Леонид Васильевич Смирнов – секретный государственный деятель, обеспечивший оборонное могущество страны
Пальшау энергично стал электрифицировать Урал. В Челябинске он был назначен заведующим электротехнического отдела строительства Челябинской ГРЭС. Одновременно он стал главным инженером строительства.
Он с головой ушел в работу по строительству большого числа электрических подстанций и электросетей на Урале. Златоуст, Кыштым, Копейск, Сатка и другие города Урала от Соликамска до Магнитогорска – вот его большая строительная площадка, зона его ответственности в это время. С момента пуска Челябинской ГРЭС Михаил Владимирович приказом по «Главэлектро» был назначен главным инженером по строительству электросетей и подстанций всего Урала. Он и организовал Управление «Уралэлектросеть» в Свердловске.
Пальшау был награжден нагрудным знаком «За честную и преданную работу» и почетной грамотой.
В 1928 году Михаил Владимирович был одним из организаторов и участником Всесоюзного электротехнического съезда в Москве.
О научно-технической эрудиции Михаила Владимировича Пальшау и значимости выполненных им работ можно судить по названию подготовленных им отчетов: «Обследование и подсчет нагрузок Грозненского и Махачкалинского районов Дагестана» (по заданию СНК Дагестана, 1927 год); «Финансово-экономическое обследование района сплошной сельскохозяйственной электрификации» (Башэлектро, 1927 год, Башкирия); «О планировании города Славянска» (по заданию СНК Украины, 1932 год).
Есть и совсем далекие от энергетики работы: «Проект летательного аппарата по принципу полета насекомого» (направлен в Авиационную академию, 1929 год), «Об исследовании взрывных процессов методом экспонент».
Высокие темпы развития тяжёлой индустрии и электрификации промышленности СССР в годы первой пятилетки (1929–1932 г.) потребовали значительного увеличения выпуска инженеров-электриков, специалистов в области электрификации предприятий, электропривода и электрооборудования промышленных установок. Поэтому в 1931 году в Новочеркасском индустриальном институте (новое название политехнического) была начата подготовка инженеров по специальности «Электрооборудование промышленных предприятий». Для подготовки инженеров-электриков потребовалось организовать специальную кафедру. В июне 1933 года Пальшау, как инженер-электрик, имевший 19-летний производственный стаж, был приглашен дирекцией Северо-Кавказского индустриального института (Новочеркасск) на преподавательскую работу для организации и заведования кафедрой «Электрооборудование промышленных предприятий» (ЭОПП). Михаил Владимирович принял это предложение и переехал в Новочеркасск.
Студента Смирнова сразу же заприметил Пальшау. Михаилу Владимировичу были нужны студенты с организаторскими способностями, ведь надо было создать лабораторную базу кафедры. Для ее организации в 1935 году было выделено специальное помещение в энергетическом корпусе института. Но где взять электрооборудование для кафедры? Закупить его заграницей? Денег на это не было отпущено. Пришлось Пальшау собирать «с миру по нитке голому рубашка». Используя свои старые знакомства на прежних местах работы, Михаил Владимирович стал приобретать для кафедры электрические машины, измерительные приборы. Ему помогал в этом Лёня Смирнов. Выезжал в Подмосковье, на Урал, на Северный Кавказ, привозил оттуда на предоставленном ему грузовике электромашины и приборы.
Как-то Лёня рассказал Михаилу Вдадимировичу о необычной легенде, услышанной на новочеркасском Азовском рынке. Вроде бы где-то когда-то возле института был раскопам курган и в нем оказались несметные золотые богатства.
– Может быть, и нам порыться в этом кургане? Найдем золотишко, закупил для кафедры иностранное оборудование?
Михаил Владимирович улыбнулся:
– Идея великолепная. Надо будет посоветоваться с секретарем партячейки.
Секретарь зантересовался легендой, обратился в НКВД. Там предложили вести поиски совместно. Сколько не старались, но пришлось все же оснащать кафедру оборудованием, выпрошенным у бывших коллег Пальшау по выполнению плана ГОЭРЛО. Однако, сотружники НКВД всё же заподозрили Пальшау в сокрытии скифского золота.
