Княжна для викинга. Книга 2

– Ты пришел меня отчитывать? – Годфреду уже надоело беседовать с Бармой, хотя они только начали. Сегодня он не был расположен к разговорам и хотел спать. Вернее, хотел вернуться к своей любимой, обнять ее и так вдвоем и уснуть, в объятиях друг друга.

– Разумеется, нет, – была б его, Бармы, воля, он бы не отчитывал наместника, а сразу отлупил бы розгами этого избалованного мальчишку. – Я лишь хотел сказать, что, как выяснилось, многим присутствующим преждевременный уход князя бросился в глаза.

– А разве я обязан там торчать до самого конца? – Годфред полагал, что и так совершил значительный подвиг, потратив целый вечер на богов, к которым не имеет отношения. А задержаться на более длительное время он вчера не желал даже для того, чтобы явить единство с Изборском. Ему было не до Перуна и не до Изборска. – Это все? Или еще что-то?

– К сожалению, еще что-то…– Барма хрустнул костяшками пальцев. – Берсерк…Торольв. Вчера во время показательного боя во славу богов он убил некоего Громобоя. Хотя наперед был предупрежден не проливать крови.

– Убил?! – удивился Годфред. Он только сейчас вспомнил, что не досмотрел боя своего друга, а ушел с Ясыней. – Он, безусловно, поступил нехорошо, – согласился Годфред. – Я накажу его очень сурово. Даю слово.

– Этого не потребуется. Громобой уже отомщен.

– Как это? – нахмурился Годфред. – Я что-то не понимаю тебя…

– После того, как Торольв убил Громобоя, последовала бойня. Погибли еще несколько сынов Изборска, в том числе Белой, сын Белогора, а также сам зачинщик свады…Очевидно, все эти несчастья произошли как раз после того, как молодой князь покинул капище…

– Торольв мертв? – огорченно переспросил Годфред.

– Он мертв, – подтвердил Барма, который вместо соболезнований хотел выдать наместнику тумаков.

– Не могу поверить…– Годфред действительно не желал принять того, что его друг, с которым он еще прошлым вечером весело шутил, теперь покинул его навеки. – Почему волхв не остановил это?! Ведь к нему прислушиваются!

– Волхв не только не остановил, но и, напротив, поддержал изборчан. Ибо убийство Громобоя в праздник показалось ему вопиющим по своей сути. Вероятно, сечи удалось бы избежать, если б с самого начала берсерк был бы остановлен строгим приказом…– Барма удивлялся тому, как наглы эти чужеземцы. Вместо того, чтобы винить себя самого, Годфред накатывает на жреца. – Берсерк нарушил все запреты. Подобное всегда оканчивается печально для дерзнувшего преступить черту.

– Изловить волхва и привести ко мне! – рассердился обычно добрый Годфред.

– Боюсь, это будет трудно сделать. Волхв – не обычный человек. Его охраняет множество людей, а также божественная рука Перуна. Попыткой пленить служителя богов молодой князь навлечет на себя лишь новые неприятности…– вынужден был предупредить Барма. Ведь несмотря на то, что в это утро он желал съездить «молодому князю» по его наглой роже, он был обязан также и ограждать того от опрометчивых шагов. Особенно теперь, когда его дочь, Ясыня, оказалась в гриднице в весьма сомнительном качестве.

– Если это все, то можешь идти, – недовольно изрек Годфред. Новость о потери еще одного друга сильно расстроила его. Он заметил, что с ним такое не впервые: когда он счастлив, судьба отбирает у него что-то, словно желая восстановить равновесие. Всего несколько мгновений назад он был счастлив, держа в сердце образ Ясыни, и вот теперь он глубоко опечален горькой потерей человека, которого выделял среди других.

