Я – телохранитель. Заказ на олигарха

– А что тут странного? – не понимала Виктория.

– За неполные две недели работу подыскать, проверки все пройти, к вам ведь без проверки не берут…

– Может, он специалист хороший?

– Он до того электриком не работал. Он был водителем.

Виктория озадаченно посмотрела на Китайгородцева. Но поскольку задачка оказалась для нее неразрешимой, а потому неинтересной, она махнула рукой:

– Я не знаю. Этим занимаются специальные люди, вот хоть Алексей Алексеевич, через него, по-моему, все проходят, кто к нам на работу попадает.

Котелков с готовностью кивнул.

Виктория ушла.

– Удивительное дело, – сказал Китайгородцев. – Из ста восьми человек, которые заняты в доме, только пятеро новеньких, тех, кто принят за последний год. А остальные здесь работают давно, уже считай что ветераны.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Котелков. – Сергей Алексеевич неохотно расстаётся с людьми. Уж если кто попал к нему в обойму – держать возле себя будет до последнего, покуда человек совсем не дискредитирует себя.

– Он так любит людей?

– Скорее, это синдром собственника, – нешироко улыбнулся Алексей Алексеевич. – Он ведь настоящий хозяин. А такой человек никогда ничего не выпускает из своих рук. И никого, – добавил Котелков и снова улыбнулся. – Я, например, рядом с ним со времен института. Учились вместе. В одной группе. Потом он на завод попал работать, быстро стал начальником цеха, меня взял к себе. Потом бизнесом занялся и снова я ему пригодился. Он держит людей возле себя. Старается не отпускать.

– Я вас еще про электрика хотел спросить, – вернулся к интересующей его теме Китайгородцев.

– У вас глаз – алмаз, – сказал Алексей Алексеевич и уже в третий раз за короткое время улыбнулся, что было крайне необычно для этого всегда занятого и озабоченного человека. – Видите ли, в чём дело… Я, извиняюсь, вашего имени-отчества не помню…

– Меня зову Анатолий.

– А отчество?

– Можно без отчества.

– К такому человеку обращаться можно только по отчеству, – не согласился Котелков. – Потому что специалист. Профессионал. Так что – только уважительно.

– Иванович я.

– Так вот, Анатолий Иванович, всё очень правильно вы с Юрой Скадовским поняли. Легко и быстро он к нам на работу попал. Потому что родственник он мне. Племянник. Сын моей родной сестры.

И Котелков развёл руками. Что хотите, мол, со мной делайте, а я никак не мог устоять в тот раз, очень уж хотелось родственнику порадеть.

– У меня вопросов больше нет, – улыбнулся Китайгородцев.

Скадовский отпадает.

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:

«Тесадзе Реваз Шалвович… Семьдесят восьмого года рождения… Тбилиси… Среднее образование… Холост… Не привлекался… Служил в армии… В Грузии… А что там было? Война была? В каком году?.. Надо выяснить… Он там настрелялся, может быть… Руку набил… А чего он в Москве делает?.. Как тут оказался?.. Посмотреть в файлах у Хамзы, у Хамзы много всего интересного… В Москве Тесадзе с двухтысячного года… Работает в фирме "Вектор Плюс"… И ни разу место работы не поменял… Так ему работа нравится… Или ему другое что-то нравится?.. Так, а что это за "Вектор Плюс" такой… Фирма… Возведение кровель… Зарегистрирована… Лицензия… Генеральный директор Тесадзе… И у нас Тесадзе… Так они родственники?.. Тесадзе Шалва… Он отец… А этот – сын… И тут по-родственному… А что мне тут не нравится?.. Ведь не нравится же… Жирную галочку напротив фамилии Тесадзе поставить и – думать!.. Ведь он меня напрягает, этот Тесадзе… Что-то в нём настораживающее… Воевал… В Грузии… Не только это… В Грузии… Грузия… Грузин… А про киллера кто обмолвился? Лория! Лория – это грузинская фамилия? Очень похоже! Лория, Берия… Какой-нибудь мингрел или что-то в этом роде… Но – из Грузии!.. Вот что напрягло! Проскуров упёк Лорию в тюрьму. Отнял бизнес. И после этого Реваз Тесадзе пришел работать к Проскурову… Или папа его туда направил?.. Шалва Тесадзе… Фирма "Вектор Плюс"… Жирная галочка… Надо проверять…»

* * *

Ночью, когда Китайгородцев сидел за компьютером, ему почудилось, будто кто-то постучал в окно. Погасил экран компьютера. Замер. Вслушался.

