Виолончушь (сборник)

Хозяин растопил камин, принес чистые простыни и свежие сны. Лично я бы предпочел сон, проверенный временем, но так устал, что у меня уже не было никакого желания что-то заказывать и просить. Я поставил клетку с книгами у окна – конечно, я мог бы выпустить книги, но еще не успел приручить их достаточно хорошо, чтобы отпустить летать по комнате.

– Быть может, разогреть вам ужин? – спросил хозяин.

– Не стоит. Разве что от чашки чая не откажусь.

– Сию минуту. Кстати, может, открыть для вас старый сон?

– Вы прямо-таки читаете мои мысли. Сон ведь чем древнее, тем лучше.

Хозяин вышел за дверь, – я слышал, как заскрипели ступени извилистой лестницы. Я остался один наедине с поздней осенью, медленно переходящей в зиму. Кто-то там, наверху, услышал мои молитвы, кто-то послал мне уютный вечер у очага. Я уже почти начал дремать в кресле у камина, когда меня разбудил стук в окно.

Да-да, не могло быть никакой ошибки – кто-то стучал в окно. И это было тем более странно, что я находился на высоте пятого этажа, куда просто не мог добраться никакой человек.

Тем не менее, я отдернул занавеску и посмотрел в темноту ночи. Сначала я ничего не увидел, – передо мной расстилался город насколько хватало глаз. Потом мне показалось, что за окном мелькнула ночная птица или летучая мышь. Я хотел уже было задернуть занавеску и вернуться к уютному камину, когда, наконец, увидел, что за существо трепещется за окном, бьется в стекло.

Я увидел книгу.

Я осторожно приподнял раму и так же осторожно подхватил книгу. Я не боялся, что она меня клюнет – просто осторожничал, сам не знаю, почему. Книга тоже побаивалась меня, далеко не сразу села мне на руку. Но все-таки устроилась на запястье, позволила внести себя в дом. Бедняжка страшно вымокла, страницы разбухли, вообще любой другой на моем месте не стал бы связываться с такой книжицей. Но я не был любым другим, я не мог пройти мимо пострадавшей книги. Я бережно расправил её страницы и положил странницу на коврик возле камина – не слишком близко, чтобы книга не загорелась, но и не слишком далеко, чтобы книга могла просохнуть.

Вернулся хозяин. Я сразу почувствовал аромат крепкого чая и не менее крепкого сна. Да, этот человек знал толк в хороших снах, я понял это сразу же.

Мы выпили за встречу. Чай понемногу развязал язык мне и хозяину, разрушил какие-то невидимые границы между нами.

– Разрешите узнать… вы на каких книгах специализируетесь?

– Да, собственно… Какие попадутся.

– Прямо таки все?

В другое время я бы не стал рассказывать чужому человеку о своих планах. Но чай действительно разговорил меня, да и крепкий сон над головой лишил меня бдительности.

– Понимаете… я ищу самородки.

– Помимо книг еще и самородки?

– Нет. Книги-самородки. Те, которые написаны не людьми…

– …а которые появились сами?

– Да.

– Это большая редкость… дикие, вольные книги.

– Да. Разыскиваю их для заповедников. Вы и представить не можете, в каком соре мне доводилось находить книги. Вот, смотрите, какой экземпляр прибился только что…

Хозяин оторопело глянул на книгу, видимо, заметил её только что.

– Самородок?

– Даже не знаю, не успел разглядеть. Видите, в каком она состоянии.

– Да, в ужасном… Но думаю, вы сможете вернуть её к жизни.

– Несомненно.

Мы поговорили так еще минут десять. Сон постепенно стал убаюкивать меня, я даже не помнил толком, как хозяин пожелал мне спокойной ночи и ушел. Последнее, что сохранилось в памяти – как книга вспархивает от камина и перелетает мне за пазуху.

Я проснулся глубокой ночью – от странного чувства, как будто кто-то смотрел на меня. Любопытная луна заглядывала в окна, пряталась за темным силуэтом, нависшим над кроватью. Я попытался встать, но тут же был отброшен назад, а холодное лезвие коснулось моего горла.

– Нда-а, вы не вовремя проснулись… Очень не вовремя. Сопротивляться не советую. У меня есть еще и самострел. Не двигайтесь. Да не бойтесь вы за свои деньги, не нужны мне ваши деньги. А вот клеточку я конфискую.