– Это не все…– больше всего на свете Барма сейчас хотел подойти к Годфреду, схватить того за шиворот и провезти носом по лавке. Но вместо этого он хрустнул костяшками пальцев. – Я не могу найти Ясыню…

– С ней все ладно. Она у меня, – Годфред оглядел Барму взглядом, в котором не было привычного дружеского расположения.

– Я бы хотел забрать ее домой, – изъявил свою волю отец.

– Она останется здесь, – Годфред только сейчас принял это решение. И оно показалось ему верным.

– Я не совсем понимаю, – Барма все отлично понимал. Он помнил подробности вчерашнего вечера вполне. Все началось с того, что его самого, главу вече, сей наглый мальчишка спровадил пересчитывать золото, словно он, Барма, счетовод или слуга. Затем тот отослал его старшую дочь Любору домой, будто он вправе распоряжаться ею. А потом привез сюда Ясыню. Которая пробыла с ним всю ночь. Ему, Барме, было бы приемлемо такое, если бы сперва наместник женился на его дочери. А в нынешних обстоятельствах все представляется иначе. И как выглядит сам Барма в глазах изборских бояр! Как может выглядеть отец легкомысленной и распущенной дщери! – Все же я желал бы забрать ее домой, пока не поздно…

– Уже поздно, – покачал головой Годфред.

Барма еле сдержался, чтобы не броситься на Годфреда с кулаками. Нет, не из-за Ясыни. А из-за себя самого. Ведь теперь он опозорен на весь Изборск!

– Молодой князь желает оставить Ясыню здесь до самой свадьбы? – осторожно уточнил Барма, пытаясь выяснить дальнейшие замыслы Годфреда, который, может, уже передумал жениться!

– Да, до свадьбы…– рассеянно кивнул Годфред. – Она не вернется в твой дом никогда…– ответил Годфред, не вдаваясь в пояснения. Он дал слово Ясыне не обсуждать с ее отцом тех обид, что строгий родитель нанес дочери.

Барма хотел уточнить, когда же он мог бы заняться подготовками к женитьбе наместника. Но потом передумал. Сегодня этот негодяй не в состоянии умственно трудиться, ибо расстроен потерей своего друга и такого же мерзавца!

Глава 2. Доносчик

Было раннее утро. Медленно поднимаясь над лесом, солнце начинало свой неизменный путь. Мирава возвращалась с реки, куда ходила по утрам, пока княжеские хоромы еще спали. Подвернув рубаху, она неспешно ступала босыми ногами по сырой траве, покрытой росой и еще по-ночному холодной. Будучи целый день занятой в тереме княгини, Мирава находила время для себя самой лишь на рассвете.

Погруженная в размышления помощница Дивы не сразу завидела двоих незнакомцев, появившихся на тропе. В их облике было что-то угрожающее. Вероятно, то, что их лица оказались сокрыты платками, закрывавшими рты, носы и щеки.

Мирава была девушкой толковой. Она отличалась от хихикающих глупышек способностью выбрать нужного собеседника и умением выслушать его. Оттого, наверное, она была в курсе всех значимых государственных событий и тем более житейских историй. Особенно тех, что могут приключиться с девушками, шатающимися в одиночестве на отшибе. И вот теперь, завидев подозрительных людей, Мирава насторожилась.

Оглядевшись по сторонам и не обнаружив в поле никого, кроме этих двоих незнакомцев, Мирава решила, что будет лучше ускорить шаг и миновать сомнительных мужей. Но последние тем часом преградили ей дорогу, отрезав от спящих вдалеке изб, укутанных утренней дымкой.

Принужденно смотря только вперед, Мирава поравнялась с неизвестными. Она понимала, что в случае наличия у этих людей дурного умысла от ее поведения будет зависеть уже немногое. И все же, как порой она отворачивалась от злых собак, так теперь она отвела невозмутимый взор от этих незнакомцев, подсознательно надеясь на то, что они ее не заметят. Но тут же чья-то рука резко остановила ее, ухватив у локтя, словно в железные тиски.

