Вся эта эстрада
А ты можешь не переживать по поводу жилья. Места у нас хватит. Уж мы тебя на улице не оставим. Правда, Вань?
– Конечно-конечно! – закивал тот. – Живи у нас, сестренка. Мы будем только рады. Господи, как же я по тебе скучал!… – добавил, крепче сжимая ее ладонь в своих руках. – Ты стала такой красивой!
– Спасибо, спасибо вам за все! Что бы я без вас делала? Но я не хочу вас стеснять. У вас маленький ребенок, и вообще… Завтра же отправлюсь в филармонию. Думаю, там не откажут в работе. И постараюсь поскорее снять комнату в общежитии.
– Никаких комнат! – горячо запротестовали Светлана и Иван. – Ты останешься у нас. Мы не позволим тебе скитаться по общагам, тем более, здесь они резко отличаются от московских. А насчет филармонии, – добавил Иван, – так у меня там один друг давний работает. У него – ансамбль свой. Правда, я никогда не интересовался, что они там играют-поют, но знаю, что ребята хорошие. Сейчас как раз они солистку ищут. Говорит: нужна профессиональная артистка, а не девочка с улицы. Я ему завтра позвоню. Уверен, что они будут счастливы взять тебя. Ты ж вон какая известная в столице!
– И не только в столице! Лилечку, наверное, уже во всем мире знают.
– Не во всем, – Лили вздохнула. – И знают не меня, а «Мечту» и ее солистку Лили Загорскую. Просто Загорскую, возможно, никто не захочет знать.
– Но возможно ведь, что никто не захочет знать и просто «Мечту», – не унималась Светлана. – Да я уверена, что так и будет! А тебя и в Одессе ждет успех. Иначе быть не может.
Друг, которому назавтра позвонил Иван, действительно являлся руководителем некогда созданного при Одесской филармонии ВИА «Прибой». Одно время коллектив был весьма популярен, но нельзя сказать, чтобы сейчас он переживал наилучшие свои дни. Полностью поменяв направление, превратившись вдруг в рок-группу, «Прибой» филармонией был отвергнут, и прозябал в забвении, редко выезжая за пределы микрорайона, где снимал полуразрушенный сарай для репетиций. Ребята понимали, что поднять с колен их может лишь чудо. И чудо свершилось: Сергей Владимиров (так звали руководителя) где-то познакомился с неким Жаном, прибывшим из далекой заграницы и именовавшим себя странным словом «продюсер».
Жан «Прибоем» заинтересовался, пообещав вывести на мировой уровень. В общем, он стал для ребят ангелом-хранителем, пытаясь внедрить западную практику продюсирования в советскую систему. И первое, что этот самый Жан предложил сделать, уверяя в 100%-ом успехе, – чуть-чуть сменить стиль игры, «зверский дворовый рок» разбавив элементами более консервативного диско. А еще – пригласить солистку, которая-то и понесет полузапретные до сей поры песни в широкие массы. С последним ребята долго не соглашались, но Жан уверял, что это будет отличный ход: их произведения обретут «человеческое лицо» и смогут цениться и здесь, и на западе, куда «Прибой» непременно поедет. Слова и уговоры его в итоге возымели действие. Решено было искать солистку. Потому, когда Иван по телефону говорил о подходящей на эту роль кандидатуре, якобы, у него имеющейся на примете, Сергей предпочел с ней встретиться, хоть и подозревал, что друг, далекий от музыки, может такое подсунуть!…
Встречу назначили в тот же вечер в пресловутом сарае, гордо именуемом репетиционной базой. Жану Сергей решил ничего не говорить, ибо был наперед уверен в бесполезности мероприятия.
В половине седьмого Лили была на месте, не без страха оглядывая представшее перед ней строение. Еще десять минут она блуждала в поисках входа, а оказавшись внутри, едва сумела сдержать возглас удивления: в извечном полумраке то там, то тут просматривались кучи песка, валялись прогнившие доски и новенькие кирпичи, стояли ведра с раствором; сквозь дыру в крыше слабо пробивались лучи вечернего солнца. Под ногами Лили что-то зашуршало и шмыгнуло в дальний угол – крыса. Поняв это, девушка метнулась в сторону, зацепив одно из корыт, кое-как прислоненных к деревянной стойке. Оно упало с таким грохотом, что уцелевшая местами на стенах штукатурка мгновенно осыпалась.
В это время откуда-то из глубины появился мужчина и направился навстречу Лили.
