Послание из прошлого. Зарница
– Это же не то, о чем я думаю? – спросила дрожащим голосом Лиза. И не дожидаясь ответа, она тихонько заскулила: – Ребята… Денис… она прижалась к Крутову… что это? Мне очень, очень страшно…
Шаров нахмурился. Ему ничего не было известно о проводящихся где-то под Москвой учениях подобного масштаба. Хотя конечно, никто ему не был обязан докладывать, но обычно об учениях с применением боевой техники и авиации заблаговременно оповещали и даже трубили – например, так было в 1981 году, когда проводили учения «Запад-81», «Щит-82» – это те, о которых он слышал и читал в «Красной Звезде» и «Правде». Даже в «Советском спорте» периодически публиковались заметки с указанием спортсменов, как правило, армейцев, участвовавших в учениях.
– Решили объединить «Зарницу» с настоящими войсками, – послышался голос Червякова. – Но как-то больно уж близко к нам… не могли подождать, пока мы закончим… – он помолчал, ковыряясь в зубах спичкой, потом неожиданно спросил: – А почему вы догнали того мужика?
Шаров сверкнул глазами, подумав, что хулиган прав – нужно было бросить все и во чтобы-то ни стало догнать странного типа, одетого в какое-то тряпье. А теперь что? Поздно говорить…
– Решил вас не бросать…
– В следующий раз не останавливайтесь, я присмотрю за ними, – сказал Червяков.
– Ты точно присмотришь… – сплюнул Шаров себе под ноги.
Начинало темнеть. Мрачные избы, окруженные перепаханными огородами с торчащей ботвой, сараями и хозяйственными постройками, со следами копыт животных, точно жилые, но почему-то брошенные – их присутствие на территории воинской части производили странное впечатление – было одновременно жутко и любопытно. Кто такое вообще мог допустить? Может быть, это учебные макеты для отработки навыков десантуры или подготовке действий диверсионных отрядов в тылу врага? Он не знал ответов, но ничего лучшего в голову не приходило.
– Идем, – бросил он ребятам. На придумывание правдоподобных версий у него уже не осталось сил, да и желания тоже. Он хотел поскорее попасть в часть, а там – хоть потоп. Трибунал, милиция, дело, выговор, окончание спортивной карьеры – все что угодно, лишь бы выбраться отсюда. И вывести ребят.
Самое большое опасение внушал Червяков. От него можно было ожидать любых выходок. Даже толстый неуклюжий Марченко и полуслепой Крутов выглядели более надежно, не говоря уже о девчонках. Те вообще держались молодцом, да и по сборной легкой атлетики он знал, что девушки в команде более эмоционально стабильны.
И все же, ситуация скользила по наклонной, медленно выходила из-под контроля. Еще немного и… нет, он не сдастся, но силы будут на исходе.
Шаров отбросил скверные мысли, сделал пару глубоких вдохов как перед важным, требующим полной самоотдачи стартом и шагнул вперед.
Они волочились по проселочной дороге, постоянно озираясь и оглядываясь.
Внезапно он понял, что далекий гул и взрывы прекратились и стало бесконечно тихо. Так тихо, словно бы кто-то одновременно выключил в доме все работающие телевизоры, радиоприемники и магнитолы – так бывало, когда изредка случались проблемы на подстанции и район, где он жил, погружался в темноту и тишину.
– Как тихо, – сказала Лена, взглянув в небо, затянутое серой вуалью.
– Когда мы уже придем? – не то спросил, не то простонал Денис, потирая виски.
– Скоро, – ответил ему Давид. – Уже рядом.
Чуть левее, в глубине леса послышалось журчание. Возможно, это был тот самый ручей, вдоль которого они шли к озеру.
– Этот ручей течет прямо позади штаба, – сказал Шаров, снова достав карту. – Там труднее идти, зато точно выйдем. Давайте к спустимся к нему и посмотрим.
Они свернули и быстро вышли к воде, хотя в этом месте ручей был похож на небольшую речку метра два с половиной шириной, берега которой поросли осокой и мелким кустарником.
Вдоль правого берега змеилась едва заметная тропка. Молча группа направилась по ней, но не пройдя и двадцати метров, Шаров вдруг остановился.
– Тихо! Смотрите!
– Что? Там кто-то есть? – послышался позади него шепот.
