоих,

Что уводит по радости тень.

Не для времени станет – она

Неприглядной, как польза в доверии,

Но и форма от страха – в вуаль

Не откроет тот день для любви.

Обозначенный в сердце – стоять,

Что убогий от слов – пережиток,

Ты не можешь тем более – в нас

Опрометчивой в пользе отнять -

Весь сюжет на короткой странице,

Всё в любви идеальное – чувство,

Но и сам ты внутри – пережиток,

Находящийся в прозе войны.

Не для всех ты остался нам – жить,

Не для слов, по которым отжил ты

И мотаешь от взгляда – тоской

Свой никчёмный для света – восторг.

Только маленький в том – приговор

Ты не ждёшь, ты не ищешь сюжета

Для истории в мир – посмотреть

И опять в пережитке – пропасть.

Обозначенный в прозе любви -

Ты ему, как и день, что пожиток,

Что исток под короткой главой,

От которой не хочется жить.

Ждать тебя всё невольно – устало,

Днём ли ночью, но в истине мысли -

Так убого, что в смерти – рассталось

Это общество в каждом в вине.

Но обратно ты сам не услышишь,

Как стоишь и внутри – пережиток,

Ты лощённый под сердцем – ужимки

И строптивый в иллюзии – яд.

Обозначенный смотришь – назад,

Но не чёрной окалиной в мире,

Ты не хочешь опять убегать

В этот убранный светом – мотив.

Идеалом не стал ты для всех,

Но молчишь, как и истина в том,

Что прошёл ты для мира – потом,

Нам оставив свой день, как ужимку.

Результат обшарпанной тоски

Между искрами под тоннами – ищу

Сном заполненное общество – внутри,

То им бегаю, то мыслью хохочу,

От того, что неизбывно – от тоски

Тени прячут над итогом – разговор,

В нём изъята эта истина под день,

Тени мыслью только плачут – подо мной,

От того ты выбираешь эту боль.

Словно разницу в обшарпанной тоске,

Ей не любишь слово истины – в умах,

Только требуешь свой заспанный мотив,

От того, в котором был сегодня прав.

Результатом ты не смотришь – на себя,

В нём не смята эта видимая тень,

Что топорщит идеальность – у тебя,

Незабвенно открывая роли – явь.

От тоски внутри забывчивой – иду,

От неё не знаю толк и потому -

Не задался день в учтивое – любви,

Он не смотрит в это общество – имён.

Результатом ты не выеден – сперва,

Жажда спала от нетленного в покой,

Результатом стала мысли – покорять

Эта видимая тень ума – нам вспять.

На обыгранной тоске её веду,

Над нетленной формой, загнанного в ад,

Только время в этой скуке – проведу,

Как забытый, ограниченный – поток.

По нему неспешно мысли – утекут,

Под него ты стынешь вовремя – опять,

За объектом страха подлинного – вспять

Думать обществом, в котором не приду.

На обшарпанной тоске сегодня – в явь,

На дрожащей форме истины вокруг,

Только день свой расправляя – от потуг

Для заметной формы общества – во сне.

Этот сон ты сам заметил и – пропал,

Этим светом ты невидим – по тоске,

Но идут одни проталины нам – вспять,

Что сегодня – результат в одной реке.

Четыреста тысяч руин

Немало не видят обычные дни,

Как ходишь сегодня на мысли,

Как вошь собираешь – от этого ты,

Что если для счастья – негоже

Отнять объяснение в сердце – твоём

И смелостью выше – позорной тоски

Искать идеалам – ту волю, как сон,

Как скол идеальности в сложном уме?

Что было за тем под укором – души,

Когда из – за тысячи слов – помогли

Мы выстрелить в сердце – за тем же ещё

Негожим, но правильным в этой дали?

Как смерть победили и стали – внутри

Опять укорять безысходности – день,

Когда отодвинул то утро – под тень

Твой юмор души, заставляя смотреть

Под сводом четыреста тысяч – руин,

Когда их немало от ложной тоски,

Когда поднимаются львы – из равнин

И смело на том управляют – одни

На этой Вселенной – под важной игрой,

На мост отправляя свой тысячный – миг,

Что ты прогадал за несбыточной мглой

И словом по Питеру снова – ведёшь..