– Приветствую вас, – игривым тоном сказал он. – Чем обязан?
– Простите, – Лили отряхнулась, – я, наверное, не туда попала.
Мужчина улыбнулся.
– Допускаю, но возможен и другой вариант: вы пришли туда, но увидели не совсем то, чего ожидали. В этом случае смею вас заверить, что первое впечатление зачастую обманчиво.
– Конечно. Только думаю, я все же ошиблась адресом. Не может же здесь находиться… – она на секунду замолчала. – Скажите, вы хорошо знаете этот район?
– Порядком. А что, собственно, вы ищите?
– Где-то здесь должен репетировать один ансамбль.
– Какой ансамбль?
Мужчина смотрел на Лили с лукавыми огоньками во взгляде.
– «Прибой», – устало выдохнула Лили, окончательно разуверившись в том, что попадет на встречу.
– «Прибой»! – воскликнул вдруг мужчина. – Так это здесь, – он рассмеялся. – Я сразу догадался, что вы пришли к нам на прослушивание. Это ж о вас Серегин знакомый говорил по телефону?
У Лили перехватило дыхание. Она беспомощно озиралась по сторонам.
– Небольшой ремонт, – ответил мужчина на ее немой вопрос. – Пойдемте со мной, вас уже ждут.
Он провел девушку по узкому и совершенно темному коридору в другое помещение – в другой мир. Оклеенная журнальными и газетными вырезками, комната освещалась сразу несколькими лампочками. У единственного окна, занавешенного куском кумача, стоял кожаный диван, довольно новый. Дополняли обстановку пара захламленных стеллажей, усилители, ударная установка и сваленные в кучу гитары. Справа от входа, склонившись над круглым столом, что-то горячо обсуждали какие-то люди. При виде вошедших, они разом выпрямились и уставились на Лили. В одном из них она узнала своего вчерашнего спасителя, который подвозил ее, и была немало удивлена.
Он тоже узнал девушку и вскричал:
– Вы!? Что вы здесь делаете?
– А вы? – в свою очередь спросила Лили. – Я приехала на встречу с руководителем ансамбля.
– Ага, значит со мной. Господи, как кругла земля! Выходит, вы и есть та «потрясающая солистка», о которой сегодня утром говорил Ванька. А кем, простите, вы ему приходитесь?
– Сестрой.
– Великолепно! Ну теперь вам уже не удастся утаить свое имя. Меня, как вам должно быть известно от брата, зовут Сергеем Владимировым. А вас?
Лили, успев отметить про себя, что никто из присутствовавших не узнал в ней известную артистку, произнесла:
– Лили Загорская.
И больше ничего в силу привычки добавлять не стала, ожидая ответной реакции, но ее не последовало.
– У вас столь же красивое имя, как и вы сами, – улыбнулся Сергей. – Вам, наверное, уже раз двести говорили об этом?
– Говорили, – кивнула девушка, растерявшись: вот так знают ее во всем союзе!…
– Значит, я снова повторяюсь. Почему бы ни сказать это тысячу раз, если вы и впрямь красивы. Присаживайтесь, – он жестом указал на диван. – Думаю, правильно будет, если сначала я представлю вам ребят. Вы согласны?
Не дожидаясь ответа, начал:
– Митя. Наш ударник.
Из толпы вышел невысокий крепенький мужчина и, на секунду задержав взгляд на Лили, направился к установке.
– Макс. Гитарист.
Максом оказался провожатый Лили, до сих пор так и стоявший в дверях.
– Наш клавишник Олег, – продолжал Сергей. – Звукорежиссер Колян, являющийся еще и нашим поэтом. Жорик, до сих пор был нашим солистом. И кое-что пописывал. В плане музыки, разумеется. А я, ваш покорный слуга, тоже иногда бренчу на гитаре.
– Жорик – щупленький парнишка, лет двадцати, в рваных джинсах, густо покрытый щетиной, широко улыбнулся.
– Кстати, вы в курсе, что мы играем рок? После ухода из филармонии наш ансамбль, скажем так, сменил ориентацию.
Теперь-то Лили все стало ясно: и эта комната, и шокирующий вид ребят, и почему от них отвернулась филармония, и почему они не знали ее.
«Надо же! – подумала она. – Как меня угораздило сюда приехать! И как только Сережа, этот красавец, может заниматься такими вещами? Интересно, что они могут мне предложить?»
А никто и не собирался ей что-то предлагать. Сергей был уверен, что вчерашняя, как ему казалось, школьница едва имеет начальное музыкальное образование. Хоть она и чертовски красива, и Иван ее порекомендовал, но на роль солистки она не подходит.