– Там кто-то… вроде кто-то рыбу ловит…
Они прокрались еще метров пять и, затаившись за большим кустом, увидели, что в небольшом изгибе ручья, на возвышающемся бережку сидит девочка лет тринадцати и сосредоточено смотрит на поплавок на натянутой течением леске.
Она была так увлечена, что буквально ничего не видела и не слышала вокруг. Рядом с ней лежал старый «взрослик» – велосипед темно-синего цвета. Выглядел он так, словно достался ей от деда.
Шаров сделал еще шаг, под ногой треснула ветка и девчушка резко повернула голову.
Взгляды их встретились. Шаров заметил в ее глазах немое удивление, испуг, а еще – любопытство. Она словно была шокирована, увидев в лесу группу одетых в спортивные костюмы школьников.
– Эй, не бойся, – Шаров поднял обе руки, показывая, что не причинит ей вреда. – Мы из города.
В ней явно шла борьба. С одной стороны она хотела вскочить и немедленно пуститься наутек, с другой – это значило бросить удочку, велосипед и трепыхающийся в темной холщовой сумке улов.
«Но чего она может бояться в родной стране?» – подумал Шаров. Даже если они заблудились и каким-то образом вышли за пределы части, оказавшись поблизости от одной из деревень в области… чего ей бояться? Пресловутого Моцарта? Она вряд ли даже он нем слышала.
– Меня зовут Илья Андреевич, я руководитель школьного отряда «Зарницы», – сказал он, показывая на ребят, показавшихся из-за его спины.
Увидев среди них двух девочек, рыбачка слегка успокоилась.
Она смахнула прядь волос со лба, вытащила из воды удочку и положила ее рядом с собой.
– Зарница? Это что такое? – спросила она, выражаясь немного странным говором и рассматривая их как каких-то внеземных пришельцев.
– Ты не знаешь, что такое «Зарница»? – спросил Шаров.
Лена и Лиза переглянулись.
Червяков скептически покачал головой.
– Деревня, – прошептал он насмешливо.
– Нет, никогда не слышала.
Можно было предположить, что она шутит или пытается их разыграть, – так бы и подумал Шаров, но глядя в ее голубые распахнутые, абсолютно невинные глаза, он отбросил эти мысли.
– Это пионерская военно-патриотическая игра, когда…
– Так вы пионеры? – она с сомнением покачала головой.
– Конечно! – Петя Марченко извлек из кармана куртки красный галстук. – А как же?!
Вид красного галстука, кажется, ее слегка успокоил, хотя она по-прежнему, кажется, была готова вспорхнуть в любое мгновение, словно испуганная птичка.
– А… почему вы не эвакуировались? Все дети… все школьники давно эвакуировались, а вы почему…
Ребята переглянулись.
– Это зачем? – спросил Витя. – Из-за учений что ли?
Она взглянула на него испуганно, но ничего не ответила.
– Как тебя зовут? – спросил Шаров. – Почему ты сидишь одна?
Девочка пожала плечами.
– Я Катя Орлова. Живу в деревне Сосновка… тут недалеко. Папа ушел на фронт… а больше у меня… никого нет… в детдом я не хочу. И… – она шмыгнула, – надо где-то еду брать. В деревне совсем ничего нет.
Ее худое изможденное лицо дрогнуло.
Шаров почувствовал, что реальность ускользает от него с ужасающей скоростью. Ребята, потрясенные ее словами, молчали.
– Это такая шутка у тебя? – первым подал голос Червяков. – Какой еще фронт? Афган что ли?
Девочка поджала губы.
– Что еще за Афган? Вы что ли хотите меня разыграть? Почему вы так странно одеты?
Шаров почувствовал, что сердце его ушло в пятки.
– Что значит, странно? Мы на «Зарнице», спортивные костюма, кеды, шапочки, сумки. Про какой фронт ты говоришь? Куда ушел твой папа? – он чувствовал, что с трудом задает эти вопросы, понимаю всю их нелепость.
– Ну вот что! – девочка вдруг вскочила и принялась сматывать леску на деревяшку. – Что значит, какой фронт? Вы что, с Луны свалились? Всех мужчин, у кого нет брони, забирают на войну с фашистом! – Глаза ее сверкнули. – Всех! В нашей деревне никого не осталось!
– С фашистом? – Шаров растерянно оглянулся на ребят. – С каким фашистом? Война давно закончилась, – он покачал головой. – А сейчас идет «Зарница», но это не война. Никто никого не призывал, мы сами тут…
Девочка, назвавшаяся Катей, положила смотанную леску в сумку, подняла велосипед, привязала бамбуковое удилище к раме, затем повесила сумку на руль.