Вот мост отзывается смело – игрой,

Вот тени из бликов конечной – молвы

Накинули трепет на озимь – долой

И камень души заставляют – смотреть

На озеро смерти близ тайной – игры,

На то поколение питерской силы,

Что в тёмную даль нам относит – миры

И в камне душой – расправляет на время..

Ты жил эти тысяч укоров подряд,

На новых руинах, что в смыслах – твои,

Им видеть хотят, что бегут по Неве

На слове внутри облакам – помогая

Из жизни отнять этот воздух и – ад,

Из времени тайного слова – укора,

Где мысли твои постоянно – стоят

И времени больше, чем памяти – новой..

А ты в поколении каменных лет -

Всё тот же угрюмый отрывок – души,

Ты – питерской воли обычный ответ

Над пафосом скорби, в котором – ушли

Твои расстояния в склепе – вокруг

Над светлой Невой, по которой иду

И тянут превратные тени – на круг

Ту душу внутри приключения – к миру,

К игре, от которой немало – ты жив,

И что – то скабрёзное лепит – под сон,

Однако, внутри утирая свой – миф,

Что в Питере словом он будто – не сон,

А только превратное свойство – души

Для права внутри исторической – ноши,

В которой четыреста тысяч прошли

Его одинаковых степеней – тоже,

Ему помогли притворится, как сон

На белом ответе близ маски – своей,

Что снова он в душу влюблён и её

Нетленное поле хранит – от людей..

Отходишь, утопая на восток

Нет места, где противен уголок

Твоей души на месте – уготованном,

Нет цели от которой ты не смог

Искать причины в умысле – потом,

Когда отходишь мыслью – на восток,

А пламя в поколении редеет,

Оно не знает счастья, чтобы ты

Искал пути в размеченной – гордыне..

Ей места нет для слова по сердцам,

А жадность покоряет сердца – стук,

Есть мысли, от которых ты отдал

Свой ветер лет и этим – не предал

В любви возможность говорить – тогда,

По городу пройдя – так одиноко,

Что Невский сходит мыслью – на тебя,

Как личностью внутри им – на восток..

Ты холишь площадь умысла – над счастьем,

А свет Дворцовой ищет не тебя,

Он тоже будоражил в небе – счастье,

Он ждал причины вымысла – вчера,

Что ты один на свете, как и вечность

Всё в смыслах утопаешь – на восток,

Тот питерский, откуда вылит в числах

Твой ветер золотого мира – в срок..

Он так страдал, что думал о любви,

Где мысли подходили в центре – сложно,

Гордясь любовью в душу, что одни

Они на городской картине – мне,

Как милые тона – вобрали смертью

Тот дух культуры, чтобы мне подслушать

Ещё примету от прелюдий – вниз

По Площади Искусств, откуда близ

Ты вышел, словно питерский источник

И стал себе по воздуху – летать,

Стал волей в необъятном слоге – мира

Тем духом на восточной стороне

Идти внутри и к счастью – привлекать

Свои года над городской – привычкой

Реальности внутри одной – игры,

Ей только предлагая скромный – путь,

Ей видя город в смыслах, как и суть

Своей системы солнечной звезды

Над островом причаленного – смысла,

Когда он жив и в питерской – красе

Ты снова нам выходишь – к полосе

Достойной воли, приближая вечность

К ещё одной картине слов и дел,

Когда отходишь чувством – на восток..

Когда не бывает темно

Когда осторожностью вылит – один

Сомнения слов осторожный – мотив

На белой тоске, от которой хранит

Свой слог современности, чтобы идти

По городу в счастье, забыв этот век

И скорбные поля картины – в углу,

Где тёмное время хранилось – пока

Ты сам осторожно снимал – облака

И тонкими нитями плавал – в Неве

По летнему облаку в сон – указав

Свой верный ответ, на котором припал

Ты к счастью душевного опыта – там..

