Продать королеву
Экстрасенсорные способности Софии Степановны были не слишком велики, не умела она грозу вызывать или цунами останавливать. Имелся определенный дар внушения, и хорошо получались зелья. С таким талантом она сумела удачно выйти замуж за видного бизнесмена, правда, тот прожил не слишком долго. То ли регулярное употребление приворотного зелья подточило здоровье, то ли тайная страсть к игре сказалась. После его смерти им с Альбиной перешли кое-какие деньги, но их оказалось вовсе не так много, как София Степановна рассчитывала.
Пришлось залезть в долги, но она продолжила вести жизнь на широкую ногу, рассчитывая поправить положение за счет удачного замужества дочери. И действительно, с замужеством Альбины им повезло.
Вадим Балкин подходил по всем статьям. Единственный ребенок в семье. Богат, одинок и свободен, родители в разводе, свекровь уже умерла. Молодой, красивый и богатый мужчина, не обретенный никакими довесками – счастье и деньги в чистом виде! И женился он на Альбине сам, без всякого приворота.
Однако после свадьбы выяснилось, что его недостатки полностью перекрывают достоинства. С женой он считался мало, отводя ей в своей жизни место парадного дивана, какие ставят для красоты в гостиной. Дорого, пафосно и одиноко. Альбина первое время пыталась его любить, но с ее властным и ревнивым характером было тяжело терпеть подобное отношение. Любовь постепенно переросла в непонятную смесь ревности и ненависти, но влечение и жажда богатства остались.
Совсем неприятным для тещи, оказалось обнаружить, что на него не действовали зелья. Вадим был невнушаем, невоспитуем. Властный, агрессивный и жесткий мужчина на дух не выносил добрых советов мудрой женщины, теще оставалась только осторожная тонкая дипломатия.
Потому София Степановна старалась дистанцироваться и поддерживать с зятем ровные прохладные отношения. Женщина она была опытная и неробкая, но моментами зять откровенно пугал. А теперь он пугал ее до полусмерти.
Телефон затрезвонил снова. Нетрудно догадаться, что сейчас разъяренный зять примчится сюда к ней. И… София Степановна закрыла глаза.
Впору самой к Селиму отправляться.
Начиная со вчерашнего вечера, когда она сбагрила Эмме вдовушку Мирославу, сидела на нервах. Пока товар не дойдет до получателя, может произойти масса разнообразных случайностей, вечно то кирпичи на голову падают, то бензин кончается в самый неподходящий момент. Но на этот раз не было никаких накладок, и доставили на удивление быстро. Селим товар принял, оставалось только деньги получить!
И тут такой удар.
Она спокойно попивала утренний кофе, лежа в ванне, переговаривалась с Эммой и одновременно слушала, что там, в адвокатской конторе происходит. Альбина включила диктофон. Все-таки слежение заклинанием занятие энергозатратное, зачем тратить силы, когда можно обойтись гаджетом.
Сначала все было очень хорошо, просто отлично. Все шло по плану. До того момента, пока не всплыли особые указания папаши. Не зря он никогда ей не нравился, как чуяла, что от старого черта надо ждать беды!
А потом началась дикая карусель. От неожиданности София Степановна забарахталась в воде и чуть не захлебнулась кофеем. Хорошо еще, телефон не выронила. Всполошенные звонки сыпались со всех сторон. Пулей выскочила из ванны, мечась в одном тапке, пытаясь одновременно кричать в трубку и попасть в рукав халата.
Хорошо еще, что жила одна. Приходящая прислуга два раза в неделю, и больше никаких посторонних. Женщина так и пробегала в халате, натянутом на одно плечо и криво подвязанном под грудью.
Эмма орала, что она ее подставила. Селим визжал, как свинья недорезанная.
Чем это всем им грозит, София Степановна имела полное представление. Но все опасности и угрозы меркли перед самым ужасным – снова остаться без средств. Ибо нет ничего страшнее бедности.
Короче говоря, вышло так, что у старой хозяйки элитного закордонного «санатория» мадам Эммы и немолодой аккуратной ведьмы Софии нервишки оказались покрепче, ибо дамы привыкли приземляться на все четыре лапы, даже падая на спину, а вот Селим спаниковал.
Но. Но. Но.
По зрелом размышлении София Степановна кое-как сварила всю эту кашу в голове. Было сложно связать концы, но не невозможно. Надо просто правильно подать информацию.
