Две Наташки и пришельцы

ГЛАВА 1

99 лет назад

Длинные столы аудитории ступенчато опускаются вниз. Он сидит на два ряда ниже меня, чуть левее. Хеликс* его уха, обращенного в мою сторону, украшен тремя колечками. По боковой стороне шеи спускаются на плечо и прячутся под одеждой полосы замысловатой татуировки. А еще он зачем-то носит линзы кошачьего желтого цвета. Взгляд у него пронзительный, пылающий даже. Смотрит всегда в упор – долго и пристально. А иногда и насмешливо. Наверное, скорпион по гороскопу.

Над головой преподавателя возникают голографические изображения женской репродуктивной системы в разных ракурсах. Профессор что-то комментирует. Я делаю слабую попытку вникнуть в тему лекции… Но голос лектора как будто бы пролетает мимо моих отключенных мозгов.

Вот ведь, зараза, сел прямо перед моими глазами, а я из-за этого и думать ни о чем не могу, – с раздражением подумала я. – Нашла на кого заглядываться, глупышка. Да он же несерьезный, ветреный и девчонок меняет, как перчатки. Он вообще, мне кажется, из тех парней, которые завлекают всех подряд, давая надежду каждой встречной-поперечной, а потом исчезают. Закинут удочку с наживкой и ждут, когда цыпочка клюнет и сама прибежит. А потом получается, что он ни за что не отвечает – ну ты же сама напросилась, как он мог обидеть отказом… Скользкий тип. Ненавижу таких. И его ненавижу.

Ой… кажется, я уже просверлила дырку в его черепе… Алекс оборачивается, несколько секунд смотрит на меня с легкой ухмылкой, оценивающе, и снова отворачивается. Ох, ну и дура, аж дышать перестала!.. Весь остаток пары я искренне пытаюсь сосредоточиться на словах лектора, но все безуспешно. Наконец, препод прощается с нами, и все поднимаются с мест, чтобы покинуть лекционный зал.

Алекс идет вверх прямо мне навстречу.

– Привет, Ната. На завтрашнюю пати идешь?

«Да я ж синий чулок и ботан. Никогда не хожу на вечеринки. Это ж скука смертная».

– Возможно, – я пожимаю плечами.

– Приходи, я буду ждать, – говорит он, повергнув меня в         Мы никогда не общались. Да и при встрече здоровались через раз. И вдруг такое… И что теперь мне делать? Конечно же, после таких слов, я просто не смогу не прийти на эту чертову студенческую вечеринку!

 На перерывах между парами я активно агитировала свою подругу пойти со мной. И, конечно же, сразу после занятий мы, отправились по магазинам выбирать себе наряды. Так совпало, что обе мы Наташки. Чтобы нас не путать, все зовут меня Натой, а ее – Ташей. На вечеринку мы явились во всеоружии: я – в облегающем черном платье с кружевными вставками, а Таша – в ярко-красном с расклешенным подолом.

 Черт, когда я вхожу в густо заполненные помещения, в которых грохочет музыка, то мне требуется время, чтобы преодолеть волну скованности и смущения.

 «Ой… смотрите – две Наташки пожаловали! Оказывается, отличницы тоже хотят веселиться!»

«Наташки, привет! …Классно выглядите! …Айдате к нам! » – раздавалось время от времени, когда мы встречали однокурсников и приятелей.

Общительная Ташка увидела каких-то знакомых, убежала перетереть с ними за жизнь. Но я искала глазами его… И нашла довольно быстро. Алекс стоял у барной стойки, и вокруг него стайкой толпились девушки. Ого, ну все так, как я и предполагала… Их было около десятка, не меньше. Они облепили его, как свита короля. И это его совершенно не смущало.

Ну, конечно же, он ждал меня одну!.. Раскатала губу. С чего я вообще повелась на эту чушь! Первой мыслью было свалить из этого театра абсурда, но любопытство остановило. Натура вечного наблюдателя взяла верх. Я присела за неприметный столик у самой стены, так, чтобы было видно Алекса. Он был щедр на редкость – всем девчонкам покупал коктейли по первому требованию, на дорогую закуску не скупился. И, кажется, никого особо не выделял, общался понемногу, но со всеми. Хотя отсюда и не слышно было о чем. Он старался коснуться каждой. А с некоторыми даже куда-то уходил, но неизменно возвращался. Интересно, что он там делает с телками? Каких-то пару минут – явно недостаточно для секса… Выпив в одиночестве третий по счету фрэш (вот Наташка, вот предательница!), я захотела в туалет.

