– Это возмутительно, – заявил я и с силой тряхнул наручниками на запястьях, так что ржавая цепь звякнула…
Чтобы вывести его из себя, я нарочно сохранял оскорбленное лицо. К кандалам вокруг моих лодыжек прочной цепью со звеньями толщиной с мой большой палец были прикреплены тяжеленные свинцовые гири. Мои ножные кандалы были прикованы к кандалам Танды, находившейся слева от меня и справа от Калипсы. Мы были подтянуты вверх за кольца на шее, отчего я был вынужден балансировать, стоя на цыпочках. Вся эта конструкция крепилась высоко к каменной стене позади нас с помощью скобы, которая выдержала бы полный текст Налогового Кодекса. Я был страшно благодарен тому, что чары маскировки Тананды выдержали, иначе бы нас, вероятно, замотали цепями от шеи до пят, если не хуже.
Мягко говоря, это доставляло дискомфорт, если учесть, что до этого нас нещадно пинала и лупила толпа горожан, после чего нас за парой запряженных свиней тащили по мощеным улочкам все четыре мили до замка. Моя одежда была перепачкана пометом и всем остальным, что мернгианцы выбросили на улицу и не удосужились убрать с момента последнего дождя. Я с трудом переносил исходившую от меня вонь. И как будто этого было мало, из стен, привлеченные запахом, начали вылезать крысы и жуки, в большинстве своем довольно крупные.
– Отпусти нас. Ибо ты не ведаешь, с кем имеешь дело. – Будучи взволнован, я подчас перехожу на высокий стиль.
– Вы обвиняетесь в том, – прогудел маркграф трубным голосом, – что выдавали себя за должностных лиц короны, а также в краже и трате драгоценного времени путем обмана, мошенничества, развращения молодежи…
– В чем, в чем? – взорвался я, не веря своим красивым ушам, похожим на уши летучих мышей.
Маркграф пронзительно взглянул на меня, сверкнув черным глазом-бусинкой.
– Мальчик, у которого вы пытались выманить его личные воспоминания.
– Мы ничего от него не добились, спросите своих очевидцев.
– Вы признаете это!
Он развернулся на пятках и подошел к столу, где было разложено все содержимое наших карманов, наплечных сумок, голенищ, и других неприметных мест, в которых Танда обычно прятала вещи. (Хотя мускулистая охранница дотошно обыскала нас, я нисколько не сомневался, что в укромных местечках роскошного тела Танды еще осталось кое-какое спрятанное оружие и инструменты. Она делала это много лет.)
– Что это? – потребовал маркграф, помахав у меня перед носом И-Скакуном. Я внутренне съежился, надеясь, что он его не уронит. Технология создания этих гаджетов давно утеряна, и, хотя они довольно прочны, чтобы выдерживать путешествия по разным измерениям, столкновение с каменным полом не шло им на пользу. Я же не хотел лишаться его.
– Массажная палочка, – сказал я. – Для снятия напряжения в мышцах.
И я тут же осклабился. Пусть подумает о чем-нибудь более угрожающем. Маркграф побледнел и поспешно отложил моего И-Скакуна. Я усмехнулся. У него явно был извращенный ум.
– А это тебе зачем? – он поднял Келсу.
Хрустальный шар был пуст, головы в тюрбане нигде не было видно. Мы несколько раз настоятельно убеждали ее не разговаривать ни с кем кроме нас. Я был рад, что она прислушалась к нашим увещеваниям. Не хватало нам для полного счастья ее словесного поноса!
– Это семейная реликвия, – сказал я. – Я путешествую с ним повсюду.
– Ты что, ведьма?
– Разве я похож на ведьму? – возразил я.
Маркграф усмехнулся.
– Ты похож на шарлатана. С тобой явно что-то не так. Мои солдаты говорят, что твое тело на ощупь грубее, чем кажется.
– Кожное заболевание, – пожал я плечами, – страдаю им с самого рождения. Вы намерены наказать меня за это?
– Я намерен привлечь вас к ответственности за кое-что другое, – сказал маркграф, насупив брови. Я был уверен: эта строгая гримаса заставляла сильных мужчин опасливо съеживаться, но у меня в начальной школе были учителя и посуровее.
– Похоже, мы все здесь встали не с той ноги, лорд маркграф, – вкрадчиво произнес я. – Я сказал Скиверам, будто приехал из вашего замка, но это была ложь.
