– Это же… это же перстень дракона! – пискнула она. – Тот самый перстень, за который нас едва не казнили…
Милош кивнул задумчиво и снова воззрился на меня.
– Вот и я подумал, что у мелкой княжны такой дорогой вещицы быть не может! Неужели новоиспеченный жених подарил? А это что?
Не улыбаться! Я начала усиленно стучать зубами и изображать, что больше от холода не могу говорить. И заныла умоляюще:
– Прошу вас, уважаемый советник и правая рука главы Седьмой Окраины, позвольте мне завернуться в ту хламиду! Умоляю! Я уже не чувствую пальцев. Я с радостью отвечу на все ваши вопросы!
На самом деле я полагала, что смогла бы освободить одну кисть без его помощи, но быть уверенной в том не могла, потому хотела попытать удачи прямым маневром. Если он допил вино до конца, то в его желудке сейчас булькает концентрированная симпатия – или ко мне, или к Марите, или к нам обеим, ведь других девушек я здесь пока не видела. К счастью, как раз морока и заставила его засомневаться, прислушаться к моему нытью, и в итоге демон подался ко мне, предварительно сняв со стены ключ. Отстегнул обе руки, а потом с удовольствием премерзко наблюдал, как я наклоняюсь к худой одежонке, натягиваю на себя, а потом, морщась, тру затекшие запястья. Не удивлюсь, если от этого зрелища демоны способны испытывать настоящее возбуждение.
– Я все еще жду ответов, – напомнил он, когда отвратительное представление закончилось.
– А это, – я указала подбородком на другое украшение, которое он теперь сжимал в пальцах, – кулон с каким-то черным камнем. Я не знаю названия породы. Но морт-шелле Хинанда вообще не любительница изящных вещей. Если поищете на дне, то обязательно обнаружите еще золотое перо – не знаю уж, насколько оно ценное, но вытащено точно из вещей драк-шелле Ео, второго наследника центринского престола. Не зря же я ему так настырно помогала собирать вещи! Зато у Майера получилось взять из комнаты браслет – уж он-то определенно на замок небольших размеров потянет. Простите, что обокрала только троих шелле, было очень мало времени.
Милош осознал и сильно побледнел, отступая. Но надо отдать ему должное – полностью хладнокровия не растерял.
– И зачем же ты это устроила?
Мне было необходимо, чтобы он потерял бдительность, дал мне возможность собраться с силами и выкинуть свой самый главный козырь. Потому я аккуратно приближалась к нему, не думая подтягивать ткань мешка на грудь, и голос попыталась сделать бархатным:
– Сказала же – подарки. Если великому князю столь щедрые дары не нужны, то, может, его советник не побрезгует? Каково вам жить при нем столетиями, во всем подчиняться и изображать верного пса? Неужели ни разу не приходило в голову, что вы достойны его богатств и женщин? Может ли одна из его женщин прямо сейчас вас утешить?..
– Ты… ты сошла с ума, дура! – Милош снова уставился на кулон морт-шелле. – Эти вещи не продашь, а если кто-то прознает, тогда казни не миновать даже… Стой! Неужели ты для того и притащила их сюда?! Так ведь никто не поверит, что они украдены нашими людьми!
Я ласково улыбалась и медленно, сосредоточенно сжимала кулак, пока он во взволнованных чувствах не заметил моего движения. Тренироваться пришлось почти без остановки все несколько дней пути от Радожки до замка, но, конечно же, настоящие испытания я произвести не могла – экспериментировала лишь на булке хлеба и горлышке кувшина. Демонская магия лучше работает в сторону уменьшения, мою небольшую каплю раскачали братья Кеймары, основы применения задолго до этого дня нашлись в учебниках, но попытка у меня всего лишь одна – и если я не справлюсь, то в лучшем случае мне грозит быстрая смерть. Все же учеба сильно помогала, а многократные повторения сделали жест почти неосмысленным – и в итоге Милош почувствовал, как сдавливает его горло, отпустил все вещи и схватился обеими руками за ворот.