Выхожу из уборной и буквально сталкиваюсь с ним нос к носу.

– Ах, вот ты где! – безмятежно восклицает Алекс, типа искал меня весь вечер. – Пойдем, покажу тебе кое-что, – он мягко приобнимает меня за талию, выводя из бара, и увлекает за собой на крышу. Здесь тоже что-то вроде ресторанной зоны – несколько столиков под белоснежной скатертью, стулья с дорогой обивкой в бордовых тонах и позолотой и пальмы в горшках. Музыка не оглушает. И людей почти нет, все внизу веселятся.

«Самонадеянный пикапер!» – подумала я, и вывернулась из-под его руки.

Он подвел меня к ажурной кованой перегородке.

– Смотри, как хорошо просматривается небо. Видишь Созвездие Ориона? Да нет, ты не туда смотришь. Вон там – три звездочки в линеечку. Это пояс Ориона. А чуть ниже от пояса сверкает ярчайшая звезда – Ригель. Это гипермощное тройное солнце. Ее выбросы настолько сильны, что сжигают все на своем пути. Наверно потому вокруг Ригеля невозможно образование никаких твердых планет. А вот за нею, чуть правее есть звезда Ритан. По мощности такая же, как Солнце. И она тоже имеет свою планетарную систему. Две из планет обитаемы. Ты когда-нибудь слышала об этом? – спросил он, заглянув в мое скучающее лицо («Строит из себя романтика. Небось, каждой про звезды в небе втирал один и тот же заученный текст…» – неприязненно думала я.

– Ты знаешь, мне сейчас как-то не до астрологии. На носу защита дипломной, – натянуто улыбнулась я.

– О да! Тема эта – архиважная! Я ведь тоже вместе с тобой изучаю курс о репродуктивной системе женщин земли.

Я удивленно посмотрела в его кошачьи глаза. Они непрерывно меняли выражение: только что были необычайно серьезными, а через миг в них промелькнула ирония.

– А ты знаешь, что планеты солнечной системы могут повлиять на личностные качества ребенка? Я совсем недавно узнал о существовании знаков зодиака, – с наивной гордостью сообщил он. – Вот ты… какого бы младенца предпочла – огненного лидера или покладистого добряка?

– Младенцы меня пока не интересуют, – озадаченно и смущенно проговорила я.

Он внимательно посмотрел на меня, и даже скрывать не стал свое искреннее разочарование.

– Это неправильно. Женщина должна рожать, рожать и рожать. В этом ее основное предназначение.

– Ну вот еще! – возмутилась я. – Мужской шовинизм ненавижу! Клушей быть не собираюсь! У меня другие интересы!

– Какие, например? – спросил он с такой теплой доброжелательной улыбкой, что вся моя злость мгновенно испарилась… А в желтых блестящих глазах с поперечным зрачком (вот чудак-понторез… зачем он такие линзы нацепил?) сквозит какая-то печалька, что у меня сердце зашлось от нежности к нему… Сердцеед проклятый, да к тому же на голову слегка повернутый…

– Карьера. Наука. Меня занимает вопрос о генном редактировании взрослых людей.

– Ты выбрала для себя очень сложную задачу, практически не решаемую, – кивнул он. – Но я желаю, чтобы у тебя все получилось! Меня тоже очень волнуют проблемы генетики, особенно генетической сочетаемости партнеров. Сейчас я занят поисками женщины с подходящим генотипом для себя, – говоря это, он сохранял на лице свою фирменную ироничную ухмылку, и было непонятно, шутит он или серьезно.

«Пфф! Остряк! Сказал бы еще «ищу сноху для своей матери», – машинально я коснулась кончиками пальцев надбровной дуги: тупая боль в висках усиливалась.

– У тебя голова болит, – тут же заключил он.

«Надо же, какой он чуткий…»

– Хочешь, помогу снять боль?

– Ну вот еще, спасибо обойдусь, – кривлю рот.

«Генотип что ли мой тестировать собрался? Не прокатит».

– Не бойся. Это не про то, о чем ты подумала, – улыбнулся он. – Я правда знаю отличную технику.

– Ну, валяй.

– Садись! – он подвинул ко мне кресло в викторианском стиле.

 Встал за моей спиной, снял заколку с волос и стал легонько жать на какие-то точки…

Черт, а это и впрямь безумно приятно. Я неожиданно для себя мгновенно расслабилась и поплыла… О головной боли забыла уже через несколько секунд.

