– Хамишь, паря, – Ломовик щелкнул пальцами, – Дрын, поучи его хорошим манерам.
Один из мордоворотов, пришедший с ломовиком, в момент подскочил к Шалому и ударил того в грудь. Дыхание перехватило, бешено вращая глазами, Борзяк упал со стула на ковер, украшавший пол гостиничного номера.
– Завтра утром пойдёшь в дом, который я укажу, и обдернешь его под орех. Там и деньги, и драгоценности, и валюта иностранная имеется, – продолжал меж тем Ломовик. – Припрёшь всё мне, долю получишь свою и мотай на все четыре стороны. Всего и делов.
– Раз деньги, драгоценности и валюта имеются, значит, это общак местный, – в раз просек Борзяк. – Меня потом тутошние жиганы по кускам порежут.
– Выхода у тебя, Васёк, нет, – Ломовик хихикнул, – будешь в отказку лезть, я тебя в раз в бушлат деревянный одену.
Бандит налил себе в рюмку коньяку и, не торопясь выпил, достав из кармана наган, положил перед собой на стол.
– Мне, Шалый, терять нечего, я в бегах, мусора мне в спину дышат. Вот я в Крым и подался. Людишек здесь сейчас полно, затеряться легко. – Ломовик вставил в рот папиросу и замер, ожидая, когда шестерка поднесет ему огня.
Дрын, почтительно согнувшись, чиркнул спичкой. Второй, как изваяние продолжал сидеть в углу, посматривая в окно, на вечернюю панораму города.
– Пора, второго шанса не будет, – Борзяк в прыжке бросился к лежащему перед Ломовиком нагану. Бандит, сидевший в углу, попытался вскочить и перехватить его руку, но пуля, выпущенная Борзяком сразила его наповал.
– Ах ты, сука, – взревел Паша-Ломовик и, это были его последние слова. Борзяк выстрелил ещё и ещё раз. Ломовик и оба его халуя были мертвы.
– Бежать, – думал Борзяк. – Нет, нужно хлопнуть картежника, он не выходил их номера. Наверняка слышал в разговоре мою кличку и вложит меня легавым.
Борзяк метнулся в ванную, заперто. Василий рванул дверь.
– Помогите! – истошно заорал катала, прятавшийся в ванной.
– Стой, где стоишь! Руки в гору! – дверь в номер с треском слетела с петель.
В проёме, сжимая в руках пистолеты, стояли двое в милицейской форме. Из-за их спин с интересом выглядывал невысокий человек в штатском.
– Пока ты стрелял только в бандитов, – штатский оттеснил обоих милиционеров и бесстрашно подошел к Борзяку. – Я – заместитель начальника местного угро, майор милиции Коваль. Если аккуратно положишь наган на пол, будешь жить, если выстрелишь в кого-либо, сдохнешь, выбирай сам. Считаю до двух.
– Ша! Сдаюсь я, как есть сдаюсь, – торопливо проговорил Борзяк, аккуратно складывая к ногам Коваля оружие.
– В машину его и в отделение, – приказал Коваль милиционерам.
Те спокойно взяли Шалого под белы руки, и повели к воронку.
Пожилой следователь, ведший дело Василия, особо не возился. Подследственный не запирался, убитыми были личности, плевавшие на закон с высокой колокольни. Суд был спорым, приговор оглашён был, как и ожидал Василий, девять лет лишения свободы, по трёхе за каждого убиенного.
– Ещё хорошо отделался, – думал Шалый, посматривая в зарешеченное окно зак-вагона, везущего осужденных в славный северный город для отбытия сроков, отмеренных им советской властью.
Глава 4. Вахтанг Дадуа
Вахтанг Дадуа прибыл на службу ровно в девять утра. Попасть в кабинет Вахтанга можно было прямо из коридора. Приёмная отсутствовала, следовательно, не было и секретаря. Личного водителя Дадуа тоже не имел, хотя по статусу он был ему положен. Но Вахтанг не любил иметь в подчинении ненужных ему людей.