– Так вы в курсе? – Сергей повторил свой вопрос.
Лили не ответила, только попросила:
– Сыграйте что-нибудь.
– Что ж, вполне разумная просьба. Ребят, сыграем?
Они заиграли. На первый взгляд их игра напоминала нечто среднее между западными «Битлз» и новоявленными металлистами, коих в последнее время в Москве развелось предостаточно. Но лишь на первый взгляд. В их музыке было что-то такое, что брало за душу, что напомнило Лили мелодии ее родного края, на миг окунув в детство. Она сумела различить это в наборе дребезжащих звуков. И подумала о том, что ребятам нужно помочь. Она никогда не работала в подобном стиле, но захотела попробовать. Попробовать ради них и ради себя самой. Попробовать ради Сергея, который произвел на нее впечатление. Она была чиста и искренна в своих желаниях, но не могла и предположить того, что произойдет через минуту.
Окончив играть, Сергей положил гитару и вплотную подошел к Лили.
– Что скажете?
– Здорово! – откликнулась она, ощутив неловкость: мужчина возвышался перед ней, подобно мощному утесу, и настойчиво сверлил ее взглядом, словно насквозь просвечивал рентгеном.
– Даже так, – протянул он, обернувшись к музыкантам и лукаво им подмигнув. – Спасибо. Не ожидал. Хотите сказать, что вам понравилось?
– Не все. Но в этом что-то есть. Знаете, если чуть-чуть сменить тактику, вы могли бы многого добиться.
– Неужели!? Вы слышите, ребята? Оказывается, наша гостья разбирается в музыке.
Он ухмыльнулся и опустился на диван. Приобняв Лили, не без иронии спросил:
– А вы что заканчивали? Музыкальную школу? Или ходили в студию развития детского творчества по выходным? Интересно было бы узнать.
Лили не понравился этот тон. Резко отстранив руку Сергея, она достала из сумочки документы.
– Музыкальная школа в Софии, музыкальное училище, консерватория по классу вокала в Москве. А еще с 1972-го года я была солисткой ансамбля при консерватории. У нас даже своя пластинка на фирме «Мелодия» вышла.
– Это какой же такой ансамбль, а, прекрасная леди? – подсел к ним Макс.
– «Мечта».
Жорик присвистнул. Ему, видимо, это название о чем-то говорило. А вот Сергей безразлично кивнул и протянул документы девушке.
– Никогда не слышал о таком. Если честно, я бы дал вам лет восемнадцать и посоветовал поискать что-то другое. Мы не собираемся ничего менять в игре, а вам, судя по всему, петь в нашей манере будет… сложновато. Может быть, вы и известны в своих кругах, но нам все равно не подходите. Понимаете, в нашей солистке должен быть… круп. Да, как у породистой лошади! И еще та закалка. При всем уважении к вам я…
– Не продолжайте! – оборвала его Лили. – Я все поняла. Простите, что отняла время.
Она буквально вскочила и выбежала из комнаты. Никогда в жизни ее так не унижали.
– Подождите! Куда же вы? Я могу вас отвезти, – крикнул вслед Сергей, но Лили его не услышала.
– Обиделась, – заметил Макс.
– Се-ля-ви, – Сергей развел руками. – Она не для нас.
– Или мы не для нее, – буркнул клавишник Олег.
– Это еще почему?
– Потому что она действительно известна. Известна далеко за пределами столицы! Я хорошо помню их недавнее выступление. Неужели ты телевизор не смотришь? Эта болгарка сводит с ума всех.
– То-то мне лицо ее показалось знакомым, – подхватил Колян.
– А уж я сразу вспомнил, что у сестры моей есть пластинка, на которой эта самая Лили Загорская и весь ее ансамбль изображены. Красивая такая. И песни у них прекрасные! – восклицал Жорик. – Зря ты, Серега, спеть ей не дал. И зачем с какой-то лошадью сравнивать стал? Она такая славная девушка!
Сергей взорвался:
– Ну и где ж вы раньше были? Сказали б мне, дураку, что она такая известная! Я, например, о «Мечте» слыхом не слыхивал, и ее сроду не видел до вчерашней нашей встречи. Я не люблю простенькие эстрадные песенки. И певичек таких не жалую. Не думаю, что она чем-то смогла бы нас удивить. Пусть найдет себе другой коллектив. Чего, собственно говоря, она в Одессу-то приехала, если в Москве у нее был успех? Вот пусть поищет тех, кто будет работать на ее индивидуальность, а я не собираюсь под кого-то подстраиваться.