– Так что там за исследования ты выбрала?

– …Редактированием генома зародыша… в наше время, конечно, занимаются. Сегодня это ни для кого не ново… Но, увы, до сих пор не решен вопрос по коррекции …генотипа взрослых людей, – я едва соображаю, слова вспоминаются с таким трудом. Вот уж не думала, что могу впасть в экстаз от обычного массажа головы, – Хочу решить эти задачи однажды. Хочу сделать… систему регенерации… человека безупречной. За исследование этого вопроса у нас пока еще никто не брался…

– Репродуктивная и регенеративная система людей очень волнуют меня… Я хочу глубже изучить законы вашей генетики.

– Нашей?..

Он не ответил.  А может, ответил, но я не услышала. В какой-то момент, я кажется, отключилась. А, когда очнулась, поняла, что нахожусь на крыше одна.

Я спустилась вниз, чувствуя себя одураченной. Он там вовсю ворковал с очередной красоткой. Остроумно шутил, красиво смеялся. И мне совсем не верилось, что он каждой девушке втирает ту же чушь, что и мне – после которой я даже засомневалась в его адекватности. Но харизма у него – закачаешься…

 Я не хочу быть одной из многих. Я хочу быть единственной. Послать бы его куда подальше и дело с концом. Забыть… Забыть… Забыть! Только вот проблема в том, что этот мудила Алекс не выходит у меня из головы. Никто еще так не цеплял меня, прям какая-то дикая химия. Мне мужчины всегда казались недалекими. Одно у них на уме. Я дико злюсь на себя за эту внезапную одержимость самцом. К несчастью, наши пути пересекаются только на лекциях по генетике. Но и там он только здоровается со мной.

С этими мрачными мыслями я отыскала на танцполе Наташу, которая вовсю отрывалась – вот уж зажигалочка, а ведь идти не хотела!

– Что-то я устала, домой пойду! – говорю, наклоняясь к ней, и пытаясь перекричать грохочущую музыку.

– А?!! – кричит она.

– Я говорю, я пошла! Ты со мной?

– Ну давай еще потусим! Весело же!

– Не обижайся, я пойду!

Но Наташка не пустила меня, а решительно взяв за руку, вывела из зала в фойе – туда, где можно было спокойно переговорить, не перекрикивая шума.

– Ты же сама меня сюда притащила. А теперь оставишь тут?

– Нууу да, – смущенно тяну я.

– Что красавчик не оправдал твоих ожиданий?

Я поморщилась.

– Он как шах персидский. Ему гарем подавай. На фиг мне такой… – я кратко пересказала наш диалог с ним и подытожила. – То он ли откровенно издевается надо мной, то ли… – я выразительно покрутила пальцем у виска – съехал чувак с катушек… В любом случае, я разочарована настолько, что мне лучше забыть о нем… Серьезно. Ну зачем мне такой?

Выслушав, Таша решительно положила ладони мне на плечи.

– Правильно мыслишь, подруга! Но улизнуть домой по-английски, я тебе не советую. Ни в коем случае. Сейчас ты вот такая, – она сгорбила плечи, опустила голову вниз и, шаркая по-старушечьи ногами, медленно потащилась по направлению к выходу. – Вот так нельзя. Не надо всем показывать, как тебе плохо и какая ты сейчас униженная или отвергнутая. Сегодня ты будешь веселиться, несмотря ни на что! Мы сейчас выпьем. И не фруктового коктейля, а нормального, алкогольного. И после этого ты пойдешь со мной танцевать. Будем веселиться и флиртовать с другими парнями, ясно тебе? А если ты поведешь себя, как унылая какашка, клянусь, я с тобой неделю не буду разговаривать! – с этими словами Натаха схватила меня за локоть и потащила к той самой барной стойке, где все еще расцветал «малинник» с Алексом.

Я сделала вид, что его для меня не существует. После второго бокала я оказалась в той хмельной кондиции, когда море становится по колено.

– Ты как хочешь, а я пошла танцевать, – заявила я Наташке.

– А вот это по-нашему! – энергично поддержала она.

 Музыка гремела и полностью выражала мой настрой. Я двигалась самозабвенно, словно исполняла шаманские пляски. Меня кружило в вихре цветовых пятен – музыка и огни танцпола стали единым целым. А потом ритмы сменились, к моему страшному разочарованию. Музыка стала более медленной и лиричной. Невольно пришлось затормозить и прийти в себя, когда вдруг чьи-то ладони легли на мою талию, и кто-то теплый прижался ко мне сзади. Странно, с чего это Алекс покинул свой «цветник» и переключил свое внимание на меня?