Самое примечательное заключалось в том, что Пальшау учил Лёню Смирнова при выполнении работ быть по-немецки скрупулезно точным и педантичным, не повышать голос при разговоре с подчиненными, требовать с них максимальной отдачи и при этом не забывать о их нуждах. Эти немецкие качества учителя пригодились Смирнову, когда он стал государственным деятелем.
В аудитории Лёня с удовольствием слушал лекции своего учителя.
М.В. Пальшау читал лекции по основным специальным электротехническим дисциплинам, руководил курсовым и дипломным проектированием. Михаил Владимирович имел авторитет у молодежи – сказывалось его революционное студенческое прошлое.
Для него первым из студентов был Лёня Смирнов.
Под руководством Пальшау студент Смирнов и аспирант кафедры Селезнёв вели научные разработки. Одна из них – фотореле для управления электроприводом станков по заданному графику с помощью подвижной диафрагмы. Об этом было доложено на Ростовской областной научно-технической конференции.
За период с 1934 по 1938 год кафедра выпустила 328 молодых специалистов.
Вот такой учитель электротехники и жизни был в Новочеркасском индустриальном институте, от которого Леонид Смирнов набрался организаторской хватки. Таким же был М.В. Пальшай и у нас, студентов электромеханического факультета Новочеркасского политехнического института в 1958 году, ставшим впоследствии ракетос тро ителями в ракетно-космическом КБ «Южное».
В должности заведующего кафедрой ЭОПП Михаил Владимирович Пальшау пробыл до 23 мая 1938 года. В этот день он был арестован по постановлению Особого Совещания НКВД СССР и осужден 11 января 1940 года к заключению в исправительно-трудовые лагеря на пять лет.
Тяжело переживал арест своего учителя Лёня Смирнов. Как это могло случиться, что звезда электротехники вдруг стал врагом народа? Понять этого было невозможно. Объяснение случившемуся пришло значительно позже.
Но своего учителя Леонид Васильевич Смирнов не забыл.
4. Инженер-электрик Л.В. Смирнов в артиллерийской среде
В стенах института Леонид Смирнов нашел свою семейную половинку. На том же факультете одновременно с ним училась Галина Сильвестрова. В силу непролетарского происхождения – дочь сельского священника – она подвергалась несправедливым нападкам. Это возмутило Леонида и он взялся её защищать: опекал, помогал учиться, поддерживал в трудные минуты.
Выяснилось, что у них много общих интересов. Это и страстное желание получить высшее образование, и стремление проникнуть в тайны электротехники, и любовь к спорту: Леонид и Галина вместе защищали спортивную честь института, Новочеркасска и области.
Кроме спорта у них было еще одно общее хобби – танцы. Танцевали они где только было возможно. Репертуар их состоял, как правило, из множества танцев, это были не только распространенные у нас вальсы, танго и фокстроты, но и даже такие экзотические, как зажигательная кубинская румба. Все с восхищением и восторгом принимали выступления этой симпатичной пары. Собственно говоря, спорт и танцы сблизили Галину и Леонида – еще до окончания вуза в 1938 году они поженились. 10 декабря 1938 года у Смирновых родилась дочь Юля.
В 1939 году Леонид Смирнов закончил энергетический факультет Новочеркасского индустриального институт и получил официальный документ:
«ДИПЛОМ с отличием № 228506
Предъявитель сего тов. Смирнов Леонид Васильевич в 1933 г. поступил и в 1939 г. окончил полный курс Новочеркасского Индустриального Института имени Серго Орджоникидзе по специальности электрические машины и аппараты, электропривод 18 апреля и решением Государственной Экзаменационной Комиссии от 18 апреля 1939 года ему присвоена квалификация инженера-электрика.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОЙ
ЭКЗАМЕНАЦИОННОЙ КОМИССИИ (подпись неразборчива)
ДИРЕКТОР (подпись неразборчива
СЕКРЕТАРЬ (МИРОНОВА)
ПЕЧАТЬ ИНСТИТУТА»
Аналогичный диплом получила его жена Сильвестрова Галина Николаевна. Эти документы они хранили всю жизнь.
Леонид был распределен на Артиллерийский завод № 352, где и работал ранее.
