Метро 2033: Чужими глазами
У ржавой батареи в груде тряпья копошилась крыса. Завидев незваных гостей, она юркнула за диван и притихла там. В дальнем углу ютилась маленькая кроватка и сиротливо лежала на полу кукла с оторванной рукой. Тут же валялись разбросанные игрушки: полосатая разноцветная юла, расколотая надвое матрешка и деревянный конь-качалка. Аркан отвернулся. Дышалось тяжело, словно фильтры противогаза неожиданно забила пыль. Казалось, каждая мелочь сейчас напоминала охотнику о его трагедии.
Пора было уходить. Аркан молчаливо кивнул товарищу, и они пошли ко входной двери. В прихожей еще раз прислушались – ни один звук не нарушал тишину на лестнице. Приоткрыв скрипучую дверь, сталкеры выскользнули на площадку и осторожно спустились вниз. У подъезда валялась дохлая тварь. Мертвое тело еще слегка пульсировало, из-под белой туши сочилась мутная слизь. Особь оказалась крупной – почти три метра в длину. Вблизи слизень скорее походил на большого опарыша.
– Ну и дрянь все-таки, – брезгливо поморщился Техник. Обогнув мертвое тело мутанта, товарищи снова вышли на дорогу. Маленькое приключение завершилось победой, и можно было продолжать путь.
И вновь вперед – мимо панельных муравейников, корявых деревьев и груд ржавого хлама. Две пары трамвайных рельсов уныло ползли вдоль забитого машинами шоссе. Мелькнул и снова скрылся за деревьями еще один гипермаркет. Слева тянулся бетонный забор, огораживающий низенькие промышленные здания. Тут начинались тупики станции Буревестник – чуть приподнятая над землей покатая крыша покоилась на стенах из красного кирпича. Лежащая на поверхности станция была заброшена и необитаема.
Серой скалой нависло над сталкерами высокое здание проходной машиностроительного завода. Вот уже знакомая остановка, огромная вывеска, поблекшая со временем, но еще хранившая гордое имя предприятия. Немного отдохнуть в вестибюле станции, перевести дух, а потом – финишная прямая до Бурнаковской. В глубь «Бури» сталкеры совались редко – про нее бродили нехорошие слухи, подкрепленные свидетельствами многих очевидцев. И хотя никто толком не мог рассказать, какую опасность таит в себе Буревестник, станцию по возможности старались обходить стороной.
Товарищи почти добрались до станции, когда услышали хриплое карканье откуда-то сверху. Карабин Аркана мгновенно нырнул за спину, в руках охотника появился обрез. Задрав голову, охотник увидел на небе темное облако вороньей стаи. Заметив добычу, птицы ринулись вниз. Резанув очередью налетающих пернатых, Техник бросился под прикрытие остановки. Изголодавшиеся птицы атаковали яростно, навалившись скопом на двух смельчаков. Ухнул обрез Аркана, выбив из стаи сразу двух ворон. Уже мертвое тело кувырнулось в воздухе и врезалось в остановку, разбрасывая черные перья. Вторая птица с подбитым крылом заковыляла прочь, но тут подоспел Техник, пырнув подранка носком ботинка. Что-то противно хрустнуло, и птица обмякла. Следом за товарищем нырнул под крышу остановки и охотник. Одна из ворон метнулась за ними, острые когти проскребли по рюкзаку мужчины, и черная тень снова взмыла вверх. Аркадий всадил второй заряд дроби в обидчицу и переломил обрез.
Друзья смогли немного отдышаться и перезарядить оружие. Заложив круг, стая снова пошла в атаку. Гораздо крупнее своих довоенных собратьев, вороны иногда представляли серьезную угрозу для малых отрядов и сталкеров-одиночек. Вновь застрекотал автомат Техника, громко рявкнуло ружье Аркана. Бил охотник по птицам отменно – увлечение утиной охотой в прошлом помогало и сейчас. Техник мельком глянул на друга – нет, не растерял Аркан расторопности и прыти. Чувство опасности отрезвило его, всколыхнуло в нем волну ярости. Отстрелявшись по птицам, товарищи метнулись под защиту деревьев. Воронье ринулось следом, но места для воздушного маневра здесь не хватало. Залетевшая было под ветви тварь получила прикладом по голове и распласталась на асфальте со сломанной шеей. Вдоль стены туннеля сталкеры бросились к входу на станцию. Техник едва не врезался в столб светофора, вовремя увернулся и с разбегу влетел в стеклянные двери вестибюля. Брызнули осколки стекла, охотник вбежал следом. Прогрохотав ботинками по ступеням, стрелки бросились к большому витражу. Стекла давно были выбиты, и несколько птиц сунулись в вестибюль вслед за ускользающей добычей. Техник вновь угостил наседающих птиц свинцом – одной из пуль попал точно в голову вороне, разнеся ей череп вдребезги. Преодолев еще одну преграду в виде стеклянных дверей, товарищи ворвались на станцию. Последнюю птицу, рискнувшую преследовать беглецов, Аркан убил из обреза. Они едва не оглохли от шума выстрела, а эхо еще долго рикошетило от стен, пока не сгинуло в темных глубинах станции.