– Задержись, – произнес сиплый голос.

– Я тороплюсь. Меня ждут там, за поляной, – Мираву вмиг обуяли опасения, которые она уже еле скрывала. Теперь она совершенно уверилась в том, что не встречала этих людей раньше. К тому же у одного из них она разглядела за поясом нож. Единственное, что пришло ей на ум – это намекнуть на то, что она тут не одна.

– Никто тебя не ждет, – зловеще констатировал второй, стоящий поодаль от девушки.

– Ну-ка отпусти! – Мирава попыталась отдернуть свой локоть, лихорадочно соображая, что такого судьбоносного ей можно изречь, чтобы поскорее завершить встречу.

– Ну-ка утихни, – процедил тот незнакомец, который удерживал ее за руку. И голос его прозвучал столь недобро, что Мирава уже не знала, что и лучше: сражаться или следовать требованиям агрессора. – Ты – Мирава. Помощница в тереме княгини Дивы…

– Зависит от того, что вам нужно от меня, – несмотря на трепет в душе, внешне Мирава оставалась хладнокровной и даже дерзала выставлять условия навевающим ужас незнакомцам.

– Нужно, чтобы ты передала кое-что своей княгине, – на этих словах человек, который стоял к Мираве ближе, убрал с лица повязку. Оказалось, что это Зорко. Тот самый разбойник, ранее приходивший к Диве по делам Есения.

Мирава незаметно выдохнула, почувствовав некоторое облегчение. И как же это она не признала его сразу? Не она им нужна. И слава Макоши!

– Так и быть…Передам…– нарочито спесиво ответила Мирава.

– Скажи своей княгине, чтоб золото, о котором мы уговорились с ней, было готово через три дня. Поняла?

– Вы хотите получить его через три дня? – уточнила Мирава, сосредоточенно сдвинув брови.

– Я сказал, что хочу, чтобы оно было «готово» через три дня. То есть к пятнице.

– И что это значит? – не поняла Мирава.

– Не твоего ума дело, – Зорко не удостоил служанку ответом. – И напомни своей княгине, что если о нашем уговоре кто-нибудь узнает, то ее братца мы живьем закопаем в лесной берлоге.

– Напомню, не беспокойся, – с готовностью кивнула Мирава, желая поскорее удалиться прочь.

– Я и не беспокоюсь. Беспокоиться надобно твоей княгине, – разбойник говорил нагло и самоуверенно. Что и понятно, ведь дать отпор ему тут было некому.

– Мне пора, искать меня сейчас станут…– напомнила помощница Дивы.

– Ну ступай, – Зорко, наконец, отпустил локоть Миравы.

****

– Они что-нибудь еще сказали? – осведомилась Дива деловито. Княгине всегда надлежит знать, как поступать. И, разумеется, ей не к лицу сомнения и страхи. Хотя на самом деле сердце ее скачет, словно у зайчонка, убегающего от волка. Но она не должна показывать виду, что растерянна или напугана.

– Только то, что злато должно быть готово к пятому дню…– повторилась Мирава.

– Тот кто в пятницу дело начинает, у того оно пятится…– упомянула Дива старую поговорку, с подчеркнутой непринужденностью поправляя прядь волос, выбившуюся из пышного русого пучка. – Ты это знала, Мирава?

– Нет…– служанка чуть улыбнулась. Она восторгалась силой духа своей молодой хозяйки. Даже теперь та находила в себе силы городить всю эту околесицу. Большинство людей видели в том лишь легкомыслие и болтливость, Мирава же была убеждена, что таким образом княгиня скрывает свои истинные мысли. Ведь, конечно же, она крепко напугана. И почему это женщинам всегда приходится чего-то опасаться? – И еще они сказали, что если мы проболтаемся кому-то, то они убьют княжича…

– Мирава, мы же уговорились…– Дива строго оглядела помощницу. – Не называй его так. Говори проще…Брат Есений…

– Прошу меня простить, – Мирава виновато опустила очи. Да, конечно, недопустимо называть Есения княжеским титулом, ведь тогда юноша становится претендентом на престол, который теперь принадлежит князю Рюрику. А последнему такое не понравится. И от юного сына Гостомысла не останется ни костей, ни шкуры, надо думать.