Я же нашептывала, будто сама была колдуньей и словами увеличивала свои способности:
– Разумеется, никто не поверит. Шелле сразу поймут, что воровка – именно я. И тогда они явятся сюда – спасти или казнить за ужасное преступление против главных господ Сердцевины. Ничто меня от их гнева не спасет, будь я хоть всеми десятью женами великого князя! А это означает, что мучить меня годами не получится. Даже если я никогда отсюда не выберусь – я обеспечила себе сравнительно быструю смерть. Теперь я или спасусь, или меня заберут на казнь, я лишаю великого князя права запереть меня здесь надолго.
Милош с хрипом упал на колени, а я вскинула и вторую руку, на всякий случай напевая заклятия уменьшения вслух, все громче и громче. Показалось, что теперь это надежнее, чем отвлечься и задушить его цепями. Секунда промедления в атаке может стоить мне всей победы. Скорее всего Зохар так же просто не попался бы. Но, вполне вероятно, на моей стороне сыграл эффект неожиданности. Очень правильно – выглядеть слабой и беззащитной, а удар просчитывать только один – и такой, который никто вокруг не ожидает.
Он свалился набок без чувств, но я не спешила радоваться. Сначала склонилась и пощупала пульс. Лишь когда убедилась, что советник мертв, позволила себе выдохнуть.
Марита тоже была бледна и задыхалась от тревог. Я быстро освободила ее, используя тот же ключ, не понадобилось даже подбирать на стене другие. Я поддержала ее, чтобы не рухнула от слабости, но подруга вырвалась и с каким-то неестественным криком бросилась к телу, начала его пинать, с силой бить пяткой в лицо, а потом кинулась назад, схватила свою цепь и начала беспощадно лупить труп со звериным рыком. Действия ее были настолько непонятными и непривычными, что я на несколько секунд обомлела. Но опомнилась, вспомнив о шуме, схватила девушку со спины и попыталась прижать к себе, утешая:
– Всё, Марита, всё, эта падаль уже сдохла!
Она затряслась в моих объятиях, завыла, как раненое животное, а потом наконец-то разрыдалась. Я пыталась помочь хоть словами – мне все еще была нужна ее помощь в общем деле освобождения:
– Марита, успокойся, родная. Теперь все обязательно будет хорошо – мы как-нибудь отсюда выберемся, охраны почти нет. Аштар прямо сейчас должен получать титул шелле, а затем он на тебе женится. Ты больше никогда не увидишь его отца, а замуж выйдешь за любимого! Разве не об этом ты мечтала?
Она резко развернулась ко мне и посмотрела тяжелым озлобленным взглядом.
– Не уверена, что Аштар захочет на мне теперь жениться. Эта падаль избивала меня под смех Зохара, и посмотри, что они со мной сделали! Я стала уродиной. Разве Аштар не полюбил меня только за красоту?
Теперь я могла разглядеть ее лучше, но Марита преувеличила про уродство.
– Да что ты такое говоришь? Синяки заживут, а волосы отрастут – еще лучше прежнего, и эта рана на щеке… боже, что это?
– Демоническое клеймо! – она будто выплюнула объяснение. – Эти два ублюдка смеялись, что никакая магия его не сведет! Так что ты теперь можешь называться первой красавицей Седьмой Окраины и сказать мне, будет ли любить меня теперь мой Аштар, который, как и его отец, тоже демон и тоже когда-нибудь станет таким же палачом?
Я снова попыталась обнять ее, но она оттолкнула, пребывая в собственных немыслимых переживаниях. Бедная, бедная девочка, которую за короткий срок превратили в рычащего зверя. А я не могла ее в достаточной степени поддержать:
– Да что демоны могут знать о колдовстве магов? Марита, для начала мы поговорим с шелле… Аштар сам скоро станет шелле! И он в любом случае тебя сначала вытащит из этой беды. Да, я уверена, что он на тебе женится! Даже если ему не хватит глаз, чтобы рассмотреть твою настоящую красоту, все равно женится! В крайнем случае Хинанда его заставит, уж в том не сомневайся. А когда он сам превратится в своего мерзкого папашу, ты уже давно умрешь от старости, прожив всю жизнь в спокойствии и счастье! Потому соберись – мы все еще находимся в адском гнезде.
Она наконец-то тряхнула головой и попыталась обуздать эмоции. Больше не шумела и выполняла все мои просьбы. Мы собрали украшения в сумку и покрались по коридору. Когда добрались до железной двери, за которой стоял стражник, я притормозила в нерешительности.