Сюда еще врывались голоса птиц с улицы, но другие вороны не желали лезть на рожон. Опасность отступила, и сталкеры позволили себе минутную передышку. Техник слегка отдышался, нацепил штык-нож. За ржавыми турникетами вниз, в темноту уводила узкая лестница. Аркан одернул Техника, сгоряча рванувшего было вниз.
– Стой, – тихо произнес охотник. – Дальше не пойдем, обождем на лестнице.
Товарищи бесшумно присели на холодных ступенях. Постепенно глаза стали привыкать к полутьме. К стенам лепились пятна плесени, испускавшие слабое свечение. Отсюда, с лестницы, они видели небольшой участок платформы, темную яму путей и голодный зев туннеля, уходившего в земную толщу к Бурнаковской. Где-то монотонно капала вода, с потолка тянулись нити какой-то слизи. Неуютное, мрачное место.
Вдруг Аркан, не говоря ни слова, поднял указательный палец кверху. Казалось, словно в жерле темного туннеля завозилось нечто массивное и живое. Потом звук повторился, на этот раз ближе. Товарищи застыли, затаив дыхание. Там впереди, в неплотной темноте на платформу выползало что-то большое и бесформенное. Черное массивное тело застыло, словно выжидало или прислушивалось. Сталкеры обмерли, и Аркан почувствовал, как ледяная капелька поползла вдоль позвоночника. Таинственного обитателя «Бури» охотник видел всего пару раз, но так и не смог разобрать в сумраке станции, на кого же он похож. Казалось, что сейчас неведомая тварь услышит их бешено стучащие сердца, различит в тишине слабое дыхание добычи, что сама пожаловала на обед, и бросится на жертву. Но нет. По живой темной массе прошла слабая дрожь, а затем нечто медленно сползло обратно на пути. До слуха друзей донесся булькающий звук – тварь уползала в недра станции. Вскоре все стихло. Техник глянул на охотника, и тот качнул головой в сторону выхода.
Беззвучно ходить они умели. Осторожными шагами товарищи поднялись по лестнице и прокрались к темнеющей посреди вестибюля будке дежурного. Охотник замер и прислушался. Из утробы станции больше не доносилось ни звука – таинственный обитатель снова сгинул в ее глубинах. Обойдя турникеты, Техник первым подошел к стеклянным дверям, заглянул в коридор.
– Чисто, – отрапортовал парень. Товарищи напрягли слух. Похоже, вороны улетели, решив, что добыча улизнула от них. Медленно сталкеры спустились по лесенке, осторожно выглянули наружу. Улица была пустынна.
– Что там такое живет? – тихо осведомился Техник, когда они подошли к выходу.
– Знать бы, – пожал плечами Аркадий. – Но главное – близко к путям не соваться. Оно дальше края платформы не выбирается. А скелет видел в дальнем конце? Бог его знает – чей. Недавно появился, весной еще не было.
Птицы куда-то улетели. Аркадий внимательно осмотрелся и махнул Технику рукой. Сталкеры рванули к шеренге деревьев, за которой потянулся белый с голубыми прожилками забор. Пригибаясь, товарищи потрусили по тротуару мимо заводской ограды. Плотная стена мощных стволов скрывала от них шоссе. Лишь на открытом пространстве, где слева за забором туннель зарывался в землю, сталкеры разглядели ворон, кружащих над опорой высоковольтки. Не желая испытывать судьбу и снова ввязываться в бой, они побежали дальше.