Ты стелешь теперь этот воздух души

По питерской воле, обратно зевнув

Для тысячи скал о другое – зерно,

Когда и тебе по душе – всё равно,

Что нет темноты на пригорной – тропе,

Что пали душевные тени – во мне,

А ты расстоянием смотришь – на день,

Как будто он сам продолжает – идти

Вокруг обывателя в смежной – строке,

В том видя иллюзию города – в стиле,

В той воле внутри поколения – жить,

Не зная душой этой тёмной – игры..

На сердце которой ты стал бы – ещё

Тем временем в обществе смелого – имени

И там, по конечному опыту – счёл

Свой маски призыв для любви – дурака,

Но новая память, как смерти строка

Всё видит и оземь рисует – картины

На белом холсте по Неве – за глаза

Внутри приготовив иллюзию – мира,

Чтоб долго блуждать для любви – по её

Размеренным водам, рискуя не стать

Объятием смерти на чёрной равнине,

Внутри от которой ты видел – ту память..

А стены внутри янтаря – всё ходили

По замкам в отчётливой схожести – лет,

По душам от счастья внутри, где творили

Свой памяти слов необычный – сюжет,

Ты этим не можешь понять – то любви

Спокойное поле от стен городских

Вне времени слова, когда им не стало

Внутри одиночеством в склепе – темно,

А только рукой ты до неба – достанешь,

Ты стал, как иллюзия в смыслах – покоя

Всё длиться по серому склону – души,

Внутри подходя за упрямое время..

Им только ища свой покой и – одни

Внутри расстояния к нежности – глаз,

Чтоб видеть за белой основой – прибоя

Тот выдох Вселенной над словом – ещё

Внутри проплывая по ровной – реке,

Как согнутый квант по обрывкам – Земли

Внутри укоризны близ стержня – покоя,

Где совести страхи оставили – мы..

За каменной стелой не ношенный день

За ним приобнимет свободный полёт

Твой вечер, как ветреный поля – родник,

За ним он не будет сегодня – играть

Внутри преткновения в целости – жизни,

А только гордится за стелой – в умах

Твой мир идеальности – будто поник

В глазах реализма он близко – искать

Другое наследие в тяжести – жизни..

Другим идеалам ты видишь, как сон

Внутри проникает под смелостью – ждать

Ту осень внутри притворившейся – мглы,

Как совести формы внутри – человека,

О дух символизма ты слово – возьмёшь,

О прошлое в том приращённой – былины

И в питерской форме, не ношенной дня

Ты будешь внутри утомлять – и меня,

Как будто ещё ты не знаешь – причины

О слове внутри городской – пустоты,

Что снова твои распрямляет – души

Порывы – над ясностью вечера в толк..

А сердце внутри укрощает – полёт

И будет ли ясностью стела – хранима,

Ты сам поднимаешься в смыслах – о свод

Внутри пробуждения к памяти – лет,

Ты пишешь внутри, как природы поэт

И серые склоны нам видят – прозрение

О том, что не стал ты искать – по любви

Другое наследие в каменной – жизни,

А только внутри, словно серой стеной

Ты пишешь за словом внутри – городским,

Ты ищешь от возраста в мысли – полёт,

Что стелой не носит твой образ и лёд,

А только расправив – гарцует о жизнь,

О слово внутри понимания – счастья,

Что дух философии собранной – в мире

Нам снова направит тот чисел – ответ

Внутри городской утопичности – стен,

За стелой им смело свой миф – предлагая,

Что замок в песке между многими – там

Своё расправляет внутри – повеление

И мнит, как остаток любви – на глазах

За сон городской красоты – на сомнении,

Что думам поэта ты выжил – внутри

Не ношенным образом слова – на днях,

Им только собой закрывая – прозрение

Внутри символизма и точности – лет,

Им видя любви в городской – суете

За каменной стелой – на жизни ответ..

Исчезновение рутинной моды

За властью скопленной – сегодня подойду

К любви в искусстве – может без тебя,

Но словом по короткому, как стук

Сердечной воли – в каторге восполню

За миром тем – нетленный звон души,

Что сам в себе исчез – на прошлой моде,

Что выключил внутри парадный – смех

И вынул солнце в мире – аллегорий

За эту смерть – в короткой пустоте,

За взгляд один из мира – посторонних,

Где горький ад не просит – подойти,

А просто умирает в нас – едва

Ты прячешь свой источник – от добра,

Ты им внутри на жизни не находишь

Парадный смех, что в обществе ведёт

Тот воздух мира – по одной главе..