Действительно, стук. Осторожный и едва различимый.

Китайгородцев приблизился к окну, выглянул. В свете близкого фонаря – силуэт тщедушного человечка. Китайгородцев распахнул окно.

– Петя?

– Ага. К тебе можно?

– Давай.

Китайгородцев протянул руку, мальчишка ухватился за неё, перемахнул через подоконник.

– Слышал новость? – спросил подросток. – Отца хотят убить!

– Да ну?! – вполне правдоподобно изобразил удивление Китайгородцев. – Кто?

– Какие-то козлы.

– Это он тебе сказал?

– Нет, он сказал этой…

Скривился, будто его при одном только упоминании корёжило. Значит, о Виктории шла речь. Такая уж у мальчишки к ней нелюбовь.

– Я подслушивал, – легко признался Петя.

– Подслушивать нехорошо, – дежурно исполнил свой долг взрослого Китайгородцев.

– Я знаю. И всё равно подслушиваю. А ты?

– И я подслушиваю.

– Правда?! – изумился Петя такой откровенности. – А почему?

– Мне интересно.

– И мне, – засмеялся Петя, вдруг обнаруживший, сколь много общего у них с собеседником. – А ты прикольный.

Китайгородцев молча пожал плечами в ответ. Уж какой, мол, уродился, так что ты, брат, извиняй.

– Мне, допустим, моя мать тоже может сказать, что нехорошо подслушивать. И сама она типа не подслушивает никогда. А получается враньё.

– Ну, может быть, она правду говорит, – предположил Китайгородцев.

– Ха! – как смог, изобразил сарказм подросток. – Врёт! Всегда! На каждом шагу! Вот есть какой-то дядя, с которым она встречается, я ей говорю – ну ладно, ну есть он, ну и, пожалуйста. А она говорит – нет никого. Враньё!

Было видно, как переживает по этому поводу.

– Так что ты там про покушение подслушал? – перевёл разговор на другую тему Китайгородцев.

– Отец сказал этой, что он уедет скоро, потому что тут опасно. И я уеду с ним.

– Далеко?

– Город Муром. Там у нас дача. Там классно. Я там был. Я там жил. Ну, раньше ещё, в смысле, – помрачнел мальчишка.

Вспомнилась прежняя жизнь, когда они были вместе, и мать его жила с его отцом.

– Как думаешь, его и вправду могут убить? – спросил Петя.

– У него охрана, – ответил неопределенно Китайгородцев. – Телохранители.

– Думаешь, смогут помочь?

– Люди специально учились. Много чего умеют, – сказал Китайгородцев.

– А прикольно было бы увидеть.

– Что?

– Покушение.

– Это страшно.

– А ты видел?

– Да.

– Расскажи!

– Ты стреляешь, в тебя стреляют – ничего интересного. Это только в кино смотрится красиво.

– Да, – сказал Петя. – В кино всегда клёво. Эти такие нападают, а телохранители – бах! бах! бах! Мочат всех без разбора. Чтобы мозги по стенке. Было такое, чтобы ты кого-то убил?

– Да.

– Расскажи!

– Нет, этого я тебе рассказывать не буду.

– Ну, пожалуйста!

– Нет!

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:

«Шаров Геннадий Алексеевич… Одна тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения… Город Оренбург… Образование среднее… Холост… Не привлекался… Армия… ВДВ… Воздушно-десантные войска… Голову даю на отсечение – побывал в Чечне… Это надо посмотреть в файлах у Хамзы, там обязательно будет… Да, Чечня… Две командировки по два месяца… Итого четыре месяца стресса… А год назад его взяли на работу к Проскурову, в охрану… Я его видел, этот парень стоит на воротах… Открыл ворота, закрыл, машина въехала, машина выехала… И это он ключницей Агафьей согласился стоять на воротах после своего десантного прошлого?.. А кем он работал?.. Охранник… На рынке… Но как к Проскурову попал?.. Узнать… Зарегистрирован автомобиль БМВ… Девяносто пятый год… Это выпущен в девяносто пятом, а Шаров приобрел его в две тысячи втором… В мае месяце… Весной и в начале лета многие автомобили покупают… Начало сезона… А оружие у него есть? Смотрим… Оружия гражданин Шаров не приобретал и на себя не регистрировал… Так, водительское удостоверение… Номер… Серия… Выдано… В городе Оренбурге… Все правильно, по месту прописки… Прописан он до сих пор в Оренбурге… Стоп!.. Выдано в сентябре две тысячи второго… А машину он купил в мае… Обзавёлся машиной и только через четыре месяца получил права… Так бывает?… Так бывает… Но что-то странное тут есть…

* * *

Утром Китайгородцева вызвали к Проскурову. Алексей Алексеевич лично сопровождал Китайгородцева до кабинета своего хозяина, выглядел он при этом крайне озабоченным и непрерывно вздыхал.

