В Соли Галича, где разорил монастырь
Воскресенский, и много народу побил
В деревнях и в посаде; и многое взял.
Я родился уж после и деда не знал.
Но с тех пор беден стал мой отец, он не мог
Наживаться войной, а трудом – не умел.
Но был горд, чтобы помощь у братьев просить.
И ушёл он с тех мест. И пришёл под Якшан.
Стал охотой в лесах он тогда промышлять.
И меня с малых лет часто брал он с собой.
Научил меня метко из лука стрелять,
И следы различать. Дома ждали нас мать,
Да ещё младший брат мой, Акпай, и сестра
Окалче, что была самой младшей в семье.
Так мы жили в марийской деревне, в лесу.
Все отца уважали и знали наш род.
Но однажды с охоты отец не пришёл.
Это было весной. Лёд был тонок в реке.
Мы искали его много дней. Не нашли.
Долго плакала мать, сердцем чуя беду.
Только в мае охотники весть принесли
Что останки его отыскали в реке
По течению ниже… Останки отца
По ремню и ножу опознали тогда.
Вот он, нож. – И мариец из ножен достал
Острый длинный клинок, что на солнце блеснул.
Баба, что опознала марийца, теперь
Даже охнула: – Господи! Он же с ножом!
– Нож-то я не заметил, – тихонько сказал
Тихомир. – А не то бы, конечно, отнял. –
А мариец продолжил:
– Как старший, я стал
На охоту ходить. Брал и брата с собой.
Но однажды, когда мы с добычей пушной
Возвращались домой, то почуяли дым.
И чем ближе, тем гуще и едче он был.
Испугавшись, что это деревня горит,
Поспешили скорее домой мы. И там
Нас застала беда. Вся деревня в огне,
Всюду трупы лежат мужиков, стариков,
Даже женщин и малых детей. А в живых –
Лишь немногие те, что успели в лесу,
В тёмной чаще укрыться; да пара старух,
Что над мёртвыми выли как волки в лесу.
Мать изрубленной мы возле дома нашли.
А сестры Окалче не могли отыскать.
Но узнали от выживших: то был отряд
От татарского хана; невольниц ему
Набирали в гарем по Ветлужским лесам.
И с другими сестру Окалче увели.