– Вы слышали бомбежку? – вдруг спросила она. – Немец уже под Малоярославцем! Утром я пряталась в кустах возле дороги и подслушала, что говорят бойцы, которые туда шли! И вы… если вас увидит милиция, вас сразу арестуют за бродяжничество!
Воцарилась тишина. Все смешалось в голове Шарова – «Зарница», бомбежка, немцы, бойцы, эта девочка…
Вперед на полшага вышел Давид. Глядя на странную лесную незнакомку, он сделал ей знак рукой, потому что она вот-вот была готова сорваться.
– Подожди.
Его мягкий голос заставил ее обернуться.
– Ну что еще?
– Слушай… какой сейчас год?
Она посмотрела на него как на полоумного, качнула головой, светлая прядь снова легла ей на лоб.
– Вы точно с Луны свалились. Сорок первый. Тысяча девятьсот сорок первый. Четырнадцатое октября сегодня.
Давид оглянулся на Шарова. Тот смотрел на девочку немигающим взглядом.
– Какой-какой год, повтори? – хрипло переспросил Шаров.
– Сорок первый, – снова сказал она, словно объясняя урок невнимательному ученику.
– Этого не может быть… – произнес Шаров.
Но глядя на Катю Орлову, на ее велосипед, вдыхая странную лесную тишину, наступившую после ожесточённой долбежки, вспомнив избушки, их долгую извилистую дорогу, озеро, взрыв гранаты, – все до того момента, когда часы на его руке остановились, он вдруг понял, точнее осознал шестым чувством: она не врет.
Глава 9
1984 год
Топот сапог, раздающийся на лестнице, заставил людей в кабинете напрячься.
Генерал Артемьев вперился тяжелым взглядом в противоположную от себя стену и когда в дверь постучали, резко сказал:
– Войдите!
В кабинет ворвался раскрасневшийся прапорщик огромных размеров и оглядел присутствующих с каким-то почти детским удивлением. И хотя ему, разумеется, было известно, кто именно находится у командира части, вряд ли он ожидал увидеть настоящего генерала буквально в нескольких метрах от себя.
– Тов… товарищ генерал… – хватая воздух ртом, обратился прапорщик. – Раз…
– Говори быстрей, не тяни! – чуть ли не гаркнул генерал, отчего мужчина буквально съежился в размерах.
– Так точ… товарищ генерал, только что вот связисты передали, – он вынул из кармана свернутый лист бумаги и сделав несколько шагов за спинами милиционеров, подошел к столу, за которым сидел генерал. – Разрешите…
– Что это? – спросил Артемьев.
– Перехвачена радиограмма. Я случайно узнал, Галкин мне сказал, что, мол, дети балуются. У них же «Зарница» и они должны были что-то передавать Морзе…
– Морзе? – генерал сощурился, пытаясь понять кривой почерк, которым на листе было написано несколько слов.
– Ну да… поэтому не сразу врубились… да пока расшифровали… – вырвалось у прапорщика.
– Черт… вы что там, Морзе не знаете, – генерал глянул на вытянувшегося по струнке прапорщика, отчего тот побледнел.
– Знаем, тщ… генерал, просто редко используется… поэтому…
– Плохо вижу, что тут написано? – генерал водил пальцем по невнятной карандашной строчке, пытаясь различить серые буквы.
Прапорщик подскочил ближе и слегка наклонившись прочел:
– НАМ НУЖНА ПОМОЩЬ КВАДРАТ 7В.
Левин с Беловым переглянулись, а командир части, подполковник Васютин два раза стукнул шариковой ручкой о деревянный стол.
– Семь вэ, – сказал он медленно. – Озеро «Верхнее».
– Когда получена радиограмма? – быстро спросил генерал, глядя на прапорщика.
– Э… – тот глянул на лист, потом ткнул пальцем в едва заметный карандашный росчерк: – Тринадцать ноль семь.
– А что же вы… – генерал тряхнул рукой и посмотрел на командирские часы. – Что же вы молчали! – повысил он голос. – Сейчас уже пятнадцать сорок!
– Но… связисты… случайно…
– Черти что, Васютин, у тебя творится, – Артемьев перевел взгляд на командира части. – Где этот квадрат? Быстро карту сюда!