Звонков больше не было, значит, скоро заявится ее зять собственной персоной. Ей следовало наконец нормально одеться и подготовиться к встрече. Женщина поднялась с дивана, взгляд упал на зеркало. Ведьма чертыхнулась, ну и вид… полуголая, на груди кофейные потеки. Как после хорошей ночки, что она иногда позволяла себе в Эммином «санатории».
Мелькнула мысль, а не попытаться ли спровоцировать Вадима на секс, а потом шантажировать, мужчины в ярости бывают несдержанны. Но эту идею она отмела сразу, как дохлую.
Пошла одеваться, напившись перед тем своего лучшего успокоительного.
И вовремя. Потому что пожаловал Вадим.
***
Вадим ехал к теще, гнал, как сумасшедший. С собой не брал ни охрану, ни водителя, дело не для посторонних ушей. Дикое напряжение и тревога сжирали его.
Как будто мало собственных опасений, так ему в дороге еще позвонил адвокат отца. Старый монстр все-таки внял и поинтересовался, где может быть Мира. Вот тут-то и обнаружилось неладное. Гершин заволновался сам и счел своим долгом сообщить ему. Вадим пришел в ужас.
Оказалось, что сигнал с маяка Мирославы в какой-то определенный момент резко изменился, будто стал невероятно далеким, и теперь его местонахождение не отслеживалось. Сигнал был, но такой нитевидно слабый. Это означало, что Мирослава жива. Но где она?! Черт бы ее побрал!
– Где ты? Где? – твердил про он себя, сжимая зубы. – Найду – убью! Если рядом с тобой какой-нибудь мужик – убью! Где ты, Мира?! Где?!!! Мирочка, убью… Только найдись, Мирочка-а-а…
Кое-как добрался. Сейчас мужчина был на таком взводе, что не открой ему теща дверь, попросту разнес бы весь дом к чертовой матери.
***
Вошедший в дом Вадим был поистине страшен. Лицо злое, желваки ходили по скулам, а взгляд дикий, пронизывающий, в зрачках – будто горящие угли.
– Господи помоги… – подумала про себя ведьма.
А вслух сказала, стараясь сохранять спокойствие:
– Здравствуй, Вадик. Слушай, ты…
Но зять не был расположен вести светские разговоры. Она и охнуть не успела, как тот схватил ее за грудки и притиснул к стенке:
– О чем ты говорила с Мирославой?! – прошипел ей в лицо.
– Кк-к-когда?
– Вчера. На кладбище, – он продолжал цедить слова, а София Степановна видела, что зятек-то едва сдерживается от ярости.
– Я… предложила ей съездить отдохнуть…
– Где?! – заорал Вадим, тряхнув ее еще сильнее.
– У подруги! – пискнула перепуганная ведьма.
– Адрес. Говори!
– Подожди… Вадик… дело в том, что Мирослава выбрала другой…
– Какой другой?!
– Ту-тур… Экстремальный туризм. Есть ф-фирма… Я дам адрес, все дам… сейчас… Ты только отпусти, хорошо?
София Степановна говорила, а самой казалось, зять ее сейчас попросту не слышит. Сейчас загрызет в ярости, или задушит. Но он отпустил.
Дрожащими руками нашла в записной книжке нужную информацию, вырвала листок и протянула ему. И визитку с юридическим адресом и реквизитами туристической фирмы господина Селима Хаята.
Взяв это все, Вадим еще больше почернел лицом, сжал в кулаке. Потом развернулся и пошел к выходу.
«Чисто мавр… Отелло…» – мелькнуло в мозгу у Софии Степановны, а от облегчения, что гроза, кажется, миновала, подкосились ноги.
– Узнаю, что ты и Альбина как-то причастны, – остановившись у самых входных дверей, тихо и угрожающе проговорил. – Зарою обоих. Понятно?
И ушел. А София Степановна сползла на пол, растекшись, как кисель. Понимая, передышка, которую она получила, временная. Но. Время важный фактор.
***
Вообще-то, работорговля была нелегальной частью бизнеса, а легально фирма господина Селима Хайата занималась организацией экстремальных туров и развлечений. За очень большие деньги клиентам предоставлялись самые разнообразные услуги, в числе которых было и такое немыслимое тайное удовольствие, как перемещение в один из соседних миров. Это требовало от Селима огромных затрат энергии, но зато и стоило оно клиенту не меньше, чем космическое путешествие.
