Звери Стикса. Часть 3. Кто тут монстр?

Кошка сидела на диване, сложив ноги по-турецки и была полностью поглощена своим подарком. Она что-то вычитывала в Справочнике и тут же пробовала на крабике новую комбинацию поглаживаний. Зверек тихо и с удовольствием посвистывал, покряхтывал и похрюкивал, словно барсук, проглотивший свистульку. Пакет с едой так и стоял нетронутым на выдвинутом столике рядом с кошкой.

– Кир? – ноль реакции. – Кира!

– А? – кошка встрепенулась, словно вынырнула из-под воды. Глаза огромные, и широкие круглые зрачки почти на всю радужку. В груди у пса привычно закололо. – О, еда! Точно!

Кошка сфокусировалась на пакете. Аккуратно хлопнула крабика по задней стенке панциря и тот с тихим свистом опустился на пол, поджал под себя все ноги, превратившись в ровный аккуратный кирпичик, и затих. Девушка гуттаперчево перетекла на переднее сиденье, зашуршала пакетом, достала из него пачку с молоком и тут же его высосала, аккуратно проколов верхнюю грань острыми клычками. Затем жадно впилась в бутерброд с вяленым мясом и козьим сыром.

– Феноменальная штука, Фауст! – пробубнила она с набитым ртом, указывая пальцем себе за спину. – Спасибо еще раз.

– Феноменально то, как ты все время говоришь во время еды, – буркнул Судья, пряча смущение.

– Что ты решил, – проигнорировала она его слова, и кивком указала на карту. – Сначала на кладбища съездим?

Пес обратился к делу и завел двигатель. Может быть, люднейские автомобили в массе своей и были просто жестянками, наподобие той, которую им выдали на въезде в зону. Но утробный глубокий рык мотора конкретно этой машины не оставлял никаких сомнений в том, что она если не живая, то некоторое подобие жизни в ней точно теплится.

– Да. Сначала проверим не лежит ли в земле что-нибудь очевидное.

Кладбищ в городе было три. Кажущийся заброшенным погост на самой окраине не вызвал подозрений. Пес пробежал его насквозь, даже ни разу не притормозив нигде, поводя изредко длинным носом, да бегло оглядывая нодгробья черными, бликующими на свету галазами. Ничего странного он там не учуял, и они пошли в церковь.

Старинный сруб ортодоксальной церковки покосился, почернел от времени и влаги и в целом был под стать своему кладбищу. Внутри было всего два человека – тетка со скорбным лицом в белой косынке торговала свечами за прилавком, да еще женщина неопределенного возраста в глухой темной одежде молилась у распятья. Тетка от зверей шарахнулась в сторону, в ужасе закрыв лицо руками. Женщина у иконы не обратила на них никакого внимания. Продолжая остервенело вымаливать ни то прощения, ни то помощи. Пес на нее только взглянул и тихо, чтобы не потревожить прихожанку, спросил продавщицу свечей, где Батюшка. Та, словно немая, указала пальцем на неприметную тугую дверку в углу сеней. Пес поблагодарил и без стука вошел в каморку священника.

Батюшка был пьян. В темной комнатке дурно пахло, на столе стояла бутыль с бледным самогоном, а в ногах табурета несколько бутылок из-под кагора. Священник сидел за столом, подперев толстую, поросшую черной бородой, щеку кулаком и размышлял, видимо, о тяжести бытия. Он даже не изменился в лице, когда пес открыл дверь. Только сфокусировал на нем мутный взгляд и с умным видом старался держать равновесие. Пес смотрел на священника, священник на пса.

– Изыди… – буркнул Батюшка.

– Блядь, – ругнулся пес.

И они сразу уехали. Кира боялась что-либо спрашивать, потому что Фауст был очень зол. Желваки на челюстях так и ходили. Он гнал автомобиль и резко бросал его из стороны в сторону.

Старинное Еврейское кладбище в самом центре города его, напротив, немного успокоило. Хотя именно здесь произошло нападение на молодую пару, которое они обсуждали утром. Кира узнала место с фотографии по большому серому склепу, украшенному мраморными оливковыми ветвями. Фауст опустился на четыре лапы и споро пробежал кладбище насквозь, лишь только на месте трагедии задержавшись на пару минут. Тут он, как истинная гончая, обнюхал каждый клок земли. Обвел всю картину отрешенным взглядом, глубоко погрузившись в какие-то свои мысли. Кира подумала, что он, наверное, прокручивает в голове все произошедшее здесь. Она сама ничего не чуяла. Это было обычное место для нее. Тихое, красивое и мирное. Пахло землей и водой.

– А что сделали с мертвецами, которые учинили тут безобразия? – спросила она пса. Он сел на землю по-собачьи.