– В таком случае…Приготовь мой салоп…И мою кику…Ту, что с бисером…У Бойко, кажется, сегодня праздник рождения…

Рассказ Миравы не только впечатлил Диву, но и озадачил. Вестей от Аскриния и Бойко пока не было, хотя дело вроде как считалось начатым давно. Впрочем, деньги, кажется, собраны. По крайней мере, у нее есть такие сведения. Может, эти два плута решили прикарманить выручку еще до начала строительства, решив, что она позабыла о великом сооружении? А что, это вполне в их духе. Но нет, не выйдет; она нагрянет к ним внезапно, словно первый снег. Сегодня же. Сей же час! И заберет все суммы себе! Под каким-либо предлогом. Допустим, в ее тереме сии сборы окажутся в большей безопасности, ведь ее дом охраняется почти целой армией. О, боги, ей, правнучке Великого Словена, еще нужно измышлять какие-то предлоги! Пусть деды только попробуют вякнуть слово против ее решения и тогда они пожалеют, что дожили до своих седин! – Ему восьмой десяток? Или я путаю…– продолжала Дива, нанизывая кольца на похолодевшие пальцы.

– Я не знаю, – растерялась Мирава, в обязанности которой не входило знать о том, кто когда родился.

– В любом случае я желаю навестить его и…И преподнести…– Дива не закончила речь, так как ее захватили более серьезные мысли. Ей вдруг привиделся истерзанный разбойниками Есений, а следом взбешенный князь, узнавший обо всем произошедшем. А потом ухмыляющийся Арви. И ликующая Вольна. Неужели в этом городе у нее, Дивы, нет ни одного друга?! Ужели у нее только враги и нет защитника?

– Преподнести?..– напомнила Мирава.

– Это писало…– Дива бросила взгляд на костяную палочку, воткнутую в клубочек красных ниток. Этот предмет был в числе подарков, привезенных весной послами от дяди. Помнится, в те дни она и сама оказалась заложницей обстоятельств, как теперь Есений.

– Буквицы царапать? – буркнула Мирава, удивленно глядя на стило.

– Из моих рук всякий дар есмь благо…– утвердила Дива, задумчиво подняв указательный перст вверх.

– Самоочевидно, – кивнула Мирава. Было не сложно догадаться, что и на сей раз княгиня думает не о том, о чем говорит.

****

Шел дождь. Арви допоздна задержался в гриднице. Он хотел завершить некоторые важные дела, касающиеся Дорестадта, у которого каждый новый день оказывался хуже предыдущего. Уже ночью усталый тиун очутился, наконец, дома.

– И что же дальше? Еще про несравненный Киев расскажи…– просила Роса, причесывая гребнем волосы. Она обычно не ложилась спать до тех пор, пока Арви не оказывался на пороге дома. И сегодня она тоже дожидалась его, не засыпая. И теперь они вместе готовились ко сну. Если бы еще несколько недель назад ей сказали, что она будет столь сильно тяготеть к своему супругу, она бы не поверила. Иногда привязанность к мужчине обусловлена стремлением души женщины, а не выдающимися качествами самого этого мужчины.

– Я уже весь вечер повествую тебе о славянских городах. Хотя именно ты должна знать историю своего рода и ведать ее мне, – улыбнулся Арви, которому на самом деле нравилось выступать перед супругой с речью. Их совместная жизнь наладилась, и Роса с интересом слушала рассказы ученого мужа.