Среди наследства, полученного им от прадеда – скромного расхитителя гробниц, имелся некий древний артефакт. То был белый мраморный саркофаг, по виду напоминавший египетский. Долгое время большой каменный ящик с притертой крышкой стоял во дворе и использовался как ларь для барахла и инструментов. Пока Селим, будучи мальчишкой, не открыл по чистой случайности его уникальные свойства.
Артефакт мог работать как телепортационная камера или лифт, перемещая в измерении. Возможно, у Селима был особый дар, или тот саркофаг, как пещера Али-Бабы воспринимал только одного хозяина, но кроме него этот трюк никто повторить не смог. И потому мальчику никто не поверил. Но саркофаг с тех пор стал его собственностью.
Сейчас, схватив в охапку женщину, эту бомбу замедленного действия, которую ему подсунули, Селим помчался в свой тайник, где саркофаг хранился в бронированной комнате. Время поджимало страшно, он так торопился избавиться от паленого товара, что был готов напрячься и вытерпеть что угодно.
***
Для Мирославы происходившее в тот момент воспринималось каким-то непрерывным затяжным прыжком. Наверное, это ей снилось, потому что иначе как кошмаром назвать было невозможно. Или она все-таки умерла?
Муть накатывалась приливами, плавала в голове, непостижимые картины разных миров сменялись постоянно. А этот странный толстый чернявый мужчина в сползшей набок арафатке, так похожий и одновременно не похожий на черта, таскал ее за собой. Она слышала, как тот причитал и ругался. Не понимала слов, но общий смысл был ясен – чернявый черт что-то судорожно искал.
Трезво оценить ситуацию не получалось. Перед этим ее накачали наркотиками, и через призму замутненного сознания происходящее воспринималось искаженно. Силы таяли, в конце концов, Мирослава лишилась чувств окончательно. Но перед этим успела услышать крик облегчения, видимо, мужик, таскавший ее за собой, наконец нашел то, что искал.
А потом был сильный толчок, словно ее со всего размаху вбросили во что-то вязкое. И ее снова накрыло темнотой.
Глава 5
Сбросив груз, Селим мгновенно вернулся обратно. Выполз из своего саркофага с закрытыми глазами, мокрый как мышь, полумертвый от изнеможения. Вывалился на пол, натужно дыша, стараясь успокоить колотившееся сердце и расшатанные нервы. До сих пор трясло как в лихорадке.
Потом медленно попытался сесть, приподнимая тело на дрожащих от слабости руках. Не сразу, но удалось. Он привалился спиной к каменному ящику, откинул голову, плотно, со стуком припечатываясь к его прохладной поверхности, и расхохотался. Сначала беззвучно, еле слышно, а потом все громче и громче. Под конец он хохотал во всю глотку, не в силах остановиться.
Истерика. Реакция на стресс пошла. Неважно, в этот момент Селим был счастлив.
Ему удалось! Теперь эту женщину никто не найдет!
То, что он провернул сегодня, можно было назвать прорывом. Такого не удавалось еще никогда. Обычно, когда он брал с собой богатого клиента, они наблюдали за жизнью в другом мире, оставаясь незримыми. Нечто, напоминавшее прозрачную мембрану, стояло непреодолимой стеной, не позволяя проникнуть внутрь другого мира.
Когда-то в детстве Селим пытался пролезть сквозь прозрачную границу, но безуспешно. А потом, повзрослев, прекратил попытки, хорошо понимая, что обратно может не вернуться, а дома у него бизнес. А бизнес не ждет.
Это удалось только один-единственный раз. Он тестировал саркофаг после того как устроил внутри небольшие усовершенствования для удобства богатых клиентов. Тем было не очень комфортно на голом каменном дне ящика. А некоторые богатые извращенцы и вовсе умудрялись протащить с собой любимого домашнего питомца.
Селим взял тогда с собой кошку.
В тот раз его вынесло в какой-то пещере, прямо перед глазами по каменной стене густой серебристой завесой стекал водопад. А кошка вдруг вырвалась, оцарапав его, спрыгнула наземь и исчезла в том водопаде.
И невидимая стена между мирами ее не остановила!
Первой мыслью было кинуться вслед, но потом подумал, а зачем? Махнул рукой, черт с ней, с кошкой. И вернулся. Но место и мир тот на всякий случай запомнил. Теперь вот, пригодилось.