Из гордости я хотела оттолкнуть его, но кровь, кипящая в моих венах и пульсирующая в голове, затопила все мое существо, и меня несло в каком безумном вихре веселья. Блаженство и магия не прерывались, а руки Алекса казались естественным продолжением всей этой эйфорической вакханалии. Я почувствовала, как он прижимается губами к моему уху и от этого пошел ток по всему телу. Я повернулась к нему лицом, желая вдохнуть его опьяняющий запах. Позерские линзы, казалось бы, должны раздражать, намекая на персонажей фантастических игр, но странно, в них он выглядит ужасно органично. А глаза его обещают пожар…

Песня, пожалуйста, не прекращайся! Но она закончилась слишком быстро, а Алекс исчез, оставив меня беспомощно и одиноко стоять в толпе. Медлячок вновь сменился чем-то зубодробительно-ритмичным, но теперь это уже не заводило. Хмель улетучился, и моя решимость уйти домой посетила меня с новой силой.

ГЛАВА 2

Длинные пальцы Алекса быстро скользили по клавиатуре компьютера, усталые глаза с лихорадочным блеском впивались в светящийся экран. В дверь гостиничного номера, в котором они с другом Мефодием проживали почти полгода, постучали. Алекс медленно встал с кресла компьютера, и, на ходу разминая затекшие мышцы шеи, и пошел открывать. Вернулся быстро, держа широкую плоскую коробку в руках.

– Пиццу привезли! – Он направился к кухонному столу, где уже стоял поднос с электрическим чайником и парой чашек. Распаковал картонку и достал нож.

– Ну, наконец-то! – Мэфи подкатил свое кресло к столу, обхватил пятерней самый большой кусище и вонзил в него зубы. – Абазаю ету силавечискую липеху с мясым и сырам, – неразборчиво проговорил он с туго набитым ртом. Прожевав, поинтересовался. – Ну как успехи?

– Скупил все, что успел. Остальное распродали на аукционе, – Алекс не спеша разлил чай, прежде чем присоединиться к трапезе. – 73 осколка. Надо будет забрать их из банковских ячеек завтра. Поедешь со мной?

– Конечно!

– А что у тебя?

– 21 осколок.

– Эх ты! Слабак! – хохотнул Алекс. – Только и горазд, что пиццу уплетать!

– Да ладно тебе! Я ж не знал, что на камень такой ажиотажный спрос, – отмахнулся Мэфи, жуя. – Я завтра все наверстаю. Найду участников аукциона и перекуплю у них оставшиеся куски. Для землян он ровным счетом ничего не значит. Так… красивый сувенир, упавший с неба.

– А может, подождать, пока шумиха вокруг неоритов утрясется? Ведь из-за сенсации и цены взлетают. Хотя нет… – размышлял Алекс, – ожидание может быть опасно для жизни.

– Согласен, не стоит ждать. Скорей бы уж закончить эту катавасию с выкупом и вернуться обратно в Мексику… Все наши ведь там. Да и климат там привычнее. Российскую зиму с морозами с трудом переношу…

– Ничего, осталось недолго. Максимум полгода и вернемся… А как же поиск самочек? Тебе мексиканки больше по вкусу?

– О-о, от мексиканки я бы не отказался. Они веселые и темпераментные. Да и готовят так, что пальчики оближешь!

– А мне почему-то российские девушки больше приглянулись. Кстати, я тут нашел один интересный экземпляр… Я бы понаблюдал за ней еще какое-то время… Она студентка, занимается генным программированием. Сейчас готовит дипломную. Тему взяла неподъемную. Хочу немножко помочь ей в ее исследованиях.

– Только одну и нашел? Да они же вокруг тебя толпами вьются. Ладно хоть под дверью не караулят.

– Да, остальных я тоже прошерстил. На всякий случай. Если одна не подойдет для зачатия, то может быть с другой что-то получится… Ну а ты как? Приглядел себе кого-нибудь?

– Неа. Я же не такой ловелас, как ты. К тому же, дома сижу, ловлю сигналы. Некогда мне!

– Кстати о сигналах, Эриас не выходил на связь?

– Пока нет… Пробую наладить коннект с ним прямо сейчас… О, на ловца и зверь бежит! Сигнал отличный.

Алекс и Мэфи уставились в монитор.

– Эй, привет, бро! Давно не виделись!

– Что еще за бро? – Эриас выгнул бровь.