Я вздрогнул, лихорадочно стал соображать, во что можно пересадить книги, если отнимут клетку. Каково же было мое удивление, когда хозяин подхватил клетку и понес к выходу.

– Книги… книги…

– Да, друг мой, книги.

– Книги… оставьте книги…

– Друг мой, а разве вы не поняли, что мне нужны именно ваши книги? Не двигайтесь: я не хочу причинять вред своему дорогому гостю…

Я больше не контролировал себя – я бросился на него, мощный кулак отшвырнул меня на пол, а я и забыл, что хозяин сильнее меня…

Сознание возвращалось медленно – я несколько раз то пытался прийти в себя, то снова проваливался в небытие. Наконец, я постепенно начал осознавать, где я нахожусь – я лежал у обочины в траве, надо мной проплывали легкие облака. Все случившееся за ночь казалось дурным сном, наваждением, приснившимся мне на улице. Так обычно и бывает, когда засыпаешь вне дома и даже не ставишь оберег от дурных видений – обязательно прицепится какой-нибудь кошмар, от которого не отмахнешься, потом просыпаешься, и понять не можешь, было с тобой это или нет.

Я попытался встать – нестерпимая головная боль швырнула меня снова в траву. Я понял, что происходящее не было сном, не было случайным наваждением. Меня действительно заманили в гостиницу и ограбили. Заманили… гхм… Я тут же вспомнил, что пришел в гостиницу сам, и мне некого винить, кроме как самого себя.

Я даже не сразу понял, в какой стороне находится город – видно, крепенько меня вчера приложили. Когда я поднимался на ноги, что-то шелохнулось у меня за пазухой. Отчаяние сменилось легкой надеждой: за пазухой оказалась книга, та самая книга, которую я подобрал вчера ночью, впустил в окно. А ведь мне так и не удалось хотя бы пролистать эту книгу, не говорят уже о том, чтобы как следует познакомиться с ней. Кое-как, пошатываясь, я добрался до города – в свете дня он показался мне совсем другим, я даже усомнился, да был ли это тот самый город. Отделение полиции подвернулось мне неожиданно быстро – как будто поджидало меня за углом.

– Слушаю вас, – кивнул мне человек в форме.

Я застыл на пороге, оторопевший.

– Слушаю. Говорите же. Что-то случилось?

– Меня… обокрали.

– Кто, где?

– В гостинице…

– Носильщик?

– Н-нет… хозяин.

– Ничего себе… Адрес гостиницы?

Земля перевернулась у меня под ногами.

– М-м-м… не помню.

– Как не помните?

– Темно было… вчера… поздно вечером…

– Вы были пьяны?

– Нет.

– И не помните?

– Даже не посмотрел на адрес…

– Что пропало? Деньги?

– Да нет… книги.

– Книги?

– Ну да. Клетка с книгами.

– Редкие экземпляры?

– Очень.

– В какую сумму вы оцениваете потерю?

– Две тысячи. Не меньше.

– Гхм… ну вы уверены, что это хозяин украл, а не сами вы клетку где-то потеряли, оставили?

Я вздрогнул.

– Да где это видано-то, чтобы человек клетку потерял? С книгами?

– Да, действительно… перечислите пожалуйста украденные книги. И клетку опишите подробнее.

Перечисляю украденные книги. Описываю подробнее. Уже понимаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. То есть, совсем.

– Ну что я вам могу сказать… – человек в форме постучал вечным пером по столу, – конечно, попробуем ваши книги поискать. Но преступников сейчас как звезд на небе… так что скорее всего книги ваши уже продали. Конечно, я посмотрю на рынке, может, найдется что-то такое. Но вряд ли.

Я хотел ответить ему – вряд ли.

Не сказал.

– Что же… большое спасибо.

– Не за что пока. Если что-то найдем, мы с вами обязательно свяжемся.

Я вышел из участка, уже точно зная, что никто со мной не свяжется, и никто никакие книги мне не вернет.

Потому что за столом в участке сидел хозяин гостиницы – или тот, кто выдавал себя за хозяина.

Я решил добраться до Таймбурга в крылатке – у меня уже просто не было сил покупать новый экипаж взамен умершего. Крылатка оказалась на редкость вместительной, я первый раз видел, чтобы в подобных сооружениях были отдельные каюты. Тем не менее, мне предоставили именно такую каюту, с диваном и столиком, и даже с книжной. Я посмотрел на книжную, вспомнил свои собственные книги – и сердце мое сжалось.