Вспугнув стайку крыс на маленькой стоянке, друзья остановились, чтобы немного перевести дух. Трамвайные пути здесь сворачивали налево, ныряя в гущу зелени, и оттуда выглядывала желтая морда трамвая. Краска кое-где облупилась, и под ней краснели пятна ржавчины. Аркан глянул на высоковольтку – воронье расселось по раскосам, несколько птиц кружило над обвисшими проводами. Стараясь остаться незамеченными, друзья побежали вперед. Мелькнули в зарослях справа две высокие трубы и мощное тело градирни. Впереди вздымался высокий корпус ОКБМа. Аркан вытянул руку, указывая на кирпичную будку вентиляционной шахты у дороги.
– Конечная, – выдохнул Техник. – Ну и пробежечка. Я аж взмок весь.
Аркан глянул на товарища, и слабое подобие улыбки мелькнуло на лице охотника под маской противогаза. Где-то вдалеке раздалось карканье – вороны заметили сталкеров.
– Скорее, – поторопил товарища Аркан. За несколько секунд они преодолели последние метры, отделявшие их от входа в метро. Обогнув будку, охотник метнулся к железной помятой двери, пальцы приникли к кнопке звонка.
Глава 3
Столица
Охотник быстро вызвонил условный сигнал: три длинных, два коротких, один длинный. В утробе будки что-то зашумело, лязгнули стальные запоры. Техник обернулся и резво толкнул Аркана вперед. Возле пятиэтажек мелькнула в воздухе стремительная тень, затем другая. Вороны не хотели отступаться от потенциальной добычи.
– Чего они там телятся? – недовольно буркнул Техник, щелкнув предохранителем. Взвизгнули петли, в дверь просунулась голова в противогазе.
– Залетайте, парни, – прогудел дозорный, пропуская сталкеров. Аркан первым нырнул в темноту, притаившуюся за дверью, следом проскочил Техник. Заскрежетал старый замок на двери, разделяющей два таких разных мира. Снаружи глухо донеслось хриплое карканье.
– Хрен вам, а не завтрак, – съязвил Техник, обращаясь к двери. По стальной скрипучей лесенке товарищи спустились вниз, подождали дозорного. Тот неторопливо сошел следом, воззрился на гостей.
– Воронье, что ли, на хвосте притащили? – осведомился охранник надтреснутым голосом. Он явно скучал. Нудное дежурство в одиночку здесь, в вентиляционной шахте у самого выхода на поверхность, – занятие не из приятных.
– Так точно, – кивнул Техник, вешая автомат на плечо. – У «Бури» прицепились, будь они неладны. Только по весне почти сотню там отстреляли, а их опять целая стая. Откуда только берутся?
– Сколько ни стреляй, все равно от них продыху нет. Плодятся, гады, – посетовал караульный, разводя руками. – Как там сегодня наверху?
– Погодка отменная, – ухмыльнулся Техник. – Самое то для прогулочки. Отец, пойдем мы – начальство заждалось. Бди дальше, ни пуха.
– И вам удачи, мужики, – понятливо кивнул мужчина. Дозорный проводил их до гермодвери, – он рад был потрепаться, но прекрасно понимал, что «гости» торопятся. Задержавшись в небольшом переходе, оборудованном под «шлюзовую-помывочную», и совершив привычный и жизненно необходимый ритуал дезактивации, товарищи прошли в сбойку. Выход в туннель отсюда перегораживала прочная решетка, сваренная из толстой арматуры. Долговязый бритый парень с «ксюхой» на потрепанном ремне даже не проверял документы – коротко кивнул Технику в знак приветствия, молча стиснул ладонь Аркана. Тут же рядом находился блокпост – невысокие укрепления, сложенные из кусков бетонных шпал, скрепленных цементом, большой прожектор на потолке, две деревянные лавки вдоль стен туннеля и импровизированный стол из перевернутой кверху дном бочки. Лампочка на хилом проводе высветила из сумрака лица скучающих дозорных.
Аркадий посмотрел налево. Вдалеке все пространство туннеля заливал теплый свет, отраженный ребрами сотен тюбингов. Там, в оборотных тупиках за станцией, расположилась гордость станции, да и, пожалуй, всей нижегородской подземки. Самую большую в метро ферму построили здесь, в первые послевоенные годы. «Бурнаковка»[3], с виду маленькая и невзрачная, на самом деле играла важную роль в хозяйственной деятельности всей Московской общины. В далеком прошлом, когда станции Буревестник еще не было и в помине, Сормовская линия оканчивалась Бурнаковской. После того как построили «Бурю», местными тупиками почти не пользовались. Старожилы поговаривали, что они могли служить для разворота мотовозов в случае большой войны. Но все изменилось после Страшного дня, когда город, в прошлом именуемый Горьким, начал оправдывать старое название, – конечно, в переносном смысле. И «оборотники» наконец-то решили задействовать, только в других, более важных целях.