Исчез в рутинной каторге – твой звук

И всё исчезло в мире – от проклятья,

Где стало внутрь смотреть – на бытие

То серой волей в пригоршне – одной,

Нам было тошно помогать – любви

Ещё искать свою опору в людях,

Когда забил тот наглости – фонтан

Внутри искусства – в смелый век внутри..

Он шёл в исчезновении куда – то,

Он вылил сотни тысяч стен – умов

На дно прохлады в мире без идей

И там искал причаленный – отход

От чёрной формы мира – без любви,

Где нет внутри обычности – смотреть

На этот белый порох, словно смерть

Одна внутри закралась – по годам..

Ты ей не знаешь в муках, что сказать,

Ты выключил ещё природный – возраст,

А там её рутинная струя

Скатилась в склепе в истинный – виток

Любви в искусстве, будто теребя

Ты слышал формой солнце – от неё,

Ты жил за этой гранью – бытия,

Где славы нет ещё на тёмной воле,

А только город на ночной – тоске

Внутри такси рассаживает – смелость,

Внутри всё ищет верх цены – в умах

И долго расправляет этот рай

По вольности краям, чтоб жизнью выжить

И стать своей отмеченной – гордыней

На моде в символизме – близ строки,

Такой понятной в образе – восхода,

Как слаженно внутри мы были – там

Одной мечтой и формой смысла – этой,

Что стали исчезать, играя сном

По краю вечной скуки – на словах..

Мёртвый коллапс наедине

Не ближе ли тебе – моя мораль,

Которая стекает возле плит,

Недвижно в том закинув – укрощать

Свободу – в преимуществе игры?

Ей стало новым утром – обращать

Сегодня – злое чувство превосходство,

Но жадностью ума – ещё встречать

Негодный случай – прямо на ходу.

Так выступом ты движешь – не одну

Случайную на опыте – программу,

Ты ей заполнил ночью эталон

Для мёртвой лжи, откуда отвечать

Ты будешь, словно нужен – не один

Не мне, а только возрасту внутри,

Когда в себе глазами – отворил

Ты серый камень подлого – вокруг.

Он ночью не сбивает – этот яд,

Он движет постепенностью – твою

Морали явь, и хочет указать

На мёртвый шум предела – на кону,

Что жизни ты отчаялся – страдать,

В коллапс сегодня заходя – ещё,

На новом свете мужества – ему

По тонкой форме чести и – ответа.

Там нет твоей приметы, что вина

Внутри за следом точности – ведёт

Тот серый камень чувства – на кону

И волю в отношении – им бросить

В ещё одну судьбу – проклятый час,

Что ночью он сложил – наедине -

То утро на растраченной вине,

Где мёртвому ты будешь – отвечать.

И звать его сегодня, что вину

На цели слов покорности – и ждать,

Что мёртвому коллапсу одному -

Ты часть Вселенной – слова на кону.

Нет счастья на одном звене

Одно звено не выпало, а тонет

К тебе прильнув о долгий разговор,

Одной судьбы – предчувствия печали

Из ясности найти – ещё позор,

А может слову вынуть – идеал

И там ему простить – никчёмный ад,

Где взгляд тоски всё падает – на трон

Внутри прелюдий общества – искать

То счастье на звене одной судьбы,

Тот уровень надежды, чтобы ты

Не стал себе изгоем – на глазах,

А только волей укоризны – жил

И сам искал то чудо – между строк,

Над пишущей привычкой о любовь,

Где между звёзд не ищет – диалект

Ту новую привычку в свете мира.

Нет счастья на одном ходу – пути,

Что целый скол звена – ему прощать,

Что выпало уму на том – краю,

Где было в душу общество – своё,

А стало между смыслом – обращать

За взятый номер существа – урон

И может в чувствах новому – прощать

Тот воздух цели мира – на поклон.