Он сам водил закрепленную за ним эмку, сам встречал визитеров в своем служебном кабинете, сам угощал их чаем, кофе, иногда коньяком. Лишние люди всегда раздражали Вахтанга, поэтому он старался, как можно больше времени проводить одному. Дадуа ходил в гимнастёрке и галифе. Материал, из которого они были пошиты, был генеральского класса, но ни петличек, ни знаков различия на форме Вахтанга не имелось. Никто из сотрудников наркомата внутренних дел, где служил Дадуа, не знал, есть ли у него воинское звание, и если есть, то – какое?
Зато многие знали, что Вахтанг Дадуа является личным, ещё с юности, другом главного чекиста СССР Лаврентия Павловича Берии и занимает при нём пост советника наркома. По слухам, Дадуа занимался всякими мистическими, малопонятными вещами, неразгаданными тайнами и необычными явлениями, в общем, всякой «чертовщиной», как говорили о сфере его деятельности некоторые гэбисты, близкие к самому наркому внутренних дел. На самом деле это было не совсем так.
Кроме вышеперечисленных сфер деятельности, Дадуа занимался так же надзором за научной деятельностью некоторых закрытых институтов и лабораторий, так называемых шарашек, ведущих разработки по самым различным тематикам. Вахтангу надлежало регулярно отслеживать и ставить в известность Берию о самых необычных событиях, новейших исследованиях советских и зарубежных ученых. Занятие это было не очень сложным, но очень трудоёмким процессом. Вахтанг справлялся со своими обязанностями блестяще. Хорошее разностороннее образование, аналитический склад ума, потрясающая работоспособность делали Вахтанга незаменимым специалистом своего дела. Берия нарадоваться не мог на своего друга и соратника, поручая ему разбираться в самых запутанных и непонятных событиях. Сам Лаврентий Павлович был весьма не равнодушен к оккультизму и живо интересовался всякими необъяснимыми явлениями, происходящими, как в родной стране, так и за её пределами.
Получая очередное донесение с мистическим налетом, Берия тут же вызывал Вахтанга и просил его разобраться с происшедшим. Подавляющую часть документации подобного сорта Вахтанг, порвав на мелкие кусочки, сжигал в большой хрустальной пепельнице, подарке самого Берии. «Сколько же у нас в стране больных головой людей» – с досадой думал Вахтанг, отправляя в пепельницу очередной шедевр мистического или фантастического толка.
Но сегодня Вахтанг решил заняться совершенно другими делами. Он читал отчет руководителя института, занимающегося исследованиями в области физики и химии различных веществ. Дадуа так увлёкся, что не заметил, как зазвонил телефон. Он бросил взгляд на край стола, где в ряд выстроились три аппарата: городской, внутренний и прямой связи с товарищем Берия. Надрывался прямой, наркомовский. Дадуа схватил трубку:
– Слушаю, товарищ Берия!
– Вахтанг, дорогой ты мой, зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет. Долго не задержу, дело очень важное, нужно посоветоваться.
– Слушаюсь, товарищ Берия, сейчас буду, – разговаривая по телефону, Вахтанг обращался к шефу сугубо официально. Дадуа открыл дверь своего кабинета, щелкнул ключом и шагнул в лабиринт лубянских коридоров. Через десять минут Вахтанг уже открывал дверь кабинета Берии.
– Здравствуй, друг! – Берия стоял, опершись о стол, прочно сидевшее на его носу пенсне поблёскивало в свете апрельского солнца, которое проникало во все окна просторного кабинета.
– Доброе утро, Лаврентий, – Дадуа пожал протянутую руку и без приглашения уселся на стул, прямо перед шефом.
