Сумеречный сказ
Страх и раздражение поднимались в груди Виктора от брошенных обвинений – свидание приняло совершенно мерзкий характер. Как Рогнеда догадалась, кто он на самом деле – его уже не волновало. Сейчас гораздо важнее было другое – пора прекращать эту встречу и навсегда отделаться от неприятной особы. Они слишком задержались в лесу, и нужно было возвращаться, но девушка даже не думала уходить.
– Поедем домой? – наконец выдавил Виктор, силясь успокоиться.
Рогнеда молчала, пытаясь совладать с эмоциями. В памяти вновь всплыли образы прошлого, когда она, как загнанный зверек, просила помощи у лешего среди бурелома. Надежда тогда покинула ее, и в сердце царило отчаяние, толкнувшее на безрассудный шаг: предложить свою душу темным силам, только бы выжить; отмстить каждому, кто измывался над слабыми; стать сильнее, чтобы защищать невинных. И леший услышал, внял сбивчивым молитвам и наградил девицу природой хищника, подарив облик исполинского серого волка. Тогда-то она и обратилась впервые. Выпрыгнув в своем новом теле, Рогнеда напала на поганого соседа-душегуба и его друзей и покалечила их, оставляя глубокие шрамы и увечья. Она до сих пор ясно помнила, как они уползали прочь, пронзительно крича от боли. Торжество от собственного могущества пьянило голову и вселяло чувство превосходства над всеми.
– Извини, – проговорил Виктор, громко вздохнув и все еще надеясь расстаться мирно. – Я виноват, признаю, но прошу – давай уедем отсюда. Уже темно и холодно, а назад дорога долгая.
Рогнеда вдруг обернулась, посмотрела на появившуюся луну и слегка улыбнулась.
– Пожалуйста, сядь в машину, – уговаривал Витя. У него возникло непреодолимое желание бросить девушку тут, но он сдерживался из последних сил.
Рогнеда запрокинула голову и дико захохотала на всю округу. Природа вторила ей: ветер погнал листву, деревья гнулись под его натиском, вновь раздался волчий вой – мавки старались на славу, устраивая достойное представление. Стая птиц вдруг взмыла с деревьев и принялась кружить над поляной, предвещая беду. Взглянув на них, Рогнеда поняла, что больше нет сил сдерживать внутреннего зверя. Пора.
Предчувствуя дурное, Виктор схватился за дверцу машины, но Рогнеда резко метнулась вперед, сбив его с ног. Ошарашенный ее силой мужчина отполз подальше и вскочил.
– Прости, что обидел тебя, – он поднял ладони, ища примирения. – Прошу, давай поговорим спокойно. Уверен, что произошло недоразумение и мы можем прийти к компромиссу. Чего ты хочешь? Денег? Давай договоримся.
Но Рогнеда не желала слушать: ее глаза отливали безумным светом, руки дергались как у куклы, пока девушка наступала все ближе. Виктор попятился, но предательская кочка резко выросла под ступней, заставляя его упасть. Он сморщился от пронзительной боли в затылке и вдруг замер, глядя на Рогнеду.
Она встала перед ним и закричала. Рогнеда обращалась в громадного волка, готового защищать слабых от сильных любой ценой. Дрожа от страха, Виктор смотрел на противоестественные преображения: одежда разрывалась, руки и ноги превращались в мощные лапы хищника, а шелковистые волосы сменились густой серебристой шерстью.
За один миг из миниатюрной девушки она превратилась в Серого волка, скалящегося в ночи.
При виде леденящего душу оборотня мужчина рванул вперед – ему всего лишь надо добраться до машины и уехать. Сердце колотилось как бешеное, перед глазами все плыло, тело словно совсем перестало слушаться. Реальность стремительно ускользала из-под ног. Каждый вздох обжигал, голова кружилась. Ему надо гнать отсюда прочь, подальше от чудовищных обитателей этого леса и монстра, приближающегося в ночи.
Едва владея собой, Виктор бросился наискось, но Рогнеда оказалась проворнее. В один прыжок она сократила расстояние и обнажила клыки, нависая над отчаянно хватающим воздух охотником.
Дом Рогнеды, Сумрачный лес, Навь
Тонкое покрывало тумана вновь расстилалось по земле, обволакивая округу густой и липкой завесой. Обычно спокойная и холодная Смородинка сейчас стремилась бурным потоком вдаль. Утренняя тишина звенела в воздухе: ни одного призрака или упыря не слонялось вокруг.