История этого завода интереснейшая. Новочеркасский завод строился как паровозостроительный. Начата стройка была 8 ноября 1932 года в 10 километрах от Новочеркасска, вблизи посёлка Яново. В самом начале строительства воздвигается деревянная арка с надписью «Паровозострой». С большими трудностями начиналась эта огромная стройка в голой степи. Не было жилья для рабочих, транспорта, не хватало рабочей силы. Но несмотря на трудности, «Паровозострой» превратился в одну из крупнейших строек не только на Дону, но и по всей России. В 1934 в степи выросли два первых пятиэтажных дома. Было положено начало новому посёлку паровозостроителей, впоследствии получившему название Соцгород. Завод строился быстрыми темпами. С 1932 по 1936 год были построены: инструментальный корпус, модельный цех, часть литейного корпуса и кузнечного цеха, главный корпус и другие объекты. 1 мая 1936 года новочеркасцы рапортовали о выпуске первой партии трёх промышленных узкоколейных паровозов типа 159 (0-4-0). В 1937 завод выпустил уже 70 таких паровозов и приступил к освоению мощных тангк-паровозов нормальной колеи типа. В 1937 году завод перешёл в Наркомат вооружения и был перепрофилирован в артиллерийский № 352.
Перепрофилирование производства завода № 352 было срочным. С Пермского военного завода в Новочеркасск было завезено оборудование, прибыли специалисты – «пушкари». К концу 1938 года завод начал выпуск зенитных установок ЗУ-4 и 122-мм полевых пушек МЛ-19 и МЛ-22, а весной 1939 года Красная Армия испытала новочеркасские полевые пушки, которые артиллеристы называли «аннушками».
Так, ещё будучи студентом, Леонид Смирнов «вошёл» в оборонную промышленность.
После окончания института он был назначен начальником электроцеха Артиллерийского завода № 352.
Через два месяца получила высшее образование Галина Николаевна Сильвестрова. По распределению она стала инженером-инспектором Энергосбыта по городу Новочеркасску, а с марта 1941 года работала на заводе № 352 вместе с мужем.
В начале 1941 года на Новочеркасском артиллерийском заводе работало более 6 тысяч человек. Это были высококвалифицированные специалисты и рабочие. Казалось, что все трудности позади. Впереди интересная работа и жизнь. Но в июне 1941 года началась война…
5. Военные трудовые будни под контролем наркома вооружения Д.Ф. Устинова
С первых дней войны артиллерийский завод № 352 перешел на военный режим работы – десятичасовые смены, строжайшая дисциплина. В цехах завода выпускали полевые пушки и вели ремонт техники, пришедшей с фронта: танков, минометов, «самоходок». К середине осени фронт уже приблизился к Новочеркасску. События того времени описал в своих мемуарах Б.А. Хазанов – ветеран Наркомата вооружений СССР:
«В октябре 1941 года мне поступило указание Д.Ф. Устинова – вылететь в Новочеркасск на артиллерийский завод им. С.М. Буденного и обеспечить там выполнение октябрьского плана по выпуску корпусных 122-мм и 107-мм пушек…
В то время обстановка на фронтах усложнялась с каждым днем. На юге лавина немецко-фашистских войск подкатывалась к Ростову. Уже были захвачены Мариуполь, Таганрог. Под угрозой находился Новочеркасск. Этого нельзя было не учитывать. Я и в мыслях не допускал, что завод может попасть в руки врага… Уже 19 октября на завод прибыли ответственные представители областных организаций с требованием немедленно приступить к взрыву завода. Я категорически воспротивился этому, предложив организовать вывоз оборудования в глубокий тыл…
Я знал, что в городе Шахты расположен какой-то войсковой штаб. Не раздумывая, поехал туда. Оказалось, что в городе был штаб 9-й армии генерал-майора Ф.М. Харитонова. С трудом уговорил дежурного офицера пропустить к командующему, а появившись в его кабинете, с порога выпалил:
– Нужны ли вам, товарищ командующий, корпусные 122-мм и 107-мм пушки?