Берия, оттолкнувшись от крышки стола, подошел к книжному шкафу, стоящему в глубине кабинета и снял с него хрустальную пепельницу, по форме напоминавшую корабль. Весь этот ритуал Вахтанг знал отлично. Сейчас Лаврентий поставит «кораблик» на стол, рядом с Дадуа, приглашая его, страстного курильщика, не стесняться и дымить прямо в наркомовском кабинете. Что, к слову сказать, было дозволено только Вахтангу и «хозяину», в те редкие визиты, когда «отец всех народов» посещал бериевский кабинет. Вскочившего секретаря в звании подполковника, находившегося в приемной на своем рабочем месте, и пытавшегося вытянуться по стойке смирно, Сталин всегда останавливал небрежным взмахом руки. Не лезь, дескать. «Хозяин» заходил в кабинет Лаврентия Павловича всегда молча, окидывая того насмешливым взглядом своих прищуренных глаз. После этого, выбрав себе стул, подальше от наркомовского кресла, стоящего во главе стола-аэродрома, вождь закуривал трубку. Дальше происходило следующее: если Иосиф Виссарионович замирал с трубкой в руке, Берия тут же подставлял под эту руку пепельницу, а вождь выбивал туда превращенный в пепел табак. Если же Сталин поднимался и, затягиваясь трубочным дымом, поворачивался к Лаврентию Павловичу спиной, пепельница оставалась стоять на месте. А Иосиф Виссарионович покидал кабинет Берии. За время этих молчаливых визитов Сталин не произносил ни слова. Лаврентий же, что-нибудь сказать просто не решался. На различных кремлевских мероприятиях и в рабочей обстановке соратники общались между собой по-деловому, даже можно сказать, дружески. Но причины молчаливых визитов вождя были непонятны Лаврентию Павловичу. Нельзя сказать, что Берия их панически боялся, но после них наступало уныние. Другое дело – приходы Дадуа. Они всегда доставляли Берии радость. Старый друг, как никто другой, мог одним своим видом успокоить его, снять мучительное нервное напряжение.
Жизнь в ожидании провокаций и диверсий стала для наркома привычным делом. Подозревая всех и вся, боясь, несмотря на свою должность, всех и вся, насаждая повсеместно атмосферу тотальной слежки друг за другом, и доносительства друг на друга, нарком постоянно ожидал удара в спину. Этот удар мог нанести кто угодно. Такие правила игры придумал не сам Лаврентий Берия. Они существовали до него. Его предшественники убивали и боялись так же, как и он. Но при нем маховик жутких бессмысленных репрессий был раскручен с новой силой.
Куривший уже вторую папиросу, Вахтанг Дадуа смотрел на старого друга. Смотрел и не узнавал его. И, хотя разница в возрасте составляла каких-нибудь семь лет, выглядел грузный, одутловатый Берия не в пример хуже своего друга Вахтанга. Подтянутый, моложавый Дадуа с черными, как смоль коротко подстриженными волосами, был очень любим прекрасным полом. И, если нарком брал женщин силой, заставляя своих холуев хватать на улице и тащить к себе в логово понравившихся ему красоток, Дадуа, знакомясь с женщиной, мог очаровать ее, не прилагая особых усилий. Представительницам прекрасного пола нравился этот немногословный интеллигентный человек, несущий в себе некую тайну.
Сейчас Вахтанг, глядя на расстроенного чем-то наркома, пытался отгадать причину его плохого настроения. Берия был мрачнее обычного, сильно раздражен и, Дадуа молча ждал, когда Лаврентий начнет разговор. Наконец Берия решился. Подойдя к двери, закрыл ее на ключ, подергал ручкой, проверяя, хорошо ли закрылся замок.
– Вот, Вахтанг! Дело тут у нас образовалось такое, как бы это сказать, – Берия сильно выдохнул, соединил меж собой пальцы обеих рук, покачал в воздухе образовавшейся конструкцией. – А не поймешь, что за дело, чертовщина какая-то, да и только! Может чертовщина, а может и диверсия!
Что за дело? – Вахтанг обозначил неподдельный интерес и деловую озабоченность.
– В Свердловской области имеется село, называется Большие Борщи. В этом селе служит участковый, он один на три близлежащих села. Так вот, этот участковый, капитан Андрей Андреевич Копылов. Кстати, по службе характеризуется очень положительно, мои архаровцы уже проверили. Человек он надежный, его словам верить можно. Ну, так вот, этот Копылов был недавно в Москве по служебной надобности. Приходил сюда, к нам, но, ты же знаешь наших псов цепных, охрану нашу дубиноголовую, – Лаврентий с досадой стукнул по колену, обтянутому синим сукном форменных галифе. – Так вот, наши «гаврики» капитана Копылова этого из далекого Свердловского захолустья послали по месту прописки, как говорится. Тогда он написал письмо лично для меня и просил охрану передать. Сам в тот же день убыл домой. Письмо они мне передали. Оно у меня почти неделю в кабинете вот тут, радом с газетами провалялось. Сам знаешь, Вахтанг, работы невпроворот. А сегодня, когда мне чай принесли, решил ради поднятия аппетита новости из глубинки прочесть. А как прочитал, кушать расхотелось. Тебе сразу позвонил. Давай сейчас вместе обсудим, а потом ты этим делом займешься. Сам ведь знаешь, как я тебе доверяю, Вахтанг. Больше никому не верю. Кругом вражьи силы. Ну, так вот, – нарком перешел к делу. – Рядом с этим селом, в лесу, два месяца назад раздался страшный взрыв. Дело было ночью. Пока капитан Копылов, власть местная, звонил в район, сообщал, пока они там до места добирались, утро наступило. Нашли они там воронку от взрыва, похоже, метеорит упал. Ну, про тунгусский метеорит слышал, ведь?