Скорбь о потерянных книгах напомнила мне о единственной уцелевшей книжице. А она уже пришла в себя, и весело вспорхнула, когда я выпустил её из-за пазухи. Обычно люди начинают читать книгу с начала, страница за страницей – но я никак не мог избавиться от застарелой привычки сначала раскрыть книжицу на случайной странице и читать…

Ночь выдалась безлунная, прекрасная ночь для побега. Я знал, что в половине первого меняется караул, и в это время у западной башни никого не было. Высота от окна…

Я прервал чтение. Что-то насторожило меня, я еще не мог толком понять, что именно, какая-то нестыковка, неувязка в сюжете, как бывает, когда… Я долго не мог понять, в чем дело, я читал и перечитывал попытку побега безлунной ночью, пока, наконец, не хлопнул себя по лбу.

Ну, конечно же.

Ночь стояла безлунная.

Безлунная ночь.

Я еще посмотрел на обложку книги, не стоит ли там пометка – фантастика, или сказка. Нет, ни фантастикой, ни сказкой здесь и не пахло, – но книга говорила про безлунную ночь.

Я стал листать книгу в поисках места издания – каково же было мое изумление, когда я увидел, что страница с местом издания книги вырвана. Нет, не потерялась, не оборвалась случайно, как бывает в старых, полурассыпавшихся книгах – просто вырвана самым грубым образом.

Я не понимал, я не верил себе. У меня в голове не укладывалось, как можно выдернуть страницу из книги. Я чувствовал себя так, как будто при мне кто-то вырвал человеку язык или глаза.

Чем больше я осматривал книгу, тем больше убеждался, что моя находка стала жертвой не бури и не дождя. Конечно, многое говорило о том, что книга преодолела очень долгий путь. Но были и признаки того, что кто-то пытался сжечь книгу.

Уничтожить книгу…

Мне стало страшно. Я поверить себе не мог, что у кого-то поднимется рука уничтожить книгу. Конечно, в последнее время то и дело говорили о падении нравов, но книги были и оставались величайшей ценностью. Только безумец мог искалечить книгу – но повреждения не были похожи на действия безумца.

– Что с тобой случилось? – спросил я, – откуда ты?

Я знал, что книга мне не ответит: страницы могли рассказать только то, что было написано на них. Тем не менее, книжка поняла мой вопрос, вспорхнула и закружилась у меня над головой, как будто приглашала отправиться за ней в те края, откуда она прилетела.

– Милая книжица, я еще не вернулся из одного путешествия, а ты уже зовешь меня в другое, – я попытался урезонить её.

Книга как будто не слышала и не хотела слушать, кружилась и кружилась у меня над головой, хлопала страницами. Когда же я лег на диван, всем своим видом показывая, что не намерен отправляться в путь, книга забилась на полку в книжницу, явно обидевшись. Мне стало неловко.

– Если бы я хотя бы знал, откуда ты родом… и кто хотел убить тебя…

Книжка перепугано захлопала страницами, показывая, что не хочет вспоминать про этого ужасного человека. Мне стоило большого труда успокоить книгу, я взял её в руки и даже спрятал за пазуху, чтобы показать, что не дам в обиду. Потом я снова раскрыл её, пытаясь догадаться, откуда же судьба занесла её в наши края.

Я прервал чтение, когда мне попалось слово настолько незнакомое, что я даже не мог вспомнить, чтобы слышал его хоть когда-нибудь. Это слово явно означало какое-то транспортное средство, потому что на странице значилось: мы взяли двух лошадей, чтобы доехать до Лондона. Лошадей, лошадей, повторял я про себя, представлял себе то экипаж, то что-то двухколесное, то легкое и крылолётное. Но чем больше я представлял себе, тем больше убеждался – я никогда не слышал такого слова.

– Что такое долашь? – спросил я у книги, – что такое… м-м-м… дошаль?

Я ожидал, что книга не ответит мне. Каково же было мое удивление, когда она взмахнула страницами и раскрылась на развороте, где два человека – герой и героиня – сидели верхом на странных животных.

– Это лошадь? – спросил я, – эти звери называются лошадь?

Книга мотнулась в воздухе, что можно было расценить, как кивок головой.

– Ты же сказка, да? – догадался я, – волшебная сказка?