– Не в духе! – сразу предупредил он своего спутника.

Так что, мол, держись, тут я тебе ничем помочь не смогу.

– Я вас вот о чём хотел спросить, – сказал Китайгородцев. – У вас работает Реваз Тесадзе.

– Да, грузинчик, по крышам лазает, протечки устраняет.

– А Шалва Тесадзе, директор фирмы "Вектор Плюс" – он этому грузинчику кто?

– Отец! – с готовностью доложил Котелков.

– Они из Грузии?

– Да. Но отец давно в Москве живет, еще с начала девяностых.

– А Лория – он тоже был грузин?

– Кто? – будто опешил Алексей Алексеевич и даже вроде бы споткнулся.

– Лория, – спокойно ответил Китайгородцев. – Знали вы такого?

– Я-то знал. Но меня удивляет, что вы знаете.

Алексей Алексеевич смотрел на Китайгородцева, будто ждал, что тот ему объяснит, как такое может быть. Китайгородцев молчал.

– Лория – он родственник Тесадзе, – сообщил Котелков.

– Да ну! – вырвалось у Китайгородцева.

– Именно, – подтвердил собеседник. – Он очень дальний родственник, седьмая вода на киселе, у нас в России таких родственников знать не знают, но грузины – это другое дело. Они друг за друга держатся, знают, кто кому сват, кто брат, и друг другу помогают. Лория был компаньоном Сергея Алексеевича. И когда Проскуров стал строить этот дом, Лория привел своего родственника, Тесадзе, сказал, что тот крыши хорошие делает, что его фирма половину коттеджей под Москвой крышами накрыла. Дал, в общем, заработать родственнику.

– А Проскуров знает?

– О чём?

– О том, что Тесадзе и Лория – родственники.

– Конечно!

– И его это нисколько не тревожит?

– Что именно?

– Он ведь Лорию, родственника этих Тесадзе, фактически посадил. Не боится, что будут мстить ему?

– Ну, что вы, – с необыкновенной беспечностью сказал на это Котелков. – Шалва Тесадзе как раз и помогал этого Лорию сажать.

– Неужели?! – вырвалось у Китайгородцева.

– Так и было, – с прежним спокойствием кивнул Алексей Алексеевич. – Тесадзе поссорился с Лория. Прям врагами стали. А тут как раз и у Сергея Алексеевича с Лория вышел конфликт. И Тесадзе этот на своего родственника показания давал.

Значит, Реваза Тесадзе из числа подозреваемых можно исключить. Почти наверняка личной неприязни к Проскурову у него нет и быть не может.

* * *

В кабинете Сергея Алексеевича Проскурова Китайгородцев оказался впервые. Много дорогого дерева, картины на стенах, наверняка они куплены на аукционах за большие деньги, хотя на взгляд несведущего человека – мазня мазнёй, ничего особенного. И вещицы по кабинету тут и там разбросаны: закладка для книг из желтого металла (почти наверняка золото), в очень похожем исполнении нож для разрезания книжных страниц, на столе лежат наручные часы, какие Китайгородцеву доводилось видеть только у людей по-настоящему богатых, да в журналах, которые эти богатые читают (стоимость часов, наверное, под сто тысяч евро). Ну и много другой всякой всячины – почти любую из таких вещей многие могут себе позволить купить, пускай даже поднапрягшись (квартиру, например, продав), но собрать всё это в одном месте и пользоваться с небрежностью и даже не задумываться о стоимости этих вещиц способны единицы.

В кабинете, кроме Проскурова, была еще Виктория. Она выглядела расстроенной и не могла этого скрыть. Проскуров с Китайгородцевым не поздоровался и сесть не предложил. А сам сидел, откинувшись на спинку кресла, нижнюю его половину скрывал массивный стол, отчего Проскуров казался бюстом самому себе, и Китайгородцев с порога догадался, что будет выволочка.

– Что с Петром – ездили? – осведомился Проскуров, не удостоив взглядом собеседника.

– Да.

– Это было первое мое поручение, – сказал Проскуров. – А второе?

Китайгородцев молчал, поскольку никакого второго поручения, кажется, не было.

– Я велел доложить, – напомнил Проскуров. – Ты доложил?

Вот какой повод он выбрал для того, чтобы Китайгородцева физиономией по столу повозить.

– Так точно, – сказал Китайгородцев. – Доложил.

– Кому? – удивился наглому вранью собеседника Проскуров.

– Своему шефу, Хамзе Роману Александровичу.

– А мне?

– А вам он должен был доложить. У нас субординация. Как в армии. Вся информация передаётся по команде.

Китайгородцев валял Ваньку, а лицо оставалось серьёзным, как у ретивого служаки. Но Проскуров все понял.

– Пшёл вон! – сказал он с хмурым видом.

Китайгородцев щёлкнул каблуками. Выглядело это как издёвка. Даже Виктория поняла.

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:

Ярыгин Дмитрий Игоревич… Одна тысяча девятьсот семьдесят седьмой год… Город Москва… Образование незаконченное высшее… Учился… МГТУ имени Баумана… Один семестр… Отчислен… Причина отчисления?.. Надо узнавать… Холост… Они все холостяки, эти новенькие… Не привлекался… В армии служил… Сразу после отчисления из вуза… Под Питером, части ПВО… После армии… Место работы… Валютная биржа… Потом "Лукойл"… Он системный администратор… Компьютерщик… И у Проскурова он по компьютерам… Здесь в доме много компьютеров?.. Ну, конечно… Здесь не дом, а целое предприятие… Много всякой техники… И всё управляется компьютерами… Система охраны… Система связи… Система теплоснабжения… Система водоснабжения… Даже продукты закупают, наверное, по подсказке компьютера, а иначе поди разберись, чего и сколько потребуется на такую ораву работающих и проживающих… Валютная биржа и "Лукойл"… И везде он работал подолгу, по несколько лет… А там ведь проверяют хорошо, там в службах безопасности профессионалы… И ничего компрометирующего они по этому Диме Ярыгину не накопали… Это хорошо, это хоть какая-то гарантия… Но почему он был отчислен после первого семестра?.. Может, ему не до учёбы было?.. Заигрался со своими компьютерами?.. У них, у компьютерщиков, это сплошь и рядом… Они все не от мира сего, эти компьютерщики…»

* * *

Антон Баранов приехал из Мурома загоревшим, посвежевшим и упитанным, будто на хорошем курорте побывал. Во взгляде безмятежность, а в повадках – неспешность человека, который уже отвык куда-либо спешить и по какому-либо поводу излишне волноваться.

– Мы вас там заждались, – объявил Баранов Китайгородцеву, едва того увидев.

Радушный хозяин, заждавшийся дорогих гостей.

– Там так здорово, Толик, ты представить себе не можешь. Простор, тишина, воздух такой, что его надо в банки закатывать и в городах задымленных продавать, – рассказывал Баранов, а сам тем временем доставал и доставал из портфеля какие-то бумаги. – Там ещё надо, конечно, повозиться-поработать, я вот отметил, что предстоит сделать…

И выложил на стол перед Китайгородцевым свои бумаги.

Листов было много. Длинный перечень того, что предстоит сделать сотрудникам охранного агентства, прежде чем на объекте появятся охраняемые лица. Китайгородцев в бумаги не заглянул. И даже сдвинул эти бумаги на край стола. Будто они ему были без надобности.

– Всё меняется, Антон, – сказал Китайгородцев. – В Муром поедет не Виктория, а сам Проскуров. А Виктория остаётся здесь. Так что перечень мероприятий придется перерабатывать – под Проскурова.

– Это я с удовольствием, – широко улыбнулся Баранов.

Обрадовался возможности возвратиться в полюбившийся ему Муром.

Китайгородцеву не хотелось его разочаровывать.

– Поговори с Хамзой, – только и сказал он.

– О чём? – с прежней безмятежностью осведомился Баранов.

– Возможно, в Муром он кого-то другого пошлёт.

– Почему? – вырвалось у Антона.

И улыбаться перестал.

– Ты, наверное, будешь хозяйку опекать. Викторию. И её сына, Алешу Проскурова. А они остаются здесь. Так что Хамза, наверное, в Москве тебя оставит.

– А ты? Ведь ты тоже с Викторией…

– Нет, я с Проскуровым. У него, похоже, большие проблемы.

* * *

– Ты едешь с нами в Муром? – спросил Петя у Китайгородцева.

Значит, уже знает об эвакуации.

– Да, – ответил Китайгородцев.

– Клёво, – оценил Петя. – Ты будешь там нас охранять?

– Да.

– Йес! – сказал подобревший взглядом Петя. – Хочешь, я с отцом договорюсь, чтобы ты лично меня охранял?

– А у тебя в Муроме есть враги?

– Ну, какие там враги? – пожал плечами мальчишка. – Там до ближайшей деревни десять километров, нет никого вокруг.

– Тогда я смогу не только тебя охранять, а и всех, кто там будет, раз работы мало.

– Как хочешь. Слушай, а ты не знаешь, что такое асфиксия?

– Знаю. Это кислородное голодание. Кислород перестает в легкие человека поступать и человек задыхается.

– Фу! – сказал Петя. – Какая мерзость.

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:

«Ляшенко Оксана Петровна… Одна тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения… Город Донецк… Образование высшее… Филфак университета… Ещё одно высшее образование… Факультет иностранных языков… Преподаватель в школе… Всю жизнь – в одной школе… Замужем… Муж… директор школы… Школа другая, не та, в которой работала Оксана Петровна… Две дочери… восьмидесятого и восемьдесят второго года рождения… А в восемьдесят шестом она получила второе высшее образование… При двух малолетних дочках… Целеустремлённая и трудолюбивая… Уже есть внук… У старшей дочери родился мальчишка… И больше информации по Оксане Ляшенко практически нет… Ничего кроме того, что она сама о себе сообщила при поступлении на работу к Проскурову… И у Хамзы на неё ничего нет… Абсолютно… Потому что дама эта с Украины, и Хамзе неоткуда информацию взять… Значит, надо срочно отправить человека на Украину… Пускай потопчется там, разузнает… Если всё это подтвердится… Два высших образования, муж – директор школы, дочери и внук… Тогда к этой няне никаких вопросов… Если подтвердится… Не с её биографией в киллеры наниматься… Растила дочек, работала, старалась… Второе высшее образование получила… Действительно, старалась… Но знания оказались невостребованны… Зарплата низкая, а у неё две дочери и внук… И для неё работа у Проскурова – находка… Она держаться будет за это место и работать на совесть… Руки не опустит… Целеустремлённая… На рожон не полезет… И в петлю не полезет… В петлю не полезет… Не полезет в петлю… Асфиксия… возникает при удушении… не поступает кислород… Петя спросил про асфиксию… А ещё раньше он сказал, что самоубийство – это прикольно!..»

* * *

Поговорить об этом можно было только с Алексеем Алексеевичем. Китайгородцев мысленно перебрал всех, кто мог бы ему помочь, и обнаружил, что Котелков – единственный, к кому он может обратиться.

Когда Китайгородцев вошёл в кабинет, где находился Алексей Алексеевич, тот тотчас поднялся из-за стола и поспешил навстречу гостю. Алексей Алексеевич с недавних пор проникся уважением к Китайгородцеву и нисколько этого не скрывал.

– Я про Петю хотел поговорить, – сообщил Китайгородцев.

– Опять чего-то отчебучил? – нисколько не удивился Алексей Алексеевич.

– Нет, нормально всё, – пожал плечами Китайгородцев. – Вы давно его знаете?

– С самого рождения.

– Что за ребёнок? Проблемы у родителей с ним были?

– Как у всех родителей.

– Не больше?

– Но и не меньше, – в тон собеседнику произнес Котелков и улыбнулся. – Он раньше, кстати, был помягче. Когда родители жили вместе.

Еще совсем недавно.

– Он тяжело пережил развод?

– Он его и сейчас еще переживает, – сообщил Алексей Алексеевич.

– Он ведь с матерью живёт?

– Да.

– Вы не знаете, насколько у них с матерью доверительные отношения?

– Похоже, что о доверительности там речи нет.

– Может быть, тогда с отцом?

– Увы! – развёл руками Котелков. – По-видимому, у мальчика переходный возраст. Сложное время. Родители – уже не авторитет. А почему вы так заинтересовались?

– Мне кажется, что у мальчишки сейчас какой-то хаос в голове. И мысли всякие глупые к нему приходят.

Алексей Алексеевич кивнул, давая понять, что полностью согласен.

– Например, мысли о самоубийстве, – сказал Китайгородцев.

И у Котелкова вытянулось лицо. Он изумился так, что не сумел совладать с эмоциями.

– Отчего же? – сказал Алексей Алексеевич. – Почему вы так решили?

А сам шарил руками по столу, словно был слепой.