– Она-то найдет, – уверенно произнес Олег. – А вот мы упустили такой шанс!…
-3-
Тщательно обставив квартирку в старинном доме в центре города, купленную совсем недавно у прежнего владельца почти за бесценок, Жан зазывал в гости каждого второго и не отпускал до тех пор, пока не проведет по всем комнатам.
Ему действительно было чем гордиться: европейская сантехника, кафель, паркет, новенькая мебель в зале, спальный гарнитур, будто с картинки, огромный телевизор, магнитофоны. Любой другой работник культуры, пусть даже трижды заслуженный, о таком мог только мечтать. Он же сумел воплотить свои мечты в действительность, а потому в неполные тридцать пять имел два высших образования (последнее получил за границей), опыт работы с популярнейшими западными коллективами, роскошный автомобиль, дачу и кучу важных знакомых, периодически организующих ему поездки за рубеж. Впрочем, всем этим он в какой-то степени был обязан, прежде всего, своему отцу-дипломату, который горел желанием видеть в единственном сыне своего продолжателя, но Жан, родившийся во Франции, решил пойти другим путем. Хорошего певца из него не вышло, но получился отличный администратор, обладающий даром убеждения и свободно пробивающий все стены и запреты.
Приехать в Одессу, откуда родом был его отец, Жан решил после довольно неприятной заварушки, произошедшей в посольстве не без его участия и стоившей отцу карьеры. Он и раньше частенько здесь бывал – гостил у бабушки, – но никогда не думал, что однажды решит поселиться в этом городе надолго.
Сегодня Жан избрал себе в жертвы Сергея, и тот уже и не рад был, что заехал, а не позвонил по телефону.
– Представляешь, я думал, в Союзе невозможно жить нормально. Эта система всеобщей уравниловки просто никому не позволит устроить более-менее достойное существование. Все блага современной цивилизации для наших граждан закрыты на семь замков. Это правда. Жируют здесь лишь вожди. Но, как видишь, я сумел разрушить устоявшийся порядок: у меня, вроде, все есть, а мне за это еще ничего не было. Взгляни, какие красивые обои. Из Германии! А плитка! Разве здесь производят такую?
– Жан, ты похож на бабу! Сколько можно? – не выдержал Сергей. – Еще бы ты да не устроился!
– Намекаешь на папу? Напрасно: он не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моему желанию поселиться в Одессе. Ни он, ни его друзья. Я лишился их поддержки в тот день, когда учинил скандал в посольстве.
Знаешь, я ведь ни капельки не жалею об этом. Впервые я их всех там поставил на свои места. Конечно, пахан не виноват… Но, если разобраться, он уже успел нахапать столько, что должен быть благодарен, что я таким образом помог ему вовремя остановиться.
– Ладно-ладно. Я хотел поговорить с тобой о делах «Прибоя». Понимаешь, найти солистку не так-то просто. Жан, мы простаиваем уже который месяц. Так и лето закончится.
– Ну, лето едва началось. Какое сегодня число? – задал вопрос Жан и сам же на него ответил: – четвертое июня. Все еще впереди. А насчет солистки… Разве вы не дали объявление?
– Давали и неоднократно!
– Что, никто так и не откликнулся? Или мне прикажешь самому заняться еще и этим делом? Вы не способны ни на что!
Он злился, а потому вновь потянулся к пачке сигарет (курил Жан всегда много).
– Не надо, – попытался успокоить его Сергей. – Я думал…
– А ты думай поменьше! Иногда это полезно. Небось, отфутболивали всех желающих, самосуд устраивали?… Никого они не нашли!… До сих пор не можете понять, что я забочусь о вашем будущем! И если мы договорились взять солистку, то будьте добры!
– Конечно, Жан, мы согласны. Дело не в том. Просто не каждая сумеет достойно представить наш репертуар: рок, песни протеста… Взять, например, эту Лили Загорскую. Да, она красива и, говорят, очень талантлива, но…
Жан удивился:
– О какой Загорской ты говоришь? Из «Мечты», что ли?
– Ну да. Так вот, она талантлива, только ведь нам не подойдёт. Нам нужна…
– Погоди! – жестом прервал Сергея Жан. – Причем тут Лили Загорская? Можно подумать, она бросит свой коллектив и примчится к вам!