– Сожгли. Отловили гарпунами и сожгли… вон там, – он кивнул на наспех сооруженный круг рядом с главной аллеей, очерченный белым соленым песком. – Ситуации такие людей оень пугают, и местное КС решило не рисковать, а действовать максимально оперативно, чтобы избежать паники и продемонстрировать компетентность. Все правильно в общем-то. Я утром распорядился, чтобы в случае новых происшествий вызывали нас, прежде, чем что-то делать. Подождем.

Кошка покивала. Ей было интересно. Она наблюдала за Судьей и остро чувствовала важность его работы. С тех пор, как она оказалась в КС, ее жизнь изменилась кардинально. Не было раньше еще у нее никогда такого живого интереса к делам. Учеба в Лесном Доме дала ей много – выдержку, терпение, чувство долга, умение жертвовать своими удобствами и удовольствиями ради миссии. Но вот сейчас в жизни наступил нежданно момент, когда она вдруг ощутила, что из всех возможных на свете занятий, дел, работ или проектов – она бы выбрала вот этот. Ей было по-настоящему интересно. Мир открывался для нее с новых сторон. Она знакомилась с новыми людьми, оставаясь при этом для них за некоторой неприступной ширмой. Вот сейчас, вдыхая сырой кладбищенский воздух, она остро ощутила, что сделала правильный выбор и не сожалеет о нем. Несмотря на высокую цену, которую ей пришлось заплатить за свое назначение.

Пока она размышляла о своей судьбе, пес хмуро вздохнул и направился к синагоге.

Зашли к ребе… Секретарша провела их в кабинет сразу, без ожиданий. Даже попросила какую-то молодую пару обождать в коридоре. Люди ужаснулись видом гостей своего духовного наставника, но все же вежливо кивнули агентам и с радостью уступили им свою очередь. Благо, ждать им пришлось не долго. Ветхий довольно уже старичок в кипе с седыми, торчащими во все стороны длинными волосами, обрамлявшими все его лицо и голову серым ореолом, поднялся из-за стола им навстречу и приветливо улыбнулся. Фауст посверлил его взглядом, строго окинул скромный кабинет пытливым взором. Пожевал желваками. И только сухо произнес:

– Простите за беспокойство. Продолжайте работу. Отличное кладбище.

И быстро вышел из кабинета. Кошка немым хвостом всюду следовала за ним.

Третье, самое большое, христианское кладбище аж с четырьмя современными крыльями и крематорием было отложено на завтра. Сейчас же пес объявил перерыв.

Вторая половина дня прошла в бестолковых с точки зрения Киры разъездах. Фауст внимательно изучил карту, наметил там одному ему понятный маршрут, все время соотнося его с проспектом, взятым в конторе. Они побывали у главной городской больницы. Не «В», а именно «У». Пес припарковался напротив морга, вышел из катафалка. Привычно уже размялся, встал напротив здания в позу сахарницы и так стоял. Словно бы прикидывал проект нового ландшафтного дизайна для данной местности. Затем черкнул что-то карандашом в брошюрке и они поехали дальше. Примерно то же самое он проделал с полицейским участком, университетом, центром социальной помощи, еще двумя больничками поменьше и тюрьмой. Тюрьма была за чертой города. Так что кошка очень удивилась, когда они специально проехали полчаса через пустынные прерии к этой заключевнице – просто чтобы на нее посмотреть.

– Зачем? – не выдержала Кира. Пес оперся лапой на капот и делал пометки в карте. Он недобро на нее взглянул и вернулся к своему занятию.

– Я Судья, вот зачем. Раз меня сюда занесло, я чувствую обязанность проверить основные зоны риска.

– Тюрьма – это зона риска? – пес серьезно кивнул. Кира недоуменно ткнула пальцем на серое невзрачное здание с высокими гладкими стенами, казалось, совсем без окон. – Риска чего?

Он усмехнулся.

– Жизнеотвода. Кира, меня к тебе приставили, чтобы наказать за дерзость во-первых, и чтобы тебя вороны не заклевали на улице во-вторых. А вообще-то я не для этого существую. Судьи занимаются контролем за балансом Жизни и Смерти на планете.

Кошка потупилась. Она представляла себе работу Судей иначе.

– Тюрьмы – это места, где чаще всего селится мелкая жизнесосущая нечисть. И больницы. И детские дома и дома престарелых или центры помощи инвалидам. Это места, где более беспомощные люди собраны в замкнутом пространстве и подчиняются… менее беспомощным. А для вампиров это как ферма по выращиванию еды.