– Я слушаю, – закончив расчесывания, Роса принялась заплетать косы. Она не любила спать растрепанной, потому что длинные волосы постоянно лезли в глаза, щекотали лицо и шею.

– Ну что ж…Киеву не менее четырех веков, – потянулся Арви утомленно. – Когда-то давно славяне перешли на правый брег Славутича, расположившись по среднему его течению. И из малого селения со временем вырос град, – Арви мечтательно зевнул, ему захотелось спать. А тут Роса жаждет бесед. И еще письмо Умиле ждет его внимания. Он начал царапать ответ княгине-матери еще в обед, но так и не доделал. – Кажется, первым князем был Кий. Как говорят, он правил купно со своими братьями и сестрой – Щеком, Хоривом и Лыбедью…– не успел Арви досказать мысли, как вдруг в дверь постучали.

Тиун оставил свою повесть и принялся за письмо в Дорестадт. Он посчитал, что это кто-то из соседок пожаловал к Росе по каким-то хозяйственным делам. Хотя уже поздновато для визитов. Но в этом княжестве нет совести!

Роса набросила платок поверх сорочки и поспешила в сени. С грохотом отворив засов, княжна выглянула на двор. Но, к ее удивлению, за дверью никого не оказалось. Роса растерянно осмотрелась.

– Кто там? – спросил Арви, оторвав взгляд от строк послания Умиле.

– Никого. Видно, показалось из-за дождя…– не успела Роса договорить, как стук повторился снова. И на этот раз он был более настойчив, чем в прошлый раз. Княжна уже хотела опять двинуться на выход, но Арви остановил ее.

– Моя елень, останься. Я сам, – тиун вновь отложил многострадальное письмо и отправился в сени.

Роса слышала, как скрипнула дверь, а потом Арви вышел на улицу. Не было его продолжительное время, и она забеспокоилась. Растворила ставни и выглянула в окно, выходящее во двор. На улице она увидела мужа. Рядом с ним болталась какая-то неясная фигура, закутанная в плащ и расплывающаяся из-за дождя. Росе показалось, что эта мутная тень – женщина. Ведь та казалась невысока ростом, движения ее были плавны, что могло свидетельствовать в пользу такого подозрения. Роса не была уверена в том, что видит, ведь сейчас во влажном воздухе все казалось расплывчатым и кривым.

Княжне на нос вдруг полился дождевой ручеек с крыши, и ставни пришлось затворить. И в этот же момент вернулся Арви. Промокший, но довольный. Его бледные губы тянулись в стороны. Роса нетерпеливо проследовала в горницу за мужем, где он переодевался, сменяя сырую рубаху на сухую.

– Кто это был? – спросила Роса, недоверчиво приглядываясь к Арви.

– Неважно, моя луна. Пущай сие тебя не заботит, – отмахнулся тиун.

– Как это может меня не заботить? Кто-то тайком приходит к нашей избе. Вызывает моего мужа. Да к тому же еще и в столь поздний час! – Роса сомкнула губы, уложив их в обиженную фигуру.

– Ввиду той должности, что я занимаю при князе, не будет ничего диковинного, ижно если мне прибудет срочное донесение хоть в середине ночи, – напомнил Арви невозмутимо и горделиво.

– И что же это за «срочное» донесение? – не унималась Роса. Ей не понравилось то, что она увидела.

– Связно с княжеством, – отделался Арви.

– Здесь все связано с княжеством. И кто же, одначе, это был? – Росе все больше казалось странным, что ее муж темнит. Таким образом, из-за излишней скрытности одного, другой становится подозрительным.

– Оставь это, мне не нравится сей допрос, – тиун строго кивнул в знак того, что беседа на эту тему окончена.

– Ах, так! – вспыхнула всегда спокойная Роса. И, с грохотом хлопнув дверкой, умчалась в соседнюю горенку, где располагались печка, обеденный стол и лавки.

