Можно много найти, если время придёт.
Тот же сокол сидел на плече у него.
Он достался ему после смерти отца.
Стал теперь он ему сокол помощник и друг.
С детства знал он его, и сдружились они.
В тот день Фёдор Шарьинец рыбалить пришёл
На Ветлугу-реку, где любил он бывать,
Где волною впадает в Ветлугу Шарья.
Вдруг он видит, две лодки идут по реке
По течению вверх на тугих парусах.
Впереди лодка меньшая, следом за ней –
Лодка большая, парус раздув на ветру.
Вот всё ближе, всё ближе, равняются с ним,
Правят к берегу. В лодках монахи сидят:
Двое – в лодке большой, да и в малой – один.
Вот спустили они паруса, а затем
Возле берега встали. Из лодки большой
Вышел древний старик с бородою седой;
Крест-энколпий висел у него на груди;
Ряса старая видела много чудес;
Столь же старый клобук прикрывал седину;
Длинный посох сосновый держал он в руке.
Старца под руку вёл, помогая ему,
Здоровенный детина, чуть следом идя.
Опираясь на посох, подходит монах
Прямо к Фёдору, так он ему говорит:
– Мир тебе, сын Иванов! И Финист с тобой? –
Удивился тут Фёдор Шарьинец; поклон
Он отвесил земной, и ответил тогда:
– Мир и вам! Вижу, я вам известен уже…
Но откуда известен вам Финист, мой друг?
Кто вы? Как называть вас, почтенный отец? –
И ответил ему седовласый старик:
– Я Варнава, по чину же я иерей.
Ну а это послушник мой, брат Спиридон.
Много кануло лет, как из Устюга я
На Ветлужскую землю неволей пришёл.
А потом полюбилась мне эта земля,
Здесь остался служить, всю Ветлугу прошёл.
Поселился потом я на Красной Горе,
Там с тех пор и живу, там и Богу служу.
Иногда, как теперь, отлучусь по делам,
Да назад возвращаюсь. Там место моё.
А Вершину Ивана, отца твоего,
Я знавал: мы встречались, хотя и давно.
И тебя самого я когда-то крестил.
Вот и сокола видел, узнал я его
По отметине, что на его голове…
– Вижу, знаете много, Варнава отец.
Только я вам зачем, что оставили вновь