Васютин подскочил, словно ошпаренный, выдернул левый, ближний к нему ящик стола и достал оттуда сложенную карту. Разложив ее на столе перед генералом, он показал пальцем квадрат, рядом с которым можно было заметить небольшое озерцо.
– Озеро «Верхнее», – прочел генерал. – Что там?
– Согласно плану игру, под мостками находится ракетница. С ее помощью командир должен сигнализировать, что отряд благополучно вышел к озеру. Потом, после привала, они должны были отойти к блиндажу, дождаться окончания условного обстрела и вернуться к штабу. Вот и все.
– А где сейчас поисковая группа? – генерал взял красную ручку из черного прибора с часами и обвел жирным овалом квадрат «7В».
– Они идут по следам отряда.
– И куда можно было направиться от этого озера, если они, к примеру, решили… скажем так, погулять?
Васютин слегка пожал плечами.
– Да особенно никуда. На западе, за ручьем довольно топкое болото, но, чтобы попасть к нему, нужно перейти вброд сам ручей. Учитывая, что большинство ребят в кедах, вряд ли они на это решатся. Они могли пойти вдоль ручья… когда-то в годы войны, в северной его части, примерно в километре отсюда находилась небольшая деревня… но там почти ничего не уцелело. Хотя солдаты порой находят рядом… всякие предметы…
– Какие такие предметы? – спросил вдруг оперативник из МУРа Белов.
– Бытовые… ложки, утварь…
– И все?
– Конечно, довольно часто попадаются гильзы, каски, части оружия… иногда даже целые стволы. В позапрошлом году нашли кости… экспертиза установила, что захоронение военных лет… мужчина… Здесь недалеко пролегала линия фронта и шли ожесточенные бои… поэтому порой достаточно просто копнуть.
– Просто копнуть… – эхом отозвался Белов.
– Ладно, – махнул рукой генерал. – Поисковая группа знает про блиндаж? Возможно, школьники там спрятались и просто слегка… заигрались? Или их засыпало, например.
– Разумеется, мы выдали поисковым группам карты с маршрутами и заданиями «Зарницы».
– Уже час прошел… – генерал посмотрел на часы и только собрался что-то еще сказать, как на лестнице снова раздались шаги. Причем в этот раз они были еще более частыми. Через секунду в дверь опять постучали.
– Ну вот, только вспомнишь… – сказал генерал. – Надеюсь, нашли… Войдите!
В кабинет буквально влетел раскрасневшийся солдат. Лицо его было чуть ли не перекошено от страха.
– Тов… тво… – зубы его стучали, он никак не мог выговорить обращение к старшему по званию.
– Да говори же ты нормальным языком, еп..!
Это был солдат, которого поставили охранять столовую. Сразу за ним в кабинет вошел и штатский, который сам вызвался опросить ребят. И судя по его настроению, случилось что-то явно экстраординарное.
– Пять школьников сбежали из столовой! Минут пятнадцать назад! – выпалил солдат и замер, ожидая, как минимум, расстрела. Штатский, было поднял руку, видимо, чтобы не дать доложить солдату, но не успел.
– Как?! – вырвалось у командира части. – Куда сбежали?
– Н… не знаю. Через окно в туалете. На задний двор! – зубы солдата стучали, словно он стоял голый на морозе. Скорее всего, он предполагал, что его отправят на губу, а может наказание будет более суровым.
Мужчины переглянулись между собой.
Повисла напряженная пауза.
– Ну… знаете… – сказал медленно генерал, посмотрев на штатского с выражением, в котором явно читалось осуждение. Комитетчиков никто не любил. А этот, находясь в столовой, судя по всему, прошляпил побег не одного, а сразу пятерых пацанов. Конечно, это не его прямая вина, но, если бы он был чуть повнимательнее, поговорил с ребятами, а не запугивал их, наверняка бы понял, что они горят военной романтикой, тайной и любопытством и, конечно же, мечтают отыскать своих школьных друзей.
Вполне возможно, даже предполагают, где те могут находиться и у на этот счет были какие-то договоренности – обвести взрослых вокруг пальца, а потом встретится где-нибудь на территории части. А еще лучше, сорвать занятия в понедельник и… вишенка на торте – не пойти на ненавистную политинформацию.