Вопросом о создании фермы задались через год после того, как большая война загнала людей под землю. Когда инженеры-электрики станции Московская сумели «запитаться» на автономку торгового центра «Республика», а умельцы-самоучки соорудили первые водяные мельницы на берегу Оки прямо под разрушенным метромостом, встал вопрос о пропитании. Да, склады и магазины на поверхности еще изобиловали консервами, залежавшимися, но вполне пригодными для еды, хранился и неприкосновенный запас – так, на всякий случай, – однако теперь требовался стабильный и возобновляемый источник продуктов питания.
Найденные первыми сталкерами семена хранились бережно и терпеливо ждали своего часа. После неудачной попытки создать гидропонические установки местным «добытчикам» поставили иную задачу. Теперь они таскали в метро не консервы и лекарства, а обычную землю. Во дворах, где не так сильно фонило, снимали верхний зараженный слой почвы, а нижний шел в дело. Одновременно тупики Бурнаковской обустраивали под «садоводческий участок» – проводили освещение, колотили ящики для будущих саженцев, мастерили поливочную систему. И хотя сначала дело шло неважно, вскоре недюжинными усилиями и упорством научились выращивать картофель и капусту, лук, шампиньоны и даже томаты. Ферма щедро кормила всю Московскую общину. Гермоворота в туннеле между Бурнаковской и Буревестником стояли закрытыми со дня последней войны. Позже, когда на «Буре» поселилось неведомое существо, по общему решению местные каменщики на всякий случай заложили гермы кирпичом, дабы окончательно успокоить и обезопасить фермеров.
Распрощавшись с дозорными, Аркадий с Техником зашагали в сторону Бурнаковской, огни которой забрезжили впереди. Чистый и сухой туннель, освещенный редкими светильниками, вскоре уперся в станцию. Здесь товарищи миновали еще один блокпост, и, поднявшись по шаткой лесенке, вступили на платформу.
Ярко освещенная станция распахнула объятия, приветливо встречая гостей. Восьмиугольные колонны, облицованные белым мрамором, подпирали потолок с причудливыми светильниками-клешнями, утопленными в пирамидальные ниши. Пол, выложенный темным гранитом с полосками белого мрамора, поблескивал чистотой. Невычурная, но чистая и ухоженная Бурнаковская напоминала аккуратную домохозяйку, небогатую, но трудолюбивую. Жители станции в основном работали на ферме, кто-то промышлял сталкерством или ходил на заработки на Московскую. Для движения дрезин пользовались левым перегоном. В правом навеки замер поезд, железным тромбом закупорив туннель. Безжалостное время кое-где содрало с головного вагона краску, расцветило бока пятнами ржавчины. Состав давно обжили – в вагонах разместились квартиры и скромная столовая, в последнем жители оборудовали небольшую мастерскую.
Аркадий глядел на маленькое людское поселение – раскиданные по платформе палатки, сколоченные из фанерных листов и кусков мебели квартиры-закутки, задернутые грубыми шторами окна вагонов, – и словно возвращался в прошлое. В душе ворочались воспоминания из того времени, когда он жил в метро. Из приоткрытых дверей доносились обрывки разговоров, долетали детские крики и запахи домашнего быта – еды, пота и дыма с кухни. Он вдруг окунулся с головой в омут людских забот и проблем. Замер, захваченный нахлынувшими видениями, не имея сил противостоять им.
У самого края платформы пыхтела только что подъехавшая дрезина. Одноглазый бородатый водитель с выбритым черепом равнодушно поглядывал на товарищей. Техник сунул тому бумажку, подписанную комендантом Столицы. Извозчик даже не удостоил охотника приветствием. Лишь глянул искоса и отвел взгляд, словно будущий пассажир его вовсе не интересовал.
– Не забыл еще меня? – спросил Техник, с улыбкой поглядывая на бородатого.
– Склерозом не страдаем, – ухмыльнулся водитель, обнажая ряд кривых желтых зубов. Охотник разглядел у того на черепе несколько подживших шрамов, словно некогда какой-то хищник хватил «таксиста» по черепу когтистой лапой. Парень протянул лысому несколько патронов. Когда плата за проезд перекочевала в карман извозчика, тот одобрительно кивнул и махнул рукой, приглашая сталкеров на борт дрезины.