Харитонов, кажется, с недоумением встретил мой вопрос, но, когда я объяснил суть дела, приказал своему заместителю по тылу генерал-майору Корякину и военному комиссару тыла Жадану немедленно выехать на завод. Результатом этой поездки явился приказ по тылу 9-й армии. Согласно приказу на основании Постановления Государственного Комитета Обороны от 10 октября 1941 г. работники завода объявлялись мобилизованными до полного окончания эвакуации завода и сдачи продукции октябрьского плана Южному фронту. Самовольное оставление работы, уход с завода и невыполнение установленного задания рассматривались как дезертирство с фронта, а виновных предлагалось привлекать к ответственности по законам военного времени…
В октябре завод выпустил 390 пушек А-19 и 109 пушек М-60. Около половины из них было передано Южному фронту, в основном 9-й армии. Последние пушки собирались уже с помощью красноармейцев и испытывались непосредственно в боях…
Вскоре первые поезда ушли на восток. Самое активное участие в организации эвакуации завода принимали главный механик М.И. Пушкарев и начальник электроцеха Л.В. Смирнов…»
В одном из первых эшелонов из Новочеркасска выехали жена и дочь Л.В. Смирнова. По дороге, почти до самого Сталинграда, эшелон бомбили и пассажиры натерпелись страха.
Сам Смирнов оставался на заводе и обеспечивал демонтаж оборудования, его погрузку и комплектацию составов.
Леонид Васильевич так вспоминал об этом:
«Я работал в то время в «зоне боевых действий» под авиационной бомбежкой и артиллерийским обстрелом.
Электроцеху завода, начальником которого я был, поручили эвакуировать все электротехническое оборудование станков, электроподстанций, кабельных и воздушных сетей всех цехов и служб завода.
Поскольку была большая угроза захвата немцами завода, одновременно с эвакуацией нами проводилась совместно с воинской частью подготовка корпусов зданий цехов и различных объектов завода к уничтожению. Как начальник электроцеха, я отвечал и обеспечивал электропитание к взрывным устройствам.
В конце октября 1941 года по окончании вывоза основного оборудования меня мобилизовали и с последним эшелоном направили на Воткинский артиллерийский № 235 с поручением сопровождать и сдать оборудование по назначению».
Последний заводской эшелон, в котором был Леонид Васильевич, уходил из Новочеркасска под обстрелом.
Почему именно Воткинск был выбран местом для эвакуации артиллерийских предприятий? Причин было несколько. Воткинск находился в Удмуртии, возле Уральского хребта, являющегося границей между Европой и Азией. Город был удалён значительно удалён от западных границ СССР. В Воткинске находился завод № 235, выпускавший снаряды и авиа-бомбы. За несколько лет до войны был передан в Наркомат вооружения. Начался сложный процесс превращения этого завода в артиллерийский № 235. Перед войной на заводе освоили производство мощной дивизионной 152-мм пушки М-10 образца 1938 года. Поэтому Наркомат вооружения справедливо считал, что артиллерийские заводы целесообразно эвакуировать туда, где уже были предприятия такого же профиля. Это позволило оперативно вводить эвакуированные заводы в строй.
В августе 1941 года в Воткинск прибыл эвакуированный из Киева завод № 393 («Арсенал») – 1100 вагонов с оборудованием, материалами и 2990 высококвалифицированными рабочими, специалистами. Начальником одного из эшелонов был 26-летний С.В. Гусовский – будущий Герой Социалистического Труда и Генеральный директор киевского завода «Арсенал» в 1966-1983 годах. Уже через три дня после прибытия «арсенальцев» в Воткинск заработал механический цех численностью более 1200 человек, руководителем которого стал С.В. Гусовский.
Несколько позднее Воткинский завод принял еще около тысячи рабочих и специалистов подмосковного завода им. М.И. Калинина (завод № 88). После война на месте подмосковкого завода № 88 был создан знаменитый ракетостроительный НИИ-88, где начал свою успешную карьеру ракетостроителя С.П. Королёв.
Прибыли в Воткинск и 620 человек с ленинградского завода «Большевик», где начинали в тридцатые годы свою трудовую деятельность выдающийеся государственные деятели Д.Ф. Устинов и Л.Н. Гонор.
Пятнадцатью эшелонами с Новочеркасского завода № 352 было доставлено 700 металлорежущих станков и более 600 единиц другого оборудования, около 7 тысяч рабочих и 3 тысячи членов их семей. Работники Новочеркасского завода даже успели демонтировать мостовые краны и выкопать весь заводской кабель. Все это потом очень пригодилось.