Даже истинные волколаки, которые никогда не упускали возможности подшутить над происхождением, не досаждали Рогнеде. Они также обитали на берегу Смородинки, но держались стаей, гордясь тем, что являлись или потомственными оборотнями, или великими колдунами, которым открылось мастерство перевоплощения. Были среди них и воины, одолевшие волка в схватке: тогда поверженный зверь отдавал свое обличье победителю.
Рогнеда же не могла похвастаться такими успехами, ведь стала волком, продав душу. Поэтому-то стая никогда не упускала случая поиздеваться и высмеять одиночку. Однако Рогнеда не придавала этому никакого значения, гордясь тем, что, в отличие от них, помогала беззащитным и спасала жизни животных.
Оборотень сидела на поросшем мхом камне и стирала грязную одежду в темных водах реки Смородинки, не отмечая ее чудом потеплевших вод. Лицо Серой было опухшим, а под глазами пролегли синяки – так и не смогла уснуть. Остатки ночи провела, заметая в Яви следы «прогулки», а затем, вернувшись домой, принялась отмываться то в облике зверя, то в человеческом теле. Только стены ее избушки были свидетелями всех слез.
– Ну? Как все прошло?
Тихие шаги Забавы волчица различила сразу, но общаться с кем-либо не хотела – гадкое чувство отравляло изнутри, лишая сил.
– Ты же не обиделась на меня? – обеспокоенно спросила мавка. – Мы хорошее дело совершили, теперь на еще одного вредителя меньше.
– Скверно это все, – процедила Рогнеда сквозь зубы. – Не люблю я так проблемы решать. Каждый раз потом мучаюсь кошмарами.
В отличие от многих обитателей царства мертвых Серая сумела сохранить способность спать и есть. Остальные же могли спокойно обходиться без примитивных потребностей.
– Бу-бу, а говорила, что отважной защитницей станешь, – буркнула Забава и тут же подпрыгнула при виде волчьего оскала. За столько лет так и не привыкла к «фокусам» оборотня.
– Вот именно: защитницей, а не убийцей! – рявкнула Рогнеда. – А для тебя это словно одно и то же! Конечно, легко рассуждать, когда последние двести лет сидишь и только плетешь веночки, пока верный волчок Рогни разделывается с неугодными. И не смей мне сейчас вещать про долг – точно сорвусь!
– Тише, тише, не кусайся. – Мавка примирительно подняла руки и поспешно вытащила из кармана сарафана ягоды, протягивая их оборотню, но та лишь фыркнула, отказываясь. – Ты что, действительно убила его? – прошептала Забава, виновато пряча взгляд.
Она прекрасно помнила завет Рогнеды: не соваться к ней во время охоты, а сидеть тихо и мирно в укромном месте, помогая оттуда строить иллюзии. Оборотень всегда переживала, что разум может покинуть ее в любой момент, и она сорвется, превращаясь в безжалостную убийцу. По этой причине Забава не знала ничего про то, что произошло на поляне перед ее родным бором.
– Зачем спрашиваешь? Боишься, что его призрак мстить придет? Или муки совести унять желаешь? Ты-то оказалась не при делах: всегда милая и невинная девчушка с очаровательной улыбкой. Вот только ты способна глотку разорвать не хуже меня, но вечно строишь из себя эталон добродетели. Конечно, ручки пачкать никто не любит, – причитала Рогнеда, злясь больше всего на себя.
Забава не ответила, лишь пристроилась рядом и стала помогать выжимать мокрые вещи, избегая смотреть на едва сдерживающую слезы подругу.
Рогнеда ненавидела свою хищную ипостась с давних пор. Поначалу сильное тело зверя вселяло могущество, и все враги казались ничтожествами. После расправы над соседом и его дружками, которые навсегда остались калеками, Рогнеда вернулась домой и продолжила жить как ни в чем не бывало. Однако с каждым днем все больше понимала: теперь ей нет места среди обычных людей. Сосед и его прихвостни хоть и боялись ее, все же бросали косые взгляды и перешептывались с остальными жителями, натравливая их на Серую. Вся округа вскоре не чуралась досаждать Рогнеде: ломали забор и плодоносные деревья, воровали с огорода, а однажды и вовсе удумали спалить сенник.