Истерический смех наконец прекратился, мужчина удовлетворенно похлопал рукой по стенке саркофага, и кое-как встал. Сперва на карачки, а потом, держась за каменный борт, поднялся на ноги и оглядел себя.
Одежда почему-то была мокрая и липла к телу. Ощупал себя, кажется, даже похудел килограмма на два. Это же надо так вспотеть… Неожиданно, но не так уж плохо. Усмехнулся. Руки уже почти не дрожали.
Он повернулся, собираясь накрыть саркофаг крышкой, запереть хранилище и напиться от счастья. Хоть господь и не позволяет, но ради такого случая… Селим был уверен, что ему простится этот маленький грех. Однако, заглянув внутрь, бедняга обмер. На дне лежало мокрое тело женщины. Голое тело той же самой женщины. Уже и лужа натекла на красивую бархатную обивку.
Но как?!! Он же собственноручно ее выбросил?!!
Дикий вопль вырвался из его глотки, а глаза непроизвольно зажмурились, в тайной надежде, что ему это кажется, открыть глаза – и все исчезнет. Не исчезло. В первый момент Селим впал в отчаяние, ощупывая женщину, а потом понял две вещи. Первое – на ее руке нет браслета, и второе – женщина мертва. То есть?!…
От женщины избавиться не вышло, но удалось избавиться от браслета?!
Сквозь панику просочились здравые мысли. Если браслета нет, а женщина мертва… Пфффф! Да у него все получилось!
Снова затопило облегчением, но уже без смеховой истерики.
Мужчина заозирался по сторонам, мучительно соображая, куда деть тело. На полу валялось серое армейское одеяло, в котором он принес ее сюда. Завернул в него труп, потом кряхтя взвалил на плечо. Подумал было, что надо бы убрать мокрую обивку, потом плюнул на все, задвинул крышку саркофага на место и поспешно выбежал из хранилища.
А снаружи уже ночь. И это очень хорошо. Его тайник хоть и находился в уединенном месте, но все равно, такие дела лучше делать под покровом темноты.
Этот день был худшим в жизни Селима.
Сначала в дикой запарке и нервотрепке метаться по мирам, искать одно единственное место, где он мог сбросить паленый товар, а потом еще собственноручно закапывать в песок неожиданные отходы эксперимента.
Глубокой ночью все было закончено. Тело надежно спрятано, зарытое в песок посреди пустыни, браслет – маяк где-то у чертовой матери в другом мире. Пусть теперь кто-нибудь попробует связать их воедино!
Можно вздохнуть спокойно. Но очень осторожно.
Селим собирался свернуть свои дела и на какое-то время исчезнуть. На этот раз бизнес подождет.
***
В свое время Селиму случайно удалось найти место перехода в мир, практически идентичный земному. И когда он, желая избавиться от проблемы, забросил в серебристый поток бесчувственную Мирославу, с другой стороны некто точно так же втолкнул в него другую женщину. А перед тем оглушил, предполагая, что та захлебнется и утонет в бурном потоке, стекавшем по каменной стене пещеры.
Каждый посчитал, что дело сделано, и поскорее скрылся. Откуда им было знать, что в их планы вмешается случай, а может, то была судьба? Можно называть это как угодно, но планы оно значительно подкорректировало.
Вышло так, что в момент открытия портала эти две женщины столкнулись. С одной стороны Мирослава, с другой – королева Аламора леди Линевра. Только Линевра действительно умерла в момент перехода, а Мирослава хоть и была без сознания, накачанная наркотиками, но выжила и приняла в себя часть души Линевры. Сознание, не выдержав перегрузки, отключило память, в которой смешалось прошлое обеих женщин.
Ирония судьбы, а может быть, случай, но женщины оказались похожи.
***
Было темно, непонятно… А потом сквозь густой мрак забрезжил бледный свет, и стали потихоньку пробиваться звуки.
Шжжжж… шжжжж… шж…
Тихое жужжание, шелест. Негромкое шуршание одежды. Легкий стук, будто поставили что-то керамическое. Кувшин, или кружку.
Странные звуки вторгались в сон. Она вслушивалась уже некоторое время, тщетно заставляя себя проснуться. Тело было непослушным, каким-то дискомфортным и ватным. Каким-то… словно одежда с чужого плеча. Хотелось напрячься, сделать хоть какое-то, хоть маленькое движение, чтобы доказать самой себе, что она жива. Но тело не двигалось.