– Тут студенты так друг к другу обращаются. Пытаюсь вписаться в их круг, – со смешком пояснил Алекс.

– Никак не могу привыкнуть к этой их своеобразной манере общения, – Эриас смущенно махнул рукой. – Ну, как вы там? Не обижают?

– Ищем детали для нашего корабля. А это довольно-таки нелегкая задача. Здесь нереально найти кронидий. Думаю, может у нас получится починить изоляцию при помощи сплава титана и алюминия… Эриас, есть просьба к тебе.

– Готов помочь!

– У меня тут есть одна знакомая… ищет пути генетической перепрошивки человека. Правда пока на крысах тренируется. Я транслирую тебе последовательность ее ДНК, окей? Можешь дописать, чего там можно отредактировать?

– Добро, вышлю ответ через пару дней.

– Спасибо, бро! Когда к нам прилетите, долго ждать еще?

– Мы в…

Тут звук пропал, а экран пошел шипением и рябью.

– Эх, вот так всегда, – вздохнул Мефодий. – На самом интересном месте.

***

Сегодня опять до ночи мы с Ташей пыхтели в лаборатории, проводя опыты над шиншиллой. На бедняжку Эбони напал кот. К счастью, удалось вырвать грызуна из когтей хищника, но увы… крошечная лапка зверька через пару судорожных рывков исчезла в пасти у котяры.

Мы пытались привести ДНК подопытной в такую конфигурацию, чтобы клеточное обновление приводило к полному восстановлению поврежденных тканей. Если оторванный хвост у ящерицы отрастает заново, то почему бы конечности Эбони не отрасти…

«Дисциплинированный» студент, как водится, раскачивается и тянет до последнего, а потом, когда время поджимает, пытается наверстать упущенное за счет сна. В этой запарке были и плюсы, Алекс куда-то пропал, даже на лекциях не появляется уже третью неделю. А работа в лаборатории отвлекала, помогала не думать о нем.

Может, в лихорадочной горячке мы что-то сделали не так. Но пока, все, что у нас получилось положительного – это отрастить несчастной (или счастливой?) пару прекрасных бело-розовых крылышек с сизыми росчерками.

Вообще-то эбони – это часть названия породы, но мы себя не утруждали придумыванием имен, так и зовем шиншиллу – Эбони. Эбони не особо в восторге от того, что стало отрастать у нее между лопатками, а точнее в откровенном шоке. Когда крылья были еще маленькие, и она не научилась ими пользоваться, она решила, что это ее вторая пара ушей, с тех пор она синхронно ими дергает, получается очень забавно.

Для особо сомнительных случаев у нас с запасе есть резервуар с лягушками. Если мы не уверены, что с Эбони все будет хорошо, то пробуем сначала на них. Ради тестирования генных разработок пришлось уничтожить не один десяток земноводных… Но, если ты планируешь стать ученым-генетиком, то с жестоким обращением с подопытными приходится смириться. Результаты экспериментов положено фиксировать на камеру – как самую важную часть дипломной работы…

«И так, день 21. Сегодня мы поработаем над тем, чтобы включить в ДНК Эбони ген теломеразы, – говорю я в диктофон. Мы уже включали его частично в некоторых клетках тела. Прошлая попытка закончилась самопроизвольной мутацией, благодаря которой Эбони отрастила крылья. Но она не привела к ускоренной регенерации, увы.

– Ежкины мутанты, их мать!!! – раздается, как бы в подтверждение моих слов, Ташкина ругань, и я тут же перевожу объектив на нее.

– Чертовы формулы-термины! Зачем я на все это подписалась!? Максимум, что мы сможем – это периодически стимулировать ее клетки, чтобы она могла нарастить себе новую ногу. Но это не значит, что она сможет это делать самостоятельно в дальнейшем! Зачем мы взялись изменять геном сформировавшегося сложного организма, когда могли просто сконструировать геном зародыша?!..

– Эй, полегче там! Потом придется вырезать из видеотчета те части, где слышится мат.

К вечеру мы были уже отчаявшимися, злыми и усталыми. Ташка-Наташка вышла в дамскую комнату привести в порядок растекшийся макияж и сбившуюся прическу. А я, зажав голову ладонями и уперев локти в стол, провалилась куда-то в небытие…

– Эй, экспериментатор, – позвал меня ласковый баритон (я вздрогнула и подняла глаза). – Заработалась совсем, бедолага… – взгляд, как всегда, лукавый, как у кота.

– Тебе чего? – угрюмо спросила я, грубостью прикрывая растерянность.