– Уже бросила. Представляешь, в воскресенье вечером возвращаюсь я из пригорода, а на остановке девушка какая-то стоит с чемоданами – автобус ждет, наивная. Я предложил довезти ее до города. Отвез в портовый район. Кстати, там у меня друг живет, но я точно его адреса не помнил. А в понедельник утром этот друг неожиданно мне звонит и говорит, что нашел подходящую кандидатуру на роль солистки в наш коллектив. Я и представить не мог, что его протеже – моя недавняя знакомая! Когда вечером мы встретились, то выяснилось, что она – сестра моего друга. И зовут ее Лили Загорская. Та самая болгарка. Она нам еще кучу документов притащила…
Лицо Жана сделалось серого цвета.
– Не хочешь ли ты сказать, что выпроводил и ее? – почти по слогам произнёс он.
Сергей запнулся. Ему не нравился вид администратора.
– Неужели, придурки, вы это сделали? С ума сойти!!! Это же был ваш шанс! Господи, какой шанс! Сама Лили Загорская могла бы стать украшением «Прибоя»!… Весь мир лежал у ваших ног, а вы!…
Сергей совсем сник, а Жан продолжал бушевать:
– И они еще на что-то жалуются! Идиоты! Почему ты мне до сих пор ничего не говорил? Прошло столько дней! Вторник, среда, четверг… Да она, наверняка, уже работает в филармонии. Поздно.
Слишком поздно.
Он схватился за голову.
Сергей в тот момент умер. До него, наконец, дошел смысл слов администратора, и он понял, какую величайшую глупость совершил. Он молча поднялся и побрел к двери. Тут ему больше нечего было делать.
– Просыпайся, сестренка! Ну вставай, соня, слышишь! – будил Иван Лили, стоя у изголовья с огромным букетом цветов.
Лили чуть приоткрыла глаза, а затем резко вдруг вскочила.
– Что случилось?
Иван улыбался, протягивая цветы.
– Ничего не случилось. Пришел поздравить тебя. Держи!
– Поздравить с чем? – девушка удивленно смотрела на брата.
– С твоим днем рождения – самым светлым днем в череде однообразных.
– Но мой день рождения только завтра. Завтра же седьмое июня, – все ещё не понимала Лили. – И потом, двадцать шесть – не такая уж и важная дата.
– Перестань брюзжать. Для нас любая дата, связанная с тобой, является важной и круглой. Вставай скорее! Светлана такой завтрак закатила! Посидим. Сегодня выходной. А завтра – трудовые будни: я с утра еду в порт, Светик повезет Руслана к своей матери, да и ты собиралась в филармонию.
Лили растрогалась:
– Ну зачем все это? Мне даже неловко. Не нужно было… Какие чудесные цветы!…
Со слезами бросилась она брату на шею.
– Ну что ты, Лилечка, – обнимал ее Иван. – Успокойся. Я с тобой, я тебя не оставлю, и все у нас будет хорошо. А сейчас ты перестанешь плакать, умоешься, и мы все сядем за стол. Руслан ждет-не дождется свою тетю, ведь он тоже приготовил тебе подарок.
– Хорошо, – сквозь слезы улыбнулась Лили. – Я сейчас.
Светлана и впрямь расстаралась: на столе было столько вкусностей, что Лили лишилась дара речи.
– Когда ты все успела? – только и смогла вымолвить она.
– Чего тут успевать-то! – отмахнулась Светлана. – Да и Иван помогал. Ты ешь, лучше, а то остынет. Сегодня на улице так свежо после ночного дождика. Надо будет пойти погулять, – обратилась она к мужу. – Покажем Лилечке наши любимые места. И Руслан воздухом подышит, а то, бедный ребенок, целыми днями у окна сидит.
– Завтра отвезешь его к маме – там и надышится, – буркнул Иван, – которому почему-то вовсе не хотелось выходить из дома.
Ища поддержки, Светлана повернулась к Лили:
– Вот так всегда: месяцами его нет, а вернётся – из дома не вытолкаешь.
Она хотела что-то еще добавить, но настойчивый звонок в дверь не позволил ей сделать этого.
– Есть на свете справедливость, – обрадовался Иван и выскользнул из-за стола, спустив с колен Руслана.
Вернулся, когда Лили и Светлана уже допивали чай.
– Что так долго, Вань? Кто там?
Жену ответом Иван не удостоил. Посмотрел на Лили как-то странно и сказал:
– Пришел Серега… Сергей Владимиров из ансамбля. Хочет видеть тебя.
– Но… – растерялась Лили. – Чего ему нужно?