Аркан бросил прощальный взгляд на платформу. Между палатками сновали ребятишки, звенел детский смех. Вихрастый мальчуган, замерев у ближней колонны, с удивлением уставился на железную повозку с вооруженными пассажирами. Бородатый подмигнул пареньку и дернул рычаг.
– Тоха, уснул что ли? – окликнул мальчика высокий товарищ. Мальчуган помахал рукой сталкерам и помчался назад, к друзьям. Тупая боль кольнула Аркана слева в груди. Охотник отвернулся, поймал взглядом две блестящие полоски рельсов. Дрезина дернулась и поползла в черный лаз туннеля.
Платформа осталась позади. Метров через двести повозка дотащилась до блокпоста. У заграждения из мешков с песком, скрепленных цементом, дежурило четверо бойцов. После проверки документов коренастый парень открыл калитку, и дрезина отправилась дальше. Ехали молча. Здесь, в темноте туннеля, разбавленной слабым светом фонаря на носу дрезины, на Аркана опять навалились тяжелые думы. Монотонно постукивали колеса на стыках рельсов, мерно раскачивался фонарь, бряцая о сваренную металлическую решетку ограждения. Пятно света, в центре которого плыла дрезина, выхватывало из темноты влажные стены, расцвеченные пятнами плесени, пучки проводов и бесконечные стволы труб. Бритый извозчик сейчас почему-то напоминал охотнику Харона. Словно они с Техником давно отбыли в иной мир, а вот теперь мертвый паромщик везет их туда, откуда не будет возврата.
В полумраке перегона мысли ползли вяло. Что ждет их впереди? Всего в двух перегонах – станция Московская, метко именуемая Столицей. Небольшой подземный городок, центр Московской общины, состоящей из станций Бурнаковской, соседней Канавинской, Чкаловской Сормовской ветки и далекой Горьковской, отрезанной от метро разрушенным метромостом. Какое задание на этот раз придумал Беспалов? Узнает ли Аркадий что-нибудь о сыне, получит ли ответы на мучающие его вопросы? Одна половина охотника жаждала скорейшей встречи с комендантом Столицы, другая желала повременить, будто откладывая неизбежное.
Впереди забрезжил свет. Дрезина вкатила на станцию Канавинская, начала тормозить у платформы. Одноглазый что-то крикнул дозорным, и те махнули рукой, давая знак проезжать. Здесь не было колонн, и оттого «Канава»[4] казалась шире и просторнее своей соседки. Большой свод, выкрашенный в радостно-зеленый цвет с розовыми прожилками, раскинулся над головами путников. Свободная и светлая, несмотря на свою простоту и безыскусность, станция радовала глаз, дарила щепотку праздничного настроения. Канавинскую проскочили незаметно, и их повозка вновь окунулась в полумрак туннеля. И снова – стук колес, бесконечные ребра тюбингов и мрачные мысли.
С каждым метром товарищи приближались к конечной станции их пути. Чем ближе они подъезжали к Московской, тем светлее становился перегон – в этой части туннеля светильники встречались чаще. Блокпост они заметили издалека. Вооруженные бойцы проверили у охотника документы, велели сталкерам отщелкнуть магазины и убрать в подсумки, Аркану приказали разрядить обрез. Только после того, как пассажиры разоружились, пропустили дрезину.
Пожрав последние метры перегона, железная повозка вынырнула из туннеля и принялась сбавлять ход. Станция открылась вся и сразу, встречая гостей людским гомоном и привычной дневной суетой. Похожие на стаканы светильники, облепившие колонны, источали яркий свет, раскиданные на обеих платформах палатки напоминали походный армейский лагерь. Слегка потемневший мрамор облицовки с рисунком зубчатых стен Московского Кремля, капитанский мостик перехода через средние пути, высокий потолок, поддерживаемый могучими колоннами. Знакомое зрелище, внушающее уважение и заставляющее снова восхищаться. Столица!
Они остановились у застывшего навеки эскалатора. Водитель заглушил мотор, махнул пассажирам рукой.
– Выгружайтесь! – подмигнул единственным глазом извозчик и, наконец, снизошел до теплого слова. – Удачного дня, мужики.
Неспешно покинув дрезину, охотник осмотрелся. Тут царила каждодневная суета, кипела жизнь, наполненная будничными занятиями и работой. Суровые бойцы из караула чистили оружие, нахваливали свой товар торговцы, судачили о чем-то старухи, галдели дети. Аркадий, несмотря на отшельнический образ жизни, любил Столицу. Непохожая на другие станции, тесные и невзрачные, Московская поражала размерами, чистотой и величавостью. На электричество здесь не скупились. Ока сама работала на москвичей, вращая лопасти водяных мельниц, построенных на берегу реки, и обеспечивала всю общину теплом и светом.