Книга мотнулась, что можно было понять, как «нет».

– М-м-м… ты хочешь сказать, что где-то есть эти… шалоди… лошади?

Снова – да.

– Не может быть… ты меня разыгрываешь… Ну конечно, ты же сказка, ты искренне веришь во все, что в тебе написано…

Книга не дала мне договорить, захлопала меня страницами по макушке. Я поднял руки в знак капитуляции. Я совсем забыл, что каждая книга не ставит под сомнение то, что в ней сказано, и если вам попадется древний фолиант об устройстве мира на четырех слонах – даже не пытайтесь рассказывать ей про планеты и звезды.

…Шокирующее происшествие всколыхнуло общественность на прошлой неделе. Кто бы мог подумать, что невинный подарок ребенку на день рождения может обернуться такой катастрофой?

Тем не менее, случается и такое. Маленькому Рипу подарили книгу сказок – что может быть лучше для ребенка! Однако, недолгое счастье мальчика и родителей омрачилось ужасным происшествием: неделю спустя Рип пропал.

Убитые горем родители заявили в полицию. Отрабатывались самые безумные и страшные версии – от похищения с целью выкупа до убийства ребенка. К счастью, три дня спустя мальчика удалось найти. Каково же было изумление всех и вся, когда обнаружилось, что причиной побега мальчика стала… книга.

Да-да, невинная книга сказок. Она стала для малыша настоящим другом, увлекла доверчивого мальчугана своими историями: ребенок поверил, что где-то и правда есть дивные края, о которых повествует книга. Однажды утром он отправился в путь – как было написано в книге, куда глаза глядят. Мальчика нашли в соседнем городе – как он туда попал, до сих пор остается неизвестным. Родители и полиция настаивали, чтобы книгу изъяли, как вредную и опасную – но детский психолог настоял, чтобы книга осталась с мальчиком, ведь расставание с ней может нанести ребенку нешуточную травму. Что об этом думает сама книга, полиция не сообщает, – хотя скорее всего книга продолжает уверять, что где-то есть дивные края и удивительные страны, в которых путешественников ждут удивительные приключения…

По материалам «Таймбургского вестника»

В Таймбург я приехал ближе к вечеру – и, несмотря на то, что выспался в крылатке, чувствовал себя смертельно уставшим. Все, о чем я мечтал, – немедленно вернуться домой и лечь в горячую ванну, пока мой умный дом растопит камин, приготовит ужин и застелет постель.

Но картинка в книге не давала мне покоя. Эта картинка выглядела слишком… реалистично, что ли. Как будто художник не выдумывал диковинное животное, а нарисовал его едва ли не с натуры. Поэтому я первым делом решил отправиться в библиотеку при академии, правда, я совершенно не знал, что там искать.

Я настолько отвык от Таймбурга, что величие и суета столицы подействовали на меня удручающе. Обилие крылолёток, крылаток, экспрессов, многоярусные дома, рвущиеся в небо, стаи летучих писем, горластых газет…

– Что-то подсказать? – услужливый библиотекарь повернулся ко мне, тут же спохватился, – молодой господин, со своими книгами нельзя.

– Это очень важно.

– Очень сожалею, нельзя.

– Но…

– Мне придется вызвать охрану.

В отчаянии я раскрыл книгу на развороте с картинкой, показал библиотекарю.

– Вот… дошаль.

Полный мужчина шарахнулся от меня, как от прокаженного.

– Где… где вы это взяли?

Мне стало не по себе. Только сейчас я стал догадываться, что мог подхватить какую-нибудь вредную книгу, запретную книгу, а что, ведь бывают такие, и если я ни разу не сталкивался со зловредными книжицами, это не значит, что их нет.

– Она прилетела ко мне ночью…

– Невероятно. Молодой господин… сколько вы хотите за эту книгу?

Сам не знаю, что нашло на меня в эту минуту, почему я сказал:

– Не продается.

– Молодой господин… клянусь честью, я озолочу вас.

– Нет. Не продам. Видите ли… я хотел бы отправиться туда, откуда прилетела эта книга. Так сказать, увидеть собственными глазами.

Библиотекарь расхохотался. Я уже понял, что ляпнул какую-то глупость, но не понимал, в чем она заключалась.

– Это невозможно, молодой господин.

– Отчего же?

– О, простодушие юности… Вы на полном серьезе полагаете, что сможете добраться туда?