Арви уже давно лег в постель и был готов отправиться в царство сна, но Роса все не шла. Она упрямо не ложилась, гремя горшками да кувшинами. Что и понятно. Когда она видела ту неясную «тень» в окно, то не была уверена до конца, что перед ней женщина. Это мог быть и какой-нибудь хлипкий юноша. Но теперь, после скупых ответов супруга, которые обходили стороной весь этот загадочный визит, Роса уже была полностью убеждена в правоте своей догадки. Не сказать, чтоб княжна влюбилась в своего мужа без памяти, но и не совсем уж безразличен он был ей теперь. В душе ее взыграло доселе невиданное чувство. Чувство злости на то, что кто-то покушается на ее собственность, к которой она относила Арви.

– Моя елень, отчего ты никак не ляжешь? – Арви неожиданно появился на кухне возле Росы и обнял ее.

Княжна молча высвободилась из объятий супруга и отошла к печке поправить котел. Тиун удивился такому необычному положению вещей. Роса всегда была почтительна и послушна, никогда не смела отвергать его ласк, а сейчас сама на себя не похожа. Да к тому же и не отвечает на вопрос, который ей задал супруг!

– Ты что же это молчишь, а? – Арви обошел Росу с другой стороны, но она снова ускользнула в противоположном направлении и принялась укладывать на полку миски, надув губы. Арви уже стала надоедать эта беготня в безмолвии. Он не видел никакой причины, способствующей такому странному поведению его жены. – В чем дело? – спросил тиун на сей раз строго.

– Ни в чем, – Роса приготовилась снова тянуться к ковшам, но Арви задержал ее, взяв за руку.

– Что такого особенного случилось, что ты вдруг переменилась? – повторил тиун свой вопрос. Ему крайне не нравилась эта особая манера Росы отмалчиваться. Было бы понятнее, если б она кричала и топала ножками. Тогда он хотя бы не чувствовал себя виноватым практически на пустом месте.

– Пусть мудрейший тиун додумается сам, – Роса все-таки отвернулась от Арви, недовольно высвободив руку.

– Это из-за вечернего гостя? – тиун неуверенно сдвинул брови, выдвинув единственное предположение.

– Или гостьи, – фыркнула Роса, после чего раздался грохот какой-то плошки, полетевшей на пол.

– Гостьи? Как это забавно…Ты решила, что я…Ха-ха, – Арви рассмеялся и обнял Росу.

– Может быть, мой муж больше не любит меня, если…– вспыхнула ревнивая Роса.

– Мой желанный цветок, в моем сердце есть только ты, – Арви поднес указательный палец к губам Росы, которая уже раскрыла рот для дальнейших прекословий. – В заботах о судьбе княжества присутствует много такого, о чем не всегда можно и следует говорить вслух. Если я чего-то и не раскрываю тебе – то это лишь для твоего же блага…

– Я что, недостойна доверия? – оскорбилась княжна еще пуще, обиженно заложив руку за руку.

– Я только тебе и доверяю, – Арви ласково поправил Росе челку. – Ты должна знать…Порой мне приходится принимать решения, которые печалят мое сердце. Ведь не всегда они оказываются безобидны…И я не хочу, чтобы на твои плечи ложилось то же бремя, что несу я. Потому тебе лучше не знать о моих сечах с нашими врагами и оставаться безмятежной, пока я забочусь о нас…

– Значит, это связано с княжеством? – уточнила княжна уже примирительно. Как и всякая женщина, она была полна подозрений, но при этом легко верила в самое радужное объяснение неугодных событий.

– Даже не сомневайся, – Арви поцеловал Росу, которая начала успокаиваться после его торжественных заверений в любви.