С пацанами в таком возрасте нужно быть деликатнее, подумал генерал, бросив взгляд на зеленого от страха солдата, который еще вчера был таким же школьником. Хотя, разумеется, эти ребята уже далеко не дети и не так просты, какими кажутся на первый взгляд… – эти мысли пронеслись у Артемьева, пока он пытался переварить информацию, разглядывая людей у противоположного края стола.
– Пора заканчивать этот бардак, – процедил генерал сквозь зубы. – Васютин, делай что хочешь, но через час эти пятеро должны быть здесь в штабе передо мной. Понял?
– Слушаюсь, товарищ генерал. Разрешите выполнять?
– Иди. – Генерал кивнул стоящему рядом со столом прапорщику. – И ты тоже…
Командир части с облегчением поднялся, бросил ненавидящий взгляд на комитетчика, который с легкой полуулыбкой крутил на пальце кольцо с ключами, отчего кабинет наполняло мерзкое позвякивание.
Оказавшись за дверью, Васютин услышал, как генерал повышенным тоном быстро сказал:
– Перестаньте уже крутить эти ваши чертовы ключи. И так голова раскалывается.
В ответ наступила тишина и Васютин едва заметно улыбнулся.
Спустившись по ступеням на крыльца, он остановился возле прапорщика, который тут же протянул ему пачку «Ту-134».
– Где сейчас Андреев? – спросил он прикуривая. Капитан Андреев служил командиром разведывательного подразделения и раз уж приказано за час найти бегунов, то иного способа сделать это с наибольшим успехом просто не было.
– Товарищ подполковник, так в общежитии, отдыхает он. Выходной же…
– У кого как… – отрезал Васютин, подняв голову на окна своего кабинета.
Прапорщик промолчал, втянув дым, потом спросил:
– Мне за ним сбегать?
Васютин подумал, с наслаждением выпустил колечко дыма, потом неожиданно спросил:
– Как думаешь, куда они побежали?
Прапорщик пожал плечами.
– У них есть карта, если выскочили из окна туалета в столовке, то выбор невелик. Чтобы не попасться на глаза – прямиком в лес, к той самой деревне, либо же направо за трансформаторной будкой можно обежать вокруг плац по низине и выйти уже на тактическое поле…
– Там же два поста… – зачем-то сказал Васютин. Он бросил взгляд на гараж. – Заводи Урал, давай быстро.
Николаенко бросил сигарету и ринулся выполнять.
Скорее всего, прапорщик прав: они направились кратчайшим путем к старой деревне, – подумал Васютин. Конечно, они могли бы справиться и вдвоем, но он решил все же перестраховаться и взять Андреева, обладающим огромным опытом в таких делах.
Через три минуты в гараже взревел мощный мотор и оттуда выкатился любимец Васютина – Урал М67-36 с коляской, в защитном зеленом цвете, почти новенький, с огромной фарой и ни с чем не сравнимым рыком четырехтактного двухцилиндрового двигателя.
Прапорщик Николаенко с трудом сдерживал радость от управления махиной. Подрулив к командиру, он дождался, пока тот запрыгнет в коляску, потом выкрутил ручку газа и мотоцикл понесся в сторону общежития, до которого было около километра.
Генерал Артемьев, услышав рев двигателя, слегка привстал и глянул в окно. Он увидел, что Васютин залез в коляску мотоцикла, который быстро скрылся за углом здания штаба части. С момента его приказа прошло не больше пяти минут.
– Удалось что-нибудь выяснить в столовой? – спросил Артемьев у штатского неприязненным тоном. Тот снова примостился на стул возле окна с левой стороны и теперь сидел со скучающим видом.
Комитетчик ответил не сразу, будто бы размышляя, о чем стоит говорить, а что генералу слышать не нужно, отчего Артемьев ощутил почти физическую ненависть к этому скользкому типу.
Глянув на милиционеров, он понял, что не одинок в своих чувствах.
– Дело в том, генерал, что все не так просто, как вам кажется, – сказал ледяным тоном штатский, опустив почему-то важное обращение «товарищ». Всем сразу стало ясно, что никакой он им не товарищ.
Левин и Белов переглянулись. Кроме четырех мужчин в кабинете больше никого не осталось, и генерал почувствовал, что этот человек из комитета здесь далеко не просто так. Разумеется, ситуация не рядовая, но и ничего из ряда вон выходящего пока не намечалось. Дети и раньше плутали, в том числе и на «Зарницах», точно также они крали боеприпасы или же приносили свои, найденные на раскопках гранаты, патроны, взрывпакеты, некоторые даже умудрялись восстанавливать нарезное окружение времен войны… обо всем этом генерал Артемьев прекрасно был осведомлен. Но это явно не тот случай, когда требуется присутствие спецслужб. Сами бы разобрались… – подумал он.