Всего в Удмуртию экакуировали 34 предприятия. Для того, чтобы быстрее ввести в эксплуатацию прибывшее оборудование, было принято решение – на базе существующей инфраструктуры завода № 235 объединить все предприятия в одно. Было создано 11 новых цехов и практически родился новый завод.
Сложной проблемой было размещение прибывших людей – ведь Воткинск тех лет был небольшим городком. Семье Смирновых (к которой присоединилась тёща Леонида Васильевича) выделили две маленькие комнатки в небольшом двухэтажном бревенчатом доме, где жило еще 6 семей. По тем временам это было неплохо – многие жили в землянках и палатках.
В начале войны Наркомат вооружения передал Воткинскому заводу производство 45-мм противотанковой пушки «аннушка». Выполнению этого заказа придавалось огромное значение. Бой противотанковой пушки и танка являлся был в неравных условиях. Танк находился в движении и мог маневрировать. Такой возможности была лишена пушка.
Кроме того, танк был укрыт броней, а щит пушки мог защитить бойцов только от пуль и мелких осколков. Поэтому противотанковая артиллерия несла большие потери не только личного состава, но и материальной части. Пушки необходимо было восполнять за счет производства.
Когда в конце 1941 г. на заводе было допущено отставание по выпуску на 15 единиц орудий, председатель Государственного комитета обороны И.В. Сталин направил в Воткинск телеграмму:
«Нельзя, чтобы наши войска страдали на фронте от недостатка противотанковых средств, а в глубоком тылу прохлаждались и бездельничали»
Впоследствии Воткинский завод освоил выпуск и других артиллерийских систем: 45-мм противотанковой пушки «верочка», 57-мм противотанковой пушки ЗИС-2, 76-мм дивизионной пушки ЗИС-3, 76-мм пушки для самоходных артустановок САУ-76 и других средств вооружения.
Начало своей работы в Воткинске Л.В. Смирнов охарактеризовал так:
«По прибытии на Воткинский артиллерийский завод № 235 мне поручили возглавить работу по созданию цеха центробежного литья артиллерийских стволов. Мы изготавливали заготовки типа трубы вместо цельнокованных. Эта замена на литые трубы позволила существенно увеличить выпуск противотанковых пушек, необходимых для фронта».
Л.В. Смирнов по образованию не был металлургом, но он смог организовать дело так, что цех был создан и заработал. Руководство завода поняло, что начальник литейного цеха – перспективный специалист, способный на многое.
Супруга Л.В. Смирнова, Галина Николаевна, после прибытия в Воткинск, также работала на заводе № 235 инженером-электриком до ухода в декретный отпуск.
В 1943 году Л.В. Смирнов вступил в ряды ВКП (б) и был назначен заместителем главного энергетика завода. Деятельность энергетического комплекса – определяющая в жизни завода: вырабатываемые электроэнергия и пар приводили в действие оборудование – станки, прессы, молоты. Постоянного внимания требовало заводское электрооборудование. Любой сбой в работе был чреват остановкой производства. По рассказам Л.В. Смирнова, работать приходилось по 14 часов в сутки, практически без выходных.
Деятельность Смирнова на «энергетическом фронте» высоко ценилась на заводе. Руководители завода (в 1941-1943 годах директором был А.П. Золотарев, в 1943-1946 годах. – Ф.К. Чеботарев) и главный энергетик Б.Ю. Кошкен отмечали его выдающиеся организаторские качества, целеустремленность, умение находить выход в сложных ситуациях.
Один из аварийных случаев, произошедших в энергосистеме завода, когда Смирнов оказался в эпицентре катастрофического события, описывается в книге Воткинского завода «Нас объединяет Победа!», изданной в 2010 году:
«1 апреля 1943 года в котельной ТЭЦ (цеха № 41) раздался взрыв – и на завод обрушилась тишина. Погас свет, замерли станки. Только добравшись до места аварии, люди смогли оценить истинный масштаб катастрофы: чугунный грязевик котла разорвало на куски. В помещение словно попала бомба. Из всей смены – пятерых рабочих – не выжил никто…
Из строя вышла вся энергосистема предприятия: котел – турбина – генератор – трансформатор – станки. Кроме того прекратилось отопление цехов. Нужно было как можно быстрее найти выход и вновь запустить производство…
Штаб предприятия и энергетики нашли смелое решение. На рельсы, проложенные вдоль реки рядом с цехом № 41, установили около дюжины сцепленных паровозов. Их генераторы подключили в единую сеть – и цехи получили электроэнергию…
В течение двух недель установили новый котел и заменили лопнувшие батареи. Завод вернулся к привычному ритму работы».