Не можем мы испить ему – теперь

Ту ласковую нежности – печаль,

Тот звук приметы юности прожить

Искусственное "завтра", чтоб молчать

И жить одним трудом – наоборот

По тонкой грани каторги – в себе,

Пока тебе в глазах – щадит поклон

Ту тяжесть благородного в душе.

Нет счастья на уме по звеньям – там,

Что выпали за совестью – уже,

Что волей обратили смерти – грань

Под видом об искусство – предложить

Себе внутри – старание, чтоб жить

И словно существом ещё – страдать,

На доводе внутри – в одном звене,

В котором ты не можешь – указать

На счастье в мире этом, что тебе

Оно – внутри сгустило приговор

И стало новой каторгой – вокруг

Манеры счастья – удивляться криво.

Удивление ниже противной строки

Нет меня на обрыве твоих – берегов,

Но украдкой ты дышишь мне – вслед,

Нет течения формы – заправить врагов

Под откосный манер – по руке,

Но щадит твой укор, подавляя ещё

Эту форму строки – на огне,

Удивлением даже не пробуя – мне

Отгадать – столько чувства и боли.

Нет меня и простило внутри – бытие

Только чёрные тени – за мир,

Но спустились внутри тополя – отдалять

От противного сердца – гранит,

Им молчим мы внутри и опять – хорошо

Стало в смертной тоске – по уму,

Отвечая взаимности жизни за торг

Отдалённого слова – по жизни.

Удивление точит противную – явь,

Словно спесь не единство – в глазах,

Не прикрыто внутри, обращая сидеть

Под потомственной волей – над прахом,

А сегодня глотать удивление – нам

И по стилю в рассказанной – тьме

Видеть общество, словно затухло оно

Под покровом внушения – к стилю.

Отгадай эту явь и потомственный – крик

Между прошлым обрывом – в пути,

Где ночами не видят – укромно глаза

Многолетнее общество – в стиле,

За которым ты сам удивляешься – в толк

И молчит – от противной строки

Вся никчёмность увесистой формы – руин

От проделанной гордой – тоски.

Нет её и нетленное поле – под гнёт

Непредвиденно смотрит вослед,

Чтобы утром на полной луне – отвечать,

Где сегодня – в искусственный лёд

Загоняют твой стиль идеальной – игры

И нет места внутри – укрощать

От противного – общество в роли своей,

Чтобы мужеству в том – отвечать,

Чтобы стало внутри неприкаянно – нам

В подозрении к старой строке -

Только ниже внутри – от молчания ей

Удивляться, под формой её обличая.

Не тяни на причал

Не тяни на плечах, отдаляясь в неволе

Этот груз поколения, словно один

Он затронул внутри утомлённое – горе

И расплатой оставил потери – имён.

Не ищи этот воздух, как облако нам,

Что обратно раскрыть мы уже – не вольны,

Но за чёрной тоской – в поколении сам

Ты уже на пределе тот мир – городской.

Не проси обещание верить – всему,

Что отжило в глазах за особой – игрой,

Где тянул ты свой груз на причале – ещё

Под готовой укором прибрежной – тоской.

Не гори обещанием, чтобы страдать

И в сердцах укорять идеалам – почёт,

Что не то поколение вникнуло – в рок,

А потом нам оставило только – молчание.

Этот ад повторился и в мире – одном

Ты его не проносишь, а только горя

Ты уже не отыщешь им тело – внутри

По горящему слову – о том говоря.

Не тяни на причале свой ветер – тоски,

Что по волнам умильно разбудит – прибой

И внутри с головой откровения – мчась

Ты им будешь опять по утехам – кричать

И вести свой рассказ по другому – уму,

Что оставил на свете – поколение чаяния,

Чтобы ждать этот утро и сложную – тьму

Между звёздами слов, подавляя молчание.

Ты не можешь теперь укрощать – белизну

Под короткой игрой разноличного – я,

Где тоска так томила – и в ветер несла

Тот причал, как внутри одичание.

То укромное зарево в пышной красе

И в своём поколении ты же – молчал,

А потом, как по воле в углах – прокричал,

Что не можешь без жизни об этом – уже.

Эта новая маска тебе, как мораль

И нетленный приток поколения – мира,

Где – то в том поколении мирно – искать