А кругом грязь такая, ну словно кисель,
Сапоги так и вязнут, как будто земля
Не пускает идти, не даёт сделать шаг.
– Эх, коня бы, – невольно вздохнул богатырь.
Тут парнишка его потянул за рукав
И на лес указал. Обернулся герой,
Видит, едет старик на лихом скакуне.
Конь под ним словно бес: чёрным глазом своим
Конь поводит вокруг, чёрной гривой трясёт;
Отбивает чечётку на мягкой земле,
Так копытом и бьёт, так и хочет лететь.
Он не может стоять, не желает шагать,
Хочет только нестись, словно сокол лихой.
Прямо к ним выезжает из леса старик;
Слез неспешно с коня, а потом говорит:
– Ты ли Фёдор Вершина? Скажи, богатырь.
Я во снах тебя видел. С отцом же твоим
Я встречался и так. Много слышал о нём.
– Я и есть, – отвечал ему Фёдор. – А ты
Кто же будешь, отец? И зачем я тебе?..
Извини, не досуг мне с тобой говорить.
Мне людей бы спасти… Ты бы дал мне коня… –
Усмехнулся старик. Бородою потряс:
– Молод ты и горяч. Задаёшь мне вопрос,
А ответа услышать уж времени нет.
Что ж, бери скакуна. Вёл его я к тебе.
Твой теперь он, возьми. Конь бывалый в боях.
– Ты, отец, извини за горячность меня.
Горе там у людей. За коня же тебе
Вот мой низкий поклон. Как же имя твоё?
– Я и сам уж не помню. Зовут все меня
Вещим Дедом. Скачи ж по дороге вперёд
И деревню увидишь. Мальчишка уж пусть
Твою лодку пока стережёт без тебя…
– Как же звать скакуна? – Фёдор тут уж вскочил
На лихого коня. Дед ответил ему:
– Конь не мой. А хозяину имя – Бакмат.
После встретишься с ним. И коня ты ему
Непременно верни! А пока же его
Сам, как хочешь, зови. Лишь бы слушался он.
– Ну, спасибо, отец! – и, пришпорив коня,
Полетел по дороге Шарьинец вперёд.
Вот уж скоро деревню увидел, а там
Бой жестокий кипел у мари и татар.
Бились насмерть марийцы, деревню сдавать
Не хотели, чтоб в плен дочерей их и жён
Злой татарин забрал. Вилы взяв, мужики
Защищали дома. Только стрелы татар
Доставали сердца их не в ближнем бою.
Но тогда от погибшего мужа жена