– Вот и дома, – улыбнулся Техник, пожимая руку проходящего мимо знакомого. – Давай сразу к Беспалому, он велел не задерживаться. Все узнаем, а потом уж будем ляжки тянуть.
– Хорошо, пойдем, – согласился охотник, следуя за товарищем.
Но не из-за задания Беспалова охотник рвался к пожилому коменданту. Сейчас его волновала только одна мысль, и ничто не могло заглушить тревогу Аркана. Осторожно петляя меж палаток и лотков, товарищи пересекли платформу. Спустившись на другой путь, они резво зашагали в сторону Чкаловской. Охотник припомнил, что кто-то говорил ему, будто Московская – самая большая станция метро во всей стране. Четыре пути и две платформы образовывали единый пересадочный узел. Здесь пересекались две ветки – Автозаводская и Сормовская, на месте этого «перекрестка» и обосновалась самая большая община в нижегородской подземке. Станцию давно соединили с убежищем в районе железнодорожного вокзала – рукотворный туннель отрастал перпендикулярно перегону Московская – Чкаловская. Бункер стал главной жилой зоной Столицы – там находились и казармы, и администрация Московской общины, и туда сейчас держали путь друзья.
Станция Московская, этот подземный город, словно спрут, пронизывал щупальцами-переходами землю под площадью Революции. Спустя несколько лет после Страшного дня их тоже «обжили» – там, где подземные переходы выныривали на поверхность, предприимчивые москвичи заложили выходы кирпичом и блоками. Постепенно, очистив ходы от радиации, жители Столицы оборудовали там мастерские и фермы, склады и оружейные. Задействовали даже сырые подвалы под железнодорожными путями, которые обнаружили спустя несколько месяцев после Армагеддона. Постепенно их приспособили под склады и грибные плантации. В тупиковой ветке, уходящей к планируемой, но так и не построенной станции Стрелка, устроили животноводческую ферму, где с переменным успехом разводили свиней и нутрий. Каждый квадратный метр своей территории Столица использовала с умом и пользой для себя.
Шагая по сухому и чистому перегону, Аркадий снова погрузился в воспоминания. Он даже не успел заметить, как они прошли несколько сотен метров и свернули влево, в самодельный туннель-отросток, ведущий к убежищу. Аркан в последнее время редко бывал здесь – наведывался в казарму к сыну, когда тот еще был воспитанником школы сталкеров, приходил по вызову коменданта. Уже в который раз за сегодняшний день у охотника проверили документы, приказали сдать оружие и, наконец, пропустили на территорию бункера. Товарищи протопали по короткому коридору и свернули в левое крыло, в административный сектор.
– К коменданту, по вызову, – бросил Техник, показывая караульному возле комендантской лист картона с подписью главы Столицы. Парень глянул на листок, перевел взгляд на Техника.
– Так-с, Молчанов и Трегубов. Подождите, он пока занят, – и мотнул головой в сторону грубой деревянной лавки возле стены.
Иван Андреевич Беспалов, майор в отставке и нынешний комендант станции Московская, пребывал в отличном настроении.
Развалившись в удобном старом кресле, мужчина вальяжно пригладил густые черные усы. Откинувшись на мягкую спинку, майор глядел перед собой, и губы расползались в довольной улыбке. Наконец-то!
Институт[5] пал. Один из союзников Автозаводского альянса обезврежен. А это значило, что первый важный в шаг в его стратегической борьбе сделан. Ну, держитесь, «заводчане»[6].
Правда, просто сидеть в кресле и радоваться такой победе Беспалов не мог. Он был заряжен энергией, она рвалась наружу, требовала выхода. Комендант Столицы бодро встал и уверенной поступью прошелся по кабинету, замерев возле стены, откуда на него множеством зрачков-станций взирала карта нижегородского метрополитена. Две ветки на ней пересекались, образуя слегка изогнутый крест. Майор вдохнул застоявшийся воздух кабинета и довольно прищурился. Пора ставить крест на прошлом этого города. Институт, Альянс, Столица – не слишком ли много вотчин, где местные царьки и феодалы норовят жить по своим законам и принципам? Пора ломать старый уклад. Ломать прямо сейчас!