Китайгородцев пожал в ответ плечами.

Алексей Алексеевич нащупал, наконец, что-то, и протянул Китайгородцеву.

Книга.

– Вот, взгляните, – пробормотал он, и вид при этом имел такой, будто находился под впечатлением только что ему продемонстрированного удивительного фокуса.

Китайгородцев увидел название книги. "Самоубийства: их история, способы осуществления и вообще всё, что вы хотели об этом знать".

– Это что? – в свою очередь опешил Китайгородцев.

– Это книга, – ответил мрачно Котелков. – Ее прислали на этот адрес, но на имя Пети Проскурова. Как раз сегодня.

– Кто прислал?

– Какой-то магазин, продающий книги через Интернет.

– Петя заказал себе такую книгу?

– Вполне возможно. По крайней мере, книга уже оплачена – кредитной картой, которой пользуется Петя.

– Вы уверены?

– Эту карту Сергей Алексеевич специально сделал для Петра – к его приезду в этот дом.

– И что вы собираетесь делать с книгой?

– Пока ничего. Вся почта, которая приходит на этот адрес, проходит через мои руки. Я получил книгу. Я удивился. И я не знаю, что мне делать. Пете я, по крайней мере, ничего пока не сказал.

– Правильно сделали, – оценил Китайгородцев. – Пускай пока потомится в ожидании этой книги.

* * *

Хамза приехал утром и сразу прошёл к Китайгородцеву.

– Толик! Ты просил Шарова проверить. Охранника, что на воротах.

– Да. Он права получил позже, чем купил машину, – вспомнил Китайгородцев.

– Так вот лажа сплошная там с правами и с Шаровым этим тоже. Псих он.

– Что?

– Псих, – повторил Хамза. – На учете в психоневрологическом диспансере стоит в своём родном Оренбурге. Не зря ты к его правам прицепился. Он машину по случаю купил, а прав не было. И права решил купить. Ему бы права сделали, да там нужна медицинская справка, а справку не дали из-за того, что для ее получения нужна другая…

– Из диспансера.

– Именно! А он там на учёте! И всё затормозилось. Пока он нашёл врача, который согласился ему справку дать, пока ему потом сделали права – время шло.

– Диагноз у него серьёзный?

– Диагноз серьёзный, – кивнул Хамза. – Его надо от Проскурова убирать. Сейчас пойдём к этому завхозу, который за всё тут у Проскурова отвечает…

– Надо прямо к Проскурову идти, – подсказал Китайгородцев. – Он никого так просто от себя не отпускает. Без его решения никого ни переместят, ни уволят.

* * *

Проскуров плескался в бассейне и не прервал своего занятия, когда на бортике появились Китайгородцев и Хамза.

Бирюзовая гладь манила, и Китайгородцев поймал себя на мысли о том, что с удовольствием покувыркался бы в этой ласковой воде. Да, хорошо было Баранову в Муроме, вдруг подумалось ему. Река. Раздолье. И никакого начальства рядом. Курорт.

– Баранов привез предложения по Мурому, – сказал вполголоса Китайгородцев.

– Я видел, – кивнул Хамза. – Сорок семь страниц. И всё теперь коту под хвост.

– Почему же всё? – пожал плечами Китайгородцев. – Там многое пригодится, даже если вместо Виктории поедет Проскуров. Но кое-что менять придется, безусловно. Кто будет этим заниматься?

– Баранов.

– Да? – удивился Китайгородцев.

– Просится, – сказал Хамза с невозмутимым видом.

– Но он же будет по Виктории работать.

– Будет, – кивнул Хамза. – Отработает в Муроме, а потом вернётся сюда.

Проскуров вынырнул из-под воды близко к бортику, поднялся по лесенке, закутался в халат.

– Доброе утро, Сергей Алексеевич, – поприветствовал его Хамза с той сдержанной почтительностью, какая присуща людям рангом ниже, чем имеет собеседник.

Проскуров молча кивнул в ответ.

– Срочная информация, – сообщил Хамза и с готовностью распахнул свою папочку. – Я займу всего пару минут вашего времени.

Он действительно очень сжато, но вполне информативно поведал собеседнику о подозрительном охраннике. К его удивлению, Проскуров отреагировал совсем не так, как ожидал Хамза.

– Ну и что? – спросил Проскуров.

Стоило ли, мол, меня беспокоить по таким пустякам.

– Его надо убирать, – сделал неверный шаг Хамза, хотя он и не знал, что сейчас совершает ошибку.