Кошка опешила. Это было настолько логично и очевидно… но она никогда не задумывалась об этом. Она посмотрела на тюрьму, как будто с новой стороны. Там за толстыми стенами в крохотных клетках сидели энергетически полноценные люди. Словно куры на птицеферме…

– Черт возьми, а ведь и правда… Какой ужас! И больницы! И… детские больницы!

– Традиционные кормовые базы. КС регулярно проводит рейды в по таким местам. Это рутинная довольно работа… но эффективная. Редко удается вскрыть кого-то большого, но мелких жизнесосов обычно много попадается, – он закинул карту в машину и жестом пригласил кошку в обратный путь.

– Почему мы не заходим тогда внутрь?

– Именно потому, что МЫ, – буркнул пес, выводя булькающий двигателем автомобиль на дорогу к городу. Кира снова укололась о его настроение. Откинулась на спинку, подзакрылась. Ей было неприятно ощущать, что из-за нее пес не выполняет столь важных обязанностей.

– Я могла бы оставаться в в машине.

– Могла бы… ты могла бы оставаться в лесу на поляне, где я тебя оставил? – язвительно ковырнул ее пес, напоминая события в Мемориуме. – Конечно могла бы, говно вопрос, Фауст! О чем разговор….

Пес состроил саркастическую морду. Кошка в конец расстроилась, умолкла и даже скрестила руки на груди. Фауст сжалился и немного смягчился.

– Если на предприятии поселились жизнесосы, то все место меняется. Атмосфера становится гнетущей. Судьи это видят даже издалека, как сейчас. Я просто дам завтра-послезавтра в КС соответствующие ориентировки, а они уж тут сами справятся. Возможно вызовут кого-то в подмогу, кто свободный. Или напишут на Стикс заявление на массированный рейд… Хотя тут он особо не требуется. Тут мелочевка, скорее всего Райская Долина справится своими оперативниками. Я тут не нужен, достаточно будет быстрой диагностики.

Кошка задумалась. Судья – длань судьбы. Так говорят. Это один из фирменных девизов КС-СМЕРТЬ, и это то, о чем они говорили, сидя на скамье напротив озера, перед тем как отправиться сюда. Она уже знала, что Судей в принципе не так уж и много, около двухсот. На весь мир… Каков был шанс того, что кто-то из них окажется тут, возле людовской тюрьмы в одной из пограничных, ничем не примечательных не особо значимых зон? Да еще и сама тюрьма вынесена за границу города на тридцать с лишним миль на красно-бурый восток, чтобы кругом была лишь хорошо просматриваемая пустыня… Нужно быть тотальным неудачником, чтобы нарваться на Судию в таком месте. Как начать сверлить стену и в проводку попасть.

Судьи чудесным образом все время находят своих преступников и нейтрализуют их, оказываясь в самых неожиданных, зачуханных и отдаленных местах. В новостях по всему свету регулярно появляются сообщения о Судейской расправе. То торговец людьми на мясо, которого много лет не могли прижать – терминирован. То гнездо вампирское разорено и сожжено. То и вовсе целый цыганский табор, торговавший детьми для жизнеотвода, вырезан. Понятно, что Судей-то немного, а преступников, как грязи в болоте. И Судьи обнаруживают их везде, где оказываются. Но правда и то, что Судьи всегда оказываются в нужном месте в нужное время. Фауст так и сказал – он идет туда, куда поведет его Судьба, он доверяет этому зову, потому что его приведет именно туда, где он нужен. Такова фанатичная вера и преданность судей их Богу и начальнику – Мэто. И это работало, черт возьми, уже много столетий подряд, и вполне неплохо работало. Вампиры и энергососы регулярно истреблялись, войны, эпидемии и массовые убийства пресекались ровно настолько, чтобы баланс между Жизнью и Смертью оставался в пределах диапазона стабильности.

Кира поймала себя на том, что застыла в кресле и вперилась взглядом в своего крабика через зеркало заднего вида. Что если у нее получится? Если поместить по такому вот грибу в крупные тюрьмы и подключить к видеонаблюдению. Сколько вампиров сразу же лишится кормовой базы? А если во всех тюрьмах? И в больницах… Не нарушит ли это баланс в другую сторону? Не спровоцирует ли это войну с другой стороны?

– Да.

– Что да? – не поняла кошка, вынырнув из своих размышлений.

– Ты смотришь на свой лэптоп через зеркало? Да. Если твой проект получится, и мы поставим производство видеоаппаратуры с этим грибом, который считывает энергобаланс, на поток… То – да. Мир изменится. Сильно.

Кошка снова посмотрела на крабика на заднем сидении. Стушевалась и отвела взгляд. Ее пугал уровень ответственности и масштабность дела, к которому она сейчас была причастна. И в то же время, она чувствовала, что дело это верное.