Несгибаемое Заполярье

Хроника заполярной войны. Глава 1. Агрессия

Если вы думаете, что дату нападения фашистской Германии на Советский Союз назвал Рихард Зорге, то вы ошибаетесь.

Из недавно рассекреченных документов стало известно, что на самом деле первым о точной дате нападения фашистов сообщил поверенный в делах СССР в Финляндии, советский разведчик Елисей Синицын, под псевдонимом «Елисеев».

11 июня 1941 года «Елисеев» встретился с агентом «Монахом» и тот передал информацию о том, что Германия и Финляндия заключили тайное соглашение об участии финских войск в скорой войне, которая начнётся 22 июня 1941 года. Агент «Монах» сообщал:

«Эта информация достоверная. Мне её сообщил мой хороший товарищ «Х», который лично присутствовал при подписании этого документа. Он никогда ещё меня не подводил, и я верю ему, как себе».

Практически в тот же день и Рихард Зорге передал важнейшую информацию о нападении фашистов на СССР, но точного числа не назвал, а 15 июня он информировал Кремль, что война с Германией начнётся в конце июня 41-го.

Когда Иосиф Сталин узнал об этом, его смуглое лицо с заметными рябинками вздрогнуло. Он остановился, набил трубку и, не закурив, опять зашагал по кабинету. Выглядел он утомлённым и упрямо не верил в сроки нападения Германии. На одном из совещаний он говорил членам Политбюро:

– В случае продолжения войны с Англией будет утерян эффект неожиданности для России, так как после разгрома «туманного Альбиона» станет очевиден следующий германский ход, а значит, нападение на Россию должно состояться после разгрома Англии.

17 июня 1941 года начальник 1-ого Управления Народного комиссариата государственной безопасности СССР Павел Фитин получил сообщение от агента Харро Шульце-Бозйен, псевдоним «Старшина», и принёс Сталину докладную вот с таким текстом:

«… Все военные мероприятия Германии по подготовке вооружённого выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время …».

Сталин изменился в лице и зелёным карандашом написал на донесении:

«Можете послать ваш «источник» из штаба германской авиации к е.. м.. Это не источник, а дезинформатор».

Сталин имел исключительную харизму, и ощущение собственной важности, которое было у него особенно обострено, когда решались наиболее важные дела. Кстати, он не откладывал на завтра ничего, и его рабочий день продолжался более 12 часов, без выходных и отпусков. Ежедневно он прочитывал две сотни страниц исторических документов и художественной литературы. Болтунов он не терпел, а зло причинённое лично ему, особенно оскорбительные слова в его адрес, помнил долго и никогда не прощал.

Из сообщений разведчиков Сталин знал о подготовке нападения Третьего Рейха на СССР, но он не мог открыто привести РККА в боевую готовность, понимая, что мировое сообщество сразу обвинит Советский Союз в подготовке к войне и посчитает агрессором. А США пообещало Сталину, что в случае, если СССР станет жертвой нападения, то будет помогать во всём. Кроме того Сталин считал, что Гитлер не будет воевать на два фронта, а если и нападёт на Советы, то это будет полным безумием.

***

После майского совещания у Гитлера Геббельс записал: «Фюрер сказал, что правы мы или нет, но мы обязаны победить. Это единственный путь. И он оправдан и с моральных позиций и с точки зрения необходимости. А когда мы победим, кто будет спрашивать о том, каким образом мы этого добились? А за нами уже столько числится, что мы должны победить, ибо в противном случае наш народ, мы во главе его, вместе со всем, что нам дорого, будет уничтожено …»

В это время в соответствии с планом «Барбаросса» на территориях Северной Финляндии и Норвегии для нападения на СССР были уже сосредоточены крупные группировки немецких и финских войск, насчитывающие 530 тысяч солдат, 206 танков, 4300 орудий и миномётов. Так на границе СССР от Варангер-фьорда до Суомуссалми стояла немецкая армия «Норвегия» под командованием генерал-полковника Фалькенхорста, перед которой ставились цели – нанести удар на Мурманском направлении, овладеть базой Северного флота городом Полярный и захватить Мурманск. Тем самым пресечь поставки из Европы вооружения и продовольствия морским путём через Баренцево море.

А на советской границе от Кухмо до Варкауса располагалась финская армия под командованием фельдмаршала Маннергейма, в задачи которой входило нанести удары на Петрозаводском и Олонецком направлениях, захватить южные районы Карелии и Петрозаводск, а затем выйти к реке Свирь и соединиться с немецкими войсками.

***

На рассвете 22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. И сразу бомбардировкам подверглись города Брест, Гродно, Лида, Бобруйск, Киев, Житомир, Севастополь, Рига, Шауляй, Каунас и Вильнюс. Нарком обороны Тимошенко просил генерала армии Жукова доложить Сталину о нападении немцев. Сталин срочно собрал в Кремле всех членов Политбюро. В 4 часа 30 минут Тимошенко и Жуков прибыли в Кремль и с членами Политбюро вошли в кабинет. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку. Жуков доложил обстановку, а Сталин с недоумением спросил:

– Не провокация ли это немецких генералов?

– Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Какая же это провокация? – отреагировал Тимошенко.

Сталин тягостно вздохнул, а через некоторое время в кабинет быстро вошёл Молотов и глухо сказал:

– Германское правительство объявило нам войну.

Сталин, молча, опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная пауза. Вождь был ошеломлён. «Неужели, – думал он, – Гитлер такой дурак, решивший воевать на два фронта? Это же самоубийство!»

***

Ещё в апреле 41-го года Гитлер в берлинском кабинете принял своего любимца, командира горного корпуса «Норвегия» генерала егерей Эдуарда фон Дитля. При разговоре с ним он всё время делал упор на развитие северной операции «Серебристая лисица». Наконец, Гитлер подошёл к карте и пальцем ткнул в неё:

– Тут только 100 км. от никелевых рудников! И всего 50 км. до Киркенеса! Если русские окажутся там, это станет катастрофой! Мы не только лишимся никеля, важность которого для нашей сталелитейной промышленности невозможно переоценить, но это может стать стратегическим провалом всей кампании на востоке. Сталин станет угрожать финнам с тыла, получит открытую дорогу в Швецию и подвергнет опасности наши порты в северной Норвегии. Всё это устоит или падёт вместе с вашим горным корпусом. Дитль, вы поняли?

Он свирепо посмотрел на него:

– Вы должны нейтрализовать эту опасность сразу, как только начнётся кампания. Не ждите, а нападайте! Вы должны пройти эти смехотворные 100 км. до Мурманска и положить конец этому «призраку» раз и навсегда!

Генерал Дитль с готовностью согласился с тем, что нужно захватить Мурманск, иначе советские войска могут захватить Петсамо, используя для манёвра Кировскую железную дорогу, и сразу осторожно предостерёг:

– Но, мой фюрер, при наступлении будут непреодолимые трудности, связанные с суровым климатом и, главное, отсутствием дорог. Гораздо легче перерезать железную дорогу южнее Мурманска и поставить русских в трудную ситуацию…

– Прочь сомнения, атакуй! – перебил его фюрер.

– Но …

– Никаких но, действуй!

И всё же дальнейшие рассуждения о «русском морозе» произвели на Гитлера глубочайшее впечатление. Он поморщился и, поправив свою чёлку, попросил Дитля оставить его предложения для размышления.

«Чёрта с два, фюрер не послушает меня, – подумал расстроенный Дитль, выходя из кабинета. – Он упрям, и ему наплевать на «русский мороз». Ему нужен только Мурманск!»

***

И 29 июня 1941 года на Муромском направлении 2-я и 3-я дивизии горного корпуса «Норвегия» под командованием генерал-лейтенанта Эдуарда фон Дитля с финскими частями начали операцию «Платиновая лиса». После мощнейшей артподготовки на Мурманском направлении его дивизии перешли в наступление. Так началась мало кому известная война на севере Советского Союза с фашистской Германией. Это наступление представляло собой серьёзную угрозу захвата Мурманска, а потому имело бы катастрофические последствия. Ведь через этот незамерзающий порт из Европы шёл завоз грузов в Советский Союз, в том числе и стратегический уголь из Шпицбергена.

В самом начале войны горные егеря генерал-лейтенанта Дитля смели советские погранзаставы, затем, растрепав части Красной армии, были уже на подступах к Мурманску, и вдруг наступление захлебнулось, а затем и вовсе заглохло. В чём дело?

А дело в том, что на выручку вовремя подоспело Мурманское ополчение, так называемая «Полярная дивизия», которая с отрядами моряков закрепилась на оборонительных позициях. Эту дивизию, состоящую почти на половину из заключённых (5715 военнообязанных, рабочих, грузчиков, рыбаков и 7650 политзаключённых и уголовников), немецкие егеря горнострелковой дивизии «Эдельвейс» называли «Дикой», и испытывали животный ужас, особенно во время штыковых атак этих «безумцев». Бывшие заключённые, наравне с рабочими, дрались отчаянно и успешно удерживали одну из лучших частей немцев.

Таким образом, именно фланговый удар Полярной дивизии по немецким егерям остановил их продвижение на Мурманск и вынудил их строить оборонительные сооружения, чтобы сдержать натиск Красной армии. Из-за непрекращающихся атак и контратак с обеих сторон линия фронта постоянно перемещалась и, наконец, стабилизировалась с наступлением зимних холодов.

Глава 2. Оборона Заполярья

Город-порт, уверенный и гордый,

Люто смертью недругу грозит.

Город-порт у Кольского Фиорда

Неприступной крепостью стоит

Р. Троянкер

Отчаянную стойкость Русского Севера отчасти нужно отнести к кипучей деятельности командующего Северным флотом контр-адмирала Арсения Головко, самого талантливого флотоводца за всю историю Советского Союза, который на свой страх и риск ещё 21 июня 1941 года отдал приказ привести Северный флот в боевую готовность.

– Приказ был отдан своевременно и бомбардировки противника не нанесли существенного ущерба флоту, – говорили офицеры на совещании штаба, на котором докладывал контр-адмирал Головко. Он перечислял:

– На сегодня Северный флот насчитывает: 8 эсминцев, 15 подводных лодок, 7 сторожевых кораблей, 1 минный заградитель, 2 тральщика, 14 сторожевых катеров и всё! Да, и ещё имеется авиация – всего 116 самолётов, из них половина гидросамолёты МБР-2, 11 бомбардировщиков СБ и несколько истребителей И-15 и И-16.

– Не густо, – заметили штабные офицеры.

– Говорите не густо? – возмутился Головко. – А если бы не Сталин и того бы не было!

– Как так? Тогда непонятно, откуда взялся Северный флот?

– Могу напомнить, – сразу успокоился Головко. – Решающую роль в обороноспособности Мурманска сыграла записка Сталина «Об охране северного побережья», и созданная им комиссия Обороны утвердила «Перечень мероприятий для обеспечения перевода военных судов из Балтийского моря в Белое море». В 1933 году генсек Сталин в сопровождении Кирова и Ворошилова прибыл на Кольский полуостров, и во время «прогулки» по нему решил принципиальные вопросы военного и экономического развития Мурманска. Так на краю советской земли вскоре возник укреплённый «плацдарм» с Северным флотом, береговой базой, авиацией и военными гарнизонами. Потому я считаю Иосифа Сталина основателем Северного флота.

– Нам бы сейчас новые корабли, – заговорили офицеры, а другие насторожились. – Так на них ещё надо научиться ходить!

– Не боги горшки обжигали, – нахмурился Головко и, поправив свои вьющиеся волосы, заулыбался. – Вот я, уроженец станицы Прохладная, потомственный казак. Мой суровый отец определил меня в агрономы, а я сбежал на флот. После училища попал на Чёрное море и не получил в командование ни одного крупного корабля, Затем воевал в Испании, где организовывал конвои судов для республиканцев и защищал их военные базы. Потом, окончив Военно-морскую Академию, был направлен командующим вначале Каспийской флотилией, а после Амурской. И в 40-м году, вдруг был вызван в Ставку. Я ожидал самого худшего, но на приёме у Сталина меня неожиданно назначили командующим Северным флотом. Вот так я учился командовать, и вы, получив новые корабли, быстро научитесь бить фашистов, а пока надо вооружить наш рыболовный флот.

Вице-адмирал Головко рационально распределил небольшие ресурсы своего флота для отражения немецких наскоков. Он, помогая сухопутным войскам огнём корабельной артиллерии и десантами, закрепил «за сушей» эсминец «Валериан Куйбышев». И бывшее гражданское судно, стало «плавучей батареей», которая потрепала немало нервов немецким егерям Дитля. Кроме этого, адмирал Головко должен был своими силами не только сопровождать суда, но и патрулировать в Баренцевом море в поисках подлодок противника. А ещё вести ледовую разведку и поддерживать корабельной артиллерией сухопутные войска.