Игнорируя вопрос, Алекс пробежался глазами по аппаратуре и посуде для опытов.

– Ого! Ты делаешь успехи, – искренне удивился он, увидев Эбони, у которой крылья уже отросли и выглядели теперь полноценно.

– Только это совсем не тот результат, на который я надеялась, – объяснила я, ткнув пальцем на культяпку передней лапки.

Он протянул руку и погладил нашу любимицу по спинке. Она была хороша. Блестящая белая шубка, пушистый хвост и большие розовые ушки торчком.

– Да как таким крохотным лапкам такую огромную голову носить? – Алекс с улыбкой покачал головой. – Правильно, что ее организм отказался выполнять поставленную задачу. Мозг подопытной предложил свой вариант быстрого перемещения – крылья!!! Круто же! – шутливо и одобрительно отозвался он.

Окинув лабораторию быстрым оценивающим взглядом, он неожиданно спросил.

– А если я предложу тебе свою версию редактирования Днк, посмотришь? Вдруг она поможет тебе Нобелевку получить?

– Обойдусь без твоей помощи, – фыркнула я. – Сам получи, раз такой умный.

– А чего такая злая? Я пришел тебе подарок сделать, – сообщил он и так тепло и лучезарно глянул на меня, что у меня сердце растаяло и пролилось куда-то в яичники…

– Ты в курсе, метеорит упал в Якутии?

– Ну да, СМИ только об этом и трещит по всем каналам. Туда группа ученых поехала, чтобы выяснить, насколько вредоносно его излучение.

– Я знаю. Я там тоже был, – серьезно проговорил он.

– Делать тебе нечего? – удивилась я.

– Я с детства астрофизикой интересуюсь. Считай, что это мое хобби. Я на смотрины туда ездил вместе с геологами, – смущенно просияв глазами через янтарные линзы, Алекс вытащил из кармана коробочку. Внутри оказался довольно крупный продолговатый камень: пять сантиметров – в длину и три сантиметра – в сечении. Он был ярко- синий. Не такой прозрачный, как сапфир, но свет пропускал.

– Ух, тыыы! – я заворожено покрутила его в руках.

В движении внутри самоцвета появлялись жемчужно-белые разводы, но в неподвижности он был однородного цвета. Красивый, хоть и не ограненный.

– А еще он в темноте светится, – сообщил Алекс, словно читая мои мысли, – Ты, пожалуйста, сбереги его, ладно? Может быть, он однажды сослужит тебе добрую службу, – он вложил осколок в мою ладонь. – А еще лучше, если ты будешь все время носить его с собой, – проговорил он строго, и тень какой тревоги скользнула по его лицу.

Я стою в ступоре. Не знаю, что сказать. В голове хоровод из мыслей: он что меня снимает? Это пикап. Сто пудов пикап. Ничего себе способ съема…. Свой фиговый кусок метеорита подает как какое-то сокровище! Как будто дарит его очень близкому человеку…

– Сразу предупреждаю, я с тобой спать не стану, – строго говорю я, отсекая всякие поползновения на интим.

Странно, но глаза-то у него – чистые и ясные. А взгляд-то какой нежный и всезнающий. И никакой похоти в них. Наверное, именно так на нас смотрят с небес ангелы.

Он по-доброму усмехается. И, несмотря на мое сопротивление, целует меня в щеку.

– Это и не нужно. – уходит, оставляя меня в смятении чувств. Я стою и глупо улыбаюсь, совершенно одурманенная его неземным обаянием.

ГЛАВА 3

Неделю спустя

У Таши был день рождения. Она с готовкой париться не любит, так что решили просто посидеть в кафешке с ее друзьями, аспирантами факультета физики.

Я специально приволокла с собой Эбони в клетке. Знаю ведь, что эти зазнайки непременно будут хвастать своими аспирантскими достижениями.

Но вот крылатую шиншиллу они точно не переплюнут.

Сидим, попиваем зеленый ликер «Нерис», обсуждаем предстоящую защиту. Нашу неудавшуюся попытку отрастить грызуну лапку аспиранты просто высмеяли.

– А что, ваш научный руководитель не предупредил вас, что тема у вас провальная? – поинтересовался бородатый Василий. – А если завалитесь на защите, чем будете заниматься?

– Регенерацией человека, разумеется, – упрямо проговорила именинница. – Потому что это важно для всех. Чем быстрее на людях будут заживать повреждения, тем дольше они будет жить. И, возможно, перестанут стареть.