Да и мысли плававшие, как умирающие мухи в клейстере, были странными. Потому что она не могла понять, где она, что происходит. Вспомнить, что было раньше, никак не удавалось, память раздваивалась и ускользала. И что хуже всего, никак не получалось вспомнить свое имя. Как так?
Наконец титаническим усилием удалось издать полувздох-полустон и шевельнуть головой.
Тихое жужжание тут же прервалось, короткий стук дерева о каменный пол, и она услышала:
– Миледи, миледи! Эрвиг, беги скорее, скажи лорду Балфору, что миледи очнулась!
Негромкий голос был молодой, звенящий волнением. Девушка.
Но речь? Она почему-то была уверена, что речь ей незнакома, но непонятно каким образом, понимала… Что происходит?
– Миледи, – дрожал девичий голосок. – Очнитесь, миледи Линевра. Очнитесь, ваше величество!
– Пить, – еле слышно прошептала через силу.
Она говорит на этом странном языке? Кто она? Линевра? Линевра… Миледи?
– Сию секунду ваше величество, как же вы нас напугали!
Ложка коснулась ее пересохших губ, смочила. Снова и снова. А голос продолжал шептать:
– Вот так, потихонечку, приоткройте рот… Вот, по капельке…
Вдруг голос отдалился, стул скрипнул, видимо, девушка резко встала и отошла. Странная тишина настала, и воздух как будто загустел. Шаги в тишине. Два шага по полу. Девичий голос прозвучал робко:
– Милорд, ее величество очнулась.
Последовало молчание, потом незнакомый голос произнес:
– Хорошо. Докладывать мне о малейших изменениях состояния королевы.
Шаги прозвучали снова, мужчина ушел.
Какая-то неправильность была во всем. Ей так казалось. Почему он назвал ее королевой? Она королева? Так странно… Она ничего не помнила о себе.
– Эрвиг, передай, чтобы принесли горячей воды, в горячей воде миледи скорее придет в себя, – опять голос девушки.
– Да, леди Одри, сейчас, – послышался приглушенный мужской голос.
Через некоторое время раздались шаги, много. Звук воды, льющейся в большую металлическую посуду. Наконец удалось разлепить глаза и пошевелиться. Тут же подбежала та девушка, чей голос она слышала, Одри.
Засуетилась:
– Миледи, давайте я вам помогу! Сейчас, устроим вас поудобнее, пока наполняют ванну.
Улыбчивая голубоглазая плотненькая девушка. Но она ее… не помнила? Не совсем так… что-то смутное начало всплывать в сознании. Одежда выглядела непривычной, она это знала. Но почему не помнила.
Звук льющейся воды казался пугающим. Она даже поежилась от неприятного ощущения опасности.
А эта девушка, Одри говорила, помогая устроиться на подушках:
– Миледи Линевра, мы так испугались, когда вы вошли в грот священного источника и долго не появлялись. Я ждала-ждала вас снаружи, а потом думаю, так нельзя! Может быть, миледи плохо, может, оступилась, надо помочь. Крикнула Эрвига, и мы вошли. А там вы… Но Эрвиг ничего не видел! Я сразу вас покрывалом укутала, а Эрвиг вас вынес.
От переполнявших ее эмоций Одри даже задохнулась, на глазах выступили слезы. Покачав головой, прошептала:
– Миледи Линевра… такое горе… Но главное, что вы живы.
Горе? Да, наверное… Но она не помнила.
– Какое горе, Одри? – голос прозвучал хрипло, еле слышно.
– Вы не помните? Государь, ваш супруг король Гордиан, он мертв.
– Нет. Я… не помню. Ничего не помню…
Одри смотрела несколько секунд сосредоточенным взглядом, потом со смесью сострадания и бодрого участия проговорила:
– Ничего, ваше величество. Я буду вам все рассказывать, и вы обязательно вспомните.
– Спасибо тебе, Одри, – прошептала та, которую называли королевой.
Две служанки помогли подняться, под руки отвели в ванну и опустили в ароматную горячую воду.
– Осторожнее. Все, теперь идите. Когда понадобитесь миледи, я позову, – скомандовала Одри.
В горячей воде было хорошо, приятно. Тело расслабилось, помогая сознанию начать принимать действительность. Значит, она Линевра. Вдова.