Тогда-то она и решилась уйти в дремучий лес, где целый век прожила под защитой лешего. По его приказу многие охотники слегли от когтей девицы-оборотня, но каждая отнятая жизнь зияла глубокой раной на сердце Рогнеды. Она возненавидела саму себя за жестокость, однако дороги назад не было – душа ее теперь принадлежала Нави.
Окончательный переход в мир темных сил состоялся, когда волчице минуло сто одиннадцать лет. Морана приняла Рогнеду и велела ей, как и многим другим, защищать границы Сумрачного леса, откуда никто не возвращался живым. На желание оборотня оберегать земли в Яви богиня прикрыла глаза: возможно, не одобряла, но и отговаривать не стала.
Благодаря разрешению верховного лешего Сумрачного леса – Дубровца – Рогнеда соорудила на берегу Смородинки маленькую избушку, в которую часто заглядывали души почивших животных и мавки. Остальные существа держались от оборотня подальше – она казалась им слишком резвой и неуместной в их царстве мрака.
Мавки часто наводили Рогнеду на разоренную местность и браконьеров. С ними-то и приходилось разбираться порой самыми жесткими методами, но иного выбора не было: долг обязывал защищать. Так и вышло с землями Сосновца, хозяина того леса, где вчера Рогнеда желала разделаться с охотником, но не пришлось: сердце мужчины не выдержало ужасного облика оборотня, и Виктор скончался на месте.
– Сам он почил, я не испачкала руки, на этом хоть спасибо, – наконец прошипела Рогнеда. – Только все равно скверно, знаешь ли.
Она корила себя за слабость и нежелание быть жестокой, но поделать ничего не могла. Видя переживания подруги, Забава чуть приобняла ее за плечи и хотела утешить, как вдруг раздался оглушительный рев, затрещала земля, а вода в реке пошла паром, заставляя девушек отпрыгнуть.
– Не к добру это, – жалобно прошептала мавка, юркнув за спину Рогнеды.
Последняя перевела взгляд на запад и вдохнула полной грудью. В легкие тут же забрался запах костра и жженой травы. Только сейчас Рогнеда обратила внимание на давящую тишину и ощутила повисшую в воздухе тревогу. Приглядевшись, она заметила, что вдалеке тянулся ввысь изогнутый столб сизого дыма, но пламени видно не было. Плохое предчувствие больно кольнуло грудь – нужно проверить, что еще случилось прошлой ночью.
– Возвращайся к себе, Забава. – Рогнеда решительно встала, натягивая любимый плащ. – Я разберусь.
– Удачи, – пожелала мавка и убежала, сверкая босыми ступнями.
Проследив за исчезающей меж кустов Забавой, Рогнеда развернулась и поспешила к горам Отшельницам, откуда исходил едкий запах. С каждым шагом дышать становилось труднее, а земля все больше скрывалась под слоем пепла. Все это означало только одно – Змей Горыныч в гневе.
Змей Горыныч
«Мост Калинов всю жизнь охраняй, речку Смородинку от чужаков оберегай. Чтоб не было больше напрасных жертв, чтоб не было больше подобных тебе».
Наказ Змею Горынычу от богини МораныНезадолго до этого, дом Кирилла,
граница Яви и Нави
– Когда мы уже сходим в ту пещеру? – Звонкий голос разрезал тишину. – Она же недалеко! Ты все обещаешь, а не делаешь. Совсем меня не любишь.
– Ну что за глупости, Зоя? – Кирилл набросил на худые плечи девушки теплый плед. Они стояли на балконе его особняка, пока небо багровело от закатных лучей. – Разве я дал повод усомниться в своих чувствах?
– А почему тогда не можешь сводить меня на другой берег? Почему я только и слышу про завтра? Ты что, хранишь в том гроте свои секреты? – голубые глаза злобно сверкнули.
Кирилл изумленно уставился на нее, поражаясь быстроте необоснованных и нелепых выводов. Только что она рассказывала про пустяковые ситуации на работе, а теперь сыпала обвинениями, которые были не так уж далеки от истины. Он действительно хранил там секреты.
Зоя перебралась к Кириллу два месяца назад и с первого же дня загорелась навязчивой идеей сходить на другой берег протекающей рядом реки. Горы-великаны тянулись плотной стеной, подле которой разлегся лес с острыми шпилями сосен и скрипучими ветвями бурелома. Бурный горный поток стекал с вершин, образуя высокий водопад, за которым виднелась проклятая пещера – вход в сокровищницу Кощея Бессмертного.