И сразу встал вопрос, чем патрулировать?

Адмирал Головко, взявший на себя оборону Мурманска, разумно решил призвать в ряды Северного флота гражданские рыболовные суда и, используя флотские мастерские, переоборудовать и вооружить «рыболовов». Так в июле-августе 1941 года было переоборудовано 126 судов:

– рыболовные траулеры были переоборудованы в 29 сторожевых кораблей и 35 тральщиков;

– из ледоколов получили 2 сторожевых корабля;

– рыболовецкие боты были переоборудованы в 26 сторожевых катеров и 30 катеров-тральщиков.

Вот эти суда стали сопровождать караваны судов по Северному пути и нести патрульную службу в Баренцевом море.

22 июня 1941 года Мурманск подвергся налёту немецкой авиации. Бомбили промышленные объекты, жилые кварталы, погранзаставы и воинские части. Все мурманчане стремились записаться в армию. Патриотический подъём распространился не только на старшее поколения моряков, но и на молодёжь, которая скрывая свой возраст, записывалась в армию и старалась внести свой вклад в общее дело – в победу над фашизмом.

В Мурманске быстро организовалась очередь в военкомат. Все горели желанием воевать с фашистами. Молодёжь пыталась прорваться в военкомат без очереди, но их в толпе осаживали и, как следует, чихвостили. Так что все терпеливо ожидали свою очередь и переговаривались.

– Немцы, вот гады, без объявления войны бомбят, – возмущались горожане в толпе. – Сволочи, но это им зачтётся!

– Ништяк, братцы, повоюем! – подбоченился лихой парень лет 19-ти, – дадим жару фрицам!

– Ты, Саша, особо не бахвалься, – укорял его отец, Игнатий Бакин, – с немцем надо воевать с умом. Я на них насмотрелся ещё в Первую мировую войну.

– Ничего, папаня, мы их одолеем! Обязательно побьем!

Если Игнатия Бакина, имевшего опыт ремонта самолётов, записали техником в лётную часть 72-ого смешанного авиаполка ВВС Северного флота, то его сына Александра зачислили в морскую пехоту. Оба довольные вышли из военкомата и Александр потянул отца за рукав:

– Батя, может по пивку?

– Я тебе дам по пивку, – резко отстранился отец. – Рано ещё тебе об этом думать. Лучше причешись и почисти ботинки, а то тошно смотреть на тебя. Ой! Который час?

Александр с важностью посмотрел на свои новенькие часы «ЗИМ», подаренные отцом в честь окончания школы, и сказал:

– Без десяти шесть!

– Ого! Нам срочно домой! – забеспокоился отец. – Ты же знаешь, у нас будут гости.

– Да, знаю, – вяло отреагировал Александр. – Опять будут разговоры про капусту или картошку, которую скоро выкапывать. Вот бы рвануть в море и всласть порыбачить!

– А вот и не про картошку, – рассмеялся отец. – К нам придёт Борис Сафонов, мой приятель по планерной школе в Туле. Его тогда, как лучшего, зачислили в Тульскую школу лётчиков Осоавиахима. А знаешь, кто был его инструктором? Сама Валентина Гризодубова!

– А ты попал в Тульскую школу? – незаметно ухмыльнулся сын.

– Нет, сынок, мне тогда нравилось чинить аэропланы.

– А дальше наши судьбы разошлись, – продолжал отец. – Он окончил 1-ю военную школу лётчиков имени Мясникова, и был направлен в Белоруссию, кажется, в эскадрилью имени Дзержинского, и пошёл в гору. Совсем недавно он неожиданно появился в Мурманске и, встретив меня, по-товарищески сообщил, что теперь будет служить в 72-ом авиаполку ВВС Морского флота. Ну, я его сразу пригласил к себе в гости. Так что, Сашок, скоро узнаешь, какие бывают советские лётчики.

– Только теперь я понял, почему ты записался в 72-ой авиаполк, – рассмеялся Александр, – а то темнишь больно!