Вдовствующая королева? Получается, что так. Но разве не у гроба супруга ее место? Спросила, пытаясь понять:
– Скажи, если мой супруг мертв? Как я оказалась в этом гроте? Зачем?
– Миледи, так положено. Вы обязательно должны были омыться в священном источнике. За три года брака у вас не было детей, но вдруг после смерти государя Гордиана вы остались в тягости? Так надо, чтобы обезопасить наследника.
Вот значит как… Она слушала, что говорит Одри, все это было важно, чтобы вспомнить. А взгляд все цеплялся за браслет на левой руке. И почему-то казалось, что с этим браслетом связано самое важное для нее. Единственно важное.
Леди Одри тоже смотрела на королеву Линевру, очень внимательно. Она не зря постаралась сразу же удалить всю прислугу. Как ее личная камеристка и, может быть, единственная близкая подруга, она не могла заметить некоторых странностей и отличий. Но объяснений у Одри не было, впрочем, даже если бы они были, они бы ни за что не стала ничего озвучивать.
***
Из дома тещи Вадим Балкин поехал прямо к Гершину. Ибо не телефонный разговор то, что он собирался ему сообщить. А главное, просить держать все сведения втайне от всех, в том числе и от его адвоката. В создавшейся ситуации Вадим не видел другого выхода.
Жесткие непредвиденные обстоятельства заставили его пересмотреть все, в том числе приоритеты и круг доверия. Вот и получалось, что старый отцов адвокат, которого он привык считать врагом, в настоящий момент был единственным человеком, посвященным в его планы.
Что и говорить, Вадим болезненно переживал возможную потерю отцовских денег, но куда больше его сейчас волновало, куда исчезла Мирослава, и что с ней. Инстинктивное чувство, что она в беде, не давало покоя. Кто бы сказал ему раньше, что он так будет сходить с ума из-за женщины, разве он поверил бы в это? А сейчас какой-то дикий, животный страх потерять ее вытеснял все остальные чувства.
Адвокат отца вполне разделял его опасения и предоставил всяческую поддержку. В тот же день они пробили по каналам Гершина гражданина Иордании господина Селима Хаята, вместе с его туристической фирмой и всеми счетами. Явными и тайными.
Дальше Вадиму предстояло действовать самому. В Иорданию он вылетел на частном самолете той же ночью.
Глава 6
После горячей ванны стало значительно легче. Она уже могла самостоятельно сидеть и ходить по комнате, да и в голове прояснилось. Одри велела принести еды. Пока прислуга накрывала стол, пока носили подносы с кухни, королева всматривалась в происходящее и силилась вспомнить, но что-то важное все время ускользало.
Начиная с самого простого. Одежда. С одной стороны, она была на сто процентов уверена, что никогда в жизни не носила этих кошмарных тяжеленных многослойных платьев, не говоря уже о белье. Белье повергло ее в ступор. С другой – оно почему-то казалось привычным. И то же самое с обстановкой.
Стол был накрыт на одну персону. Поскольку всем уверенно руководила Одри, королева не вмешивалась, ей сначала надо было понять, что к чему, и осмотреться. Сделать выводы, и только потом высказывать что-то.
Видя ее задумчивую погруженность в себя, камеристка проговорила:
– Миледи, вам надо поесть. Это придаст сил.
Несколько тарелок с едой, на одной был большой кусок вареного мяса, на других сыр, хлеб и фрукты. И еще глубокая посуда, нечто среднее между миской и пиалой, в посуде непрозрачная густая жидкость. И никаких приборов, кроме двух небольших кинжалов.
Королева наморщилась. Чувствуя себя беспомощной, обвела взглядом комнату. Служанки стояли по стеночке, опустив голову, но королева постоянно ощущала на себе любопытные взгляды украдкой. Камеристка, казалось, поняла ее состояние и отреагировала по-своему.
– Выйдите, вы мешаете ее величеству, – проговорила Одри, выпроваживая прислугу.
Когда комната опустела, она еще раз взглянула в сторону двери, и настоятельно посоветовала:
– Миледи, выпейте суп, а потом съешьте оленину, это полезно.
Выпить бульон? Не хотелось это пить, она взглянула на мясо. Заметив ее взгляд, Одри стала нарезать мясо тонкими ломтиками и выкладывать на плоскую тарелку.