Она разволновалась, и ее волнение передалось Светлане. Та занервничала:
– Да кто там такой? Что еще за Серега? Почему ты не пригласил его?
– Свет, перестань! Приглашал я его. К Лилечке он пришел. К Лилечке! Поговорить.
Но Светлана никак не хотела успокаиваться. Она смотрела то на Лили, то на мужа и бормотала:
– Приехал в воскресенье утром, чтобы «поговорить»? Лиль, ведь это же он тебя в ансамбль не взял? Теперь, видно, опомнился.
Лили медленно поднялась. Сердце в груди стучало как пулемет, и ладони вмиг стали мокрыми. Она ничего не смогла с собой поделать. Пока шла к входной двери, все вспоминала (почему-то) ту первую встречу на автобусной остановке. Видела перед собой его – плечистого черноволосого мулата с картинки. А вот вспоминать о том, как этот красавец посмеялся над ней, открыто и нагло, Лили не хотела: она жаждала вновь увидеться с ним – с надменным и даже жестоким, с дерзко красивым и чуть развязным – Сергеем Владимировым.
На сей раз, он предстал пред ней совершенно другим (таким она его еще не знала): строгий костюм, галстук. Натянут словно струна. Длинные тонкие пальцы его нервно подрагивали, когда он пытался раскурить сигарету. Заговорить долго не решался, блуждая взглядом по серым стенам коридора.
Лили начала первой:
– Зайдете? – спросила она глухим чужим голосом.
Сергей замялся, но потом произнес, впервые посмотрев на Лили:
– Спасибо, не стоит. Я пришел сказать вам одну вещь… Вы можете выслушать меня?
– Да, – Лили кивнула, – я слушаю.
– Я хотел извиниться за всех нас, за себя… В прошлый раз все вышло так глупо. Я вас не узнал, правда. И вообще, я думал, что…
– Вы думали, что такая певица, как я, мало вписывается в атмосферу вашей группы; что имей я сотни наград и званий, вы все равно предпочли бы другую, так? – продолжила за него Лили. – И что же изменило ваше представление? Ведь сегодня вы явились ко мне не за прощением?
– Откуда вы знаете? – удивился Сергей.
Лили засмеялась.
– А я знаю все. Знаю, что сейчас вы предложите еще раз встретиться с вашим ансамблем, скажете, что сделали слишком поспешные выводы, что от нашего объединения никто бы не пострадал. Вы много всего будете говорить, потому что вам нужно подняться со дна, а я, как вы, конечно же, успели за это время узнать, могла бы вам помочь.
– Поразительная проницательность! Вы правы почти во всем, но я хотел бы кое-что уточнить.
– Что же?
Он вдруг резко привлек девушку к себе и поцеловал.
Лили онемела и также резко залепила ему пощечину, когда он отстранился от нее. Потом закрыла лицо руками, словно пугливая маленькая девочка, и буквально вжалась в дверь.
– Простите, Лили, – робко начал Сергей, – вы меня не так поняли.
Он осторожно дотронулся до ее руки.
– Идите! – прошептала девушка. – Оставьте меня! Уходите и никогда, слышите, никогда не смейте здесь появляться!
– А на улице сегодня погодка превосходная!
– Погода действительно хорошая, но я жду от тебя ответа на единственный вопрос: как съездил к Лили Загорской?
– Никак… Вообще, конечно, результат есть: она меня прогнала. К ней мне теперь ход заказан, как говорится.
Жан перестал что-то усердно выискивать в большой кожаной тетради и косо взглянул на Сергея Владимирова.
– У меня проблемы со слухом?
– Не думаю, – спокойно ответил тот.
Жан, все еще пытаясь сдерживать себя, спросил:
– Что значит «прогнала»? Ты с ней говорил? Рассказал о нашем предложении?
– Я говорил с ней, но не успел толком сказать ничего. Ситуация вышла из-под контроля.
– Как это понимать? Я же просил тебя! Опять, наверное, не обошлось без самодеятельности? – уже орал Жан. – Ведь я просил, чтобы ты убедил девушку встретиться со мной. Только это! Неужели ты не мог передать ей мои слова!… Все, хватит! Я отказываюсь работать с вами! Придурки!
Тут вскочил Сергей и чуть не с кулаками набросился на администратора.
– Сам придурок! Только и можешь оскорблять меня и ребят! Мы разве на это надеялись, этого от тебя ждали? Ты абсолютно ничем нам не помог! Тебе вообще на ансамбль плевать!!!