В первую очередь Александр вычистил свои ботинки, а затем стал помогать матери накрывать на стол, а отец ходил, ходил у шифоньера и решил надеть свою новую рубашку. Наконец, вся семья угомонилась, села у стола и, вдыхая запахи домашнего угощения, ждала гостей. И только поздно вечером в комнату вошёл военный лётчик, поздоровался и, извиняясь, передал на словах:

– Сафонов срочно убыл в часть и просил прощения! А это от него: шампанское и коробка эклеров, – сказал лётчик и, поставив на стол пакет, вышел.

– Жаль,– разволновался Александр, – а мы так его ждали!

– Война, сынок, – нахмурился отец. – Война!

***

В Заполярье началась война, к которой после захвата Норвегии фашисты тщательно подготовились. Сразу после авиационных налётов на гарнизон в Титовке, солдаты выдвинулись к границе, и привели береговые батареи в боевую готовность. В это время лейтенант Павел Космачёв, командир 221-й артиллерийской батареи, в бинокль следил за морем, чтобы не допустить высадки вражеского десанта. Неожиданно в заливе Петсамо появился большой немецкий тральщик, который не раз нарушал морскую границу.

– К бою! – послышался приказ Космачёва. – Залпом, огонь!

Вскоре послышались ответные орудийные залпы с тральщика-разведчика, который, увеличив ход, устремился за скалы спасательного залива.

– Есть попадание, – закричал Космачёв, – только жаль, ведь уйдёт гад за скалы.

Однако наглому тральщику уйти не удалось. Двумя залпами батарея всё же накрыла его. «Немец» накренился, и пошёл ко дну.

А наводчик Иванов заулыбался:

– Ну, лейтенант, записывай на свой боевой счёт этот первый потопленный немецкий корабль. Он твой!

В то же время, 29 июня 1941 года, финские войска, совместно с немецкими частями, пересекли границу и вступили в боевые действия против Советского Союза. К концу года они заняли две трети территории Карело-Финской ССР и захватили город Петрозаводск. Однако из-за неудач немцев на Мурманском направлении, их наступление остановилось, и активных боёв на финском фронте больше не происходило.

Глава 3. Расплата в воздухе

В первые дни войны Мурманск массированно бомбили немецкие самолёты, их встречали советские истребители и завязывались воздушные бои. Город горел, зенитки не умолкали, и в небе над Мурманском было тесно от самолётов. В первый же налёт 3-ей батареей зенитного артиллерийского дивизиона были сбиты два немецких бомбардировщика. Другие зенитки тоже не отставали и, несмотря на их плотный заградительный огонь, немцы, не считаясь с потерями, никак не унимались. Советскими радистами была перехвачена немецкая радиограмма, и её расшифровали:

« …После двух налётов на Мурманск 23-24 июня из всех бомбардировщиков остался один неповреждённый Ju-88…»

***

В самом начале войны лётчик, старший лейтенант Борис Сафонов, был переведён в состав 72-ого смешанного авиаполка ВВС Северного флота, и сразу на истребителях И-16 он и лейтенант Воловиков вылетели на разведку. Обнаружив немецкий двухмоторный бомбардировщик, шедший над полуостровом Рыбачьим, они пошли на перехват и открыли огонь. «Немец» задымился и стал уползать в облака. И тут вдруг выяснилось, что боекомплекты у обоих советских лётчиков закончились.

– Эх, – корил себя Сафонов, когда приземлился, – растратил впустую весь боекомплект и упустил немца.

– Впредь будешь экономнее, – наставлял его командир авиаполка Губанов, – надо бить с короткой дистанции и наверняка.

– Есть, – потупился Сафонов. – Учту.

– Ничего, ничего, у тебя всё впереди, – успокаивал его командир.

Сафонов понял, как действовать в воздушном бою. Он разработал тактику ведения боя и уже на следующем вылете «сафоновская тактика» сработала. Вскоре он вылетел в разведку и обнаружил немецкий разведывательный самолёт Ju-88. Приблизившись к нему, он сначала ликвидировал стрелка, а затем с дистанции в 100 метров длинной очередью срезал самолёту хвостовое оперение. «Немец» упал в бухте Зеленцы, а его обломки подобрал советский катер.

– Поздравляю, – хлопнул по плечу Сафонова командир авиаполка. – Это твой первый немецкий самолёт и моряки подтвердили твою победу.

