Силуэт в окне

– Да, спасибо, у меня няня была кубинка, я на испанском заговорил раньше, чем на русском, хотя жили в России.

– Ничего себе, как круто! На каких языках еще говоришь?

– На английском. Ну, и латынь примерно как у тебя, если это считается. В школе учил еще немецкий, но без особого успеха, он мне не очень нравится.

– А я так и не выучила английского, не дается он мне.

– Может, просто не было мотивации?

– Не знаю, я смирилась.

– А как ты выкручиваешься за границей?

– Никак, я никогда не бывала за границей.

– Что? Как такое возможно? Прям ни разу? Даже в Турцию не ездила?

Катя весело рассмеялась.

– Я даже в Беларуси не бывала!

– Ты шутишь.

– Давид, в твоей картине мира это, наверное, просто дичь, но у восьмидесяти процентов россиян нет загранпаспорта. Большинство людей никогда не были за границей. У них просто нет возможности.

– Кать, это и правда удивительно. Ладно еще пожилые люди, которые всю жизнь прожили в совке и у них другое мышление. Но молодым неужели не интересно поехать посмотреть, как живут другие люди? Познакомиться с другой культурой? Не в кино или в интернете, а вживую? Самой своими глазами увидеть города в других странах, подышать другим воздухом, искупаться в другом море?

– Не знаю, я никогда об этом не думала. Мои родители всегда еле концы с концами сводили, нас было четверо детей в семье, да еще больная бабушка. Мы жили в двухкомнатной квартире всемером, так что для меня сейчас даже возможность снимать отдельную квартиру с сестрой уже считается роскошью. У нас с ней один туалет на двоих, и это просто красота!

– Катя…

– Да нет, все в порядке. Мы живем нормально, не жалуемся. Просто я всегда думала, что эти поездки не для меня. Есть люди, для которых это норма жизни, а есть люди, которые никогда не выедут за пределы своей страны или даже города.

– Пусть так, но ты ведь однажды куда-нибудь поедешь?

– Не знаю, в прошлом году я накопила денег с зарплаты и стипендии, и после диплома поехала с однокурсницей в Лазаревское. Это была моя первая в жизни поездка на море. И знаешь, что? Я не испытала никакого дикого восторга. Ну море, ну пляж, ну горячая кукуруза. Я там на третий день отравилась и половину отпуска провела в комнатке, которую мы сняли. И стоило ли оно того? Лучше бы на сэкономленные деньги купила себе новый пуховик к зиме. А так пришлось ходить в старом, а он уже застиранный и было жутко холодно стоять на остановке по утрам, когда ждешь маршрутку до метро.

– Катя…

– Это просто жизнь, всего лишь жизнь. Иногда мне кажется, люди придают слишком много значения вещам, которые не настолько важны. Я не умру без поездки на море или даже за границу. И никто не умрет. А от неправильного питания или без теплой одежды могу умереть.

– Я даже не знаю, что сказать…

– Да что тут говорить. Жизнь она разная. Я не хочу кататься по миру, покупать дорогие шмотки, пить шампанское по цене аренды моей квартиры. Я просто хочу выучиться на врача и спасать жизни. Для меня важно это. Для кого-то важно шампанское. Все люди разные. Все родились для разных целей. Я никого не осуждаю. В конце концов, кто-то же должен пить то шампанское, а то люди старались, делали его.

– Да уж, старались, – вздохнул Давид.

– Знаешь, когда я начала работать в больнице, я поняла одну важную вещь. Жизнь сама по себе и есть ценность. Когда смотришь на пациентов, осознаешь, что перед лицом смерти все равны. И неважно, сколько стоит твоя сумка и сколько стран ты повидал. Все одинаково хотят жить. Так что надо просто жить. И та жизнь, которой живу я, ничем не хуже и не лучше твоей жизни, или жизни бездомного на Казанском вокзале, или жизни Ким Кардашьян, или жизни британской королевы. Просто наши жизни разные. Каждый родился прожить именно свою жизнь.

– Это была эпичная речь сейчас.

– Когда я так говорю, моя сестра думает, что я таким образом сама себя успокаиваю, чтобы не грустить из-за того, что я никогда не буду кататься на яхте. Да что там, я даже никогда не летала на обычном самолете.