Именно туда и манило Зою. По законам потусторонних обитателей она не могла видеть ни Калинов мост, ни противоположный берег – земли Нави. Сильнейшая магия должна была отпугнуть девушку и не подпускать к царству мертвых за сотни верст, но присутствие рядом Кирилла развеивало любые иллюзии и защищало от чар. Не ведая правды, Зоя все время упрашивала прогуляться к «потрясающему водопаду», к которому дорога живым была закрыта. Однако рассказывать об этом девушке Кирилл не спешил – полагал, что еще не время раскрывать тайны. Неизвестно, как Зоя отнесется к его секретам: вдруг отвернется и бросит, вновь оставляя его в полном одиночестве, а рисковать Кирилл не хотел.
– Что молчишь? Угадала, да? – Зоя взбрыкнула, скидывая плед и вырывая мужчину из размышлений.
– Ну что ты такое говоришь? – Он крепко обнял ее, игнорируя вялые протесты. – На том берегу нет ничего примечательного: такой же лес, и ничего более. Поэтому я просто не понимаю твоего повышенного любопытства. Что там может быть такого, Зоя?
Не удостоив его взглядом, Зоя упрямо отвернулась, вновь рассматривая берег, покрытый покрывалом жухлой листвы. Огромный многовековой дуб одиноко рос подле деревянного моста через реку Смородинку. Даже стоя на балконе, Зоя могла поклясться, что видела, как поднимается пена у подножья водопада.
– Чем дольше ты молчишь и отнекиваешься, тем мне больше кажется, что ты скрываешь там свои мрачные тайны. Признавайся: за водопадом хранилище скелетов или секретная лаборатория? – предположила Зоя, обнимая себя за плечи – зря сбросила плед. – Правда, у мужчины, живущего одиноко в лесу, наверняка есть что скрывать. Может, у тебя и жуткий подпол имеется? А все твои слова про наследство от деда-лесничего – это лишь предлог?
Кирилл покачал головой: Зоя и не предполагала, как она была права, ведь никакого деда не существовало и в помине. Десять лет тому назад колдовской сон, насланный на Кирилла, разрушился, и он пробудился в теле молодого мужчины, коим был в далеком прошлом. Великая богиня Морана позволила ему существовать между Навью и Явью, взяв с него клятву оберегать Калинов мост и завесу между мирами.
Так Кирилл отстроил себе дом в лесу – вдали от навязчивых соседей из царства мертвых и шума Яви, слишком изменившейся с момента его смерти. Он обосновался на границе межмирья, выполняя предназначение и сказываясь обычным человеком. Все удобства и даже условная работа – нюансы, чтобы только казаться все еще живым. Будучи мертвецом, он решил брать от существования все, что можно. Магия исполняла любой каприз, небьющееся сердце позволяло не стареть, а обличье трехглавого Змея Горыныча вселяло уверенность и силу, перед которой любой готов был трепетать, – идеальная жизнь, о коей раньше не смел мечтать.
Раньше жизнь Кирилла контролировалась злобной и коварной ведьмой Маринкой, которая питалась его чувствами. Она умело манипулировала им, внушала свои мысли и обманывала, уверяя, что любит и желает только добра. Вместе они творили страшные дела: разрушали селения, убивали в пламени деревни и сеяли смуту. Никто не мог обуздать трехглавого зверя, которым руководила Маринка.
Кирилл вздохнул, стараясь не вязнуть в образах прошлого и пряча лицо в русых волосах девушки. За все время знакомства Зоя никогда не отказывалась от своих намерений, поэтому рассчитывать на уступки – наивная беспечность. Терять девушку, с которой было весело и, самое главное, не одиноко, совсем не хотелось, а если не сходить с ней вместе, то она непременно полезет сама. Посетить грот – несложно, главное – выйти и не накликать на себя ненароком беду, ведь от колдовства, которым насквозь была пропитана сокровищница Кощея, уйти не просто. Однако присутствие Кирилла значительно ослабит силу чар, и Зое ничего не будет угрожать, если только она не прикоснется к сокровищам. Тогда любая магия будет бессильна. Много лет опытные чернокнижники пытались извести порчу, но ничего не помогало, а потому был наложен простой запрет: ничего не трогать.