***

На аэродроме всегда кипела подготовительная работа. И если лётчики отдыхали, то неугомонный Сафонов всё время присутствовал при зарядке боеприпасов своего «Ишака». Как-то моторист Колпаков спросил его:

– Почему ты не берёшь «трассирующие»?

А Сафонов ответил:

– Ты знаешь, оружие пристрелено, а от моих «бронебойных» ни один Ганс не уйдёт! И потом, сбитых мною немцев, я на половину отношу на твой счёт, Колпаков, и техника Семёнова. Так что заряжай бронебойными!

Командир авиаполка Губанов, услышав разговор, подошёл к ним и вдруг увидел, что у Сафонова нет пряжек на шлеме.

– Почему срезал пряжки?

– Вместо пряжек я пришил кнопки от парашютных ранцев. Это же удобно и время не теряю при взлёте, – улыбаясь, ответил Сафонов.

– Ну, ну, – вздохнул командир, – это не по уставу. А так ты взлетаешь быстрее всех.

Неожиданно в небе появились немецкие бомбардировщики. Они шли прямо на аэродром.

– Сафонов, взлёт, – крикнул Губанов.

И истребитель И-16 круто взмыл в небо. Его самолёт провожал весь личный состав полка. Они долго стояли, обсуждая, как «советский ас» Борис Сафонов справится с множеством бомбардировщиков противника, ведь только его самолет был заправлен и готов к вылету. Наконец, до аэродрома донёсся знакомый шум двигателя, и они увидели, как Сафонов развернулся и помахал крыльями.

– Что он делает?

– Может, сбил? – терялись в догадках техники.

И-16 лихо совершил посадку. Булыгин, инженер 3-его ранга, подбежал к самолёту и знаками спросил:

– Сбил?

И в ответ получил радостный знак, Сафонов опустил большой палец.

– Есть! – обрадовался Булыгин. – Буду рисовать «звезду».

Осмотрев самолёт, он удивился:

– Ни одного пулевого попадания, а на капоте мотора большие остроугольные осколки немецкого дюраля. Что это?

Сафонов только покачал головой и, снимая парашют, буркнул:

– А-а, чуть себя не подбил.

По пути к командиру части, встретив техника Игнатия Бакина, Сафонов рассказал ему о бое поподробнее.

– Везёт же этому Бакину, – покачал головой Булыгин.

– Да, он его товарищ со школы, – рассмеялся техник Колпаков.

Вскоре лётчик доложил командиру, и корреспондент так записал во фронтовой газете «Сафоновец» № 42 от 17 июля 1941 года:

«При взлёте Сафонов выбрал, а затем потерял стервятника, но, набрав 100-200 метров, снова обнаружил его, летевшего по лощине, прятавшегося под фоном местности. Началось преследование. Сафонов увеличил скорость, начал сближение. С дистанции 150 метров стрелок немецкого самолёта начал вести огонь. Маневрируя от его очередей, он продолжал сближение. С дистанции 70-80 метров Сафонов выпустил несколько очередей, после чего стрелок был убит и он продолжил сближение. С дистанции 70-50 метров Сафонов дал полный газ и со всех огневых средств начал бить по самолёту. Пули ложились в местах расположения баков. И когда Сафонов подлетел почти вплотную к противнику, «Хенкель» взорвался. Часть осколков от самолёта попала в истребитель Сафонова».

16 сентября капитану Борису Сафонову было присвоено звание Героя Советского Союза. Он тогда скромно принял эту награду и, улыбаясь, пообещал:

– Сбивал, и буду сбивать фрицев!

Многие лётчики, служившие под началом Сафонова, прежде всего, видели в нём внимательного командира и отличного товарища, умевшего научить тактике ведения воздушного боя. Он вызывал у пилотов уважение и страх у фашистов, и если в эфире прозвучало предупреждение: «Ахтунг, ахтунг! В воздухе Сафонов!», то немецкие лётчики возвращались на свои аэродромы.

В октябре 1941 года был создан 78-ой авиаполк, командиром которого был назначен известный советский ас Борис Сафонов. Отработав свою тактику, он учил других лётчиков, и его авиаполк стал самым результативным в Заполярье. И в газете вскоре появилась статья, что «семёрка» истребителей Сафонова вылетела на перехват немецких бомбардировщиков, тринадцать из которых в ходе боя были сбиты, а советские истребители без потерь вернулись на свой аэродром.