– Что ж, Фистула, если это твое настоящее имя, если король так обеспокоен безопасностью, у него не будет причин для недовольства мной.
Я протянул запястья, но он лишь досадливо отмахнулся.
– Я не собираюсь верить тебе на слово. Ты останешься здесь без еды и питья, пока мой посланник не вернется из столицы. Это займет… – он посмотрел на нас, явно упиваясь нашей тревогой, – около трех дней. В один конец. Если вы те, за кого себя выдаете, то я принесу вам свои извинения и заглажу вину за задержание герцогского архивариуса и его помощников. Если же нет, то я придумаю для вас троих весьма интересное публичное наказание. У меня тут огромный простор для воображения, как вы видите. – Он махнул рукой в сторону стены.
Я уже успел оценить коллекцию мерзких орудий пыток Хайперина. Большинство из них наверняка привели бы в восторг людей с ограниченными социальными возможностями вроде тех, что тащили нас сюда по улицам. Все эти приспособления были способны сотворить с вашим телом вещи, которые вам не увидеть даже в самом страшном сне. Рядом с ними, словно музейные гиды, жаждущие продемонстрировать свою коллекцию насаженных на булавки бабочек, топталась горстка профессиональных мучителей в черных капюшонах, голых до пояса, со смазанными маслом торсами.
Изверги довольно неплохо переносят пытки. В отличие от нас, тролли не столь выносливы, а уолты – и вообще существа крайне хлипкие. Сеанс общения с любым из этих инструментов явно гарантировал, что никому из нас больше никогда не сыграть на пианино. Я поклялся Богу Второго Шанса, что если мы останемся невредимы, то я немедленно начну брать уроки игры на фортепьяно.
Я взглянул на Тананду, чтобы узнать, есть ли у нас хотя бы слабая надежда на магический побег. Она слегка покачала головой, и я понял: она из последних сил поддерживает наши чары маскировки. Я опасался, что ее силы растянуты до предела. Она могла накладывать не слишком мощные чары, в основном связанные с ее многочисленными профессиями. Замки на наших цепях были старые и, вероятно, порядком изъеденные ржавчиной. Я многозначительно посмотрел на Чашу. Если раньше я лишь изредка подумывал о том, не вернуть ли мне мои магические способности, то теперь я горел желанием это сделать. В общем, это был наш последний шанс.
– Итак, надеюсь, вы видите, лорд Фистула, – с мерзкой улыбочкой произнес Хайперин, – что мы здесь весьма озабочены безопасностью. Увидимся через шесть дней, – добавил он и направился к двери. Его заплечных дел мастера с сожалением оглянулись на свои рабочие инструменты, опустили свои железки и поспешили следом за хозяином.
– Я салютую вам, маркграф! – крикнул я ему в спину. – Более того, я хочу выразить вам свое почтение.
Он с любопытством повернулся ко мне:
– И как бы вы это сделали?
– Позвольте мне поднять за вас тост. Какая разница, начнется наш шестидневный пост сейчас или через минуту?
– Вас мучает жажда, лорд Фистула? – спросил Хайперин, подходя ко мне. На его пухлом личике было написано нескрываемое злорадство. – Тогда не желаете ли воспользоваться предметом вашей самой сложной кражи?
Как я и надеялся, он схватил Чашу со стола и помахал ею перед моим лицом. Помятый, потускневший от времени кубок выглядел так себе, но я вспомнил, каким жалким казался Эрзац, пока я не удалил с него ржавчину. Чаша была замаскирована аналогичным образом. Ни один пентюх не посмотрит на нее дважды. В отличие от извергов, они не чуют запаха золота. Мы же чуем его за версту.
Я презрительно усмехнулся, глядя на кубок, стараясь не выдать того рвения, что владело мной.
– И вы ожидаете, что я стану пить из этой безвкусной дешевки?
– Если, по-вашему, кубок не достоин вашего внимания, то, возможно, вы объясните мне, зачем вам понадобился дешевый трофей какого-то никчемного мальчишки? – спросил маркграф. – Лично я не вижу в нем ничего особенного.
– Мой коллега, вероятно, хотел бы, чтобы я на него взглянул, – сказал я, пожимая плечами, насколько то было возможно под тяжестью цепей. – В конце концов, мы брали интервью у парня о забеге, в котором он участвовал, рассчитывая на победу.
– Тогда ладно, – сказал маркграф, нетерпеливо махнув рукой. – Выпей за мое здоровье. В принципе я не против, раз ты скоро умрешь в этой камере, как только Его Светлость подтвердит, что все вы отъявленные мошенники. В честь последних минут дневного света продолжай.
Один из охранников налил в чашу мутную воду из дождевой бочки у окна. Я догадывался, что в ней остужали орудия пыток.
– Что, даже не вино? – обиженно спросил я.
– Скажи спасибо и за это, преступник, – надменно бросил мне стражник.