– У академии достаточно средств, чтобы оплачивать наши поездки в самые дальние уголки мира.

– Молодой господин… даже если вы продадите всю академию и поедете на вырученные деньги, вы все равно не доберетесь до этих краев.

– Ну, вы недооцениваете академию.

Полный человек посмотрел на меня презрительно.

– Молодой господин, пойдемте… освежим в памяти историю.

Я не понимал его. Я терпеть не мог, когда меня принимали за идиота, когда меня недооценивали – но именно это и происходило сейчас.

– Взгляните сами, молодой господин. Вот карта.

Я посмотрел на карту. Нет, не на карту земли, и даже не на карту мира – я увидел карту миров, миров и миров.

– А лошади жили вот здесь.

Я вздрогнул. Чуть было не хлопнул себя по лбу, ну конечно, как я мог забыть. Конечно, что-то оттуда, так оттуда, что оттудовее некуда…

– Так сколько вы хотите за книгу? – снова спросил библиотекарь.

Я снова ответил, сам не знаю, почему:

– Не продается.

Подъезжая к дому, я заметил, что книга беспокойно вспархивает у меня с плеча, хлопает крыльями – так, словно пытается предупредить о чем-то. Я попытался успокоить её, однако, она всполошилась еще больше. Мне даже пришлось посадить её за пазуху, когда я выходил из экспресса – чтобы книга не исклевала и не исцарапала других людей. Когда же я уже подходил к своему дому и послал ему сигнал хорошенько встретить хозяина – книга и вовсе вспорхнула и стала колотить меня крыльями в лицо.

Я понял её тревогу – когда увидел свет на нижнем этаже дома, и когда дом осторожно возвестил мне, что кто-то пришел и дожидается меня.

Кто-то…

Я еще не знал, кто – но чувствовал по поведению моей книги, что встреча не предвещает ничего хорошего. Я долго колебался между желанием уйти от собственного дома, куда глаза глядят – и войти, подвергнуть себя опасности. Но я просто не мог позволить себе вот так позорно отступить. В конце концов, я был ни в чем не виноват, и закон был на моей стороне.

По крайней мере, я так полагал тогда.

На крыльце книга вспорхнула с моего плеча, сильно оттолкнулась лапками – и улетела в темноту. Я не успел подхватить её – да собственно, и не пытался, ведь я никак не ожидал, что книга меня покинет.

В который раз я вспомнил про себя правило цеплять книгу на цепочку, когда идешь с ней по улице. В который раз тихонько проклял себя, что не последовал этой рекомендации. Была ли виной моя оплошность или странное поведение странной книги, факт был налицо: я потерял свою находку.

Когда я вошел в дом, в первую минуту мне показалось, что я ошибся, и в доме никого нет. Но в то же мгновение в прихожую вышли двое, в одном из которых я узнал хозяина гостиницы: он по-прежнему был в полицейской форме. Его сопровождал здоровенный детина, один вид которого не оставлял сомнения: решить конфликт физической силой у меня не получится.

– Вечер добрый, – осторожно начал я, – чему обязан…

– По поводу кражи обращались?

– Да.

– Что же. Нашли ваши книги. Вот.

Я в ужасе посмотрел на стопку книг – я первый раз видел, чтобы так обращались с книгами: они лежали крепко связанные и не могли даже взмахнуть страницами.

– И клетка вот ваша.

Я бросился к книгам, начал лихорадочно перелистывать страницы.

– Вы хорошенько посмотрите, ничего там не пропало? Страницы на месте, не заляпаны ничем?

Я смотрел. Книги были в целости и сохранности, разве что сильно напуганы и рассержены: мне пришлось запереть их в клетку, чтобы они не набросились на незваных гостей.

– Так-таки говорите, ничего не пропало?

Я еще раз оглядел книги.

– Н-нет.

– А еще одна книжица была… старая такая, потрепанная…

Я чуть отступил в тень комнаты, чтобы не было видно, как кровь приливает к моему лицу.

– Нет, все на месте.

– Ну как же… поймали мы этого злодея, который книги у вас украл… он говорил, еще одну книгу у вас видел… старая такая у камина лежала…

– А-а, так кому это старье нужно, выбросил уже.

– Вы… выбросили книгу?

– А что? Пусть летит, куда хочет.

– Первый раз вижу, чтобы работник академии выбросил книгу.

Не много же вы знаете про работников академии, подумал я про себя.