Руководство Наркомата вооружения большое внимание уделяло своим предприятиям. Не был исключением и Воткинский завод. Нарком Д.Ф. Устинов часто бывал здесь, досконально знал состояние дел и хорошо изучил заводские кадры. Л.В. Смирнова нарком считал перспективным работником.
В июле 1944 года в семье Смирновых произошло радостное событие – родился сын Олег.
Из воспоминаний доктора технических наук, професора, заведующего кафедрой прикладной информатики Московского авиационного института, заслуженного деятеля науки и техники РФ Олега Леонидовича Смирнова:
«Когда в начале 1942 года под угрозой захвата немцами оказались Ростов и Новочеркасск, всех эвакуировали в Воткинск Удмуртской АССР. Отец попал на предприятие по созданию противотанковых артиллерийских систем, где работал сначала начальником цеха, затем заместителем главного энергетика, начальником теплоэлектроцентрали, а позднее стал главным энергетиком артиллерийского завода. Маму с моей сестрой отправили в Воткинск раньше отца, потому что перед ним стояла задача – укомплектовать составы, погрузить оборудование и т. д. Как мама рассказывала, попали под бомбёжку, поезд разбили, женщины с детьми бежали по степи, с грехом пополам добрались до Воткинска. Жили в небольшом двухэтажном бревенчатом доме, у них там была квартира – две маленькие комнатки. В эвакуации с нами жила и моя бабушка (мамина мать). В этом доме жило шесть семей. На две квартиры – одна кухонька.
Я родился в военном 1944 году – 20 июля. Воткинск полностью перепрофилировался на артиллерию – делали противотанковые пушки. Работали по 20 часов в сутки, практически без выходных (хорошо, если раз в месяц выпадал выходной). Отец был довольно скуп на слова. Но я запомнил его рассказы о том, как они любили кататься на финских санях с длиннющими полозьями. Человек 15 могли встать, держась друг за дружку, и скатиться с горки.
В Воткинске есть озеро, которое называется Воткинский пруд. Ряд своих произведений композитор П.И.Чайковский, который родился в Воткинске, создал, переживая детские впечатления от природы родного края. В частности, прообразом его «Лебединого озера» послужил Воткинский пруд.
Так вот я помню, как тонул в этом озере, и отец меня спас. Мне было, наверное, года четыре. В воскресный летний день поехали отдыхать… Шёл я по борту небольшого катера, а борта были мокрые, поскользнулся и – плюх! До сих пор помню (какая фантастическая у человека память!): открыл рот, чтобы заорать (а на улице и в других местах я всегда орал басом, как мама говорила: «Пол-Воткинска тебя слышало»), но под водой одни бульки пошли. Отец увидел пузыри, прыгнул в озеро и вытащил меня. А я уже нахлебался. Взяли за ноги, потрясли – вода вылилась.
Помню ещё такой интересный эпизод. Меня там укусила собака за руку, наверное, я что-то не то с ней сделал. Врачи сказали, что надо делать уколы (40 уколов в живот!) от столбняка, на всякий случай. Первый раз меня повела мама, а мне в день нужно было делать два укола. Она преподавала, у неё было трудно со временем – то лекции, то какие-то занятия; отец всё время работал. Так они мне сказали:
– Давай, Олег, вот что сделаем: купим тебе велосипед (а это была моя мечта!), но ты сам будешь ездить к врачу.
Купили мне велосипед, и я на трехколёсном велике ездил получать свои уколы.
Времена были голодные для всей страны. Запомнилась любимая еда – тюря: чёрный хлеб, покрошенный с сырым луком, залитый квасом. Один раз отец был в командировке, по-моему, в Москве и привёз нам с сестрой гостинцы – две плюшки. Тогда любили из теста делать всяких жаворонков, вместо глаз – две изюминки. И я, гордый, с этой плюшкой – пахнущей, белой – выхожу на улицу. Подбегает пацан, постарше меня года на два-три, такой хулиганистый, с рогаткой – а я ещё тогда не умел сам рогатки делать – и говорит, шмыгая носом: