Эйдолон

Глава 4

Три дня прошло с тех пор, как прибыл гонец с ужасающими новостями, и целая неделя с момента падения столицы. Ильдико стояла рядом с Месуменисом в одной из многочисленных кладовых Саггары. Дыхание облачками пара срывалось с ее губ. Она поплотнее закуталась в шерстяную шаль, разглядывая сложенные один на один до самого потолка мешки с зерном. К счастью, урожай в этом году выдался хорошим. Половина Харадиса должна была прибыть в Саггару со дня на день: голодная, напуганная, лишенная крова.

– Другие кладовые также полны?

Окажись они в иных обстоятельствах, Ильдико бы порадовалась такому изобилию. Хранилища полны запасов, а ведь скоро им предстоит кормить целую ораву ртов.

Месуменис проверил свиток пергамента, легко проведя когтем по колонке цифр.

– Большинство. Одна или две заполнены где-то наполовину, но мы попросили тех, кто бежит с ферм, привезти с собой собранный урожай и пополнить наши припасы.

Ильдико обошла кладовую по периметру, отмахиваясь от облачков зерновой пыли.

– Нам придется сразу выдавать еду по порциям. Нужно будет взвесить каждый мешок с зерном и рассчитать содержимое, чтобы мы могли точно оценить, скольких можно накормить каждым мешком.

Перламутровые глаза Месумениса округлились и ярко блеснули. Выражение ужаса на лице управляющего отразило ее собственные мысли. Ильдико ждала неизбежного протеста, но, к ее приятному удивлению, возражений не последовало. Управляющий постарался скрыть потрясение за каменным лицом, кивнул и сделал дополнительные пометки на пергаменте.

– Я помогу с подсчетом, – объявила Ильдико.

Скрежет пера о бумагу стих.

– В этом нет необходимости, ваше высочество. Это работа слуг.

– Для такой грандиозной задачи потребуется армия и недели труда. А времени у нас в обрез. Нужно задействовать любую свободную пару руку. Включая мою. – Между мешками промелькнул мышиный хвост. – Также пусть крысоловы обыщут кладовые и амбары. Мы не можем делиться едой с крысами.

Месуменис откашлялся, прежде чем заговорить:

– Херцег может быть против, чтобы его жена забралась на штабеля зерна для подсчета, ваше высочество.

Будь у мужа другой характер, Ильдико была бы склонна согласиться. Однако Бришен, как и она сама, был практичной натурой.

– Сомневаюсь. Когда он не будет патрулировать окрестности, охотясь на галлу, или встречать процессию дворян, прибывающих в Саггару, то, вероятно, сам поможет с подсчетами.

Ильдико не высказала вслух мысль, что не собирается позволять благородным гостям бездельничать, пока остальные трудятся до изнеможения. Сейчас не время пользоваться привилегиями, данными по праву рождения и статусу. Для галлу нет разницы между дворянином и крестьянином. Как и для голода. Теперь и для нее тоже.

Они с Месуменисом обговаривали, как собрать рабочие отряды и разделить складские помещения между ними, однако были вынуждены прерваться, когда дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла Анхусет в тренировочном костюме: свободная рубашка и брюки с подкладкой, мягкий нагрудник, защитные подкладки на локтях и коленях. В руках она держала второй комплект защиты, а также связку палок различной длины.

– Вы готовы, ваше высочество?

Ильдико фыркнула.

– Это шутка. У нас нет времени на тренировки, Анхусет.

С тех пор как Бришен почти год назад оправился от плена, Ильдико тренировалась с Анхусет, изучая основные навыки, которым обучали юных каи, которые едва сняли ленты вожжей[1]. Они тренировались трижды в неделю. Ильдико не питала иллюзий по поводу своей воинской доблести или отсутствия оной, особенно в случае если ей доведется столкнуться с противником каи, но все лучше, чем ничего. Девица в беде – обуза, в отличие от той, что может за себя постоять.

Анхусет осталась непоколебима.

– Всегда есть время для тренировок, херцегеши.

– Сейчас?

– Особенно сейчас.

Ильдико смирилась со своей судьбой и вернула свитки Месуменису.

– Я скоро снова присоединюсь к вам, – пообещала она и прошла мимо Анхусет на выход.

Девушки вместе пересекли галерею, направляясь к особняку. Люди, скот и повозки теснились на открытом пространстве. Каи ходили с мрачными лицами: недавнее веселье было позабыто из-за вестей о галлу и возможном падении Харадиса. Навалившаяся на всех работа стала своего рода спасением. Иначе страх нашел бы благодатную почву в праздных умах.

Ильдико бросила недовольный взгляд на Анхусет.

– Мне нужно осмотреть еще дюжину кладовых и четыре амбара вместе с Месуменисом, не говоря уже о поиске дополнительного помещения для наместника, двух мэров и их семей. Ты ездишь в патруле, координируешь гонцов и разведчиков. Обучение борьбе на палках – блажь, на которую ни у кого из нас нет времени.

Анхусет продолжила гнуть свою линию:

– Пока я в Саггаре, мы тренируемся. Никаких оправданий.

– Это веские причины, а не оправдания. – Ильдико вздохнула. – Хорошо. Полчаса, ни минутой больше.

Анхусет едва заметно улыбнулась, и они вдвоем вошли в дом, а потом в маленькую комнатку без мебели на третьем этаже. Ильдико переоделась в брюки, рубашку и надела подкладку.

Посмотрев на себя, а потом на Анхусет, она нахмурилась. Неважно, как часто ей приходилось так одеваться, Ильдико не могла привыкнуть к своему виду. Она походила на черепаху: громоздкую, неуклюжую и медлительную, – в отличие от своей учительницы, которая носила подобный наряд как вторую кожу и двигалась с плавной грацией кошки.

Ахнусет развязала связку палок и протянула две Ильдико: силабат – длинную палку почти в ее полный рост, и седикет – где-то вполовину короче силабата.

– С какой предпочитаешь начать?

Когда они только начали тренироваться, Бришен лично хотел обучать жену боевому искусству гатки или борьбе на палках. Ильдико с Анхусет вдвоем воспрепятствовали этому.

– Ты будешь с ней чересчур нежен, – заявила Анхусет.

– Стоит тебе меня хоть раз задеть, и тренировки на этом закончатся, – вторила ей Ильдико.

Бришен так легко не сдался и выдвинул контраргумент:

– Если за обучение возьмется Анхусет, ты можешь не пережить первого урока. А я не хочу казнить любимую кузину за то, что она убила мою жену.

Лишь после возмущенных возгласов сестры и множества заверений Ильдико они смогли убедить его отказаться от роли наставника. С тех пор прошло несколько месяцев, и хотя Ильдико после тренировок оставалась в синяках, жизни ее ничто не угрожало.

Она взвесила короткий седикет и отложила силабат. С короткой палкой она лучше управлялась. Небольшой размер облегчал обращение с ней, и, как напоминала Анхусет при каждом удобном случае, седикет легче спрятать.

– Твое главное преимущество – элемент неожиданности, – заявила ее наставница перед началом урока. – Ни один каи или, если на то пошло, человек не будет ожидать, что ты окажешься вооружена и способна себя защитить. Искусство гатке выиграет для тебя время для побега. Седикет можно спрятать, а силабатом – как дотягиваться до противника, так и удерживать его на расстоянии. Ты сможешь использовать палку для разных стратегий.

Это отдельная техника, но весьма эффективная.

Две женщины встали лицом к лицу. Ильдико приняла широкую стойку и присела, как учила ее Анхусет. Они закружили вокруг друг друга. Анхусет двигалась расслабленно и непринужденно, а Ильдико следовала за ней по всей комнате.

Ильдико сделала выпад и замахнулась – ее удар был с легкостью парирован. Они столкнулись еще несколько раз: Ильдико наносила удар, а Анхусет либо парировала его палкой, либо блокировала предплечьями. Сама же Анхусет ощутимо задела ее по рукам, ногам и спине. Ильдико не могла похвастаться такой меткостью.

К концу получасовой тренировки она задыхалась, изнывала от боли и вымокла от пота, несмотря на прохладу комнаты.

Ильдико отдала свою палку Анхусет, которая выглядела так же свежо и бодро, как и до тренировки, и уперла руки в бедра, пытаясь отдышаться.

Наставница окинула Ильдико неодобрительным взглядом и поморщилась.

– Ты была невнимательной.

– Ты так считаешь? – тяжело дышала Ильдико.

– Нам нужно больше тренироваться. Полчаса слишком мало.

Ильдико захромала к аккуратной стопке одежды и развязала защиту на локтях, морщась при каждом движении.

– Более чем достаточно, чтобы заработать ежедневную дозу синяков.

Она стянула с себя пропитанный потом тренировочный костюм и переоделась в платье. Ей отчаянно хотелось смыть с кожи зерновую пыль. Но с ванной придется подождать, как и со встречей с Месуменисом. Для начала нужно кое-что выяснить у Анхусет.

– Что ты знаешь об истории своей матери и короля Джедора?

Пожав плечом, Анхусет связала боевые палки в пучок.

– Больше, чем мне хотелось помнить, но рассказать особо не о чем. – Она подняла голову и с самодовольной ухмылкой взглянула на Ильдико. – Я гамеза, ваше высочество. Незаконнорожденных отпрысков не учат гордиться родословной, поскольку они плод греха и позора, запятнавшего честь семьи.

Ильдико вздрогнула. Участь бастардов тяжела и несправедлива независимо от культуры.

– Прости, Анхусет.

Анхусет пожала плечами.

– Ничего страшного. Я не теряю из-за этого сон. На все твои вопросы может ответить Бришен. Он умел цитировать родословную Джедора, еще даже не умея читать. – Анхусет забрала палки и тренировочную одежду Ильдико и направилась к двери. – Ты по-прежнему пользуешься той мазью, которую я тебе дала?

– Да, несмотря на ужасную вонь.

Сочувствия в ответ не последовало.

Анхусет открыла двери, выглянула наружу, а потом позвала за собой Ильдико.

– Просто задержи дыхание и посоветуй херцегу сделать то же самое. Если сегодня ей не помажешься, завтра с кровати встать не сможешь.

Они расстались на лестнице, и Ильдико убежала в свою комнату, где в третий раз сбросила одежду и обмылась в тазике холодной водой и мылом, которые ранее принесла для нее горничная. К концу омовения у нее не попадал зуб на зуб, а руки стали такими неуклюжими от холода, что она смогла завязать лишь небольшую часть шнурков к приходу Синуэ.

Чистая и согревшаяся, Ильдико встретила управляющего у подножия лестницы, ведущей в большой зал.

– Месуменис, в библиотеке Саггары хранятся записи об истории королевской семьи?

– Да, ваше высочество.

Они направились в обширную библиотеку – великолепную комнату с высокими окнами, из которых открывался вид на дикую апельсиновую рощу. Стены от пола до потолка были заставлены шкафами со свитками и драгоценными книгами в переплетах. Богатство знаний и сведений, хранящихся здесь, не шло в сравнение ни с одной библиотекой, которую Ильдико когда-либо видела в Гауре, даже с королевской. Ильдико часто задавалась вопросом, почему такое сокровище осталось в Саггаре, а не было перевезено в Харадис вместе с двором. К счастью, этого не произошло, иначе сейчас они бы все это утратили.

Месуменис бродил между полками, время от времени взбираясь по лестницам, чтобы достать один или два пыльных свитка. К тому времени, как он собрал все необходимое, на одном из расставленных по комнате столов образовалась внушительная стопка пергаментов.

Ильдико развернула первый свиток, используя речные камни, чтобы закрепить углы.

– Мне понадобится ваша помощь в переводе. Мои знания письменного языка каи в лучшем случае удовлетворительны, но я предполагаю, что кое-что из этого написано в старой форме.

Следующий час они с управляющим просматривали свитки. Ильдико делала пометки, пока он переводил, стараясь скрыть растущую дрожь в руках. Закончив, они свернули и перевязали манускрипты.

Ильдико поблагодарила Месумениса.

– Свитки пусть пока полежат здесь. Возможно, мне захочется взглянуть на них еще раз. Нет необходимости оставаться со мной. Вам еще нужно проверить кладовые и разместить гостей. Я скоро присоединюсь к вам.

Месуменис поклонился и оставил ее в тихой библиотеке. Свечи мерцали в темноте, и Ильдико увидела свое отражение в окне: серьезное, бледное, человеческое.

Она вернулась к своим заметкам и свернутым свиткам. Ничего неожиданного, лишь подтверждение подозрений и страхов. То, чего она так боялась с того момента, как Бришен объяснил, что Анхусет незаконнорожденная дочь и лишена права наследования. Ильдико опустила голову на руки и вздохнула.

Если его отец и брат с детьми мертвы, то Бришен действительно последний из рода Хаскем, имеющий право править, иначе трон перейдет к другой семье. Ильдико перевернула страницу с заметками. Если каи схожи с людьми, а по ее наблюдениям во время краткого пребывания в Харадисе, они во многом похожи. Как правило, большие благородные семьи собираются при королевском дворе отчасти для того, чтобы выслужиться, завоевать влияние и строить козни. Вероятно, Джедора устраивал подобный расклад. Его шпионы могли внимательно следить за возможными соперниками и сообщать любую полезную информацию либо предупреждать об угрозах.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Ленты, о которых здесь идет речь, присутствуют в истории конца XVI – начала XVII веков. Когда дети делали первые в жизни шаги, их водили на привязи, как лошадей в узде. А пока они были грудными, их подвешивали к стене, чтобы уберечь от крыс и чтобы им было теплее, поскольку тепло от очага, топившегося в общей комнате, струилось вверх. Уходя на работу, младенца в люльке подвешивали к потолку. Позже, хотя в XVII веке ребенок в них больше не нуждается, лента – это знак того, что он еще имеет право регрессировать, как если бы в представлении взрослого он еще не до конца расстался с платьицем младенца, снабженным шнурками, вожжами, поводком. Здесь и далее – прим. перев.