С усмешкой Кирилл вспомнил первую встречу с Зоей: упрямица сама завязала с ним разговор в клубе и не думала отставать ни на миг. Змей такой настрой оценил: красавица помогала заглушить одиночество и дарила обманчивые чувства. Обнимала, словно действительно любила, а не развлекалась, и Кирилл поддавался, не желая признаваться даже самому себе, что ничего не испытывает к ней. Ему нравилось чувствовать себя значимым, любимым, даже если это было ложью. Его жизнь наконец-то начала складываться как надо. Больше не было витязей, желающих дракону смерти, и рядом не крутилась Елена Прекрасная, чей облик спустя столько лет все же отзывался тоской в груди. Не было и коварных ведьм, в словах которых никогда не было правды.
Картины, антиквариат, машины, пошитые на заказ костюмы, исполнение практически любого желания по щелчку пальцев – теперь Кирилл мог позволить себе все, что угодно. Он пристрастился проводить в Яви шумные и веселые вечера в компании упыря Казимира, с которым легко нашел общий язык. В царстве мертвых Змей близко общался только с Рогнедой, которая всегда внимательно слушала и не жалела советов. Однако Серая настаивала на том, что ничем хорошим не кончится слишком разгульная и бурная жизнь стража завесы между мирами, но Кирилл отмахивался, беззаботно отдаваясь потоку, к которому спустя столько времени удалось прикоснуться.
– Хорошо. – Кирилл сдался. – Мы сходим с тобой на тот берег и посетим пещеру, и ты убедишься, что ничего интересного там нет.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – Зоя засияла от радости и прильнула к его крепкой груди.
– Но при одном условии, – девушка удивленно уставилась на Кирилла: – Ты не отойдешь от меня ни на шаг, ни к чему не прикоснешься и никогда не будешь перебираться туда в одиночку, – потребовал он, заставляя Зою недоверчиво нахмуриться.
– Почему? Боишься, что заблужусь? – усмехнулась она, запуская ладонь в его густые каштановые волосы.
– Мост постоянно гниет, – на ходу выдумывал Кирилл. – Наступишь не туда и тут же провалишься в воду. Не думаю, что тебе это понравится, – Зоя покачала головой. – Значит, договорились? Обещаешь, что не нарушишь слова?
Зоя подмигнула, и Кирилл понял, что она согласится на все, лишь бы ее желание осуществилось: в этом они были невероятно похожи.
На следующий день пара отправилась на противоположный берег. Деревянная переправа показалась Зое прочной, но Кирилл попросил в точности повторять его движения: шаг по левой стороне, два по правой, четыре в центре, один посередине и снова три справа. Такую точность Кирилл легко объяснил: он менял весной худые доски на новые и отлично помнил, где самые прочные. Аккуратно ступая за ним след в след, Зоя пробралась на другую сторону и блаженно улыбнулась – она почти что получила желаемое. Однако стоило только оглядеться, как Зою ожидало разочарование, а Кирилл едва сдерживался от саркастичных замечаний. Он ведь предупреждал, что здесь не стоит искать чудес. Все тот же мрачный лес, увядающая трава, одинокий дуб, вот только гулял слишком холодный ветер. Поежившись, Зоя перевела взгляд на высоченные горы, которые вселяли чувство собственного ничтожества перед их исполинским великолепием.
– Идем? – спросил Кирилл, скрывая ухмылку. Он знал, что находиться рядом с горами Отшельницами не просто – они веками хранили в себе столько магии, что порой даже ему было сложно устоять перед ней.
– Да-да, – Зоя заторопилась и повела плечами, стараясь сбросить наваждение. Она слишком долго добивалась прогулки сюда и так просто не сдастся, поэтому, не обращая внимания на словно предупреждающий шелест ветвей дуба, уверенно зашагала за Кириллом. Обойдя шумный поток водопада по скользким камням, они нырнули в полумрак.
На удивление пещера оказалась совсем не узкой и темной, а достаточно широкой. Не было и спертого воздуха, от которого бы мигом закружилась голова. Вместо этого тело окутывали прохлада и свежесть, а просторный зал плавно уводил вниз. Ожидаемая непроглядная тьма рассеивалась дальним отблеском света впереди и лучами включенных фонарей, которые предусмотрительно захватил Кирилл.
– Ты бывал здесь не раз, верно?