– Так ты признаешь это! – Похоже, это была его любимая фраза. Я немного расслабился.
– Конечно, признаю. Моя истинная миссия – секретная. До сих пор у меня был приказ молчать. Но теперь у меня нет другого выбора, кроме как раскрыть вам настоящую цель моего пребывания в Мернге.
– Ну? – на пухлой физиономии маркграфа читалось недоверие, но одновременно и плохо скрытое любопытство, как и на лицах Калипсы и Танды позади него. Я кивнул им, давая знак, мол, у меня все под контролем. – И какова твоя миссия?
– Сбор информации, – сказал я.
– Что за информация? Уж точно не статистика школьных соревнований!
– Служба безопасности Королевства, – сказал я, доверительно понизив голос. – Запечатанный приказ Ее Величества.
Маркграф был вынужден наклониться ко мне ближе, но тотчас отпрыгнул назад, на случай, если я вдруг его ударю. Если честно, я бы с удовольствием ему врезал.
– Тебя послала королева? – воскликнул он.
– Тсс! – Я, изобразив на лице тревогу, бросил взгляд на охранников. – Ладно, был секрет, да весь вышел. Ты все провалил. Подожди, я все ей расскажу!
– Вы мошенники. Вряд ли вы знаете даже… даже имя герцога этой провинции.
– Спрусель, – сразу ответил я. – Это его личное имя. Его официальное имя – Конгрив, но мамочка называла его Спруи. Он на пару дюймов выше тебя, каштановые волосы с залысинами по обе стороны вдовьего пика, косые карие глаза. Предпочитает красное комбинированное фланелевое нижнее белье… но думаю, мне не стоит говорить об этом даже тебе. От имени ее Светлейшего Величества Королевы Цикуты он послал нас получить полную историю о мальчике по имени Имгам.
Маркграф снова прищурился. Я заставил его посмотреть на нас новыми глазами, и ему это не понравилось. Члены королевской семьи в этой стране получали имена при рождении, но при восхождении на трон брали себе новое. Я был в курсе этого, так как имел доступ ко всем архивам суда Поссилтума. Там хранилась информация, карты и портреты шпионов и картографов, посещавших соседние страны, а также некоторые в высшей степени конфиденциальные данные из дипломатических дневников.
Когда он был еще принцем своей страны, до того как та была поглощена Поссилтумом, Конгрив не раз делал предложение королеве, а тогда еще принцессе, Цикуте. Она никогда не воспринимала эти предложения всерьез, находя комичными и прозвище Конгрива, и его нижнее белье. Думаю, Цикута вряд ли пришла бы в восторг, узнай она, какие прозвища давали ей ее собратья-монархи.
Я воспользовался моментом и погремел кандалами.
– Послушай, Хайбой, герцог Спрусель наверняка не обрадуется, что ты из-за мелкого глупого недоразумения заковал в цепи троих его любимых придворных.
– Хайперин, – машинально поправил меня маркграф. Его явно терзали сомнения, но затем он все же овладел собой. Игра по-прежнему велась на его поле, какую бы ловкую вылазку на его базу я ни совершил. Пнув ногой крысу, он шагнул ко мне и посмотрел прямо в глаза. – Для тебя я лорд маркграф!
Я сделал вид, что не придал этому особого значения.
– Как скажешь. Можешь называть меня лорд Фистула.
– Никогда о тебе не слышал. – Он явно надеялся, что я лгу. Я ухмыльнулся.
– В отличие от герцога. Я его надежная правая рука.
– Не такая уж и надежная, если по причине собственной некомпетентности ты едва не устроил бунт. Скиверы…
– Ты должен гордиться Скиверами, – прервал я его. – Так защищать честь провинции! Они отказывались сказать чужаку хотя бы слово, предварительно не убедившись, что это не выставит местных жителей, а значит, и их правителя, в невыгодном свете. Лично я весьма впечатлен. Они с первой же минуты старалась поступать правильно. Я просто обязан воздать им должное. Это непременно будет отражено в моем отчете.
Хайперин погладил свой толстый подбородок.
– Понятно…
Я продолжать гнуть свою линию:
– Его Светлость будет рад, что он прислал нас. Я добьюсь, чтобы все это было перенесено на пергамент. Как только вы снимете с нас эти железные побрякушки. Они плохо сочетаются с остальной одеждой. – Я снова звякнул цепями.