Он нахмурился, буравя тяжелым взглядом штатского.
– На днях в школе, где учатся дети, участвующие в «Зарнице», произошло происшествие… о котором вам стоит знать, – сказал медленно комитетчик и посмотрел на Левина испытующим взглядом. – Драка. Был избит старшеклассник тремя неизвестными.
Левин, который, разумеется, знал об этом случае, нехотя кивнул. Обычные выяснения отношений между подростками, ничего экстраординарного.
– Нам известно об этом. Возбуждено уголовное дело, проводятся оперативно-розыскные мероприятия… Ничего особенного я…
– Ничего особенного? – прервал его комитетчик. – Игорь Владимирович… прежде чем войти в этот кабинет, я сделал один звонок. Всего один. Вам пересказать суть?
Левин слегка побледнел, но ничего не ответил. Сидящий рядом опер Белов напрягся. Он хоть и не работал с Левиным в одной команде, был готов постоять за честь мундира.
Генерал Артемьев наклонился к столу, потому что штатский говорил слишком тихо, а рев мощного двигателя только что отъехавшего от здания штаба мотоцикла, еще разлетался по пустынному плацу.
– Так вот… нападавшие за эти дни не найдены. Но это полбеды, не так ли, Игорь Владимирович? Хуже дело обстоит с потерпевшим, который мало того, что сбежал из больницы, хотя был избит до полусмерти, так он еще и исчез. Вышел из палаты и пропал.
Трое мужчин уставились на мужчину в сером костюме. Левин хотя и знал про это дело, в детали расследования, разумеется, посвящен не был. – Также исчез его отец, который работал учителем труда в этой же школе. Установлено, что учителем труда он устроился по подложным документам и такого человека, как Александр Иванович Прокопьев не существует. Он не учился в Московском педагогическом университете. Вернее… по бумагам учился, и… мы уже проверили, все ведомости, все табели, приказы о зачислении и сдаче диплома – реально существуют. Но он там не учился. Точно также, все документы на его сына, Прокопьева Владислава поддельные. Он никогда на самом деле не посещал детский сад №1026 на Софьи Ковалевской, не появлялся в поликлинике по месту прописки, хотя на него заведена карта и она со всеми печатями и обычными для детского возраста болезнями… Только мы уже проверили… врачи этой поликлиники не помнят заикающегося мальчика. Да, такая у него характерная примета.
Генерал слушал негромкий голос комитетчика в странном оцепенении, как бывало, у него на учениях, когда не до конца проснешься и грохот вчерашних гаубиц, рев самолетов в небе, треск автоматных очередей смешиваются со спокойным сном и отличить реальность от сна очень сложно. Так и сейчас он не понимал, что происходит и каким боком он вообще оказался здесь, в этой воинской части, где проводилась самая обыкновенная школьная «Зарница».
Белов, лишь изредка поднимая голову, что-то быстро записывал в свой маленький блокнотик.
– А знаете, кто помог сбежать нашему неуловимому Джо из больницы? – спросил штатский и замолчал, видимо смакуя эффект.
– Отец? – быстро спросил опер.
– Если бы… сбежать ему помог Виктор Крылов, ученик 6 «Б» класса.
Мужчины вопросительно уставились комитетчика и тот не стал их томить.
– Да, вы правильно догадались. Он один из тех, кто в том самом отряде партизан, который мы сейчас пытаемся найти… – он быстро глянул на часы: – вот уже почти третий час.
– То есть… – медленно произнес Левин, – это… какая-то группировка? Если они связаны, а они определенно связаны, то…
– Возникает вопрос, чем именно и какие у них цели на территории воинской части. Похищение оружия, я так полагаю, звенья одной цепи… – сказал штатский. – И за всем этим могут стоять куда более серьезные цели… и люди.
Теперь в кабинете воцарилась почти полная тишина, в которой отчетливо было слышно, как стучит секундная стрелка настенных часов.
– И это послание с просьбой о помощи… – медленно произнес генерал, поднимая лист с написанным от руки текстом перехваченной радиограммы. – Все к одному…
– Именно, – подытожил комитетчик.
Артемьев положил лист на стол.