Льётся тихая песня: поют голоса
Про любовь, про разлуку, про удаль в бою…
Только девушек пленных не видно нигде.
– Что ж, видать, не солгал… – проронил Тихомир.
– Не дождаться теперь предводителя им.
– Надо нам поспешать. Скоро солнце зайдёт.
Где-нибудь заночуем, как станет темно… –
Повернули коня братья прочь от реки,
И отправились дальше, на Нюрюг-реку,
Чтобы след отыскать вероломных татар.
Ночь застала в лесу их. Наутро, чуть свет,
Снова в путь поспешили, где тропкой лесной,
Где и так, без пути, через дебри лесов.
Птицы трели свои выводили в ветвях;
Лось, увидев пришельцев, стремглав полетел:
Затрещали кусты под копытом его,
От ветвистых рогов затрещали сучки
На деревьях лесных. Вот он был и исчез.
Зайцы юркали, тут же скрываясь в кустах;
Белки, видя пришельцев, спешили скорей
Выбрать ветвь, что повыше, оттуда они
С любопытством глядели, уже не боясь.
Братья долго плутали в чащобе лесной,
А потом вышли вдруг на дорогу они.
Видят: там, где суглинок, следы на земле
Человеческих ног, лошадей и колёс.
Подогнали коня, чтоб бежал поскорей.
Вскоре братья добрались до стана, глядят:
Ни татар нет, ни пленниц, марийцы одни
Мирной жизнью живут. Всё спокойно кругом.
Возле речки две бабы полощут бельё.
Ребятишки, увидев в доспехах людей,
За плетнями укрылись, со страхом глядят.
Вышли трое мужчин, из ближайших домов.
Тихомир к ним подъехал и спрыгнул с коня,
Звякнул крепкий доспех. Так спросил Тихомир:
– Подскажите нам, добрые люди: сюда
Приезжали татары, что пленниц вели?
– Ничего мы не знаем, – мариец сказал,
Что стоял впереди. Он был старшим средь них.
В лисьей шапке, и в куртку одет он; под ней
Расписная рубаха, и пояс расшит
По-марийски; из кожи штаны, сапоги.
Длинный посох в руке. Видно, староста тут.
Он добавил ещё: – Мы здесь мирно живём.
Воевать не хотим. Вы ступайте себе… –
Так ответил марийцу кузнец Тихомир:
– Вы скажите нам только, коль были они,
То какою дорогой пошли и куда.
Мы пришли к вам сюда по следам, а следы