И все же тиун сказал не всю правду. Вечернее посещение было связано не столько с делами княжества, сколько с его княгиней…

****

За окном россыпью звезд расплескалась ночь. Дива уже несколько часов к ряду пыталась уснуть. Но она не могла даже улечься так, чтобы не думать о самом страшном – она отдала ларец с золотом, но Есения взамен не получила! Да-да, она сумела устроить сборы золота на эту затею. Сумела отобрать сундук у Бойко и Аскриния. Сумела найти способ передать выкуп разбойникам. И вот теперь она в ужасе и не может поверить в то, что происходит. Ее обманули. Нагло и цинично!

Ворочаясь на подушке, Дива пыталась вновь и вновь осмыслить свой провал. В последние разы Зорко лично не приходил к ней, а передавал все послания через Мираву, которую где-то постоянно подлавливал. Кажется, эти разбойники не так уж глупы. Вначале они не побоялись отправить гонца в самое сердце княжества, то есть в терем княгини. Может, следовало ей тогда позвать стражу? В любом случае шанс упущен. Зато Мираву намедни снова поймали, выдвинув заявление, что ларец ушел в уплату лишь долга Есения. Разбойники просили также передать, что если княгиня рассчитывает получить брата обратно живым, ей следует подготовить еще один сундук, причитающийся на сей раз в качестве выкупа. С суммой не меньшей, а даже большей, чем в первый раз. Должище, что печище: сколько ни брось, дров все мало. Но, тем не менее, уже не жаль никаких средств, лишь бы только Есения отпустили целым и невредимым. А вдруг его уже убили?! Нет. Есений жив. Ведь она согласилась на все условия разбойников! Но есть и другие сложности, помимо общих опасений. И самая главная из них – где опять взять средства?! Но если она и добудет новую дачу золота – как в следующий раз устроить обмен, чтобы вновь не было обмана? Не получится ли опять так, что она заплатит выкуп, а Есения не отпустят? Кажется, такое возможно. Она об этом раньше не подумала…

Вдруг на улице послышались голоса. Дива встрепенулась и подошла к окну. Растворив ставни, выглянула во двор. Она удивилась, когда увидела Рёрика, разговаривающего, кажется, с Ньером и еще каким-то человеком. Мда, и чего это князю не спится?..Он вообще когда-нибудь отдыхает?!

Дива сама не поняла, зачем вышла на крыльцо. Кутаясь в платок, она всматривалась в темноту, откуда звучала речь.

– Белой, сын Белогора…– послышались приближающиеся голоса.

– Белогор не только самый богатый человек в Изборском княжестве…У него своя дружина. Это не считая простых ополченцев…

Из обрывков разговора Дива поняла, что третий собеседник, видимо, гонец, недавно прибывший из Изборска.

– Пожар следует тушить до того, как лес сгорит…

– А пламя уже занялось…

Мужчины поравнялись с крыльцом, где стояла Дива. Рёрик обернулся. Ему показалось, будто кто-то зовет его. Хотя его никто не звал на самом деле. Но Дива, действительно, смотрела на него. Это была какая-то зрительная связь, которую он всегда чувствовал.

– Дива…– Рёрик издали оглядел свою княгиню, кутающуюся в тонкий платок на холодном ветру. А потом двинулся к ней, покинув на время своих собеседников. – Почему не спишь?

– Мой князь, я…– Дива подняла на него измученный взгляд, и ее вдруг нестерпимо потянуло к нему. Он сильный, разумный и всегда знает, как поступить. Ей захотелось довериться ему. Прижаться к нему крепко. И все ему рассказать. Иногда у нее случались подобные неосмысленные порывы. Обычно это происходило в тех случаях, когда она нуждалась в помощи. А помогать ей теперь было некому. Кроме него. Зато он один мог заменить всех остальных, вместе взятых. Но вот будет ли он спешить ей на помощь? Будет ли он спасать наследника Гостомысла и нелюбимую жену? А она сама разве не сошла с ума? Уповать на того, кто оставил ее сиротой, кто разрушил всю ее жизнь! Это все равно, что деревцу просить помощи у топора. Что бы ни происходило, она всегда будет жертвой при нем.