– Ну, если мы все книги собирать будем, нам никаких библиотек не хватит. Отогрелась книга, дальше полетела. И не выбросил, а отпустил.

– Вы хоть понимаете, что это была за книга? – спросил грабитель.

– Я пролистал, ничего особенного. Какая-то слезная мелодрама. А что?

– Это очень опасная книга. Очень опасная.

Я помотал головой.

– Да вроде смирная была книжица, она клюнула меня всего один раз, и даже не до крови.

– Молодой господин… вы, конечно, в академии своей много чего знаете, только о таких вещах даже и не догадываетесь. Что есть книги, рожденные и не в нашем мире.

– Ну что вы, у нас очень много зарубежных книг. По странам, по континентам, вот, недавно я ездил…

– Нет-нет-нет, – грабитель постучал пальцами по клетке, книги испуганно встрепенулись, – вы не понимаете. Эта книга – порождение не нашего мира. Она пришла к нам из темных миров.

– Там уже давно ничего нет, – не согласился я.

– Откуда вы знаете? Вы были там?

Я смутился.

– Нет, но…

– Да, так считает большинство. Но на самом деле там, откуда ушли сны, таится зло, величайшее зло. В тех краях появилось что-то страшное… там… откуда ушли сны. Какое-то великое зло, которое может погубить нас всех. Это зло иногда создает почти точные копии книг. Но это только копии. Вы понимаете, молодой господин?

– Да. Начинаю понимать.

– Скажите… вы не помните, куда полетела книга?

– Честное слово… не припоминаю.

– Как вы думаете, она может… м-мм… вернуться к вам?

– Кто её знает… – я спохватился, тут же поспешно добавил, – если она еще вернется, я обязательно вам сообщу. Послать письмо в полицию, да?

– В полицию. Заранее благодарны. Я знал, что вы поймете.

– Как тут не понять, – ответил я, тут же спохватился, – налить вам чаю?

– Не стоит, – грабитель в полицейской форме пожал мне руку, – большое спасибо. Всего хорошего.

Когда они ушли, я вспомнил, с каким нетерпением торопился домой, как предвкушал блаженный отдых блаженный отдых в горячей ванне и в кресле у камина. Теперь же я почувствовал, что отдых не принесет мне никакого удовольствия – недавние события окончательно выбили меня из колеи.

Я все-таки приказал дому наполнить ванну, приготовить ужин и растопить камин: мне просто необходимо было отдохнуть и привести себя в порядок. Тем не менее, я понимал, что не засну в эту ночь, просто не засну – буду ждать, сам не знаю чего.

Я ждал. Я ждал почти до рассвета, вслушивался в шорохи дождя за окном. Зима еще не пришла в Таймбург, в городе все еще продолжала царствовать промозглая осень. Я ловил себя на том, что с нетерпением жду первого снега, да не какого-нибудь там, в захолустном городишечке – а тамйбургского, пушистого, падающего крупными хлопьями в сиянии фонарей…

Около двух ночи послышался стук в окно. Я ждал этого стука – с самого вечера. Что-то подсказывало мне, что книга вернется, что она должна вернуться.

Я отдернул занавеску: предчувствия не обманули меня, за окном действительно хлопала страницами книга, та самая. Я открыл окно – она опустилась мне на руку.

Шолади, вспомнил я. Нет, дошали. Нет, долаши. Я поймал себя на том, что никак не могу вспомнить слово. Уже засыпая, я почти схватил слово за ускользающий хвост – оно провалилось в глубину сна, и я вслед за ним.

Амай торопится.

Амай спешит.

Холодно Амаю, а он все равно спешит, все равно торопится, ударяет палками в снег, подгоняет лыжи. Легко несутся востроносые лыжи, несут Амая по снегу, через лес, через заснеженные пустоши, где вместе со снегом растекается, переливается в свете луны сон.

Мало сна осталось.

Очень мало.

Раньше много было.

То раньше.

А теперь мало.

Торопится Амай, – до заката надо успеть в ложбинку, где вчера заметил книжьи следы. А где следы, там и книжка. А где книжка, там и чтиво. Значит, не помрет народ.

Торопится Амай. Вот и развилка уже, свежим снегом припорошенная, вот и сны лежат поклеванные. А вот и книга из-под снега выпорхнула. Простенькая такая книжоночка, тоненькая, ну да ничего, на бескнижье сойдет.