– Где-то достали Ж-81, – сказал Тутонин, спрыгивая с ящика вслед за мной.
Куратор из КГБ был невозмутим. Трудно понять, доволен он или же считает дело сделанным.
– Товарищи, как состояние? – задал вопрос Ждунов, подойдя к нам ближе.
Пусть я и гражданский, да и не сошлись мы в одном вопросе с ним, но уважение к его званию и должности нужно иметь.
– Всё хорошо. Задание выполнено. Проводим предварительный разбор, так сказать, – ответил я, поправив воротник на комбинезоне.
Владимир Васильевич повернулся к Бурченко, но тот не спешил подходить к нам.
– Что говорят ваши ливийские коллеги? – спросил генерал у Андрея Викторовича.
– Подсчитывают ущерб и потери. Однако, можно сказать, что атака на Джамахирию результатов явно не достигла. Столица выстояла, – медленно ответил Бурченко и подошёл к нам.
Пристальный взгляд Андрея Викторовича говорил о том, что он планировал наше полное вовлечение в процесс отражения нападения на Ливию.
– Хорошая работа, товарищи, – натянуто улыбнулся Бурченко, пожал каждому руку и вновь отвернулся.
– Заметьте, и даже оружие не пришлось применять, – похвастался Морозов.
Вот кто тебя спрашивал, Николя?! Так хотелось ему зацепить представителя комитета.
Генерал поменялся в лице моментально. Владимир Васильевич даже расстегнул одну из липучек на бронежилете.
– Как это понимать, Андрей Викторович? Кто вам давал такое право? – возмутился генерал.
Что и требовалось доказать – никакого приказа о применении оружия не было.
Глава 2
Ночной аэродром на окраине Ливии – не самое лучшее место для выяснения отношений с Бурченко.
Винить его во лжи я бы не стал. Он выполняет свою работу, а в ней истина и обман идут рука об руку.
Вопрос в том, работает ли он в интересах самого себя или страны? Чьё это было решение так подставить вверенную ему группу?
– Рот на замке вы так и не научились держать, Морозов, – ехидно улыбнулся Андрей Викторович, уходя к машине.
– Мы не закончили, товарищ Бурченко, – громко сказал генерал Ждунов.
– Тогда предлагаю закончить. Не то время, не то место…
– Перестаньте, Бурченко. Хватит этих игр! Кто вам отдал приказ применять оружие? И кому вы его ещё передали?
– Прошу меня извинить, товарищ генерал-лейтенант. В операции моего ведомства вы не можете быть посвящены. Хотите поговорить? Поехали, – предложил Бурченко сесть в машину Владимиру Васильевичу.
Генерал-лейтенант посмотрел на нас и ещё раз пожал каждому руку. Пройдя мимо Бурченко, он с неким презрением взглянул на него.
– Я на минуту и поедем, – сказал Андрей Викторович и подошёл к нам.
– Слушаем вас, – произнёс Морозов.
Бурченко картинно сплюнул в сторону и снял каску.
– А вы ссыкуны, товарищи лётчики. Боитесь ручки замарать. Идеалисты, я посмотрю? – произнёс Бурченко.
– У нас есть голова на плечах, Андрей Викторович. Ситуация не требовала нашего вмешательства, – ответил я.
– Да?! А вы теперь это семьям ливийских лётчиков скажите, которые погибли. Вы одним залпом ракет могли бы уничтожить половину «Хорнетов»…
И дальше Андрей Викторович начал нести чушь про то, как мы должны были победить американцев в бою, сбить их, показать «где раки зимуют» и прочее. Тем самым мы бы проявили полную солидарность с ливийским народом.
– Вы, Андрей Викторович, в бою участие не принимали. Зато находились на командном пункте, верно? – спросил я.
– Ты меня допрашивать вздумал?
– Нет. Просто с такой системой ПВО, которая стреляет по каждому воробью и не может отличить группу беспилотников от самолётов, можно было бы навсегда остаться либо в пустыне, либо на дне залива.
Бурченко запыхтел. Возразить что-то против ошибок ПВО ему было нечего.
– Применение беспилотных летательных аппаратов ещё нужно доказать, – ответил Андрей Викторович.
– Ага. Вы ещё объективный контроль запросите у «матрасников», – добавил остроты нашему разговору Николай.
Ну никак не может он промолчать!
– Морозов, вы продолжаете открывать рот, когда не надо. Не имейте больше такой привычки.
– Он хотел сказать, что найти в водах залива обломки беспилотников будет трудно. От себя добавлю, что ничего бы наше вмешательство не изменило. Только бы ещё больше усилили конфронтацию с американцами, – тихо сказал я, но Андрей Викторович был при своём мнении.
Отвечать он не стал. Развернулся и пошёл к машине.
– Кстати, Родин. Насчёт Ветрова вопрос решился. И без моего участия, – крикнул он, садясь на заднее сиденье УАЗа.
Всё же, от любви до ненависти между нами и Бурченко – один шаг. Теперь думай, что же там с Пашей решили. И главное, когда успел он узнать? Хотя, это могло решиться заранее.
– А что там с твоим любимцем Ветровым? – спросил Белевский.
– Происхождение его не нравится особистам. Думают, что Павел хотел угнать самолёт.
Реакция моих товарищей была однозначной. Пару минут они только улыбались и смеялись, строя фантастические теории для обвинений Ветрова.
– А чё не авианосец угнать? Сразу со всеми самолётами, – сказал Морозов, снимая с себя подвесную систему.
– Смотри не скажи это при Бурченко. А то и тебя под подозрение возьмут, – посмеялся Белевский.
На фоне всех разборок как-то и пить перехотелось. Глаза начинали уже слипаться, а вот куда нам теперь, неизвестно.