Я пожал плечами:
– Что ж, иногда можно выпить и воды. Главное, не переусердствовать.
– Я почти восхищаюсь вами, лорд Фистула, – сказал маркграф. – Проявлять такую беззаботность перед лицом смерти.
– Галантность – мое второе имя, – буркнул я.
Стражник протянул мне Чашу. Я потянулся, чтобы взять ее у него из рук. Но этот гад нарочно наклонил ее, чтобы вода пролилась на пол. Подавив в себе ярость, я взглянул на маркграфа. Мерзкий чинуша явно получал огромное удовольствие от издевательств над нами. Эх, где же вы, мои прежние силы? Я бы доставил ему такое удовольствие, которое бы он запомнил на весь остаток своей изрядно укороченной жизни. По кивку маркграфа охранник снова наполнил чашу и протянул ее мне.
Дрожащими руками я взял у него кубок. Предвкушение было пыткой. После всех долгих лет я был в считаных секундах от того, чтобы вернуть свою былую силу. Я почти парил. В моем видении я выпил всю чашу. Увы, вода противно воняла, на ее поверхности плавал дохлый таракан, но любой, кто когда-либо пробовал изврскую пищу, едал вещи и похуже.
Что я должен сделать в первую очередь, когда прикольный порошок будет удален из моего организма? Просто вытащить нас всех отсюда или же для начала размазать по стенам этого высокомерного сукина сына? Разорвать его в клочья и собрать заново? Я решил начать с того, что заставлю цепи парить в воздухе, как облака, а потом уроню их на круглую головенку маркграфа.
Я высоко поднял кубок.
– За ваше здоровье, маркграф. Вы отличный образец государственного служащего, и я говорю это от всего сердца.
Я залпом осушил чашу. По моим жилам тотчас разлилось ощущение здоровья. Я чувствовал себя сильнее, чем когда-либо за много лет. Все синяки и ушибы, которыми наградила меня толпа, набросившись на нас и притащив сюда, исчезли. Мое зрение стало острее. Мое ухо различало щебетание птиц за много миль от окна. Я ощущал свою связь с миром так, как не ощущал ее многие годы.
– Ах! – Я похлопал себя по груди и протянул руки. Смотри, мир, я иду!
Маркграф нетерпеливым жестом приказал стражнику забрать у меня чашу.
– Вот, ты выпил за мое здоровье. Ну как, теперь тебе легче?
Я осклабился:
– Вообще-то, Хайбой, я чувствую себя прекрасно. А теперь давай я покажу тебе небольшой трюк.
Я глубоко вздохнул, балансируя на носках. Я откинул цепи так, чтобы мои руки были свободны, и выбросил их в направлении маркграфа. Возможно, я вложил в это движение чересчур много выразительности, но оно того стоило. Я открыл глаза.
Ничего не произошло.
Я оторопело уставился на свои руки. Что пошло не так? Я погрузился глубоко внутрь себя и зачерпнул всю энергию, какую только мог, замахнулся и метнул ее в маркграфа.
– И что я должен увидеть? – спросил Хайперин, недоуменно подняв одну бровь едва ли не к залысине.
– Хммм.
По идее он должен был разлететься на шесть частей, пораженный молнией, которой до сих пор следовало рикошетить по всей комнате! Я попытался нащупать силовые линии. Силы здесь, в пределах досягаемости, должно быть с избытком, иначе Тананда просто не смогла бы поддерживать нашу маскировку. Я потянулся глубже и вытащил пустую руку, смущенный, как посетитель закусочной, забывший дома бумажник. Там ничего не было. Прилив силы, накрывший меня с головой, заставил меня почувствовать себя обновленным, но, увы, я по-прежнему был лишен магии. Мои плечи поникли.
– Понятно, – сказал маркграф, насмешливо щелкнув пальцами. – Ты просто зря тратишь мое время. Увидимся через шесть дней. Не знаю точно, что я сделаю с вами троими, но обещаю, это будет унизительно.
Вряд ли это могло быть унизительнее, чем то, что я чувствовал в этот момент.
Глава 6
Огромная железная дверь захлопнулась за ним. Ее стук эхом разнесся по каменной комнате, ударив меня по ушам. Я беспомощно свисал с кандалов, не в силах даже стоять самостоятельно.
– Ну-ну, – сказала Тананда.
– Замолчи, – рыкнул я, не пытаясь даже поднять на насмешницу глаз. – Это должно было сработать.
– Дипломатия – это искусство невозможного. – Тананда пыталась щадить мои чувства. Я же не мог этого вынести. – Интересно, как он поступит, когда узнает, что лорда Фистулы не существует?
– Существует, – сказал я, скорбно покачиваясь на цепях. Тараканы и крысы уже повылезали из стен и суетились у наших ног. – Проблемы возникнут, когда он узнает, что настоящий Фистула по-прежнему пребывает при дворе или, по крайней мере, пребывал там в последний раз, когда я о нем слышал.