Кирилл кивнул, продолжая идти вперед. Магия вибрировала в воздухе, и ему необходимо было прислушиваться к каждому звуку, контролировать местоположение Зои и постоянно развеивать чары, которые могли бы свести с ума любого. С каждым шагом становилось все сложнее мыслить ясно и оставаться внешне спокойным. В глубине души Змей уже не раз проклял себя за поспешное решение и потакание желаниям девушки.
В тишине, разрушаемой лишь далеким шумом водопада, они продолжали спускаться глубже. Осматриваясь по сторонам, Зоя предвкушала найти наскальные рисунки, останки или хотя бы брошенную утварь, но встречались только пустота и камни. Вся пещера казалась совершенно нетронутой рукой человека.
– Здесь так чисто, – заметила Зоя. – Ты ведь говорил, что здесь бывают туристы. Неужели никто не оставил даже мусора? Да и как сюда вообще добираются? Через твой дом?
– Я сказал, что бывают, но не частые, – недовольно процедил Кирилл. – Мало кто знает об этом месте, поэтому не думай найти здесь что-то стоящее. Прошу, не отставай.
Мелкие камешки хрустели под ботинками, потоки ветерка чуть касались кожи, пока спутники спускались ниже. Зоя изводила Кирилла и постоянно задерживалась, подсвечивая каждый угол фонарем. Желание бросить все и вернуться домой силилось в груди Змея, но он, подхлестываемый страхом одиночества, упорно продолжал идти, пытаясь контролировать магию.
– Кир, а как давно ты перебрался в эту глушь? – спросила Зоя, не в силах больше терпеть молчание. Обычно милый и сговорчивый Кирилл теперь казался ей злым и холодным.
– Я же уже говорил, – отрезал Змей. Легенду о своей жизни он позаимствовал из любимой байки Рогнеды про родственников лесничих.
– Просто как-то немного дико, что ты живешь здесь совсем один, а рядом только лес. Я-то думала, что хотя бы здесь бывают туристы, но теперь понимаю, что они – явление крайне редкое. Здесь только природа и ничего более, – с нескрываемым разочарованием рассуждала Зоя.
– А я ведь предупреждал, – съязвил Змей.
Зоя цокнула языком.
– Ну говорил, и что с того? Зато теперь я убедилась сама, – надменно произнесла она.
Кирилл стиснул зубы и подал ей руку, помогая перебраться через крупный валун. Характер у Зои действительно был под стать его собственному, что раздражало и нервировало, но Кирилл терпел и ее колкости, и нарастающие волны чар, которые грозили сломить его в любой момент. Дышать становилось сложнее, но Зоя ничего не замечала и бодро шагала рядом, вертя фонариком.
– Все равно не понимаю, как ты мог оставить цивилизацию ради глуши, – пренебрежительно заметила она.
– Каждый выбирает то, что ему под стать, – меланхолично заметил Кирилл. Он точно не станет посвящать ее в собственные тайны.
Пытаясь не потерять связь с реальностью, Змей и не заметил, как извилистая, усыпанная сталагмитами дорожка вывела их к озеру, скрывающемуся за неестественно огромными каменными колоннами. Вода точно сияла в блеске многочисленных кристаллов, покрывших потолок и стены грота вплоть до самой кромки воды. Самоцветы переливались оттенками голубого и озаряли пространство, наполняя его магическим свечением.
– Какая красота, – восхитилась Зоя, присаживаясь у озера. – И это ты называешь «ничего интересного»? – недовольно воскликнула она. – Да это же настоящее сокровище! А ты не хотел меня сюда приводить.
Кирилл равнодушно пожал плечами и облокотился на выступ, пытаясь совладать с собой. Весь зал сокровищницы был насквозь пропитан черной магией, которая душила и отравляла его так, что он едва стоял на ногах. Перед глазами все плыло, а из носа потекла тоненькая дорожка крови. Надо срочно уходить отсюда, пока еще есть силы противостоять проклятию.
Однако Зоя не замечала состояния Кирилла. Она, как зачарованная, ходила вокруг озера и любовалась отблесками самоцветов. Таких драгоценностей Зоя никогда не видела: ни горный хрусталь, ни бриллиант, ни сапфир – ничто не шло в сравнение со здешними кристаллами. Они завораживали, манили к себе, уговаривали прикоснуться и казались драгоценностями словно из другого мира. Не в силах сопротивляться, девушка протянула ладонь к ближайшему.
– Не тронь! – воскликнул Змей, заставляя Зою испуганно дернуться. – Пораниться можешь, – попытался смягчить тон, но вышло скверно.