– Конечно, Лаврентий, – Вахтанг прикурил третью папиросу, поняв, что разговор будет долгим.
– Ну, упал и упал, эка невидаль. Их довольно много падает. Есть маленькие, есть большие. Это, само по себе, не событие для нас. Но, спустя некоторое время, началась форменная чертовщина. Да, я тебе, Вахтанг, забыл сказать, – Берия открыл красивый резной шкафчик, стоящий рядом со столом, достал из него бутылку армянского коньяка и два хрустальных стаканчика. Друзья выпили, и нарком вернулся к рассказу.
– Забыл тебе сказать, Вахтанг, что года четыре назад у капитана Копылова умерла жена. Живет он теперь бобылем. Так вот, недавно он ее повстречал, живую и здоровую. Она за водой шла.
Вахтанг подавился табачным дымом и закашлялся.
– Кто шла? Куда шла? Да ты что, Лаврентий? Капитан этот, видно, жену очень сильно любил. Смириться с ее потерей не может. Ну, как говориться, змия зелёного оседлал, или змий его оседлал, что сути не меняет. Пить он начал, вот и мерещится ему жена его живая и здоровая.
– Не пьющий он, совсем не употребляет, мои ребята все о нем выяснили. Да и потом случай с ним не единичный. Кто-то отца своего покойного увидел да еще в молодом возрасте. Тот с первой мировой войны возвращался. Мужик, который его приметил, в ту пору совсем маленьким был. Так теперь он и отца молодого и себя маленького наяву увидел. Не испугался, подошел к ним и даже разговаривал с ними. Да и не только эти факты, есть и другие. Участковый милиционер все подробно описал. Все здесь! – Берия постучал по тоненькой картонной папке, лежащей на столе.
– А что говорят местные власти? – Дадуа вопросительно взглянул на наркома. – Ну, я имею в виду то, что капитан-то наш, наверное, докладывал своему начальству? Они что, не отреагировали?
– Почему не отреагировали? Два раза из района приезжали, да ничего подозрительного не нашли. Не разобрались, в общем, а, может, не хотели разобраться, а, Вахтанг? – Берия смотрел на друга, прищурив левый глаз. У любого другого от этого взгляда душа бы в пятки ушла, но Вахтанг выдержал его спокойно.
– Что ты имеешь в виду, Лаврентий?
– А то, что враги кругом и саботажники, особенно на местах. Я, Вахтанг, в отличие от тебя, с всякими мистическими выкрутасами не встречался, в чертовщину не верю. Зато тебе верю, безоговорочно. Разберись с этим делом, срочно разберись. Я тебе, Вахтанг, вот что скажу. Это или случай массового гипноза, направленный на подавление силы воли советских людей, или, что, скорее всего, пробрались туда шпионы, Вахтанг, и испытывают они там какое-то новейшее оружие, не известное пока ни тебе, ни мне, ни, вообще, кому-либо, кроме этих псов заграничных. На дворе 1941 год! Я лично не верю, что Гитлер пакт о ненападении долго соблюдать будет. Скоро нападет на нас, сволочь! А у нас бардак, Вахтанг, страшный бардак. Кругом враги окопались. Да, что греха таить, верхушка чекистская в Свердловской области, что сообщение капитана милицейского похерила, наверняка уже вся на немцев работает! Сниму их всех к чертовой матери, да расстреляю, поделом им будет! – лицо наркома исказила страшная гримаса злобы, лоб покрылся испариной, расширенные с покрасневшими белками глаза буравили Дадуа.