– А твоя сестра хотела бы другой жизни?

– Ага, она мечтает стать кинозвездой, ходит на бесконечные кастинги и откладывает деньги на пластическую операцию с зарплаты официантки.

– Ну, что ж, тоже достойно уважения.

– Конечно, это ее жизнь, и она хочет прожить ее так. Она имеет на это право. Я ее не осуждаю, и я не завидую тем, кто объездил весь мир. Как-то так.

– Мудро.

– Да, мне нравится моя жизнь. Мне нравятся мои друзья, я люблю свою семью, хотя она не идеальна.

– Это так круто. Все, что ты сейчас сказала, очень круто.

– Ага. А теперь мне нужно заняться другими делами, ты у меня тут не один, красавчик.

– Нет, нет, пожалуйста, не уходи, Катя. Поговори со мной еще.

– Ну вот еще, мне не за разговоры деньги платят. Там у меня работа стоит. За разговоры у нас платят штатному психологу, могу тебе его пригласить, если хочешь.

– Этого мне еще хватало для полного счастья, – усмехнулся Давид, – никогда не понимал, зачем люди ходят к мозгоправам. Я их немного побаиваюсь. Мало ли чего наговорят, потом хлопот не оберешься.

– Тогда включи, наконец, свой телефон и поговори с друзьями, со своей девушкой, с родственниками. Уверена, куча народу жаждет поддержать тебя. А я пошла. Если что-то понадобится, ты знаешь, где волшебная кнопка.

***

Когда Катя вышла, Давид уставился на коробку с новым телефоном. Рядом лежала его старая сим-карта, которую извлекли из разбившегося смартфона.

Ему не хотелось признаваться себе, что он не хочет никого слышать. И не хочет, чтобы его видели в таком состоянии. Никто, кроме Натальи. Точно, позвоню сестре. У них уже утро. Она встает рано, у нее йога в шесть утра каждый день. Так вот, что имел в виду отец все эти годы, когда твердил, что семья – это главное. И что бы с тобой ни случилось, семья будет рядом. Что ж. Хотелось бы мне понять это в другой ситуации. Но уж как вышло, так вышло.

Как только он включил телефон, во все мессенджеры посыпались сообщения. Просто десятки сообщений от разных людей. Давид решил, что почитает все позже. Набрал сестре по видеосвязи. Наталья как раз пила свой утренний кофе.

– Мелкий, ты как там? Говорят, тебе несладко пришлось?

– Да, систер, чего уж врать. Мне тут совсем не очень.

– Что говорят врачи? Я еще не разговаривала сегодня с мамой.

– Ничего конкретного, сначала сказали, что я не смогу ходить, потом вроде смогу, потом не смогу. Так что я немного запутался. Сейчас как раз родители общаются с врачом. Уж не знаю, о чем договорятся.

– Да уж, невесело. Хотя, ты знаешь, вчера, когда мне позвонила мама из больницы и все рассказала, твои дела были гораздо хуже. Они вообще не были уверены, что ты придешь в себя когда-нибудь. Так что, судя по всему, ты счастливчик. Хотя ты всегда был везунчиком. У меня не укладывалось в голове, что мой мелкий братишка, который вообще никогда не умел сидеть на месте ровно, и вдруг не встанет.

– Да, в свете того, что я мог вообще умереть, конечно, временное ограничение на вечеринки можно как-то пережить. Пропущу пару тусовок, пожалуй. Заодно подготовлюсь к защите как следует.

– Мне нравится твой настрой! Я сейчас должна бежать на работу, давай созвонимся после обеда, у вас уже будет вечер, надеюсь, после десяти в больнице не отключают вайфай. Чао, амиго!

– Пока, систер, буду ждать!

Наталья классная. Всегда была не по годам умна и серьезна. Всегда находила нужные слова для братьев. Всегда вставала на их сторону, если отец слишком давил на них.

Надо бы наверное Ксюше позвонить, она там поди волнуется. Да и ребятам. Да в универ сообщить. Но ужасно не хотелось. Ладно, так и быть, позвоню хотя бы своей девушке. А она как раз может в деканат зайти.