– Я его видела – обычный человек. Можем попытаться оглушить его, – предложила я шепотом.
Но Марита качнула головой:
– Рискованно, Айса. Проверни с ним то же самое – слуга этих уродов должен сдохнуть вместе с ними.
Она была абсолютно права, но простота принятия решения меня немного удивила. Марита всегда была добродушной, меня же саму учила, что мы никому не можем подписывать смертные приговоры, когда я в том сомневалась. Но сейчас для нас действительно это был лучший выход, потому я отбросила сомнения.
Закрыла глаза, несколько раз вдохнула, чтобы снова собрать нужную силу в руках, потом кивнула Марите. Она вышла вперед, отворила дверь и сразу же залепетала о чем-то бессмысленном, чтобы мужчина растерялся. Я же тем временем ухватила его магией за горло и сжимала, пока и он не упал замертво. Вот уже две жизни на моей совести, но почему-то сердцу становится все легче и легче, а боги помогают все ощутимее.
Дальше предстояли сложности, поскольку замок я не знала. И нам обеим требовалась нормальная одежда. Подруга прочитала мои мысли:
– В том крыле покои наложниц. Но они поднимут визг.
– Идем, – решила я.
Я пнула первую же дверь, пока никто из охраны не вышел в коридор. И действительно, девушка внутри вскочила с кровати и тотчас громко вскрикнула, пялясь на нас.
– Тихо! – приказала я. – Я Айса, княжна Имельская, невеста великого князя. Потому прекрати вопить и помоги. Есть зимняя одежда? Хочу догнать любимого жениха в дороге.
Наложница была очень высока, смугла и довольно миловидна. Но в глаза бросались ее трясущаяся нижняя губа и недоверие в глазах. Все женщины здесь запуганы и выдрессированы, как бы к ним ни относились, все они давно сломаны. Эта же умудрилась даже скривиться, когда рассмотрела вместо одежды на мне мешковину.
– Лучше я позову сударя Милоша или охрану, – заявила она. – Пусть они разбираются, кто ты такая, раз тебя вырядили в такое убожество.
– То есть мы сейчас нарядами соревнуемся? – я от удивления тоже уставилась на нее в попытке понять, насколько она серьезна. – Несчастная женщина, ты здесь на правах рабыни, но первое, что тебя разволновало, мое платье?
Наложница немного растерялась:
– Просто… чем довольнее Зохар своей женщиной, тем лучше ей живется и тем больше личных вещей она получает. Не похожа ты на будущую жену нашего господина, ты даже на надоевшую ему старую жену не похожа…
Личных вещей… Если до этого момента я еще думала, что все девушки в замке сразу придут ко мне на помощь, потому что они в той же беде, то сейчас поняла, как ошибалась. Через месяцы или годы такой жизни сможешь думать только о количестве личных вещей, в которых измеряется все твое существование.
Я подошла к ней и залепила пощечину, поднимая тон:
– Ты как разговариваешь с невестой своего властелина? Тебе сказано: дай нам теплые вещи! Уж не с тобой я буду обсуждать свои дела, дура безродная.
Ничего подобного я о ней не думала, но высокомерие иногда очень необходимо, чтобы прекратить дискуссии. Резкость ее отрезвила – или, наоборот, привела в уже привычное чувство страха. И женщина сразу бросилась к сундуку, чтобы отыскать для нас меховые накидки.
Но это было только начало короткого, но самого трудного пути в моей жизни. Мы нагло взяли у нее и обувь, и теплые подштанники, на что наложница не посмела возразить после моего выступления. Ведь если я говорю правду, то потом смогу отомстить за неподчинение. Однако она точно сразу же после нашего ухода найдет кого-то из немногочисленной охраны и сообщит о произошедшем – тоже лишь для того, чтобы подстраховать свою жизнь и не быть обвиненной в пособничестве беглянкам. А то, что мы собираемся покидать замок, ей уже определенно стало понятно. Потому в итоге, когда мы выскользнули обратно в коридор, я еще и заперла ее дверь на ключ, найденный на тумбе. На всякий случай попыталась уменьшить магией замочную скважину, чтобы наложница не могла отпереть другим ключом, если таковой у нее имелся.
